Фонарь
На острове где смотритель несёт незаурядную службу, находится морская пещера скрытая от посторонних глаз навесам из водорослей и кораллов.
Пещера как пещера. Что необычного в узком гроте?
Впрочем вы правы, пещер на земле больше сотней, но многие ли из них пугают ползущих по горячему песку змей, прыгающих по деревьям мартышек и пролетающих мимо птиц ужасным рёвом?
Смотритель выглядел как исхудалый от старости старик, что устало кряхтит спускаясь по винтовой лестнице, но первое впечатление обманчиво. Он был хорошо слажен и спортивен (маяк слабаков не любит), поэтому мог с лёгкостью пролезть в узкий проход ведущий в логово чудища.
- Ну что ты хочешь? И так всех животных испугал, рассказывай, что на этот раз, потревожило твой сон, - смотритель сел на камень, наклонился вперёд и опёрся локтями об колено.
Кракен черной кляксой плавал в воде, ростом не выше ноги смотрителя, но неприятностей доставлял больше чем его родители. Он неуклюже скручивал щупальца подражая человеческому жесту - обиженно скрещивать руки на груди.
- Специально выл, чтобы я пришёл, а теперь выкобениваешься! - смотритель без злости прыснул на него водой, когда тот показал на поверхности голову.
Малыш достался ему ещё от прошлого смотрителя. Как прощальный подарок или ненужное наследие. Когда-нибудь и смотритель передаст свои пожитки и обязанности новичку, но об этом думать не хотелось, слишком болезненна мысль, а более ужасно осознание скорого отплытия.
Новость его огорошила сегодня утром, когда вставая с кровати смотритель закашлился после первой затяжки, всё бы ничего, но после кашля прикрывая рот ладонью на ней виднелись капельки крови.
Смотритель закрыл глаза. Сначала работа, все заботы потом.
Рукой он почувствовал мокрую гладкую кожу. Открыв глаза он увидел как кракен на манер щенка подплыл ближе и подставил голову под ладонь.
- А ведь малыш ещё, - смотритель улыбнулся и погладил морское чудище, - Тебе хоть сколько лет?
Кракен принялся бодро перебирать щупальцами пытаясь показать цифры.
- Эээ.. помедленней, десять на десять, получается больше сотни? - чудовище кивнуло и радостно шлёпнуло по воде чуть не обрызгав смотрителя, - Почему же ты так растёшь? Если тебе столько лет, значит ты помнишь родителей.
Глаза кракена, чёрные бусинки, погрустнели, он понуро скрылся под водой оставляя после себя водную рябь.
Про родителей смотритель узнал от русалок, они любили сплетни поэтому возбуждено изложили легенду в назойливую песнь.
То что русалки пели час смотритель мог изложить за минуту. Пускай немного скомкана, упуская детали и высокопарные эпитеты, сосредотачиваясь на конкретике.
Отца люди прозвали Левиафаном, чудовище выше гор, скрывающая в океанских глубинах не только пугало людей, но и устрашала морских жителей, в частности поедая китов и разумных русалок с тритонами заглатывая их не жуя. Океанские глубины бескрайний простор для чудищ, но троих кракенов он вытерпеть не смог.
По крайней мере так думал смотритель, услышав о пропаже Левиафана. Подумать только огромное чудище грозящая концом света пропало бесследно? Говорят в последний раз его видели на дне Марианской впадине, но кто знает не было ли это очередной сплетней русалок.
А дальше по классике жанра. Мать - чудовище не меньше мужа - отправилась на его поиски и тоже сгинула. Сына она заботливо украла в пещере строго настрого запретив покидать убежище до её возвращения.
И сын ждал. Питался заблудшими в пещерные воды рыбами и развлекал себя сам подпрыгивая из воды как дельфин.
- Да ладно тебе... - стыдливо махнул смотритель, обижать кракена ему не хотелось, - Я вообще родителей не помню. И что мне жизнь угробить из-за печали? Жидкости в организме не хватит для слёз. Даже для морской твари как ты, так что выныривай обратно.
Чёрная клякса приобрела очертание, но полностью выныривать он не стал.
К горлу подобрался комок, запершила, на глазах навернулись слёзы. Смотритель схватился за горло, думал если остановив кашель то поможет, но стало только хуже, он не выдержал и тяжело закашлился содрогаясь при каждом новом наплыве боли. Он набирал воздух в больные лёгкие маленькими вдохами, но вся гортань болела.
Когда немного полегчало, а боль отступила явно намереваясь вернуться вновь смотритель сплюнул кровь. Плевок нечаянно заместо камня попал в воду, хотя смотритель не хотел портить убежище кракена.
Малыш выплыл недоуменно разглядывая темный сгусток. Кровь в воде растворилась медленно словно намекая как скоро смотрителя ждёт прощание с маяком, и как мучительно долго будет это прощание.
Разве он не знал об исходе? Цикл за циклом. Старая жизнь уходит, чтобы уступить место новой. Какое дело до мнения прошлой жизни, если в прогрессивном мире она не нужна?
Кракен осторожно приблизился. Он боялся за смотрителя, смотрел на него сверкающими от грусти чёрными бусинками.
- Знаешь, что малыш, - смотритель мягко улыбнулся, - Ты можешь остаться здесь и ждать свою матушку, которая пропала больше сотни лет назад. Возможно она вернётся я не отрицаю такой исход. Сколько мы знаем легенд где главные герои поощрялись за долгое ожидание и всё-таки получали желаемое? Только вот я не думаю, что немного времени проведенное рядом с желаемым достойная награда за прожитую впустую жизнь. Ожидание обманчивая дева, предлагает богатство, обещает найти любовь всей жизни. Но всё позже, ты главное дождись. К морскому чёрту ваши обещания! Здесь и сейчас и не нужно тешить себя мыслями о скорой встречи. Организуй эту встречу сам!
Кракен завороженно слушал речи смотрителя. Он не двигался отчего вода успокоилась и перестала колебаться. Уверенно кивнув он гордо задрал голову и на прощание махнув щупальцем скрылся под водой.
Смотритель вылез из пещеры. В горле по прежнему першило. Курить хотелось, что аж руки тряслись. Уже стемнело, поднявшись на маяк он зажёг фонарь.
Фонарь горел немного тускло, но непрерывно, благородно даря путникам надежду, он освещал тёмную водную гладь большими лучами. От света исходило тепло, не обжигающее оно не приносило боль лишь радость и веру.
- Скоро я оставлю свой пост смотрителя, - мужчина посмотрел на фонарь щуря глаза, - Так же как и ты когда-то оставил свой.
Фонарь не ответил, продолжая дарить свет. Но горящая душа легонько ударившая об толстое стекло, поняла муки и страдания нынешнего смотрителя.