Карма

Раннее утро в мужском кампусе Блэквуда напоминает зону боевых действий. Пустые бутылки дорогого виски разбросаны по периметру, как павшие солдаты. На бильярдном столе тихо похрапывает Гойл, обмотанный гирляндой, как новогодняя ёлка. Теодор Нотт сидит на полу у открытого окна с двухлитровой бутылкой воды, что уже успела опустеть наполовину. Сидит он с лицом человека, пережившего столкновение с грузовиком, полным наковален. Качается в стороны, стонет, держится за голову. В солнцезащитных очках — для чего очки? Для стиля, разумеется.

— Кто... кто вбил мне в череп гвозди? — хрипит, наблюдая из-под чёрного пластика за вполне бодрым Блейзом, сидящим на кожаном диване напротив. — И почему от меня несёт перьями? Ещё и тело адски ломит...

Блейз Забини аккуратно намазывает масло на тост с таким видом, будто готовится к чаепитию с королевой Великобритании, а не к разбору ночного апокалипсиса. На коленях у него лежит блокнот, в котором он обычно прорисовывает новые схемы для своих клубов.

— Утро, Тео, — произносит ровно, откусывая кусок тоста. — Рад, что ты вернулся в мир живых. Хочешь хронику твоих... дипломатических подвигов прошлой ночи? Я вёл протокол. Для истории.

Тео громче стонет, ломает брови в страдальческом виде, пока Забини медленно открывает блокнот, перелистывая страницы. Начинает монотонно, как профессор на скучной лекции.

— 22:46. Мистер Нотт объявляет о создании государства «Королевство Нотт» и назначает себя Просветителем Наций. Предлагаемая валюта — «Нотт-нога», в переводе с разумного — носки.

— Я... что?! — Тео резко снимает с переносицы очки, удивлёнными глазами смотря на Забини.

— 23:14. Просветитель Наций «заимствует» фосфор из кабинета профессора Снейпа. Объявляет ресурсом национальной важности для освещения пути к межвидному взаимопониманию.

— Блять, фосфор?! — Тео бледнеет сильнее. Сердце стучит в панике, предсказывающей скорую вечеринку, но уже в честь его поминок. — Снейп... он же меня...

— 23:48. В Большом зале инициированы переговоры с крылатым представителем — с совой университета по кличке «Альберто». Предмет переговоров: обмен фосфора на ночные витамины для заряда бодрости.

— Альберто... — бормочет Нотт, смутно припоминая огромные хищные глаза и острый клюв. — Охренеть...

— 00:06. Переговоры заходят в тупик. Мистер Нотт объявляет Альберто предателем и запускает в честь своей мнимой победы фосфорные шары в небо из предварительно открытого окна. Результат: ослепительный фейерверк, паника совы, поджог декоративного куста «Кровавая Гертруда» под окнами Большого зала.

— Я сжёг Гертруду?! — Тео подскакивает, широко распахнутыми смотрит, как невозмутимо Забини продолжает поедать свой тост, запивая чаем и держа открытый блокнот прямо перед собой. — Её сажал ещё прадед Дамблдора!

— 00:23. Прибытие профессора Снейпа на место конфиденциальных переговоров. Цитата Просветителя Наций: «Профессор! Этот салют в честь Совинно-Ноттовского пакта!»

— Нет... — очень тихо, с видом убитого горем человека, узнавшего о своей неизлечимой болезни, проговаривает Тео. В глазах застывает чистейший ужас.

— Только не это...

— 00:31. Профессор Снейп выражает мнение, что Ваша способность превращать криминал в абсурдную оперетту поистине... талантлива. Жаль, что талант направлен в сточную канаву. Порекомендовал спуститься с подоконника и оставить в покое «посла», то есть Альберто. Мистер Нотт ошибочно принял рекомендацию за повышение в должности.

Бледный, словно сама смерть, Тео, медленно присаживается на диван, не сводя огромных глаз с по прежнему невозмутимого Блейза.

— Забини, скажи, что это всё, — умоляющим тоном прошептал Нотт.

У Блейза в глазах прикрытое за маской хладнокровия веселье. Как будто бы диктатор, он оставляет кружку с недопитым чаем, прочищает горло и продолжает, не поворачивая головы в сторону бедолаги-Тео.

— 00:42. Кульминация. При попытке скрепить собственную победу глотком виски, которая находилась в руке у Просветителя Наций, он запинается на подоконнике. Падение смягчает куст «Гертруда». Огонь потушен. Преимущественно вашим телом.

Тео осторожно дотрагивается до локтя, обнаруживая огромный, сине-фиолетовый синяк и расцарапанную руку. Небольшие порезы, к слову, также окрашивают его лицо с правой стороны: над бровью, на щеке, на шее.

— Так вот почему от меня так несёт...

— 00:49. Профессор Снейп, выглядывая из окна, заявил: если ваше королевство, мистер Нотт, снова пошлёт «посла» или запустит мой «люминесцент» в небо, я превращу вас в удобрение для Гертруды. Я ясно выражаюсь? Вы ответили: кристально, господин канцлер! И отдали честь пустой бутылкой виски.

— Бутылкой виски... Забини, почему ты меня не остановил?! — в истерике кричит ошеломленный Тео. — Ты что, просто как идиот стоял и записывал?!

— Я обеспечивал тылы и документальную фиксацию для будущих поколений, — важно проговаривает он. — Остановить Короля-Просветителя в момент триумфа? Это выше моих сил, — протягивает Тео стакан воды, две таблетки и вырванный из блокнота лист. — Выпей. И подпиши.

Тео автоматически проглатывает таблетки, запивает водой и смотрит на лист. Вверху справа написано: «Акт о безоговорочной капитуляции Королевства Нотт перед реальностью».  Внизу — пустая строка для подписи.

— Это ещё что? — давит из себя Тео.

— Формальность, — объясняет Блейз, откидываясь на спинку дивана. — По условиям акта ты: не подходишь к Альберто ближе, чем на двадцать метров; молчишь о совиной дипломатии, всегда; выращиваешь новый куст Гертруды-младшей.

Тео с тоской смотрит на бумагу, потом на свои носки, а следом переводит взгляд на окно, за которым где-то печально чернеет обгоревший куст Гертруды. Он берёт со стола ручку, вопросительно сведя брови.

— Блейзи... а Альберто? Он простил меня?

Забини не выдерживает. Это последняя капля его стального терпения. Звонкий смех заполняет почти пустующую гостиную, эхом отражаясь от стен. За три года обучения в Блэквуде, ему кажется, что он вполне может выпускать комедийные истории с оттенком триллера собственного производства, в главных ролях которых, несомненно, будет он — Теодор Нотт. В особенности — пьяный Теодор Нотт. Ему невероятно нравилось, когда в подобные моменты он ощущал себя обычным студентом, не прибитым к некоторым обязательствам перед фамилией, кланом и бизнесом.

Тео тем временем, с обреченным видом подписывает акт, кладёт голову на стол и громко вздыхает, даже не подозревая, какие мысли приходят в голову его друга.

— Я согласен на всё, только пусть этот кошмар закончится.

— Добро пожаловать в реальность, Нотт.

***

Большой зал наполнен студентами и гулом разнообразных бесед: кто-то кричит об очередной дорогой покупке своего отца; кто-то рассказывает на камеру смартфона, чем завтракает в столь престижном университете; а кто-то делает вид, что они такие же — богатые бездельники. Что деньги их семьи чисты, как и руки. Что им совсем не страшен внешний мир, за которым клановая вражда мафии развивается со стремительной скоростью.

Для некоторых холодные стены Блэквуда как место свободы, некоторой отдушины — место, в котором можно представить, что он просто подросток с самыми популярными проблемами, вроде Гойла — красотка Розье не идёт на сухие подкаты бедолаги. Грозится натравить своих братьев на его семью.

Тео, поедая безвкусную — по его скромному мнению — ягодную овсянку, пытается придти в себя после оглушительной истории этого утра. Он вертит головой в разные стороны, переходя с одних разговоров на другие. Тёмные очки прячут воспалённые недосыпом глаза.

Рядом сидит Блейз. Его взгляд опущен в тарелку, но чрезмерно внимателен. За те пол часа, что они находятся на завтраке, его лучший друг — Драко Малфой — не притронулся к еде, не съязвил на глупые шутки непоседы Тео, даже пропустил легендарную вечеринку, произошедшую прошлой ночью. Проблемы в семье? Болезнь?

Нет. Гермиона Грейнджер. Красная тряпка для Малфоя, чей взгляд возвращается к её сидящей за соседним столом фигуре с периодичностью в несколько жалких минут. Блейз складывает пазл — её шея. Там, где высокий воротник свитера сползает при движениях, открывается вид на совсем плачевную картину. Четыре отпечатка от пальцев в цвет звёздного неба. Свежие. Жестокие.

И этот рассредоточенный взгляд всегда собранного Малфоя подсказывает Забини, кто виновник космоса на тонкой девичьей шее. Он еле слышно хмыкает. История с Грейнджерами такая однотипная. В воспоминаниях возникают фрагменты редких встреч почившего Генри и Драко: оба плевались ядом и шипением, унижали друг друга, пока не совсем безобидная вражда не переросла в масштабную драку. А после в крепкую дружбу.

— О, наш вездесущий мальчик решил подружку завести? — Тео ухмыляется, хватая с тарелки молчаливого Драко сэндвич. Глаза за тёмными стёклами очков устремлены на Гарри Поттера, подсевшего к серой-мышке-Грейнджер. — Ставлю десять «Нотт-носков», что они переспят!

Блейз молчит, наблюдает, как Драко стискивает челюсти. Его тело напрягается, сжимает стакан с тыквенным соком в руке и резко отводит взгляд с их стола.

— Держите его в поле зрения, — твёрдым голосом. Не просьбой, а приказом.

Блейз умеет лавировать между границей дружбы и выполнением поставленных Малфоем задач, когда как Тео понимает разницу только через одну-две угрозы от Драко. С начала учебного года приоритет его внимания зациклен на Золотом мальчике, поскольку во времена летних каникул его круглые очки мелькнули в том месте, где простые смертные не появляются. Настораживает? Да, определённо.

— Даже когда он будет трахать Грейнджер? Прости, друг, но я на такое не подписывался, — Блейз пинает его под столом, строгим взглядом как бы давая понять: не сейчас. Тео приподнимает очки, непонимающими глазами смотрит сначала на серьёзного Забини, после на ледяную стену, носящую фамилию Малфой. — Я что-то пропустил?

— Твоя следующая шутка, Нотт, станет твоим последним словом. Выбрал, с какой начнёшь?

Уже сильно озадаченный Тео, услышав стальную угрозу в голосе Драко, вновь цепляет взглядом Поттера именно в тот момент, когда он, с огромными от смеси удивления-беспокойства-страха глазами оттягивает воротник её свитера. Синяки. Она ударяет его по руке, начинает быстро собирать вещи, что-то грозно шепча, пока Поттер прикидывается рыбкой: то безмолвно открывает рот, то закрывает. Она уходит из зала гордой, но шустрой походкой, Поттер плетётся за ней следом.

— Охренеть... — громко выдвигает свой комментарий Тео, когда за ними закрывается дверь. — Она здесь всего лишь месяц, а уже успела кому-то подпортить настроение? Или этот кто-то переборщил со страстью? 

— Закрой. Свой. Рот, — это последняя реплика также удаляющегося Малфоя, оставляющая в хрупкой душе Тео настоящий удар и огромный вопросительный знак.

— Наш босс не в духе? — пододвигает стакан с водой, пытается сопоставить ускользающие факты, но, очевидно, пропускает важную деталь. — О, ну конечно! Почувствовал ответственность за неё перед беднягой Генри? Или думает, как через неё выйти на лапочку Джона и перебить к херам крошек-скорпиошек?

— Заткнись, Тео, — устало выдыхает Блейз, провожая напряжённую спину Драко. Корень вражды между Драконами и Скорпионами ему неизвестен, но тягучая ненависть ощущается не только на интуитивном уровне, но и ярко просматривалась на некоторых приёмах, где собирались главы семейств. — Думаю, за Грейнджер тоже стоит проследить.

— Вот же дерьмо...

***

— И всё-таки, какой идиот решил, что в середине гребаной осени будет здорово устраивать эти блядские тренировки на блядской улице? — возмущается Тео, на ходу застёгивает молнию свободной кофты и сильнее в неё кутается, догоняя впереди идущих Блейза и Драко. Осень в самой своей красе: непрекращающийся ветер и серое, печальное небо. — Если я заболею...

— Тео, ты каждые выходные дезинфицируешь свой организм сорокоградусным виски, — с ноткой язвительной усмешки отвечает Малфой, даже не смотря в его сторону. — Тебя никакие бактерии уже не возьмут.

Блейз хохочет, хлопает его по плечу с таким видом, мол, да друг, ты переживёшь каждого из нас. Тео недовольно трёт покрасневший нос, подходя к масштабному полигону в самой середине леса, в центре которого со сложенными на груди руками стоит двухметровый амбал, похожий на тех отчаянных, что выполняют грязную работу его семьи. Спортивные штаны да лёгкая футболка чёрного цвета; шрам, пересекающий левый глаз; коротко стриженные волосы. Сплошная гора мышц. В глубоких шрамах.

Нотт наслышан о нём, как, собственно, и каждый выходец бесчестных родителей — профессор Карров. Бывший телохранитель какой-то важной, но давно мёртвой персоны. Преподаёт старшему курсу уроки самообороны — с применением оружия и без. Безжалостный, жесткой и грозный.

Это первое занятие их с Драко и Блейзом курса. Около двадцати студентов выстраиваются в ровный ряд. Тео высовывает голову и оглядывается:

— Да, счастливых мордашек не наблюдается, — находит взглядом Пэнси в окружении сестричек Гринграсс. Злую и недовольную. — Эй, Паркинсон, улыбнись. Жизнь ведь прекрасна!

— Ещё одно слово, Нотт, и я лично всажу нож в твою глотку, — шипит, словно змея. Тео нравится. — Этот ветер испортил мне всю прическу!

— Молчать! — его голос прорезает гул студентов, доходит до каждого и образует тишину. Слышен лишь стрекот редких птиц да возмущения под красный нос Нотта.

— Как вы наверняка уже знаете, я профессор Карров. На моих занятиях вы должны выкладываться на максимум своих сил и возможностей, — его глаза проходятся по ряду, брови сильно нахмурены, губы плотно поджаты. — Отдельное внимание для вас, дамы: никаких платьев, только спортивная одежда, — Тео быстро высматривает в толпе исключительно прекрасный пол и... да, действительно, большая их часть вырядилась как на важный приём. Девушки, снисходительно думает он. — Я не терплю слабаков, лентяев и бездарей. За прогулы вас будет ждать серьёзное наказание. А теперь мне хотелось бы приступить.

— Какой суровый дядя, — ухмыляется Нотт, уже придумывая, каким образом поиграет на его нервах. Забавы ради.

— И начну я... О, мисс Грейнджер, — Карров омерзительно улыбается, открывая остальным вид на неполноценный ряд зубов. — Ваш брат был одарённым учеником, а вы, наверное, ничего тяжелее вилки для устриц не держали? — он брезгливо щурится, пока по рядам пробегаются тихие шепотки и смех. Нотт краем глаза замечает, как напрягается Драко. — Продемонстрируете свои навыки или сойдёте с дистанции?

Тишина. Каждый переводит взгляд на неё, выходящую в центр. Вздёрнутый подбородк, ровная спина и медленный шаг. Рядом с профессором стоит с стол с некоторыми видами оружия. Позади — мишени-силуэты. Новые, чистые. Интересная картина для любопытного Тео.

— Цель? — её голос прохладно-ровный, миниатюрные руки чётко выполняют действия: берут пистолет, магазин, патроны, снимают с предохранителя.

— Все пять. В центр. Без промаха, — взгляд Каррова тяжелый, унизительный. Даже Тео стало некомфортно. — Как братец.

Она поворачивается к мишеням. Спокойная, высокомерная, о чём кричит приподнятый в оскале уголок рта — Тео ловит каждую деталь. Как и Блейз. Как и Драко. Из личного интереса. Где-то свистит Крэбб, сопровождает едким смехом. Двадцать пять метров. Сложный угол.

Ожидать провал или...

Выстрел. Выстрел. Выстрел. Не пять. Десять. Все в одну воронку на головной мишени. Пули ложатся ровно в центр, будто их притягивает магнит. Гильзы звенят у её ног. Последний выстрел: Карров подбрасывает вверх предмет, размером с теннисный шар — Грейнджер разворачивается, сбивая предмет пулей. Он разлетается на части, выпускает красную пыль.

Тишина становится гробовой.

— Пиздец, — выносит вердикт не менее удивлённый Блейз, и Тео, с открытым ртом, поворачивается к нему, согласно кивая, как болванчик. — Драко, что думаешь?

— Думаю, игра будет стоить свеч, — Малфой ухмыляется. Широко, нагло. В глазах неизвестный блеск, искры. Взгляд пристальный, с оттенком странного любопытства. Ровно на Грейнджер.

— Я опять что-то пропустил? — Тео возмущён. С самого утра его друзья ведут тихие разговоры без него, что-то обсуждают, строят теории. А он в стороне, его не посвящают.

— Достаточно? Или добавить устричную вилку для эстетики? — голос Грейнджер отвлекает, заставляет перевести взгляд на неё. Гордую, язвительную.

— Не думал, что в семье Верховного судьи воспитывают охотничьих собачек, — его взгляд меняется, становится менее колким. Видимо, яд перешёл на язык. — Для этой должности, кажется, обучают своих людей. Но не детей.

— Никогда не знаешь, откуда прилетит пуля, — Грейнджер открыто скалится, смотрит затравлено, исподлобья. Поднимает руку с зажатым пистолетом, направляет дуло в голову Каррова.

— Верно, профессор?

Эта выходка не пройдёт для неё бесследно. Слишком самоуверенная. Слишком рискованная. И эти мысли одновременно посетили светлые умы не совсем светлого драконьего трио.

— Встаньте на своё место, мисс Грейнджер.

— Боже... её будущий муж — самоубийца! — проговаривает Тео, активно жестикулируя, привлекая к себе большее внимание, чем к встающей в ряд Грейнджер. — Я бы спал в бронежилете, нет, серьезно!

— Зато метко, — Блейз не отводит от неё прямого взгляда, пока Драко продолжает ухмыляться собственным мыслям. — Мужу не придётся бояться, что она промажет.

— Если бы она целилась между глаз, то Карров бы уже икал в раю, — Малфой вновь обменивается этим странно-горящим взглядом с Забини. Безмолвный диалог, понятный только им, и непонятный для Тео.

— Блейзи, ставлю сто «Нотт-носков», что она завалит жениха прямо у алтаря! «Да» скажет, — и бах! Свобода!

— Как бы этим счастливчиком не оказался ты, Нотт, — Блейз смотрит хитро, с долей веселья, пока сердце Тео замирает. — Мы ведь до сих пор не знаем, кого мистер Нотт выбрал в качестве спутницы жизни для тебя.

— Не смеши меня, Блейзи, — он отмахивается, закатывает глаза от абсурдности предположения. — Последний человек, которого выбрал бы мой отец — это крошка-скорпиошка. Ещё и наследница.

Последний человек.

Да, Тео.

Последний.