2 Глава. Ночные сигареты
Драко лежал, раскинувшись в кресле, как тряпичная кукла. Одна рука свисала с подлокотника, пальцы едва касались пола. Ноги были закинуты на спинку дивана, глаза уставились в потолок, и он дышал... медленно, устало, будто надеялся раствориться в этой тишине.
За стеной, в спальне, Гермиона лежала у своей кровати прямо на полу, глядя в каменные своды, и не могла понять, как прошло уже три часа.
Они оба думали.
Сначала — ясно. Потом — фоном. Потом — на автопилоте.
И вот уже два часа ночи.
Тишина была странная. Знакомая. В ней не было ужаса, как раньше. Только беззвучное осознание:
"Все спят."
Кто-то сопел, кто-то тихо вздыхал, кто-то, возможно, видел сны, в которых ничего не горело и никто не умирал.
А потом — одна и та же мысль, одновременно в двух разных головах:
«Хочется курить.»
Гермиона усмехнулась — больше себе, чем вслух.
Она курила как-то... неделю. Когда всё закончилось, а она и Рон поняли, что между ними не осталось ничего, кроме дружбы.
Тогда всё вокруг казалось хрупким, чужим, рваным.
Сигареты появились случайно — нашла у "Трёх мётел". Решила оставить. «Мало ли».
Сейчас — как раз тот случай.
Она поднялась, смахнув с ног одеяло, и почти бесшумно вышла из спальни. Пройдя по лестнице, Гермиона даже не заметила, как Малфой уже был в гостиной.
Он всё так же лежал, но теперь — ноги свисали с дивана, глаза были полуоткрыты.
Она его не заметила.
Он — заметил её.
Сигарета в пальцах. Зажигала палочкой. Медленно затянулась. Выпустила дым — прямо в прохладное, почти ночное окно.
Он уловил запах мгновенно. Ментол. Холодный, горький. Такой знакомый.
И всё внутри дрогнуло.
— Ты одна? — голос сорвался слишком просто. Без насмешки. Без привычной ледяной интонации.
Гермиона вздрогнула и резко обернулась.
Он сидел. Волосы растрёпаны. Рубашка помята. Он был похож на самого себя и на кого-то нового.
Опасно уязвимого.
— Ты напугал меня. — сказала она.
— Извини. Не специально. — он встал. — Можно одну?
Она, не говоря ни слова, протянула пачку.
Он вынул сигарету, взвесил в пальцах, как оружие, и поднёс к губам.
Она молча зажгла кончик заклинанием. Драко затянулся, и в следующий момент дым мягко рассеялся вокруг него.
— Ментол, — сказал он, выдыхая, — давно не курил такой.
— Другого не было.
Они молчали, смотрели в окно.
Потом, не глядя на неё, он сказал:
— Я бросил. За две недели до Хогвартса. Раньше... мы с Блейзом. Иногда. Ночью. Чтобы не заметили. Просто молча. Две сигареты и обратно.
Гермиона кивнула. Она всё ещё чувствовала шрам под пальцами — полусердце, будто жгло через ткань. Но не показала.
— А ты? Давно?
— Недолго, — ответила она. — Всего неделю. Год назад. Когда с Роном поняли, что... мы не пара.
Драко снова затянулся. Дым вышел из его губ медленно. Он не смотрел на неё.
— Я только подумал об этом. Курить. Минуту назад. И ты пришла.
— Забавно, — сказала она.
Он кивнул.
Потом оба замолчали.
Дым плыл сквозь приоткрытое окно.
Ночь держала тишину на грани хрупкости.
Сигареты тлели почти до фильтра.
Они докурили молча, не взглянув друг на друга.
И ушли спать.
Каждый в свою сторону.
Мысли расплавились по их подушкам.
«как мы могли говорить без всяких насмешек друг над другом?»
Видимо война поменяла не только школу,а и людей.Их мышление , манера речи...
Ни у кого не осталось сил язвить друг другу,общаться так же как раньше и сейчас их объединяла только эта башня.
Может они просто пытаются к этому привыкнуть или же воет сами себе . Просто этой ночью впервые можно было почувствовать такое спокойствие и тишину.Прошло слишком много времени ,они даже забыли как это.
«Тишина»
****
Утро выдалось тёплым, с лёгким ветерком, который приятно трепал подолы мантий и приносил запахи свежескошенной травы и росы. Слишком хорошая погода для Хогвартса, слишком мирная — как будто сама школа старалась притвориться, что всё в порядке.
Студенты собирались на лекцию — первую за этот учебный год. Для неё выбрали открытую площадку возле старой теплицы: мест было больше, воздух свободнее, и будто бы всем хотелось видеть не каменные стены, а небо.
Гермиона шла между Гарри и Роном, оба что-то оживлённо обсуждали. Она кивала, вставляла реплики, но внутренне была где-то совсем не здесь.
В её кармане лежала пачка сигарет.
Зачем? — она сама не понимала.
Просто взяла.
Просто... на всякий случай.
На траве уже расположились ученики. Слизерин, Гриффиндор, Когтевран и Пуффендуй перемешались — не по домам, а по настроениям. Кто-то держался ближе к знакомым, кто-то наоборот — садился на край, как будто искал одиночества.
Недалеко, почти в полукруге, устроились Блейз и Драко.
Гермиона села рядом с Гарри, между ним и Роном. Пальцы сжали пачку в кармане. Сигареты, как мысль, не оставляли её в покое. Она держала спину прямо, взгляд направляла на преподавателя — профессора Спраут, которая рассказывала о новом подходе к зельеварению и влиянии трав на ментальное здоровье после травматических событий.
Но часть сознания Гермионы была не здесь.
А рядом.
На пару метров левее.
— Хочу курить, — пробормотал кто-то. Тихо, будто себе под нос.
Она узнала голос. Безошибочно.
Он не смотрел ни на кого. Просто сидел, вытянув ноги, пальцы зарыты в траву.
— Я бросаю, — спокойно ответил Блейз. — Так что, увы, брат, ничем не помогу.
Гермиона слегка повернула голову, будто просто следила за движением ветки.
Но внутри всё защемило.
Не от его голоса.
От мысли.
От желания.
Сигарета в кармане будто становилась горячей.
Он хочет курить. Я хочу. А с Гарри и Роном это невозможно.
Они сидели рядом, безмятежно, будто она всё ещё та же Гермиона Грейнджер — отличница, умница, золотая девочка, не курящая, не сломанная, не помнящая, как пахнет горелая плоть и как дергается тело под Круцио.
Но она другая.
Уже давно.
Она украдкой взглянула на заброшенную часть замка — в нескольких метрах за деревьями, старое крыло, где давно никто не учился. Оно всегда оставалось на виду, но никому не было до него дела.
Идеальное место.
Она глубоко вдохнула. Потом медленно выдохнула.
И, не оборачиваясь, тихо произнесла:
— Мне нужно выйти на минуту. Простите.
Рон и Гарри кивнули, не задавая вопросов. Гарри даже взглянул с тревогой, но она мягко улыбнулась — и это было достаточно.
Она встала, медленно обогнула сидящих студентов ,немного о двинула ногой его руку,специально чтобы он понял «на перекур», и пошла — медленно, уверенно — в сторону заброшенного крыла.
Не обернулась.
Но знала.
Чувствовала.
Он встал почти сразу.
Они дошли до заброшенного крыла, не говоря ни слова.
Каблуки Гермионы тихо цокали по старому камню, а шаги Малфоя были чуть глухими, будто он намеренно ступал мягче, не нарушая утреннюю тишину. Никто из них не оглядывался. Они не смотрели друг на друга. Просто шли. Держались на полшага друг от друга — как будто случайно, но оба знали: ни ближе, ни дальше.
Слишком много между ними.
Слишком мало сил, чтобы это всё вытаскивать наружу.
Глупо, — подумала Гермиона, доставая сигарету из пачки.
Глупо, что мы тут. Глупо, что я это предложила даже не словами. Глупо, что он пошёл.
Мы ненавидим друг друга.
Но как будто больше не осталось энергии эту ненависть поддерживать.
Она поднесла сигарету к губам, щелкнула палочкой. Пламя мелькнуло и исчезло. Тлеющий кончик затеплился.
Малфой, стоявший у полуразрушенного окна, сделал то же самое. Почти синхронно. Ни слова. Только дым между ними.
Минуты текли вязко.
Сигареты таяли. Ветер развевал пепел.
Гермиона иногда закрывала глаза, вдыхая, будто это был последний воздух на сегодня.
Драко молчал, уставившись в прогнивший деревянный каркас двери, где кто-то когда-то выцарапал имя: "Рубиус".
Они курили — не вместе, но и не порознь.
Рядом.
Молча.
Слишком просто для врагов. Слишком сухо для чего-то большего.
Когда Гермиона допкурила, она щёлкнула палочкой — бычок рассыпался в пыль.
Она уже сделала шаг назад, собираясь уйти, когда:
— Грейнджер. — коротко, будто окрик.
Она остановилась. Оглянулась.
Он стоял всё так же, с сигаретой между пальцами, уже почти докуренной, и смотрел не на неё, а чуть выше. В точку. В пустоту. Но говорил — ей.
—Блять слушай— тихо, чётко, сдержанно, — об этом никто не должен знать. Ни твои дружки, ни Блейз. Никто.
Он бросил взгляд на неё — быстрый, прямой. В нём было раздражение.
Не от неё.
От ситуации.
От самого факта, что он это проговаривает.
— То, что мы тут, то, что ты дала мне сигарету — никого не касается.
— И то, что я не сказал тебе ни одного мерзкого слова — тоже.
Он затушил сигарету в старом камне и добавил:
— Это противно. Всё это. И я не хочу объяснять ни ему, ни тебе, почему я вообще пошёл за тобой. Я просто хотел курить. Поняла?
Она кивнула. Один раз. Жёстко.
Поняла.
Он отвернулся.
И она пошла прочь, не бросив прощального взгляда.
Но внутри всё горело: от дыма, от слов, от молчаливого согласия, в котором они оба оказались — не договорившись, не обсудив. Просто так вышло.
Если бы она не услышала, что он хочет курить — она бы пошла одна.
Если бы он не заметил, что она уходит — он бы остался.