Иглы в сердце

Лекция на свежем воздухе пролетела незаметно.

Может быть, потому что никто не был настроен на академическую строгость. Профессора говорили больше о восстановлении, о новой системе занятий, о мягком входе в учёбу, и ученики — многие из них уставшие, выгоревшие, потерявшие слишком многое — слушали без напряжения. Просто дышали. Просто были.

Когда лекция закончилась, им официально сообщили: пары на сегодня окончены.
Многие восприняли это как знак того, что Хогвартс тоже меняется — даёт время на адаптацию, не торопит, не душит.

Они вернулись в Башню.
Ту самую, новую.
Общую.

Комнаты всё ещё пахли новым деревом и магией, но гостиная начала наполняться звуками: шуршанием страниц, звонким смехом, щелчками карт в игре и тихими разговорами.

Кто-то сидел на полу, кто-то — на диванах, кто-то стоял у окон. Впервые в этой Башне возникало ощущение жизни, а не только замкнутого выживания.

Гарри, Гермиона и Рон устроились у камина. Гарри что-то объяснял Рону, тот ворчал, Гермиона слушала вполуха, играя с краем пледа.

Недалеко от них, в кресле, раскинулся Блейз Забини, лениво листая сборник стихов — явно не ради чтения, а чтобы казаться занятым.

Рядом на подлокотнике сидел Драко Малфой, опершись локтем о колено. Он молчал, но глаза у него были живыми — он слушал, наблюдал.

Одна из девушек, живущих с Гермионой в комнате — высокая, с волнистыми рыжевато-коричневыми волосами и чуть грубым голосом — решилась подойти к Блейзу.

— Это не тот «Альтаир Трэверс», который писал о вампирах и боли? — кивнула она на книгу.

Блейз ухмыльнулся.
— Именно тот. Ты любишь поэзию о боли? Или просто кровь?

Она рассмеялась.
— Я скорее про иронию. И стиль. Хотя немного крови тоже не помешает.

И разговор закрутился. Он был лёгким, без фальши. Они обсуждали книги, моду, старые шутки о факультетах, и — как-то по инерции — в разговор стал втягиваться и Малфой.

Он то и дело вставлял короткие реплики, иногда язвительные, но не злые. Рон бросал на него хмурые взгляды, Гарри молчал, но Гермиона... наблюдала.

На вид всё было не так уж плохо.
Да, странно.
Да, непривычно.
Но комната наполнялась голосами, смехом, спорами — жизнью.

И в этой жизни, странным образом, не было фронтов.

Пока что.

***

— Знаешь, Рон, — тихо начал Гарри, откинувшись назад и положив ногу на ногу, — нам пора перестать жить в войне.

Рон нахмурился, не отрывая взгляда от пламени. Гермиона сидела с ними, чуть поодаль, на подушке у камина, и хотя она делала вид, что читает, взгляд её всё чаще скользил к друзьям. Они говорили чуть тише обычного, но этого было достаточно, чтобы слышать.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Рон с нотками раздражения.

Гарри вздохнул. Долго, глубоко, с каким-то невыносимым грузом внутри.

— Хочу сказать, что... даже Малфой... — он проглотил слово и повторил, — ...даже он не виноват в том, в чём его обвиняли. Не по-настоящему. Он просто — один из нас. Жертва. Такой же, как и мы.

В комнате вдруг стало чуть тише. Не настолько, чтобы замереть, но ровно настолько, чтобы слова Гарри стали чуть громче, чем нужно.

— Извини, но нет, — отрезал Рон. — Жертва? Серьёзно? Он плевался в нас ядом шесть лет, Гарри. Не забывай, что он чуть не убил тебя. Он хотел этого. Он хотел нас унизить, уничтожить, сдал бы тебя Тому, если бы мог. Он в "жертвы" не годится.

— Он был подростком, которому внушали ложь с рождения, — упрямо ответил Гарри. — Если бы ты родился в семье, где поклонялись Волдеморту, ты тоже стал бы кем-то другим. Это не выбор. Это... среда. Он пытался выжить, как и все.

Гермиона захлопнула книгу и вскочила.

— Хватит! — голос её был громким, чётким, срывающимся на крик. — Вы хоть понимаете, как это звучит? Вы спорите так, будто снова на поле боя! Хватит говорить, кто виноват, кто нет! Нам всем... всем пришлось через что-то пройти. И я устала слушать, как вы, мои лучшие друзья, рвете друг друга из-за чужих ошибок!

Комната замерла.
Многие повернулись. Кто-то перестал говорить. Даже Малфой поднял взгляд.

Гермиона выдохнула резко, устало села обратно. Гарри и Рон переглянулись, виновато. Она продолжила тише:

— Если вы хотите что-то обсуждать — обсудите. Вместе. Со всеми. Без ярлыков, без крика. Просто... может, попробуем сделать вид, что мы снова люди.

Неловкая пауза.
Но вдруг кто-то с дивана — вроде бы та же девушка, что общалась с Блейзом, — сказала:

— А давайте сыграем во что-нибудь? Ну, чтобы... ну, реально узнать друг друга. Или хотя бы расслабиться.

— Чтобы посмеяться, — поддержал кто-то ещё.

Блейз поднял бровь и лениво произнёс:

— "Правда или пей".
— Что? — спросил Рон.
— Выбираешь: отвечаешь честно или пьёшь. Всё просто. — усмехнулся Блейз. — Можно без жесткача. Просто чтобы... проверить, кто ещё не потерял чувство юмора.

— Ты хочешь, чтобы мы пили? — нахмурилась Гермиона, но в голосе у неё не было отвращения. Больше удивление.

Блейз пожал плечами.
— Чисто символически. Ну, хотя бы вино. Это не преступление. У нас был тяжёлый год, думаю, каждый заслужил немного глупости.

И, как ни странно, никто не стал возражать.

Бутылки кто-то уже успел достать — волшебным способом, из запасов, заклинанием, не важно. Все собрались в круг. Даже Малфой не ушёл, просто откинулся на спинку кресла, снова заняв своё привычное место молчаливого наблюдателя.

Гермиона вздохнула.
Но села ближе к центру.

Началась игра.

И, может быть, в ней было больше правды, чем за все последние месяцы.

Кружка с огневиски шла по кругу уже не так чинно, как в начале. Щёки раскраснелись, глаза блестели, и всё чаще раздавался громкий смех. Правила «Правда или пей» по-прежнему работали, но теперь вопросы становились куда более... рискованными.

— Ари Порвати, — заговорил Симус с явно пьяной ухмылкой, — скажи, целовалась ли ты когда-нибудь с кем-то прямо в библиотеке?

Ари вскинула брови, на секунду задумалась, затем усмехнулась:

— Нет. Но один профессор точно думал, что я это сделала. — Она с шутливым вызовом отпила из своей кружки, не раскрывая деталей.

— Рон, — Лаванда вытянула шею, пристально глядя на него. — Хотел бы ты переспать с кем-то из Слизерина?

Рон замер. Потом судорожно выдохнул и залпом осушил половину своей порции.

— Не скажу! — выкрикнул он, краснея до корней волос. — Даже под Империусом!

Хохот был слышен на всю башню. Гермиона лишь закатила глаза, пряча улыбку в чашке.

— Драко, — теперь очередь дошла до Дина. — Сколько девушек ты поцеловал за всю свою жизнь?

Драко флегматично пожал плечами:

— Целовать и быть с кем-то — разные вещи. Поцелуев было... — он задумался. — Восемь. Или девять. Но большинство из них — на спорах. — Он хмыкнул. — Слизеринские традиции — дерьмо, не повторяйте за нами.

— Гермиона, — теперь голос Тео. Он был уже навеселе, но сохранял острый интерес в глазах. — Откуда у тебя шрам в виде полусердца?

Гермиона резко замолчала. По комнате пробежала тишина. Даже Блейз с Драко отвлеклись от собственных размышлений. Она выдержала взгляд Тео, а потом молча потянулась за кружкой. Глоток. Второй. И третий.

— Следующий, — сказала она тихо, не поднимая глаз.

— Ну, блин... — Тео виновато опустил голову.

Следующий раунд оказался куда легче:

— Симус, — с трудом выговорила Луна, смеясь, — правда, что ты однажды заснул в ванне с заклинанием левитации?

— Это была научная цель! — с жаром заявил Симус. — Я хотел понять, возможно ли спать, паря в воздухе. — И выпил. — Ответ: нет.

Хохот был уже громче, народ расслабился, все сидели в обнимку или завалившись на подушки.

Гарри, раскрасневшийся, встал неуверенно и хлопнул Гермиону по плечу.

— Эй, пойдём. Пойдём с Малфоем мириться!

— Что? — Гермиона даже не успела возразить, как он уже тянул её за руку.

— Нам нужно закончить всю эту фигню. Он нормальный. Ну, вроде. Даже если у него лицо как у слизня после дождя.

— Гарри! — воскликнула она, хохоча. — Ты пьяный!

— Зато честный! — Он повернулся к Малфою. — Драко! Иди сюда, мы тебя обнимааать не будем, не бойся. Герми, жми ему руку!

Гермиона встала, неохотно, но, словно играя роль, подошла и без слов пожала Малфою руку. Тот чуть скривился, но руку не отдёрнул. Всё выглядело слишком... театрально. Как будто им обоим невыносимо важно, чтобы никто не понял: это уже не первая их встреча без вражды.

Гарри тоже пожал руку Малфоя и протягивая мизинце к его румяному лицу спросил..

«мир?»

На что с неохотой кивнул Драко и повернул свой взгляд на Гермиону пока этот очкастый пьянюга отвернулся.

— Мы с тобой вообще не знакомы, ясно? — бросил Драко тихо, почти шёпотом.

— Согласна, — так же коротко кивнула она.

— Молодцы! — весело выкрикнул Гарри. — Всё, теперь вы друзья!

— Мы не друзья, Поттер, — отрезал Драко, уже громче.

— Да-да, конечно, — закивал Гарри. — Но вы выпили с нами, значит, всё, теперь это не отменить!

Вернувшись к игре, все продолжили:

— Луна, — спросила Гермиона, — правда, что ты собирала волосы преподавателей для "магического коллажа ауры"?

— Правда. — Луна улыбнулась. — Снейп был особенно сложной добычей.

Народ согнулся от хохота.

— Блейз, — теперь Гарри. — Хотел бы ты переспать с преподавателем, если бы он/она была чертовски привлекательным?

Блейз посмотрел на него, приподняв бровь:

— Я, конечно, воспитан, но... если речь идёт о преподавательнице зельеварения времён шестого курса — может быть. — Он подмигнул.

— Ужас, — простонала Гермиона, смеясь.

Так и продолжалась эта странная, абсурдная, громкая и почти безумная ночь. Они пили, говорили, иногда замолкали, но потом смеялись до слёз.