А.
На горизонте разливалось багровое зарево, и небо, обнимая землю, дышало летним теплом. Тени от костров плясали на высоких стволах сосен, размывая границу между реальностью и чем-то древним, забытым. Воздух был густ от запаха трав, хвои и едва уловимого, сладковатого дыма.
Смех — звонкий, будто серебряный колокольчик — срывался с губ девушек, бегущих к реке. Венки из полевых цветов плыли по воде, и кто-то прошептал: «Смотри, её венок кружится...»
Неподалёку кто-то пел, голос гудел низко и глубоко. Мужчины, сложив руки, прыгали через костёр — их фигуры взмывали ввысь, как тени сказочных птиц.
Лунный свет падал на траву, и в нем блестели капли росы, словно тысячи невидимых глаз. Женские волосы развевались в воздухе, спутанные ветром и запахом полыни. Река журчала где-то в стороне, вторя голосам и смеху.
А вдалеке, за деревьями, в чаще, слышалось шептание. Не люди, нет — что-то другое, что-то, что всегда ждёт этой ночи. Праздник Ивана Купалы жил на разломе мира, в местах, где тонка грань между здесь и там. И сердце каждого — как огонь, как река, как шепот леса.
Тома стояла на самом краю опушки, босыми ногами ступая в мягкую траву, которая щекотала кожу. В руках она сжимала не совсем ровный венок, сплетённый из ромашек и васильков. Она долго смотрела, как старшие смеются, бегут к костру, будто заколдованные. Её маленькое сердце замирало от странного смешения восторга и чего-то непонятного, трепетного, как будто она стояла на пороге чего-то большого.
– Тома! – услышала она. Голос мамы, мягкий, ласковый, окликнул её из тени деревьев.
Девочка обернулась и увидела, как мама идёт к ней с лёгкой улыбкой. В руках у неё тоже был венок – аккуратный, с белыми и синими цветами, словно собранный самыми добрыми руками.
– Идём, доченька, – сказала мама, протянув руку. – Сегодня ночь волшебства, мы с тобой должны успеть.
Тома осторожно вложила свою маленькую ладошку в мамины тёплые пальцы. Они вместе вышли на поляну, где в лицо ударил жар костра, а разнообразие звуков накрыло волной.
Девочка удивлённо оглядывалась, ловя каждую деталь: как сияли глаза у девушек, как трещали дрова, как юноши спорили, кто прыгнет выше.
Мама наклонилась к ней и поправила её венок:
– Ты готова? – шепнула она.
Девочка кивнула, чувствуя, как её сердце начинает биться быстрее.
Они подошли к реке. Мама аккуратно опустила свой венок на воду, и он поплыл, кружась в блестящей лунной дорожке. Тома замерла на мгновение, а потом сжала свой венок и тоже отпустила его. Венок закружился рядом с маминым, и девочка почувствовала странную радость, как будто они вдвоём открыли какую-то тайну.
Вдалеке снова послышалось приглушенное пение, и на миг Томе показалось, что тени в лесу стали двигаться ближе. Но мама рядом, тепло и надежность её руки — крепче любого страха.
– Идём, Тома, – сказала она, улыбнувшись. – Будем прыгать через костёр. Сегодня твой первый раз.
И Тома шагнула за мамой, навстречу огню, теплу и празднику.