Глава 2
Тук-тук-тук
Видимо, кто-то особо безжалостный запустил тысячу молоточков прямиком под её скальп. Не открывая глаз, она поморщилась и сдавила свои уши ладонями в надежде на прекращение этого стука, крадущего драгоценные минуты сна.
Очевидно, это не помогло, потому что спустя минуту стук повторился с новой силой, и она наконец проснулась, осознав, что кто-то настойчиво пытается попасть в её комнату.
Тихо вздохнув, девушка села и крикнула:
— Войдите!
В проёме показалась Тонкс с её извечно задорной улыбкой и яркими волосами.
— Привет, соня. Я подумала, что тебе нужно побыть одной и, ну, знаешь, переварить своё новое задание. Поэтому принесла тебе завтрак сюда, — в этот момент Гермиона заметила поднос с едой, от которой исходил изумительно аппетитный запах.
Раздражение от прерванного сна ушло, и в груди стало тепло, как всегда в присутствии Нимфадоры. Они не были подругами в привычном смысле этого слова, но девушка всегда была для Гермионы ярким пятном среди их тёмных будней. Её извечный позитив был заразен, а стойкость вызывала восхищение. После смерти отца Тонкс приобрела ко всему прочему ещё и безжалостность, которая определённо добавляла ей очков в бою. На лице прибавилось пару морщин, а из копны волос теперь торчала одна-единственная серая прядь, которая не менялась, несмотря на её способности метаморфа. Но в остальном это была всё та же Тонкс, которую Гермиона впервые увидела несколько лет назад на площади Гриммо.
— Спасибо, Тонкс! Неужели миссис Уизли вернулась? От завтраков Кикимера ароматы совсем другие.
Нимфадора хихикнула в ответ на замечание и вошла в комнату, аккуратно прикрыв за собой дверь. Кажется, она была единственной, кто замечал странный трепет Гермионы по отношению к её импровизированному убежищу.
— Мерлин, благослови Молли и её кулинарные навыки, — пропела Тонкс, воруя с подноса булочку с корицей.
— Да уж... — Гермиона попыталась улыбнуться, но вышло слегка криво. Несмотря на потрясающий вид завтрака, она совсем не чувствовала аппетита из-за нарастающей тревоги.
— Эй, — Нимфадора положила свою руку на колено девушки. — Я понимаю, как это страшно, но сейчас тебе нужно набраться сил перед отправлением, а потом мы всё обсудим. Возможно, я смогу тебе чем-то помочь. Именно за этим я здесь. Не как аврор или член Ордена. А как твой старший товарищ, Гермиона.
Грейнджер положила свою руку поверх кисти Тонкс и легонько сжала её в знак благодарности.
— Спасибо, правда. Просто это так внезапно, и снова секретно... Мерлин, я устала, я просто...
— Ты просто молодая девушка, которая хочет жить нормальной жизнью. Не стыдись этого, милая.
Тонкс подмигнула ей и протянула тарелку с яичницей. Она явно была права — Гермионе стоило набраться энергии перед долгой дорогой.
Завтрак прошёл в тишине, изредка прерываемой восторженными возгласами Нимфадоры, адресованными готовке Молли Уизли.
— Как много людей знают, куда я на самом деле отправляюсь? — спросила Гермиона, отодвигая пустую тарелку.
— Я, Ремус, Грюм и Минерва. Остальных мы решили не посвящать, чтобы не поднимать и без того высокий уровень тревоги и напряжения.
— Что будет в случае... если что-то пойдёт не так?
— Мы дадим тебе с собой вот это, — Тонкс достала из кармана маленькую копию скульптуры «Ангел Севера», и Гермиона невольно улыбнулась.
— Это портключ?
— Да, вы сможете активировать его в любое время, если что-то пойдёт не так.
— Мы?
— Ты и Малфой, — Нимфадора произнесла это настолько буднично, будто не было ничего странного в нахождении их имён в одном предложении.
— Это в случае, если его пропажа не означает предательство! — горько усмехнулась Гермиона.
— На самом деле, я так не думаю. Это довольно странно прозвучит из моих уст, учитывая всю историю моей семьи, и, ну, ты знаешь, — она сделала неопределённый жест рукой, — но я уверена, что причина пропажи кроется в чём-то другом. И на твоём месте я бы дала ему шанс. В конце концов, в таких местах приятно видеть хоть одно знакомое лицо, которое к тому же является весьма выгодным союзником.
В ответ на это Гермиона лишь хмыкнула. Драко Малфой мог быть кем угодно, но точно не её союзником. Она охотнее поверит в то, что Волан-де-Морт коллекционирует плюшевых лошадок, чем в то, что слизеринец способен на адекватное взаимодействие.
— Что ж, — Тонкс похлопала ладонью по колену девушки и встала. — Теперь мне пора кормить Тедди.
— Спасибо, что нашла время зайти. Я правда рада была тебя увидеть перед отъездом.
Нимфадора, уже подойдя к двери, вдруг резко развернулась, быстрым шагом вернулась и неуклюже обняла Гермиону.
— Вернись живой, Грейнджер, а не то я сама тебя убью.
Хихикнув в волосы Тонкс, Гермиона осознала, что это было не только актом поддержки, но и возможным прощанием.
***
Спустившись вниз, Гермиона обнаружила, что штаб был полупустым. Тревога растеклась по её венам. Неужели она пропустила нечто важное? Вдруг произошла очередная атака Пожирателей, а она всё проспала. Но тогда почему Тонкс ничего не сказала?
Девушка нахмурилась и быстрым шагом двинулась в сторону спальни мальчиков. Дверь в неё была приоткрыта, а сама комната пустовала. Солнечный луч, такой редкий гость в это время года, пробивался сквозь щель между шторами, оставляя тонкую полоску света на паркете. Не удержавшись, Гермиона раздвинула занавески и тут же зажмурилась от ослепляющего потока лучей.
Подавив желание постоять так ещё немного, она уже было развернулась, чтобы продолжить поиски, как вдруг обнаружила свою пропажу за стеклом. Добрая часть Ордена в данный момент обитала на улице, заполняя собой почти всё пространство внутреннего двора.
Волнение медленно отступило, оставив после себя лишь горьковатый привкус на кончике языка. А в сердце поселилась тоска от мыслей о скором отъезде. Им так редко удавалось застать подобные дни. Дни, полные беззаботности, солнечных лучей и улыбок. И девушке определённо хотелось сейчас же присоединиться к своим друзьям. Но было одно дело, которое ей необходимо было провернуть до того, как штаб снова заполнится людьми и их любопытными носами.
Поэтому, взглянув ещё раз на товарищей, Гермиона вышла из комнаты и направилась прямиком к кабинету руководства.
***
Мерлин сжалился над ней, и пароль остался неизменным со вчерашнего дня. По всей видимости, Грюм ещё не получил новые сведения, после которых он в обязательном порядке менял кодовое слово.
Взмах палочки — и кабинет озарился тусклым светом свечей.
Гермиона с радостью бы раскрыла шторы, но нельзя было так рисковать. Кто-то особо любопытный мог заметить её присутствие и привлечь ненужное внимание.
Коробка, которая её интересовала, располагалась в дальнем углу полки, стоящей слева от окна. Она находилась между ничем не примечательными сведениями о продуктовых наборах и коробкой с не поддающимся сортировке хламом.
Никому в голову не придёт искать важные документы именно здесь. По всей видимости, на это и рассчитывал Грюм, когда расположил там папки с досье на шпионов, спонсоров и прочих важных для Ордена личностей.
Более того, папки выглядели абсолютно безликими, все как одна — тёмно-серые, сливающиеся с темнотой угла.
Гермиона потянула на себя коробку и на всякий случай замерла, прислушиваясь. Однако, кроме приглушённых голосов, раздающихся за окном, не было и намёка на чьё-либо присутствие поблизости. Тихо выдохнув, она перебрала пальцами папки и открыла первую попавшуюся. На неё тут же уставилась колдография Снейпа, который одним своим взглядом мог вызвать волну мурашек по коже. Поежившись, девушка захлопнула папку и начала перебирать пальцами в поисках следующей. И на этот раз удача ей улыбнулась.
Драко Малфой собственной персоной. Его изображение почти не двигалось, чем иронично напоминало магловскую фотографию. На нём слизеринец выглядел взрослее, чем она помнила. Его холодный взгляд исподлобья излучал арктический холод, а острые скулы казались лезвиями, о которые можно порезаться даже через колдографию.
Это было странно, но в этот момент Гермиона впервые так пристально его разглядывала. Будто в остальные моменты их взаимодействия её взгляд был затуманен гневом, который словно мутный фильтр мешал восприятию.
Сейчас же, в тишине пыльного кабинета на площади Гриммо, она вдруг осознала, что Малфой выглядел вполне неплохо. Наверное, если отделить его сущность от внешности, она бы даже могла назвать его красивым.
Ужас сковал её нутро, когда она поняла, о чём только что подумала. Помоги ей Годрик, она точно сходит с ума.
Встряхнув головой, девушка на секунду зажмурилась и в миг, когда снова открыла глаза, попыталась сосредоточиться на тексте, избегая угла пергамента с прикреплённой к нему колдографией.
Досье начиналось с банальных сведений о возрасте и приметах внешности, однако далее следовали пункты, которые Гермиона решила скопировать себе в блокнот.
Оказалось, что за годы войны Малфой успел заработать расположение Волан-де-Морта и выполнял для него функции ищейки. Его дар совать свой аристократичный нос в чужие дела, по всей видимости, не остался без внимания и активно применялся стороной Пожирателей.
Гермиона запомнила эту информацию, потому что при попытке перехитрить дрессированного поисковика можно легко оказаться обведённой вокруг пальца. В конце концов, игры у Малфоев в крови.
Основным слабым местом слизеринца, как уже ранее упомянул ей Грюм, была указана Нарцисса. Рядом с её именем также виднелась еле заметная приписка, явно выполненная позже и впопыхах: «Не использует Аваду». Девушка нахмурилась. Воевать на стороне Реддла и не использовать Убивающее заклинание? Интересно.
Ей не хотелось думать о том, что в его арсенале, вероятно, были более изощрённые заклинания, в сравнении с которыми Авада покажется спасением. По крайней мере, его товарищ по команде Долохов создавал парочку штук в месяц, и какова вероятность, что Малфою удалось избежать использования хотя бы одного из них?
Вернувшись к чтению, она отметила для себя ещё несколько полезных, по её мнению, моментов и перевернула страницу. Далее были приведены личные заметки Грюма, размашистый почерк которого она узнает из тысячи.
На предложении «Крайне уязвимое эго» Гермиона прыснула. Вот уж точно. Видимо, не так уж он и изменился.
Исходя из описания Грозного Глаза, Драко руководствовался только собственными интересами, не интересовался идеями Ордена и был крайне скрытным. Что, однако, не помешало ему раз за разом снабжать их ценными сведениями, помогающими хоть немного сместить баланс сил. Грюм заканчивал свою характеристику словосочетанием «Не доверять», что не было сюрпризом, учитывая, что подобное клеймо красовалось на каждом втором его знакомом.
Скопировав всё, что было в досье, Гермиона закрыла папку и начала возвращать её на прежнее место, как вдруг из неё выпал конверт. Прикусив нижнюю губу, она на секунду задумалась, а потом сунула его к себе в блокнот, понадеявшись на то, что никто не заметит пропажи.
С улицы послышались призывы к возвращению в дом, и девушка поспешила вернуть всё на свои места. И уже на полпути к выходу она всё же вернулась и, пролистав журнал учёта продовольствия, исправила количество бутылок сливочного пива.
***
Остаток дня девушка провела за книгами в попытках разгадать тайну оставшегося крестража, однако из-за постоянно нарастающего волнения у неё не получилось сосредоточиться и докрутить свои догадки. Поэтому, собрав всю информацию, которую ей удалось найти, она скрепила листы и отправилась на поиски Гарри. Тот обнаружился сидящим на старых качелях во дворе. В его очках отражались закатные краски, а лицо выражало задумчивость и отрешённость. Таким его можно было застать только наедине с собой. Мальчишеский задор стирался с лица, выдавая несколько глубоких морщин, отражающих все тяготы и скорбь войны.
Гермиона тихонько подошла и присела рядом с другом, откинувшись на спинку качелей. Губы Поттера тронула лёгкая улыбка, однако он продолжил молчать, наблюдая за алым диском солнца, медленно утопающим за горизонтом.
Им изредка удавалось посидеть вот так вдвоём, без слов даря друг другу любовь, поддержку и понимание. И девушка молила всех богов, чтобы их никто не прерывал ещё хотя бы пять минут, чтобы успеть насладиться этой уютной тишиной.
Солнце тем временем окончательно спряталось, оставляя после себя лишь отблески былых красок, постепенно переходящих в ночь.
Первым прервал ритуал Гарри.
— Гермиона, у меня дурное предчувствие.
Внутри девушки всё заледенело. Она тяжело сглотнула и, положив руку на колено лучшего друга, аккуратно сжала его в знак поддержки.
— Гарри... ты же знаешь, что теперь это не больше, чем тревога. Ты принимаешь зелья, которые тебе прописала Линда?
Линда была целительницей Ордена.
— Да, Гермиона, но дело не в этом, послушай... Это не тревога, оно не уходит после умиротворяющего бальзама или чего-то подобного, оно будто поселилось внутри, и теперь мне страшно. Вдруг с кем-то из нас что-то случится?
Девушка сочувственно посмотрела на друга, осознавая тщетность попыток его успокоить. Упрямство Гарри в такие моменты играло против него.
— Всё будет хорошо, я тебе обещаю.
Было видно, что Поттеру хотелось возразить, но он лишь натянуто улыбнулся и, вновь устремив взор на горизонт, пробормотал:
— Надеюсь, что мы все переживём эту войну.
***
Горечь, оставшаяся после разговора с Гарри, с которой она вчера засыпала, перебила прежнее волнение. Однако, проснувшись на рассвете от будильника, тревога вернулась с двойной силой, прихватив с собой тошноту. Поэтому, отказавшись от идеи с ранним завтраком, она быстро собралась и села писать письмо для мальчиков, в котором ещё раз повторила инструкции по поиску крестражей и просила вести себя благоразумно. Ей не хотелось думать о том, что она ещё не скоро вернётся (если вообще вернётся), но терять драгоценное время было бы непозволительной роскошью в их ситуации.
Закончив писать послание, Гермиона взглянула на часы и поняла, что у неё осталось буквально десять минут до отправления. Быстро натянув на себя верхнюю одежду, она схватила сумку и вышла из комнаты. Убежище, оставшееся позади, манило вернуться обратно и остаться внутри до скончания времён. На секунду прислонившись спиной к двери, девушка сделала глубокий вдох и, медленно выдохнув, наконец-то оттолкнулась и аккуратно двинулась к лестнице.
Спальня мальчишек располагалась на пути к выходу. Тихо, стараясь не издавать лишних звуков, девушка приоткрыла дверь и прокралась внутрь. Ступая на цыпочках, Гермиона прошла мимо храпящего Рона и подошла к кровати Гарри. Положив письмо рядом на пол, со стороны изголовья, она невольно задержала взгляд на мирно спящем друге. Раньше это было редкостью из-за его кошмаров. Не удержавшись, она легонько поправила прядь его непослушных чёрных волос, которая упала на глаза.
— Береги себя, Гарри, — еле слышно прошептала она.
Парень зашевелился, и Гермиона поспешила отдернуть руку, мысленно ругая себя за то, что разбудила друга. Но он лишь перевернулся на другой бок.
Ещё с минуту постояв рядом с мальчиками, она, всё так же на цыпочках, развернулась и покинула их комнату, аккуратно закрыв дверь.
Преодолев оставшийся путь, девушка вышла на задний двор, где её уже ждал Грюм.
Лицо обдало утренней прохладой, которая россыпью влажных капель улеглась на её плечи.
Она обнаружила Аластора стоящим у крыльца, словно каменная статуя. Его взгляд был прикован к саду, который утопал в тумане. Сумрак предрассветного часа окутывал землю, превращая каждый куст и дерево в неясные силуэты. Туман плавно стелился по земле, покрывая траву мягкой вуалью. Ветра не было, и сад казался застывшим в мгновении, где время будто бы замедлилось перед тем, как уступить место первому лучу.
Гермиона встала рядом с бывшим профессором, не решаясь нарушить тишину. Всё вокруг было таким хрупким — будто этот мир ещё не проснулся, не решился быть настоящим. Миг перед рассветом всегда казался ей сюрреалистичным. Солнце прощалось с Луной, Ночь уступала Утру, а воздух был полон надежд на новый день.
Грюм стоял неподвижно, словно впитывая тишину, и лишь его дыхание нарушало этот момент покоя. Он казался частью этого утреннего пейзажа — таким же суровым, как старые деревья вдалеке, покрытые росой, такими же стойкими, как тяжёлые камни, что служат основой всего вокруг.
Минуты тянулись, словно сами часы замедлили ход, но, наконец, первый луч солнца пробился сквозь туман, рассеяв его, как дым. Лёгкий свет коснулся лица Грюма, и он наконец обернулся.
— Отправление через минуту, Грейнджер.
— А как же напутственные слова? Громкая речь и всё такое?
Аластор усмехнулся:
— Тебе это ни к чему. Мерлин знает, с чем тебе предстоит столкнуться, поэтому просто доверяй своей светлой голове.
Портключ в её руках ощутимо нагрелся, и, услышав знакомый хлопок, Гермиона исчезла, оставив за собой лишь лёгкую рябь в воздухе, как последний след исчезающего тумана.