Глава 2
Кому:
Куда:
...
«В тот год, с которого все началось, я потерял все. Так мне тогда казалось. Родители - узники Азкабана, мэнор разгромлен, ячейки гринготс опустошены. Меня ждал долгий путь от покорного подчинения до всеобъемлющей власти. От жалкого отпрыска своего отца до создателя мощнейшей империи волшебного мира.
Знаю, я не был честен с тобой до конца и даже не уверен, смогу ли когда-нибудь рассказать всю правду.
Мы часто совершаем ошибки за которые приходится платить. Я совершил не мало таких, проживая эту жизнь осознавая, что вся верхушка министерства погрязла в секретах, коих хранителем я являлся. Я был уверен, что час платить цену за свои грехи, не наступит никогда.
Но кто бы знал, что в аду мне гореть из-за ошибки, которая даже не была частью моего пути. Из-за ошибки, что разорвала жизнь к чертям.
Будь проклят тот день, когда разбилась пирамида»
Драко Малфой
1 июня 2005 года
...
Отворившись, врата не издали ни единого звука. Гарри первым решился войти, жестом предостерегая Гермиону не спешить. К его удивлению, Грейнджер не стала упрямиться и осталась ждать у самого входа. Предчувствуя неладное, Поттер бегло оценил пространство на предмет опасности. Тишина. Не завидев по обе стороны от себя ничего подозрительного, он перевел свое внимание в потолочный свод. В непроглядной тьме волшебник пытался различить его очертания. Над головой раздался щелчок. «Шшурх» — извиваясь, словно змея, кожаная лебёдка устремилась к замыкающей врата петле.
— Гермиона, скорее! — завопил Гарри, болезненно схватив ее за грудки и резко рванув на себя. Споткнувшись о порожек, Грейнджер вынужденно влетела вслед за другом. В следующую секунду ворота с пылью и грохотом рухнули оземь, погрузив помещение во мрак.
— Мэрлиновы сапоги, эта дверь чуть не пришибла нас! Что за чертовщина? — нервно отряхивая перепачканную мантию, выругался Поттер, — ты в порядке?
Ответа не последовало. Тыльной стороной ладоней волшебница коснулась своих век. Отчаянно потирая их до ряби в глазах, она желала как можно скорее покончить с пространственной дезориентацией в темноте.
— О, боже! — отняв руки, пораженно воскликнула Гермиона. Звук, сорвавшийся с дрожащих губ, эхом отозвался на десятки метров вперёд. Пред очами друзей предстал величественный холл из холодного темного камня. Покатые стены, высотой метров с двадцать, угрожающе смотрели сверху вниз. Лунный свет серебром пробивался сквозь немногочисленные окна, и оттого в целом зале казалось очень темно. Тянуло прелым запахом сырости. Все вокруг представлялось забытым, позаброшенным. Атмосфера угнетала.
— Смрад, как в подземельях. — Гарри уткнулся лицом в рукав в попытке приглушить вонь и покосился на Гермиону. Та в свою очередь зашагала вперед, лишь слегка наморщив носик. Поттер последовал за ней. Уже спустя несколько метров друзей настигло осознание того, что кроме ворот, в которые они вошли, других путей нет. Холл попросту не имел продолжения. Вернувшись назад Гермиона отважилась сдвинуть засов. Механизм не поддался.
— Давай попробуем вместе, — подхватил инициативу Поттер и, приложив всю свою силу, друзья повторили попытку. Дверь не сдвинулась ни на миллиметр.
— Алохомора!
— Диссендиум!
— Бомбардо!
Искры, срывающихся с кончиков палочек заклятий, рикошетили во все стороны, изредка задевая друзей. Но ни одни отпирающие чары не сработали. Отчаявшаяся Гермиона вздрогнула всем телом, сымитировав бросок палочки о стену.
— Да чтоб тебя! — бушевала она. Вернув палочку на исходное место, волшебница хрупким плечом примкнула к стене, — интересно получается, — вслух задумалась Гермиона, — в письме ведь было указано, что тот юноша будет сопровождать нас на протяжении всего пребывания здесь, разве нет?
— Так и было сказано, — не отнимая глаз от хитрого механизма, Поттер мог лишь догадываться, какую цель преследует Гермиона.
— Тогда почему он указал нам путь, а сам не пошел? — Волшебница старалась преподнести свои опасения в наиболее сдержанной форме, хотя, признаться, давалось ей это с трудом. Всё вокруг стало казаться настораживающим, угрожающим жизни. Зажмурившись, она покачала головой, отмахиваясь от тревожных мыслей. — Нет, все не может быть так. Мы определенно что-то упускаем.
Гарри хотел было напрячь свой мозг в попытке найти решение. На деле же предпочел делегировать эту задачу Гермионе дожидаясь, пока её сообразительность внесет кристальную ясность в происходящее.
— Ну конечно! Кажется я знаю! — Гермиона заметно оживилась.
— Ну конечно, – подумал про себя Гарри, ничуть не удивившись ее скорости генерировать идеи наравне с Роном, опустошающим тарелку конфет в один пресет.
— Помнишь, что я тебе говорила? – мимолетная улыбка осветила самоуверенные черты волшебницы.
— Что нельзя запивать огневиски сливочным пивом? — самодовольно посмеивался Гарри, скрестив руки на груди.
— Нет, дурак! Ну и это тоже, конечно же. Я говорила, что Дурмстарнг – самая охраняемая школа! Они наверняка перестраховались. Чтобы избежать непредвиденного перехвата письма оставили там скры..
— Скрытый шифр! — дошло до Поттера и он встревоженно зашуршал по своим карманам. — Нашел, — Гарри выудил из конверта лист небрежный лист бумаги и развернул его.
— Люмос — вытянув перед собой руку, прошептала Гермиона. Огонёк лунного света подсветил основание палочки, озарив небольшой участок вокруг. Волшебница направила древко на поверхность письма, однако ни одна из сторон не проявила скрытого послания. Гермиона поспешно вырвала бумагу из рук Гарри. Внутреннее чутье подсказывало, что зацепка близко.
Гарри задумчиво отвел взгляд на сияющую палочку Гермионы. Света она давала не больше, чем восковая свеча на столе в старой хижине Хагрида.
— Гермиона, подожди, — неуверенно произнес Поттер, вновь зашелестев карманами мантии, — посвети сюда, — указал на восковую печать с конверта Гарри.
Гермиона поднесла палочку к сургучу. Рельефный след печати складывался в еле различимые слова.
— Alea jacta est. Non progredi est regredi — прочел надпись волшебник, — нууу, среди нас точно есть один профессор зельеварения и латыне-говорения и это, очевидно, не я, — не теряя позитивного настроя распределял роли Гарри.
— «Жребий брошен», «не идти вперед - означает идти назад», — перевела Гермиона и на некоторое время затихла.
Верной тенью, привычки пытливой волшебницы, тянулись за ней сквозь года. Каждый раз, по окончанию очередной лекции зельеварения, Гермиона торопливо цокала по винтовой лестнице в учительское крыло Хогвартса, туда, где отныне был её дом. За это время комната обросла душевными мелочами, вроде старого ковра, принесенного из гостиной Гриффиндора и первой награды лучшему профессору года. Там, внутри, вдали от ответсвенности, долга и обязанностей, она могла быть собой. Настоящей собой. Под приятное потрескивание поленьев, её доставляло усладу усесться подле камина, часами изучая древнейшие манускрипты, написанные на уже давно умерших языках. В копилке её гордости числится как редкий экземпляр Бестиария* Вестминстерского аббатства об утраченных растениях и животных волшебного мира, так и манускрипт Войнича*, что слывет среди магглов неразгаданной энциклопедией о лекарственных травах. Латынь, была наиболее распространенным и известным среди волшебников языком, а потому, Гермиона как никто другой знала, что её нельзя трактовать дословно.
— Или я сошла с ума, или ответ действительно кроется в этой печати, — Грейнджер ткнула пальцем на конверт.
— И как нам идти вперед, если там стена. Что за ерунда? — фыркнул Гарри, потеряв всякий интерес к этой затее, — очевидно, мы ищем ответы там, где их нет. Брось, Гермиона, это просто какая-то глупость. Уверен, мы что-то напутали сами. Скоро нас все хватятся, если уже не хватились. Нужно просто подождать.
Доводы Гарри звучали вполне оправданно, однако чутье подсказывало ей не отступаться. «Жребий брошен» – когда так говорят? Размышляла Гермиона. Когда нужно действовать и пути назад уже нет. Не идти назад - значит, идти вперёд.
— Мы должны бежать в стену, — выпалила Гермиона и кажется сама немного удивилась своему умозаключению.
Обескураженный Поттер подавился своей слюной.
— Кх-кх! Ты ведь шутишь, Гермиона? — ошарашено уставился на волшебницу Поттер. Его глаза расширились до размеров снежного шара, который скатился с самого Эвереста. Вероятно, Гермиона потеряла рассудок, иначе как ему объяснить то, что она только что брякнула.
— Я серьезно. Стена напротив двери - это проход, через неё мы сможем благополучно попасть в замок. — Голос Гермионы звучал пугающе уверенно, даже для нее самой. Кажется, она и сама поверила в беспроигрышность своей идеи.
— Скорее благополучно сломаем себе носы. Ты как хочешь, а я подожду подмогу здесь, — усевшись на пол ответил Поттер, обхватив свои колени руками.
— Ладно, оставайся здесь, трусишка! — обиженно отвернулась волшебница, направившись в обратную от Гарри сторону.
— Гермиона, — крикнул ей в след Гарри, — ну ты серьезно?
Но Гермиону уже было не остановить. Сжав кулачки до боли от впивающихся ногтей, она резко выдохнула и решительно побежала вперёд. Сердце бешено колотилось, адреналин грохотал в ушах, заглушая всё, кроме ударов собственного сердца. Зажмурившись в последнюю секунду перед столкновением со стеной, она приготовилась к удару. Шаг, шаг, еще шаг. Волшебница продолжала бежать. По ее подсчетам столкновение уже должно было произойти. Испуганно Гермиона распахнула глаза и обнаружила бегущую себя в белоснежном мраморном зале. Пробежав еще несколько метров волшебнице удалось остановиться.
— Получилось, — с улыбкой прошептала она и в следующее мгновение в её спину врезался Гарри.
— фуууух! С ветерком! — Гарри, тут как тут, заполнил пространство своим присутствием. — я же тебе говорил, что нужно в стену бежать!
— Гарри, — засмеялась Гермиона, — прости, ТЫ говорил? — Волшебница неодобрительно завертела головой и друзья разразились хохотом.
— Чёрт возьми, — выругался Поттер, — я всегда забываю насколько сильно ты умнее меня.
Глупо отрицать, но подобный неряшливый комплимент из уст друга не мог не обрадовать волшебницу. Однако, как и подобает девушке ее воспитания, на щечках Гермионы проявился легкий оттенок смущения. Комплименты её умственным способностям не входили в число самых желанных, скорее, это именно то, что ей доводилось слышать в свой адрес чаще всего. Гермиона никогда не была предметом воздыхания у противоположного пола, а единственные отношения в её жизни были практически лишены приторной романтики. Нет, она не винила Рона, просто это не совсем в его духе – осыпать девушку ласковыми словами. Рон всегда проявлял свою любовь через заботу. Он укрывал ее пледом, когда тело Гермионы сражала простуда, вступал в перепалки со слизеринцами, которые день ото дня подстегивали волшебницу за её распушенную кудрявую шевелюру. Рон мог быть стать прекрасным мужем, а в будущем примерным отцом, коим был Артур Уизли. Ох если бы только ей этого было достаточно.
— Гермиона, — вырвал её из раздумий Гарри, — что с тобой? Ты сегодня витаешь в облаках. Нам нужно найти хоть одну живую душу в этом замке.
— Верно, ты прав, — согласилась она, указав на путь слева от колонны, — видишь, там проход.
Приблизившись к своей цели над головами друзей разгорелись рожковые хрустальные люстры, задавшие залу тон благородной старины. Несколько столетий назад подобные чары встречались практически в каждом доме. Загорающиеся от движения стеклярусы люстр сообщали о пожаловавших в замок гостях.
— Дурмстранг поразительно красив и огромен. Снаружи всё выглядело совсем иначе, — я шокирована этим размахом, — восхищалась школой Гермиона.
— И закружил ее прекрасный принц в медленном вальсе, и влюбилась она в него с первого прикосновения хваткой кисти, а ночью он обратился драконом и убил ее. Конец.
— О, Гарри, вот скажи честно, как из всего комитета роль главы досталась именно тебе? Ну и балбесы же вы с Роном! — Гермиона звонко рассмеялась, — как были детьми, так ими и остались.
— Я бы попросил, — возмутился Гарри, — брось, это был вольный пересказ на тему женского сердца, что трепетно переворачивается за грудиной при виде истинной любви. Вы же, девушки, любите все романтизировать.
— Ты не веришь в любовь?
— Я не верю девушкам.
— Но ведь я тоже девушка, — Гермиона, замедлив ход, победно скрестила руки на груди.
— Нет, ты мой друг, Гермиона, это другое. — отмахнулся Поттер, показывая что разговор направляется в то русло, где он неумело барахтается на плаву.
— Гарри, однажды разбитое сердце способно полюбить вновь. Жизнь продолжается. — и хоть она понимала, что сейчас звучит бестактно и эгоистично, на мгновение Грейнджер показалось, что ей удалось приоткрыть тяжелую завесу, за которой ее лучший друг уже много лет скрывает свою боль. Но переменившаяся эмоция на лице Поттера развеяла всякую надежду. Он упрямо шагал вперед, словно готов сорваться с обрыва в безду, лишь бы оборвать этот разговор.
— Хватит, хватит с меня этой любовной чуши. Пожалуйста.
— Ладно, будешь готов поговорить об этом, дай знать. Ты мой лучший друг, и я переживаю за тебя. Просто помни, что я всегда выслушаю и буду рядом, если понадоблюсь.
— За это я тебя и ценю, Гермиона. Обещай, что так оно и будет.
— Обещаю, Гарри, — не раздумывая ответила Грейнджер, вновь набрав темп, пытаясь поспеть за другом.
Один неизмеримый холл сменился другим, третьим. Пустынные бездушные коридоры вторили один одному. Каждый, был поразительно похож на предыдущий, но всё же незначительно отличался от остальных. Здесь готичные колонны, частично охваченные паутинной нитью. Там витиеватые узоры, обрамляющие викторианские оконные арки. Следом бетонные скульптуры, по праву увековеченных волшебников. Миновав уже третью развилку подряд, Гермиона мечтала встретить хоть кого-нибудь, как вдруг, услышала отдалённый шум.
— Гарри, сюда! Я что-то слышу, — кивнула в сторону волшебница.
Друзья двинулись в направлении доносящихся звуков. С каждым шагом гул становился все громче, а голоса отчетливее, пока и вовсе не осталось сомнений о нахождении источника шума.
— Кажется здесь, — указала на небольшую дверь Грейнджер и осторожно примкнула к полотну ухом, — точно, там женщина! Я слышу её голос.
Гарри прильнул ухом вслед за Гермионой, убедившись в её словах. Сменив опорную ногу и ухватившись за дверную ручку Поттер уточнил:
– Ну что, заходим?
— Давай, — уверенно отозвалась Грейнджер.
Толкнув от себя дверь, Гарри тут же обмяк.
Глазам открылся большой зал, заполненный сотней волшебников, уставившихся на них с Гермионой. Очевидно, друзья вошли через запасную дверь, ведущую прямо на сцену. Секундное молчание толпы сменилось неловким перешептыванием, а в последствии отнюдь не скромными возгласами. Разговоры быстро переросли в балаган, среди которого Гермионе удалось различить лишь несколько отдельных фраз:
— Гарри Поттер?
— Это Гарри?
— Кто это с ним?
— Гарри, — низкий, почти оглушающий женский голос театрально воскликнул. Громкость не оставляла никаких сомнений – используется усиливающее звук заклятие «Сонорус»,— как мы рады, что вы решили почтить нас своим присутствием. Ну что же вы там стоите, прошу вас, присоединитесь же к нам!
Гермиона перевела взгляд туда, откуда доносился статный голос. Перед ней возвышалась фигура с располагающее распахнутыми в стороны руками. Блестящие смоляные волосы, сдержанная улыбка и идеально вымеренная по телу мантия непринужденно намекали о высоких манерах их обладательницы. Уже не сдерживая улыбки Гермиона узнала в женщине свою давнюю знакомую – всё еще действовавшего директора академии Шармбатон великаншу Мадам Максим.
— Ох, да, Здравствуйте, — неловко почесал затылок Гарри, в очередной раз сменив опорную ногу. — простите, кажется мы ошиблись дверью, — нервно развернулся Поттер, чуть не столкнувшись лбами с Гермионой, стоявшей позади него.
Зал разразился смехом. Гермиона, смущаясь, неспешно окинула волшебников изучающим взором. Сотни почти оловянных слушателей внимали каждому звуку и движению, происходящему на сцене. Часть из них сочилась восторгом и нездоровым интересом по отношению к их герою Гарри Поттеру. Словно завороженные они буквально смотрели ему в рот. Однако все дальше от сцены настроение слушателей менялось. Уже к середине можно было считать скуку, безразличие и отвращение. Достигнув глазами самого конца залы, Гермиона заприметила около дюжины мрачных фигур в капюшонах, спешно удаляющихся прочь.
— Так кто же ваша загадочная спутница? Нам всем натерпится узнать, что это за счастливица, завоевавшая сердце нашего героя? — пыталась разглядеть женскую фигуру за спиной у Гарри Мадам Максим.
Гермиона нахмурила брови. Каждой клеточкой тела она ощутила как внимание толпы переключилась на нее. Почти пурпурный румянец в мгновение залил ее и без того налитые с холода щёки.
— Это Гермиона Грейнджер, мой близкий друг и, если позволите, не менее почетный герой войны. — незамедлительно вступился Гарри, — Не знаю, что бы я делал без нее и нашего друга Рона.
— ох Гарри, вы так скромны и... по-прежнему одиноки. Вы только посмотрите, — обратилась к толпе директор, — он стесняется признавать свои заслуги.
По залу распространилась очередная волна игривого женского хохота. На этот раз Гермионе удалось получше разглядеть первые ряды - это были выпускницы школы Шармбатон. Гермиона неодобрительно завертела головой, ей было чуждо столь бурное и откровенное проявление чувств. Она была уверена, что на лице Гарри отразится не менее осуждающая абсурдность ситуации эмоция. Однако Поттер почти зиял от радости. Должно быть, ему всё же было приятно столь открытое женское внимание. Искренне удившись такой реакции друга, она попыталась найти пути отступления. Гермиона вновь окинула взглядом толпу, отметив особо яростную волну недовольства, распространившуюся среди зевак. Очевидно, мужская половина слушателей не разделяла женского восторга.
— Доброй ночи всем присутствующим, — спустя ощутимо длительную паузу отозвалась Гермиона, показавшись из-за спины Гарри.
— Ох, Гермиона! Девочка, ну конечно же мы Вас помним, святой Фламель, простите меня, не признала сразу, — тактично извинилась Мадам Олимпия, — память уже не та, что прежде.
Гермиона тепло улыбнулась великанше, а затем перевела глаза на спину Гарри. Его плечи заметно опустились, говоря о том, что тот наконец расслабился. Непонятно как это сработало, но такое маленькое замечание успокоило и её саму. С этого момента нахождение на сцене на виду у сотен пар внимающих глаз, уже не казалось таким волнующим.
— Вы можете спуститься вниз, к остальным волшебникам, — еле слышно произнесла директоо и друзья незамедлительно послушались её совета.
— Что ж, вернемся к нашей теме, — продолжила директор, поднеся палочку к голосовым связкам— Время уже близится к полуночи и мы все очевидно устали с дороги, поэтому напоминаю всем присутствующим и вновь прибывшим, что уже завтра в 18 часов вечера мы проведем первый ознакомительный прием. А я, как член Конфидерации и по совместительству, виновница нашего первого всесоюзного собрания, воспользуюсь случаем, чтобы передать благодарность нашим покровителям, волшебникам, без финансовой поддержки которых этот вечер бы не состоялся.
Из-за спины великанши показался юноша, тот самый, что ранее представился проводником. Он что-то прошептал директору, а затем, похлопав ее чуть выше грудной клетки, строевым шагом отступил назад. Мадам Максим взмахнула палочкой, а затем опустила руку во внешний карман своей мантии, туда, где секундой ранее была рука юноши. Выудив оттуда небольшой сверток пергамента, она бегло ознакомилась с его содержимым и вновь поднесла палочку к шее, — Южное крыло уже готово к заселению. Стража успешно произвела досмотр ваших личных вещей, а проводники уже доставили чемоданы в покои своих владельцев. На сегодня вторые освобождены от обязанностей. Свои комнаты вы сможете найти без труда, если конечно, будете внимательно следовать следующим указаниям – направляйтесь в южное крыло, обследуйте весь квадрат второго этажа. Обратите внимание, что каждой двери соответсвует определенная картина, охраняющая вход, — медленно доносила информацию мадам Максим, — заключенная в картине фигура даст знать, когда почувствует своего хозяина. На этом всё. Добро пожаловать в Дурмстранг, друзья. И пусть эта темная ночь станет светлым началом чего-то по истине великого.
Ранее безлюдные коридоры оживились нескончаемой трескотней. Одна за одной картины просыпались, заговаривая с проходящими мимо них гостями, приглашая их войти внутрь. Спустя время расхаживающая толпа заметно поредела, тогда как друзьям все еще не удалось найти свои двери.
— Мадарский* всадник, XVIII век, — прочёл в углу холста Гарри.
— Так точно, мой боевой друг. Прошу, — замочная скважина издала глухой щелчок, образуя щель меж полотном и дверной коробкой. Гарри с Гермионой направились к двери.
— Боюсь, леди сюда недозволенно, — в замке снова раздался звук. На этот раз дверь замкнулась.
— Почему? Разве у нас не общая комната — непонимающе поинтересовалась Гермиона, обращаясь к всаднику с картины, — мы ведь с одной делегации.
— И то верно, но вот ведь незадача, у меня есть добро лишь на Мистера Поттера. Это мужские покои, дамам сюда не положено. Боюсь, вам придется продолжить свои скитания в поисках девичьего пристанища. Кто знает, может вас ожидает горница*, — всадник потрепал в руке свой балахон, доходящий ему до самых пят и упер выжидающий взгляд в Поттера.
Гарри мягко коснулся плеча волшебницы, — Гермиона , тогда я пойду искать комнату с тобой.
— Нет Гарри, ерунда. Я в состоянии найти свою дверь. Отдыхай. Я справлюсь, — Гермиона не собиралась принимать его помощь. Подобная задача была вполне под силу и ей самой. Она знала, что Гарри устал не меньше, а потому не смела просить его о большем.
— Точно? Ты уверена, что не хочешь, чтобы я пошел с тобой? — голос Гарри настаивал.
— Абсолютно. Отдыхай
— Хорошо. Доброй ночи, Гермиона, — с тоской в голосе произнес Поттер.
— Доброй ночи, Гарри, — отступая произнесла Грейнджер.
Еще с минуту Гарри виновато смотрел в след удаляющейся вдаль Гермионе, пока её тень окончательно не скрылась за поворотом.
По пути Гермиона встречала ожившие картины и горящие у каждой двери факелы, что твердили о наличии за стеной жильца. Обследовав весь этаж Гермиона засомневалась в своей внимательности. Неужели она прошла мимо? Незамедлительно она совершила еще четыре левых поворота, пока вновь не очутилась на прежней точке. Гермиона припомнила, что всадник упомянул о горнице, а значит, выше также должны быть спальни. На этом этаже однозначно отсутствовала ее комната. Волшебница попыталась воспроизвести карту коридоров в своей голове, в попытке понять, что она может упускать. Воображение подкинуло ей лестницы, что находились у каждого второго поворота. Вернувшись немного назад она поднялась на этаж выше и облегченно выдохнула — здесь также у каждой двери висело по картине и факелу, а следовательно этаж был жилым. Однако, что-то его все же отличало от предыдущего. Комнат явно было меньше, а расстояние от двери до двери составляло не пять шагов, как этажом ниже, а все двадцать. У третьего поворота факел разгорелся и немолодой женский голос произнес, — ну наконец-то...
Гермиона вздрогнула от неожиданности. Обернувшись к исходящему из-за спины голосу она увидела состаренную временем картину, из которой на нее жалостливо смотрела худощавая старуха, с длинными и тонкими, как нить шелкопряда, волосами. В замке Гермиона успела разглядеть огромное количество полотен, но эта была не похожа ни на одну из увиденных. Казалось, заключенный в ней силуэт вот-вот выберется наружу.
— Здравствуйте, — откашлявшись, Гермиона поправила першинку в своем голосе. — Я, Гермиона Грейнджер, а вы..
— Мне известно кто вы, — не дала ей закончить мысль старуха, — входите уже.
— Вы не хотите представиться? — поинтересовалась Гермиона.
— Ступай, дитя.
***
Ватной поступью Гермиона вошла в свои покои. Отекшие ноги ныли от напряжения, напоминая о том, каким долгим и сложным выдался день. Комната оказалась просторной с довольно скромным, но вполне уютным убранством. Из большого окна открывался вид на покрытый снежными шапками лабиринт. Чуть поодаль виднелось несколько, относящихся к западному крылу школы, башен. Устало скинув сапожки, волшебница взобралась на край высокой античной кровати, дополненной кованным изголовьем. Через силу она заставила себя раздобыть на дне чемодана охапку необходимых вещей и направилась в душевую. Тонкие струйки горячей воды кропотливо отогревали каждый участок не привыкшего к здешним морозам тела. Капли, отбивая в такт внезапно нагрянувшей головной боли, уносили с собой в водосток весь груз накопившихся забот. Нацепив удобный хлопковый сарафан для сна, едва лишь коснувшись подушки, Гермиона провалилась в сон.
От ворот к поместью вела белая как кипень лестница из мрамора, по обе стороны обрамленная статуями, внушающих ужас драконов.
— Добро Пожаловать! — донеслись синхронные голоса, стоящих у входа привратников. — Представьтесь, — заговорил с ней один из них.
Гермиона не помнила, как ей удалось найти это место и что именно привело её сюда. Неведомая сила вела, буквально манила ее внутрь, а потому, пренебрегая своими принципами, Гермионе не удалось избежать безбожного лукавства.
— Мисс Клопф, — солгала Гермиона.
— Неужели? — Недоверчиво покосился мужчина, — Помнится мне, Мисс Клопф совершает круговой рейс за границей города.
Пристыженная за поимку во лжи, Грейнджер сгорала от стыда. Тело мгновенно отреагировало взмокревшими ладонями и заметной испариной на лбу.
— Прости-те, — трепыхаясь заикнулась волшебница, — я не..
— Дядь, ты зачем напугал девчонку. Это же ее младшая сестра , Арабелла, верно? — внезапно появившийся из-за спины юноша, ощутимо хлопнул Гермиону по спине. Девушка обернулась. До боли знакомые точеные черты лица тут же врезались в память волшебницы. В молодом человеке она узнала их с Гарри проводника.
— Опять твои проделки, негодник? — неодобрительно выругался стражник.
— Нет, дядя, разве мне позволено? — невинно ухмыльнулся юноша. В отличие от Гермионы, он не робел и вел себя вполне раскованно, словно ложь была его вторым именем.
— Смотри мне Маркус, если окажется, что хозяин ее не приглашал, я лишусь работы, а тебе вздёрну уши, так и знай! Тогда о своём обучении в школе сможешь забыть навсегда! Надеюсь ты понимаешь всю ответственность ситуации. — мужчина казался грознее тучи, отчего Гермионе стало еще больше не по себе.
Озлобленно ухватив Грейнджер за локоть, юноша спешно поволок её внутрь, где уже начался официальный прием. Железная хватка его руки сдавливала, причиняя невыносимую боль.
— Ты делаешь мне больно, отпусти, — пыталась высвободиться Гермиона.
Маркус ослабил хватку и в это же мгновение произошло то, чего никто из многочисленных гостей не смог предвидеть. В последний момент, отдёрнув на себя руку, волшебница не совладав с собой, потеряла равновесие. Гермиона, упала на спину, к своему несчастью, обрушив за собой стоящую позади стеклянную пирамиду из бокалов.
***
Вырвавшись из оцепененения Гермиона нашла себя в постели. Сердце неистово колотилось, отдавая звоном в ушах и судорогами всех конечностей. Спёртое от недостатка воздуха дыхание, неспокойно заколебалось. Сровняв жадные попытки вдохнуть, она опустила ступни на холодный пол, мгновенно почувствовав облегчение от прохлады, постепенно заглушающей жар ее тела. Сидя с опущенной вниз головой, Гермиона сдалась пониманию, что несмотря на усталость, сон её уже не возьмёт.
Решив прогуляться по окрестностям южного крыла, Гермиона отметила, что серые коридоры уже не казались столь пугающими, как прежде. На стенах горели устарелые факелы из пакли, кое где пробивался холодный лунный свет. Миновав несколько таких пролетов, Гермиона наткнулась на одинокий балкон в конце коридора и последовала к нему. Балкон выходил на противоположную от комнаты девушки сторону, открывая вид на оборонительную башню и еле различимый в темноте заснеженный берег озера Шварцзее. Согнувшись, волшебница нависла над бетонными перилами, упершись в них локтями. Вглядываясь в бесконечную даль, она искала успокоения своей тревоги.
— Милая ночнушка, — ироничным тоном произнес хрипловатый ото сна мужской голос.
Застигнутая врасплох Гермиона невольно вздрогнула, от страха , что ее кто-то увидел в столь непотребной позе. Она уже была готова принести свои извинения, как вдруг поняла, кому принадлежал хриплый голос.
— М-Малфой?
— блять, Грейнджер.
___________________________________
Бестиарий — средневековая энциклопедия настоящих и вымышленных существ и растений, которая сопровождается иллюстрациями и текстом в стихах и прозе.
Манускрипт/Рукопись Войнича — иллюстрированный кодекс, написанный неизвестным автором на неизвестном языке с использованием неизвестного алфавита. (Данный манускрипт до сих пор не расшифрован).
Мадарский всадник — археологический памятник, рельефное изображение всадника, высеченное на отвесной скале на высоте 23 м. Расположен в северо-восточной части Болгарии. (В фф используется его прообраз)
Горница — комната или помещение на верхнем этаже дома (чаще речь шла о крестьянских домах в Зап. Европе)