Vae victis

Дождь лил как из вед­ра. Во­да сте­ной сто­яла, сни­жая ви­димость прак­ти­чес­ки до ну­ля. Из­редка не­оно­вые мол­нии зиг­за­гами рас­се­кали ткань низ­ко­го не­ба, а за ни­ми сле­довал ог­лу­шитель­ный гром, по­ражая сво­ей не­ожи­дан­ностью.

Гер­ми­она лю­била осен­ние бу­ри. Они зву­чали так стран­но, слов­но бе­лый шум, по­мехи на ли­нии свя­зи с Бо­гом, но не пус­то­та.

От влаж­ности её во­лосы еще боль­ше за­вились в мел­кие куд­ри. Она си­дела на по­лу Ас­тро­номи­чес­кой баш­ни, ёжась от хо­лода. На­кол­до­вав не­боль­шой зон­тик, Грей­нджер пы­талась спас­ти ос­татки при­чес­ки и су­хую одеж­ду от стек­лянных ка­пель. Но её по­туги не при­носи­ли ре­зуль­та­тов. Пле­чи уже бы­ли нас­квозь мок­рые, а во­да в ке­дах смач­но хлю­пала при каж­дом дви­жении.

Гриф­финдор­ка жда­ла Ро­наль­да У­из­ли уже поч­ти час. Мо­лодой че­ловек наз­на­чил ей встре­чу, за­явив, что им не­об­хо­дим «серь­ёз­ный» раз­го­вор. Гер­ми­она, как при­мер­ная де­вуш­ка, приш­ла ров­но в три. Сра­зу пос­ле древ­них рун. Но гриф­финдо­рец ку­да-то ис­чез пос­ле за­нятий и ни­как не хо­тел по­яв­лять­ся.

Де­вуш­ка шмыг­ну­ла но­сом. Ес­ли так пой­дёт даль­ше, то она за­боле­ет, и ни о ка­ких «серь­ёз­ных» раз­го­ворах и тем бо­лее встре­чах, про­гул­ках, по­целу­ях (Гер­ми­она от од­ной мыс­ли о них прос­то­нала, этот ас­пект от­но­шений, она, к со­жале­нию, иг­но­риро­вать не мог­ла) и ре­чи быть не мо­жет. Но пар­ня, ви­димо, это не вол­но­вало.

По­дул ве­тер, и ко­сые ни­ти дож­дя из­ме­нили нап­равле­ния, ус­трем­ля­ясь на зем­лю те­перь под уг­лом в со­рок пять гра­дусов, т.е. пря­мо на мисс Грей­нджер, лов­ко об­хо­дя им­про­визи­рован­ный зон­тик.

— Черт, — одеж­да мо­мен­таль­но про­мок­ла; ста­ло ещё хо­лод­ней.
Гер­ми­она уже хо­тела ухо­дить, как на лес­тни­це пос­лы­шались нес­пешные ша­ги, а по­том и са­мо ры­жее не­дора­зуме­ние.

— Прос­ти, Гер­ми, де­ла бы­ли не­от­ложные, — па­рень был до­воль­ным, улы­бал­ся, и, что са­мое важ­ное, су­хим.

— Ро­нальд, я жда­ла те­бя час! Я вся мок­рая! — она сла­бо воз­му­тилась.

— А я что сам ви­новат, что ты та­кая не­даль­но­вид­ная?! Не пер­вый год ме­ня зна­ешь, мог­ла бы и со­об­ра­зить, что опоз­даю, — па­рень го­ворил валь­яж­но, яв­но са­модо­воль­но, чуть ух­мы­ля­ясь. Но вдруг скри­вил­ся, сто­ило ему за­метить «при­чес­ку» Гер­ми­оны. — Ми­лая, ты пло­хо выг­ля­дишь се­год­ня, мог­ла бы и под­го­товит­ся ко встре­че со мной. Я ведь всё-та­ки твой па­рень и хо­чу, что­бы ме­ня кра­сота ок­ру­жала.

В его то­не так и скво­зила снис­хо­дитель­ность. Лю­бая дру­гая на мес­те Гер­ми­оны вле­пила бы наг­ле­цу зат­ре­щину, сби­вая с не­го всю спесь и вы­соко­мерие. Но на­ша гриф­финдор­ка так не мог­ла.

— Рон, ну...я ста­ралась, прос­то дождь и я...- она сов­сем рас­кле­илась. На ду­ше сде­лалось от­че­го-то так тос­кли­во...

— Ох, зна­чит, ста­рать­ся боль­ше на­до. Лад­но, я при­шёл сю­да не для то­го, что­бы вся­кие там кос­ме­тичес­кие штуч­ки об­суждать, — он не­тер­пе­ливо дер­нул пле­чами, на­вяз­чи­вая жид­кость уже омо­чила его ман­тию, но не доб­ра­лась до за­вет­но­го теп­ла те­ла под ней. Так что это — прос­то неп­ри­ят­ная ме­лочь.

— Так вот, Гер­ми, я хо­тел, что­бы ты из­ви­нилась... — де­вуш­ка не­до­умен­но вски­нула го­лову и по­раже­но ус­та­вилась в та­кие зна­комы олив­ко­вые гла­за, хо­зя­ина ко­торых она всё бо­лее и бо­лее не уз­на­вала.

— А что ты так смот­ришь, а? Пом­нишь, тог­да на зель­ева­рении? Мог­ла бы, во-пер­вых, не так оче­вид­но мне под­ска­зывать, а во-вто­рых, по­чему ты не по­мог­ла мне, ког­да это­му уб­лю­доч­но­му Сней­пу взду­малось ме­ня эк­за­мено­вать?

Из всей этой ти­рады Гер­ми­она за­цепи­лась толь­ко за од­но сло­восо­чета­ние, ко­торое воз­му­тило её до глу­бины ду­ши.

— Не смей так на­зывать его! — твёр­до, с во­инс­твен­ны­ми нот­ка­ми одёр­ну­ла гриф­финдор­ка У­из­ли.

— Ты что Сней­па за­щища­ешь?
— Он ге­ни­аль­ный зель­евар! Да и он жизнь не раз нам спа­сал! Без не­го мы, мо­жет быть, во­об­ще и вой­ны не вы­иг­ра­ли! — Гер­ми­она го­вори­ла с жа­ром, ей по­чему-то жиз­ненно не­об­хо­димо бы­ло от­сто­ять честь про­фес­со­ра.

— У те­бя кры­ша по­еха­ла? Да он сво­лочь! Уб­лю­док! Саль­но­воло­сый! Ци­нич­ный!
— Он ге­рой!
— Ой, всё — па­рень рез­ко раз­вернул­ся и стре­митель­но по­кинул баш­ню.

Гер­ми­она ос­та­лась од­на. Слё­зы сли­лись с дож­де­вой во­дой. Бы­ло боль­но.
***
Ей бы­ло жар­ко и хо­лод­но. Дрожь про­ходи­ла че­рез всё те­ло. На лбу выс­ту­пил пот, на­мочив пряд­ки во­лос, сбив­шихся на од­ну сто­рону. Пос­то­ян­но что-то ме­рещи­лось.

— У неё тем­пе­рату­ра под со­рок, про­фес­сор Мак­го­нагалл, — уба­юки­ва­ющий го­лос ма­дам Пом­фри. Мо­жет, и вправ­ду, в сон про­валить­ся?

— Как же так? — обес­по­ко­ен­ный го­лос де­кана Гриф­финдо­ра.

— Она прос­ту­дилась, но из-за сла­бого им­му­ните­та ор­га­низм не вы­дер­жал, и всё мо­мен­таль­но пе­рерос­ло в ли­хорад­ку.

— Ка­кой кош­мар! С ней же все бу­дет в по­ряд­ке, Поп­пи?

— Ко­неч­но! Не­дель­ку по­лежит в боль­нич­ном кры­ле и как но­вень­кая бу­дет!
— Дай бог, дай бог.
— Ми­нер­ва, не мог­ла бы ты поп­ро­сить Се­веру­са сва­рить мне бод­ро­пер­цо­вое зелье? Оно за­кон­чи­лось, а те­перь, как ви­дишь, сроч­но нуж­но.
— Да я и сам про­цесс вар­ки про­кон­тро­лирую, ес­ли хо­чешь! — Мак­го­нагалл, не имея сво­их де­тей, при­вяза­лась к Гер­ми­оне, как к до­чери, и очень за неё бес­по­ко­илась. Тем бо­лее, что де­вуш­ка по­дава­ла боль­шие на­деж­ды поч­ти во всех об­ластях ма­гии, и те­рять та­кой ум бы­ло прос­то неп­рости­тель­но. Хо­тя, бу­дем чес­тны­ми, при прос­той прос­ту­де, пусть да­же пе­рерос­шей в ли­хорад­ку, о «по­тере» и ре­чи быть не мог­ло, но жен­щи­нам, как мы все зна­ем, свой­ствен­но нем­но­го пре­уве­личи­вать.

— Спа­сибо, Ми­нер­ва.
— Лад­но, пой­ду тряс­ти Се­веру­са, а то он ведь вред­ный, ещё и от­пи­рать­ся от ра­боты бу­дет! — на­учен­ная горь­ким опы­том, Мак­го­нагалл зна­ла, что с зель­ева­ром луч­ше не свя­зывать­ся. Но об­сто­ятель­ства вы­нуж­да­ли, и жен­щи­на стре­митель­но по­кину­ла боль­нич­ное кры­ло.

А Гер­ми­ону опять бро­сило в жар. На вре­мя ра­зум про­яс­нился, дав пос­лу­шать раз­го­вор, но поч­ти сра­зу же опять на­вис­ла ту­ман­ная пе­лена, и де­вуш­ка за­былась. Пе­ред гла­зами всё мель­ка­ло, скру­чива­ясь в спи­рали и сно­ва вып­рямля­ясь, ста­новясь то элас­тичны­ми лен­та­ми, то уп­ру­гой ре­зиной. Вой­на впе­ремеш­ку со школь­ной жизнью. То ужас­ное ли­цо Во­лан-де-Мор­та, то ры­жие во­лосы У­из­ли, то ос­текле­нев­шие гла­за Гар­ри, то мрач­ный Снейп...

Гер­ми­она те­ряла связь с ре­аль­ностью. Гла­за она поч­ти не от­кры­вала, свет, да­же тус­клый, при­чинял боль, про­никая пря­мо в мозг и раз­дра­жая нер­вы. Она то про­вали­валась в бес­по­кой­ный сон, то то­нула в во­рохе фан­то­мов прош­ло­го, ко­торых ли­хорад­ка ярос­тно взба­ламу­тила, под­ня­ла со дна и пос­та­вила в том по­ряд­ке, в ка­ком ей за­хоте­лось.

— Гер­ми­она, до­рогая, с то­бой всё бу­дет хо­рошо. Вот смот­ри, я те­бе цве­ты при­нес­ла. Не­забуд­ки, твои лю­бимые, — Грей­нджер с тру­дом уз­на­ла Джин­ни. Го­лос зву­чал от­ку­да-то из­да­лека, приг­лу­ша­ясь рас­сто­яни­ями воз­ду­ха. Но ры­жая бы­ла сов­сем ря­дом. Как и Гар­ри. Как и По­лум­на. Как и Не­вилл. Как и Ро­нальд У­из­ли.

У неё есть друзья. Вот они — у её боль­нич­ной кой­ки, взбу­дора­жен­ные не­ожи­дан­ным из­вести­ем, прим­ча­лись. Что­бы быть ря­дом. Но по­чему же Гер­ми­оне бы­ло так оди­ноко?