Глава 24
За день и ночь швеи сделали почти невозможное – пошили разнообразную одежду новому правителю. Август получил половину большого гардероба, заставленного разными костюмами. Камердинер императора с превеликим почтением, не дай небеса, правитель обидится, привёл его в огромную комнату, заставленную только наполовину.
- Вы извините, Ваше Величество, мы только...
- Не переживайте так, Мартин. У меня за всю мою жизнь не было и десятой доли вещей.
- Это все верно, но теперь вы правитель. По тому, как выглядит император, судят обо всем государстве. Нехорошо, если вы будете ходить в драных штанах даже в своих покоях.
- Спасибо вам за заботу.
Старый камердинер улыбнулся, Августу напоминание об этом не понравилось, но он не стал показывать своего неудовольствия.
- Я рад, что из всех сыновей Альбрехта они выбрали именно вас, — дошли до него слова слуги.
Август усмехнулся, надел малый обруч, который потерялся в его белых волосах и вышел из комнат. Он не мог сознаться, что охрана слегка пугала его. До сих пор ему казалось, что эти люди пришли, чтобы посадить в башню. По дороге императора заловил Рудольф.
- Пришли все послы, даже от Сиама.
- И чего такая паника?
Рудольф зло глянул на нового правителя, но тот не разделял паники.
- А что есть основания для радости? Выступать...
Август рассмеялся и глянул на разозлённого брата.
- У нас три года был предмет «Искусство речи». В конце второго года обучения собрали восемь отстающих по этому предмету и отправили по дорогам империи как группу артистов. Так что я выступал на свадьбе младшей дочери твоего тестя. Но ведь ты меня не видел, смотрел в небо, словно пытался богов увидеть.
- И кого ты играл?
- Красавицу Адлидию. Так что с героем мы на сцене целовались.
Рудольф споткнулся, посмотрел на потешающегося брата, а потом сказал:
- Говорят, что в духовной эскуеле много...
- Полно мужской любви. Есть такое дело.
- А ты?
Август остановился и посмотрел на брата.
- Я слишком красив для того, чтобы избежать подобного. К тому же вы сделали все, чтобы каждый в эскуеле понял, младший сын правителя никому не нужен и не станут за него казнить.
Рудольф смотрел в серьёзные глаза брата и не знал, что сказать, а Август продолжал:
- Ты в курсе, что за все время меня навещали только Изабель, а потом и граф Фернандо. Сестра почему-то знала, что в эскуеле не платят стипендию. Наставники считают, что семьи сами должны нести расходы на содержание студентов. Вы платили за учёбу, но никому из вас не пришло в голову, что мне нужны штаны. Изабель привозила вещи, чтобы я не сверкал дырками на штанах и рубашках. Сестра почему-то знала, что я очень люблю грильяж в шоколаде. Знаешь, чем возмущался Альбрехт, когда ты посадил его в башню?
- Чем?
- Тем, что ему на обед не подают пирожных.
- Я не знал.
Август усмехнулся.
- Ты, вообще, ничего не знал. А после отъезда Фернандо стал монахом. Как только тебя жена терпела. Именно граф помог мне избавиться от некоторых неприятных вещей и поставить отчаянные головы на место. Он сломал нос одному умнику, который осмелился в его присутствии сказать несколько весьма неприятных вещей. После этого меня никто не трогал.
И тут к ним подошёл секретарь. Консехо отодвинул инфанта от императора и подал Августу документы. Правитель старался не смеяться, когда увидел лицо Рудольфа. Да инфант ещё нескоро привыкнет к своему положению.
- Ваше Величество, все послы новые. Их как раз перед коронацией сменили. Ну, кроме посла Рамнии. Но он фактически номинальная фигура. Об остальных послах герцог Альбукерке сделал выписку.
- Читай Педро.
Мужчина смутился, что правитель запомнил его имя и начал читать записку.
От Халифата посол Абдул Рашид эль-Закария. Мулла, который проводил ритуал для герцога Альбы. Умён, силен, но в дела Халифата не вмешивается, только выдаёт волю султана. О его семье ничего не известно.
- Для Халифата это норма.
- Все верно, — сказал секретарь.
Лорд Джосселин Уилльинс. Сын герцога Уилльинса одного из самых влиятельных лордов Сверкса. Женат, имеет сына. Повеса и дуэлянт, но при этом очень умён.
Генрих де ла Тур. Сын барона Умберта де ля Тура де Гренобля, д'Уазана, де Бриансона.
- Ого, — сказал Август. – Сын главы сеньории Ла-Тур-дю-Пен.
Секретарь улыбнулся.
- Я рад, что вам понравилось. Считается вспыльчивым, но вот только герцог Альбукерке думает, что его вспыльчивость напускная. Результатом этих дуэлей стали солидные приобретения семьи и расширение зоны влияния. Посол Сиама у нас недавно. Абдул Махмед ель-Шариф.
Август посмотрел на секретаря.
- И кто он верховному султану?
- Брат. Факир. О силе мало что известно.
- Но если судить о степени силы султана, то надо считать, что он ненамного слабее.
Рудольф не мешал секретарю. Инфанту показалось, что для Августа эти имена не были новыми. Он спокойно слушал и кивал. А вот сам Рудольф не понимал и не знал и половины. Впервые в жизни инфант подумал, что не смог бы править.
- Ты их знаешь? – спросил Рудольф правителя.
- Скажем так. Я о них слышал. Нам много предметов преподавали, в том числе и основы дипломатии. Все правящие семейства я знаю и о главных родах государств тоже. Кстати, Абдул Рашид эль-Закария правящему султану двоюродный дядя. Джосселин приходится потенциальному королю троюродным племянником, хотя и старше его в три раза. А жена сына барона Умберта родственница Карла де Мартелла. Так что можешь считать, что сюда послали далеко не самых последних людей. А Генрих де ла Тур сейчас попытается устроить скандал.
Лорд Джосселин Уилльинс готовился к приёму очень тщательно. Каждая деталь костюма была призвана что-то сказать посвящённому, а ещё продемонстрировать правителю и аристократии, что Сверкс все так же богат и влиятелен. Бархатный сюртук был расшит золотой нитью. На туфлях банты, рассыпанные речным жемчугом. Он поправил бриллиантовые запонки и повернулся к помощнику.
- Что нам известно о новом правителе?
Молодой аристократ смутился.
- Ничего.
Посол посмотрел на аристократа с удивлением, а тот продолжил:
- Даже в страшном сне не могло привидеться такое. Альбрехт, если бы встал с могилы, поубивал своих грандов. Август самый младший из сыновей правителя. Младше него только Гертруда-Анна. Девушке всего двадцать. Он самый красивый из детей правителя. Так что я думаю, что именно это прозвище за ним и закрепится.
- Август Красивый. Мило. Ещё что?
- Это не главное его достоинство. Учился в духовной эскуеле.
- Священник?
- Нет. У дворянства Пансии есть выбор либо первая эскуеле в столице, либо духовная в Кордове. Последняя обладает более строгими требованиями к ученикам и более сильной программой. Есть ещё кое-что, в одно лето Август ездил с другими студентами в качестве артиста. Играл в основном женские роли. Сам правитель этого не скрывает. Изначально все правители учились именно в Кордове, именно из-за более высоких требований. Но ещё Рудольф Добрый сломал эту традицию. Можно рассчитывать на то, что у Августа сильный дар. В то учебное заведение не берут пустышек. После четырёх или пяти лет обучения, точно неизвестно, его стал забирать к себе на север Фернандо. В то же время граф стал активно наводить контакты с наследниками и вторыми сыновьями, как было с Каброй. Там Санчо гораздо разумнее наследника. Я думаю, что мы в этот момент проморгали, кого хотят видеть на троне. Но отношения между наследниками всегда были в стороне.
- Негусто.
- Увы. Никто даже не собирал сведения об этом мальчике. Все думали, что императором станет Рудольф. Альфреда никто к трону на пушечный выстрел не пустит. Это и сразу было понятно.
- И как им это в голову пришло?
- Боюсь, когда все увидели поведение потенциально правителя на похоронах, два первых гранда поняли, что попадут в беду с этим вечно молящимся принцем.
Лорд выругался, а помощник усмехнулся и продолжил:
- Увы, Пансией правят не столько императоры, сколько гранды. Вот Изабеллу отправили во Фрикию, когда девушка пожелала уничтожить этот институт. Я думаю, что и Рудольфу это пришло в голову. Но это не моя ошибка, а прежнего посла. Лорда не интересовали остальные дети императора.
Посол внимательно выслушал помощника и вздохнул. Давать трёпку прежнему послу он не станет.
- И как прикажете работать с правителем, если о нем ничего не известно. Ладно. Что у нас с другими послами?
Когда он услышал имя посла от Фрикии, то повернулся к помощнику.
- Скандалист Генрих? Они войны хотят?
Помощник пожал плечами.
- Все уверены, что войны между Пансией и Фрикией не избежать. Так что им нужен повод. Я думаю, что они рискнут притащить туда Луизу Альварес де Толедо.
Джосселин рассмеялся.
- Ну, что ж рискнём. Надеюсь, нашему королю не придёт в голову затевать компанию с Пансией. Хотя об этом Вильгельме говорят разное. А все решать будет именно его дружок — Филипп.
Посол вышел из дворца и направился в сторону большого императорского городка.
Двери открылись, и Август в сопровождении своего брата вошёл в большой зал приёмов. Своих грандов и их наследников он уже имел честь лицезреть, а вот всех многочисленных потомков и родственников ещё нет. Так что ему было интересно рассмотреть свой высший свет. В стороне стояла Изабель и улыбалась. Он едва заметно усмехнулся сестре, которая всегда поддерживала брата.
- Ты с ним в хороших отношениях? – спросил Паскуаль.
Женщина прикрыла рот веером и ответила:
- Он всегда был очень красивым мальчиком с наивными голубыми глазами. А потом стало жалко его. Я приехала туда к двоюродному брату и вдруг вижу картину – у сына правителя огромные дыры на рубашке и вся одежда сношена. Не инфант, а сын конюха. Он подбежал ко мне и спросил, к нему ли я приехала. Не смогла ему сказать нет.
- Это хорошо, — сказал маэстре ратиш. – Император не очень доволен тем, что остальные родственники о нем банально забыли.
Паскуаль поймал взгляд Рудольфа. Бывший принц был непроницаем, как и всегда. Иногда виконту казалось, что за вывеской человека ничего не было. Он посмотрел на отца и шепнул ему, что пришло в голову. Герцог повернулся к нему и с удивлением вскинул брови.
Император прошёл по коридору из придворных, женщины делали реверансы, а мужчины склоняли головы, единственные, кто был избавлен от необходимости кланяться – гранды. Август сел на трон. Новому императору это кресло категорически не нравилось. Оно было создано для Теодориха, который отличался солидной фигурой. Август мысленно проворчал, что этрон сделан под Фернандо. Но показывать это нельзя, не поймёт дворянство такой шутки. Он обвёл всех взглядом и махнул рукой. Все выпрямились.
- Я приветствую всех подданных Пансии. Наша страна многое завоевала, и её уважают. Надеюсь, мы с вами продолжим славные дела наших предков и не посрамим их славу.
Август махнул рукой церемониймейстеру. Тот стукнул жезлом и началось представление послов, каждый из которых пытался произвести нужное впечатление. Лорд Джосселин Уилльинс вышел в своём шикарном бархатном камзоле с многочисленными кружевами на рубашке и постоянно улыбался. Он приехал в столицу с женой, которая висела на его руке, как мешок. Вся серая и неприметная со скривлёнными губами, женщина старалась казаться настоящей леди Сверкса. И для дворянства Пансии выглядела смешно в своём сером платье.
Послы Халифата и Сиама были в ярких халатах и причудливо намотанных тюрбанах с перьями и огромными камнями. Они были похожи, словно близнецы. Различались исключительно цветами халатов и величиной камней на тюрбанах.
Последним пришёл посол Фрикии. Он шёл по коридору придворных, как правитель Пансии. Следом за ним вышагивала Луиза. Девушка изменилась за эти годы. И если о её матери ничего не было слышно, после побега в Сверкс она устроилась в пригороде столицы и старалась не показываться на людях, то Луиза вела шикарную жизнь во Фрикии. Завела влиятельного любовника и купалась в его деньгах. Зачем она приехала в Пансию, долго гадать не приходилось. Луиза ещё во Фрикии заявляла, что потребует от родителя компенсации за все оскорбления.
Август нахмурился, и когда Генрих подошёл и с насмешкой посмотрел на правителя, тот никак не среагировал на это. Чего ждал виконт, было непонятно, но вскоре придворные стали перешёптываться. Генрих молчал, пока одна из молоденьких девочек, в первый раз попавшая на приём, спросила:
- А он немой?
Родительница девочки дала ей оплеуху, но слова разлетелись, и аристократы стали посмеиваться. Генрих схватился и стал говорить банальные слова, а под конец сказал:
- Мы считаем, что Пансия обязана выплатить компенсацию за оскорбление чувств мадемуазель Луизы.
- И чем её оскорбили?
- Вы заставили её молиться противоестественным способом. Жить в монастыре чуждой ей веры.
- Скажите месье Генрих, а вы в курсе, что ваша Луиза обвиняется у нас в отравлении своего маленького брата? Ему было всего три года.
- Я не знала, зачем меня послала мать, — взвизгнула девушка.
- То есть вы не знали, что мышьяк ядовит?
- Это был не он, а слепая топь.
Луиза закусила губу, понимая, что её только что заставили признаться в отравлении. Генрих лишь пожал плечами.
- Это ничего не меняет. Вы заставили её жить в чуждом монастыре.
Август вытащил небольшую картинку и увеличил её в размерах. На ней была красивая девушка в окружении своих подруг на причастии. Рядом с ней была только мать и никого из мужчин.
- Покажите Луиза, кто на этой картинке заставил вас прийти к причастию?
Она отвернулась и ответила:
- Какая разница. Вы не дали мне узнать свет веры...
Август остановил её на половине слова.
- Вы приехали сюда вести проповеди? Если все это так, то кто вам мешал увидеть этот свет. Разве не вы говорили о том, что являетесь сторонником этельредии? Я могу вытащить запись вашего допроса, где вы сознаетесь, что входили его ряды.
Генрих лишь пожал плечами и отошёл в сторону. Он не собирался вытаскивать попавшую в беду спутницу. Приём начался. Посол Фрикии смотрел на правителя и не скрывал своего неудовольствия. Луиза прохаживалась по залу и рассматривала аристократов. За десять лет тут многое изменилось. Она с неудовольствием заметила, что за спиной у отца стоит неприметная сиамка. Луиза слышала, что она нарожала ему кучу детей. А рядом братец, который напоминал ей бандита разряженного в шелка. А потом ей на глаза попались украшения жены брата. Девка из Сверкса была разряжена в гарнитур из дорогущих камней севера. Параиба – об этих камнях и в особенности стоимости украшений из этого добра ходили легенды. Глаза Луизы вспыхнули от зависти.
Она приблизилась к герцогу и посмотрела ему в глаза. Антонио смотрел на девушку и ничего не говорил. От некогда скромной особы не осталось и следа. Луиза выглядела неважно. Герцог с болью заметил, что под толстым слоем грима имеются синяки под глазами, словно она долго голодала. Лицо потеряло свою свежесть и прелесть.
- Ну, здравствуй, папочка, — выдавила она из себя.
- Здравствуй. А тебе годы не пошли на пользу.
- Вы лишили меня содержания, вот и пришлось как-то выкручиваться.
Альба решил её подколоть.
- Вообще-то, я хотел тебя забрать оттуда через год и выдать замуж за...
Она покосилась на украшения невестки.
- Меня это не интересует. Я в принципе не собираюсь замуж.
Фернандо усмехнулся и привлёк внимание склочной девицы.
- А ты помалкивай. Под каким только кустом тебя нашли?
Фернандо усмехнулся.
- Этот куст находился в личных покоях герцогини, а тебя, кажется, родили на постоялом дворе.
Луиза задохнулась от возмущения. Но граф был прав. Фернандо родился в личных покоях герцогини под наблюдением лучших лекарей. А вот мать Луизы за каким-то лешим понесло к отцу. По дороге случились роды, и женщина едва не умерла на постоялом дворе. Луиза сжала кулаки и посмотрела на брата.
- Но я все равно остаюсь де Толедо. А вы... Я слышала об этих камнях и их стоимости. Вы получаете баснословные прибыли. К и так бездонной казне братик прибавил солидный куш. Почему я не могу получить от этих ценностей кусок?
Она схватила Элизабет за руку и указала на шикарный перстень.
- Я хочу такие же украшения.
Фернандо вытащил руку жены из цепких клещей сестры и сказал:
- Луиза, а почему отец должен содержать дочь, которая всюду поливает семью грязью? Я слышал все твои рассказы. Ты договорилась до того, что не так давно обвинила его в том, что он был твоим первым мужчиной. Я поверю во что угодно, кроме этой ерунды.
Луиза нисколько не расстроилась.
- Возможно, я была не совсем трезвая. Что не взболтнёшь для красного словца. К тому же эти байки хорошо слушают и продаются. Я не откажусь от притязаний на деньги рода. Тем более что вы в последнее время получили ещё больше. Один северный флот чего стоит.
- Тебе так хочется войны?
Луиза зло глянула на брата и прошипела:
- Я войду в эту столицу императрицей. И мне все равно на чьих спинах это сделать. Уж кто другой, а ты, братец, должен знать, что в некоторых вещах не бывает чистоты.
- Все верно, милая сестрица. Вот только я после своей грязи чист как стёклышко. Меня любят и уважают. Я принёс величие своей стране на севере и выиграл несколько сражений. А ты? Я слышал, что Климент Тихий сошёл с ума и иногда бьёт тебя плетью.
Она зло глянула на Фернандо и прошипела:
- Не забудь свои слова. Я заставлю тебя пожалеть о них.
Вечером Фернандо разбирал бумаги в кабинете помощника отца и натолкнулся на донесение с юга. Он долго вчитывался в бумагу, а потом кинулся к отцу. Герцог был ещё во дворце и что-то обсуждал с Августом. Вбежавший Фернандо посмотрел на них и сказал:
- Я должен выехать на юг. Все эти пираты и проблемы с Сиамом сделаны искусственно. Вот читайте.
- Армада в Лере? – спросил Август. – Не может того быть.
- Мне ещё Грегори говорил, что на верфях Лере-Ноарес строиться флот, но я не обратил на это внимания. Думал, что Грегори сказал всё это для красного словца. Меня больше волнует другое, как это пропустил Альбукерке? Ждать нельзя. Если неделю назад они ждали только паруса, то нас ждёт неприятные моменты.
Альба посмотрел на сына и сказал:
- Если император не против...
- Поезжайте, граф. Я дам вам письмо и императорский перстень. У него имеется несколько весьма интересных функций и одно из них – возможность пересечь всю страну.
Фернандо посмотрел на старый перстень и усмехнулся.
- Нет, спасибо. Я привык опираться на свои силы. Берегите себя.
Граф вбежал в дом и начал скидывать вещи в небольшой мешок. Когда он развернулся, то увидел Элизабет.
- Я уеду, детка, на юг ненадолго.
- Береги себя. Фернандо, я перееду в маленький домик вместе со всеми детьми.
Граф посмотрел на свою жену серьёзно.
- Почему?
- Я заметила кое-какие странности в поведении Фаиды. Генерал рассказывал нам о том, что в Халифате имеются ашхиды.
- Бойцы. Я в курсе.
- Он показывал нам кое-какие приёмы этих солдат. Фаида повторяет движения этих людей в танце и во время тренировок. Я тебе кое-что записала. И заметила, что Эрнесто стал повторять эти упражнения.
- Спасибо. Отцу говорила?
- Он не поверил.
- Скажи сыну, что я приказал ему быть осторожнее. Ашхиды отъявленные мерзавцы. Они легко убивают и не щадят свою жизнь.
Граф поцеловал жену и проследил за тем, как они переехали, а потом вскочил на лошадь и уехал на юг. Фернандо боялся не успеть, а потому пользовался порталами. Наследнику великого рода никто не отказывал, и пропускали в первую очередь.
Военный порт встретил его скандалом и криками. Этот город находился почти на самой границе с Фрикией. В очень удобной бухте. Граф пробился к скандалистам и увидел толстого мужика, который пытался отбиться от разъярённых матросов.
- Деньги все ушли на коронацию и большой праздник в Макрии... — говорил он.
- Это что такое? – крикнул граф.
- А ты кто будешь? – спросил его уже немолодой боцман.
- Фернандо Альварес де Толедо. А это кто?
- Казначей, господин северный волк.
Это тупое прозвище прицепилось к Фернандо ещё на севере за несколько поведённых сражений. Граф повернулся к мужику и увидел, что у того забегали глаза.
- Что ты там вещал по поводу денег?
- Коронация принца Рудольфа...
- А ты в курсе, что твоего императора зовут Август? Разве об этом не говорили на площади?
Фернандо поднял мужика и слегка встряхнул. Он был толстым и неповоротливым. Граф его слегка встряхнул и сказал:
- Сколько ты наворовал, меня не интересует. Все это легко разыщется в твоём доме. А пока...
Фернандо под одобрительные вопли поднёс мужика к краю пристани и, вытащив все, что было у него в карманах и на руках, выкинул в воду.
- Если ты честен, пусть тебе она поможет, а если воровал, пусть вода станет для тебя могилой.
Казначей закричал:
- Я не умею плавать.
Но Фернандо уже этого не слышал. Он повернулся к морякам и сказал:
- Все жалование вам выплатят. Где командир базы?
- Я тут, — раздался голос.
К графу подошёл смутно знакомый мужчина. Фернандо всегда отличался хорошей памятью на лица, а тут напрягся. Тёмная кожа выдавала в нем жителя Халифата, чёрные волосы заплетены в косичку, а когда он улыбнулся, Фернандо тут же узнал этого ублюдка, с которым встретился на Вестготских островах. Граф не мешкал, вытащив из-за пазухи нож, он легко воткнулся ему между глаз, и житель султаната упал.
- Теперь понятно, почему о строящемся во Фрикии флоте ничего не было доложено в столицу. Друзья мои, нас ждут непростые несколько недель. Но мы справимся. Для начала надо привести в порядок корабли.
Фернандо впрягся в привычную работу. Граф поселился в доме, где раньше обитал казначей, после того, как отсюда вынесли наворованное. Фернандо организовал тут что-то вроде штаба и начал восстанавливать то, что ещё можно было спасти. Он, стиснув зубы, материл, на чем свет стоит и Рудольфа, и всех чиновников. Но сын Альбы не был сам собой, если через месяц флот не пришёл в порядок. Моряки и мастера ругались, но исполняли приказы графа, который и сам не стеснялся взяться за инструменты. Он вместе с энканторами восстанавливал магическое покрытие на фрегатах и шхунах, с плотниками вытаскивал сгнившее дерево, которое оказалось специально испорченным с помощью специального артефакта. И вот южный военный флот был восстановлен и был готов принять гостей.
- Ну, что теперь можно встретиться и с фрикийцами. Как думаешь, Хуан.
Старый боцман, возведённый в ранг помощников командира, смотрел на императорский фрегат корабль под названием «Южный гром», который моряки шутливо называли девочкой, и протянул:
- Это хорошо, что ты приехал сюда, адмирал. Тут стало много шпионов Фрикии. Они ведут беседы, что скоро все развалится и Пансии не станет. Я отписал в местную инквизицию, но ответа нет. А вот знает ли об этом герцог Альба?
Фернандо побарабанил пальцами и усмехнулся.
- Сейчас мы все проверим.
Граф распахнул двери в кабинет начальника местной службы инквизиции и обругал себя последними словами. Этот аристократ докладывал куда угодно, но только не в столицу. Граф недолго рассуждал, а быстрым движением снёс изменнику голову. Перед ним был знакомый виконт.
- О, Генрих, как мило, что мы с вами встретились. Вы так живо интересуетесь положением вещей в Пансии. А моя сестрица тоже с вами? Или она укатила во Фрикию дожидаться, когда на чужих саблях въедет в Макрию.
Генрих не заметил, что их беседу слушает ещё один человек и увиденное категорически не понравилось герцогу Альба. Виконт оскалил зубы.
- Ты ничтожный щенок. Жаль, что ты находишься очень далеко, а то я бы пощекотал твои ребра.
- Оу, как интересно. Кажется, ваш фрегат наблюдал за битвой за Оленьи острова.
И тут на плечо посла легла тяжёлая рука. Он повернулся и увидел герцога Альбу. Тот поднял виконта и сказал в окно, которое висело перед Генрихом.
- Спасибо, сын.
- Рад помочь. Будь внимателен, а то некоторые уже решили, что нас можно и не считать игроками.
Когда он повернулся, перед ним стояло несколько весьма интересных личностей. Они вытащили оружие, но драться Фернандо не хотелось. Он выкинул огонь и спалил нападавших, тщательно следя при этом, чтобы дом не сгорел.
- Ну, вот теперь можно и тут прибраться.
На большой горе стоял всадник и смотрел на порт, в котором все было посвящено войне и службе. Из города за месяц выгнали несколько весьма неприятных личностей, разгромили питейные заведения и установили железную дисциплину. Он ждал сообщения, но его человек задерживался. Всадник смотрел на дорогу и ждал, а потом проворчал:
- Чёртов граф, чтоб тебя морские черти поимели. Ох, не понравится адмиралу Хьюго де Ламфору, что операция сорвалась, и этот северный волк сюда прикатил. А уж наведённый порядок тем более не по душе будет адмиралу.
Всадник прождал до самого вечера, а потом ему пришлось уехать в сторону границы. Но судьба была к фрикийскому адмиралу немилостива. В темноте всадник, который был личным осведомителем адмирала, пропал. Лошадь под ним споткнулась, и мужчина покатился кубарем с высокого обрыва, ломая себе кости.
Фернандо, оставшееся до нападения время, посвятил наведению в этой части империи нормального порядка. Он долго выискивал всех, кто был причастен к делам Фрикии. А ещё выгонял из города каждого, кто распространял слухи и сплетни. Моряки поворчали на бесконечные учения и отсутствие выпивки, но быстро втянулись в привычный ритм жизни.
В подвалы местной службы инквизиторов было отправлено немало непонятных личностей. Фернандо никого не щадил. Он легко смотрел на пытки и работу палача.
- Кто отдавал вам приказы? – спрашивал он очередного младшего аристократа.
- Какая тебе разница? Думаешь, что легко со всеми справишься. Нет, милый. Нас много.
Граф не слушал слова какого-то барона. Он подошёл к нему и поднёс магический огонь к телу молодого человека. Барон рванулся, но цепи не дали этого сделать.
- Я ничего тебе не скажу, — выкрикнул он.
- Скажешь.
На юге не было менталистов, но Фернандо это не волновало. Он вспомнил старые способы добывать информацию и нашёл мастеров пыток. Граф выглянул в коридор и крикнул:
- Ведите.
В комнату завели молодую женщину. Барон дёрнулся, но цепи не дали ему двинуться. Граф смотрел на него с насмешкой.
- Ты думаешь, что я твою молодую жену буду бить?
Он внимательно следил за действиями пленника и снимал с девушки одежду. Она смотрела на графа и плакала.
- Ну, что же ты хочешь? Разве это я виноват, что твой муженёк не хочет говорить, кому продал свою империю.
Он скинул с девушки нижнюю рубашку. Она хотела прикрыться, но граф рассмеялся и сказал ей прямо в ухо:
- Не стоит этого делать. Я хочу любоваться твоим красивым телом.
- Поимей совесть, — выкрикнул барон, с ужасом глядя, как граф ласкает его жену.
Но Фернандо лишь рассмеялся. Он взмахом руки выгнал всех остальных и подтолкнул девушку к лавке, что стояла в стороне. Он занимался пленницей и косился на её мужа.
- К нему приходили чужие люди?
Девушка простонала и ответила:
- Да.
- Умница, будешь отвечать на мои вопросы, останешься жива. Я даже мужа тебе найду.
Когда девушка выдала все секреты мужа, граф накинул на неё платье и приказал отвести в отдельную камеру.
- Ну, что скажешь? – спросил он у барона.
Но тот смотрел на него с ненавистью.
- Очень хорошо. Я и так теперь всё знаю. Твоя красавица сдала тебя с потрохами. Но кто это узнает.
Он вызвал палача и приказал во дворе отрубить барону голову, а потом арестовать мелкого аристократа, что жил почти на самой границе с Фрикией.