4
Северусу не хотелось говорить этого вслух. Это был первый и единственный раз, когда он позволил себе в разговоре с той, что занимала все его мысли, подобный прозрачный намек.
Да и разве любовь нуждается в словах? Что толку в высокопарных признаниях и клятвах? Любовь — это сокровище души и руководство ко всем поступкам. Человек может совершить ошибку, но настоящая любовь, как путеводная звезда, выведет его из любой трясины и направит на верный путь. Во всем мире нет и не будет того, на что он не согласится во имя своей любви к Ней.
Он любил ее всегда. С того момента, когда впервые увидел ее знойным летним днем четыре года назад на детской площадке в Коукворте — небольшом провинциальном городке, расположенном недалеко от побережья Англии, где стояли ее и его дома. Ее семья жила в достатке, тогда как невзрачный домик его родителей ютился в нищенском квартале на улице с красноречивым названием Паучий тупик.
Если между двумя людьми, которые по иронии судьбы стали родителями Северуса, и было когда-то некое подобие взаимной привязанности, в чем сам он сильно сомневался, то со временем оно исчезло без следа, оставив лишь горечь разочарования. Постоянные ссоры и скандалы мистера и миссис Снейп стали для них обычным времяпрепровождением. И на этом фоне его собственная молчаливая любовь к Лили казалась благословением свыше. Да она и была таким благословением, ибо это чувство для Северуса заключало в себе самое мироздание. Оно было его тайным сокровищем, его алтарем, его жертвенной чашей, на которой он навеки оставил свое сердце. Он никогда не был приверженцем каких-либо религиозных убеждений (да в мире волшебников и нет религии), но его любовь была олицетворением его собственной веры — веры высокого порядка, даже более прочной и совершенной, чем любая магия. Северус Снейп впервые почувствовал в себе дыхание настоящей жизни лишь в тот момент, когда увидел раскачивающуюся на качелях маленькую рыжеволосую колдунью, покорившую его с первого взгляда и навсегда.
Лили безмятежно улыбнулась. Похоже, она не восприняла его слов всерьез. По крайней мере, это произошло не сразу. Можно было не сомневаться, что любая другая девица, услышав признание в любви, пусть и мимолетное, высказанное лишь полунамеком, проявила бы свойственное подавляющему большинству молодых леди жеманство. Любая — но только не Лили Эванс. Эта девушка пленяла своей простотой и естественностью. Совершенное отсутствие жеманства и спеси было одним из тех проявлений натуры мисс Эванс, каковые делали ее самой милой и привлекательной в глазах ее юного друга. И все же Лили была явно под впечатлением. Она не могла отвести завороженного взора от восхитительного животного, словно сотканного из серебристой паутины. Потребовалось определенное усилие, прежде чем мисс Эванс овладела собой и снова повернулась к своему спутнику. Ее лицо запылало от волнения.
— Ты... Ты впервые сделал это? — спросила она, глядя на него в нерешительности, почти в смятении. — Это был твой первый Патронус?