3
* * *
Пролетев сквозь тьму, Снейп приземлился неподалеку от того места, где под раскидистым буком на берегу озера сидел худенький парнишка лет пятнадцати с сальными черными до плеч волосами, такими же черными проницательными глазами и крючковатым носом, резко выделяющимся на его бледном лице. Возле него уютно расположилась стройная рыжеволосая девушка того же возраста, которая глядела на своего задумчивого спутника слегка раскосыми колдовскими ярко-зелеными глазами.
— Лили, я все осознал, — тихо, но твердо сказал парнишка. — Ты была права. Мальсибер, Эйвери, Макнейр, Малфой и другие — неподходящая для меня компания. Я больше не стану связываться с ними. Никогда.
Девушка широко улыбнулась:
— Я знала, что ты поймешь это, Сев, — сказала она. — Удивляюсь только, как ты вообще мог с ними дружить. Они сторонники Темной магии, они Пожиратели смерти. Ты ведь совсем не такой.
— Что ж, это верно, — согласился молодой человек, в котором Снейп, воспользовавшийся Омутом памяти, разумеется, узнал себя, каким он был в подростковом возрасте (взрослый Снейп продолжал молча наблюдать за разворачивающейся перед ним сценой). — Я только хотел научиться защищать себя, чтобы этот Поттер и его дружки перестали наконец меня задирать.
Это была правда, но лишь отчасти. На самом деле было время, когда Северус Снейп действительно всерьез увлекался Темными искусствами, но коль скоро эта склонность не устраивала Лили Эванс, он готов был отказаться от этого увлечения. Он уже давно знал, что ради этой девушки он сделает все что угодно, поступится любыми своими склонностями и желаниями. Однако дело было не только в его увлечении, которое уже предстало Северусу совсем в ином свете, как только он осознал, в чем состоит деятельность Темного Лорда и Пожирателей смерти. Было и кое-что еще, что упорно продолжало держать его в обществе приспешников Темного Лорда и даже заставило ближе сойтись с теми, кто представлял собой так называемую элиту Пожирателей смерти. Но в этом он не признается никому на свете и прежде всего — этой милой и светлой девушке.
— Да и к тому же... — продолжал он, стараясь все-таки быть как можно более искренним со своей очаровательной спутницей, — у меня никогда не было настоящих друзей... кроме тебя. Благодаря Поттеру, Блэку, Люпину и их прихвостню Петтигрю я был вечной мишенью для насмешек и издевательств у всего Хогвартса. Они же всеобщие любимцы и всегда руководят мнением других.
— Только не моим, — живо отозвалась Лили. — Я думаю о людях только то, что вижу сама, и никто не может влиять на мое мнение.
— И на мое тоже, — твердо сказал Снейп.
Он немного помолчал, а затем добавил:
— Эйвери, Мальсибер, Малфой и их приспешники все время пытаются склонить меня к тому, чтобы я прошел обряд посвящения. Чтобы стал настоящим Пожирателем смерти. Говорят, что я трус, раз до сих пор не сделал этого.
— Нет, — возразила Лили и снова мягко улыбнулась. — Наоборот. Ты очень смелый, если можешь противостоять этим... Я не могу подобрать подходящего слова, чтобы выразить всю свою ненависть к ним. Пожиратели смерти — только так их можно назвать. Знаешь, как они обзывают таких как я — рожденных в семьях магглов? Они называют нас грязнокровками.
Снейп молча смотрел в ее зеленые глаза.
— Откуда... Как ты узнала? — наконец спросил он, понизив голос. Снейп, конечно, был прекрасно знаком с этим скверным словечком, часто употребляемым представителями компании, в которой он вращался в последнее время. Да что греха таить — он и сам активно использовал это низкое ругательство в отношении людей, единственная провинность которых состояла в том, что их родители не являлись чистокровными волшебниками. Он был не в восторге от того, что приходится подстраиваться под своих приятелей и перенимать их дурной лексикон, но в противном случае он стал бы изгоем в том единственном обществе, которое приняло его как своего и в котором он, собственно, и чувствовал себя своим... До определенного момента... Но... чтобы об этом каким бы то ни было образом проведала Лили... Такая милая, добрая и открытая девушка, происходившая из обыкновенной семьи, где кроме нее не было ни одного волшебника или волшебницы, а потому всей душой сочувствовавшая себе подобным... Этого он нипочем не желал.
— Я слышала, как твой дружок Эйвери распекал одного второкурсника, не поскупившись на самые подлые оскорбления, особо подчеркнув, что, когда к власти придет Темный Лорд и установит новый режим, грязнокровкам укажут наконец их место в магическом мире.
Она отвела взгляд, но затем снова серьезно посмотрела на своего спутника и робко спросила:
— Ты же никогда не скажешь так обо мне, верно, Сев? Ты не против того, чтобы дружить со мной и не относишься предвзято ко всем другим, кто родился в таких семьях?
— Нет, — тихо, но твердо ответил Снейп. — Нет, конечно... Я ведь и сам наполовину такой. Ты знаешь. Моя мать колдунья, а отец маггл... Тобиас Снейп. Он не обрадовался, когда узнал, что женился на ведьме; он вообще мало чему радуется и мало к кому питает привязанность. Ты же помнишь, я рассказывал тебе о постоянных ссорах своих родителей... Я, как и ты, рос среди магглов... Да и в конце концов, разве это так важно? Важно, кем станешь ты сам.
На какое-то время повисла мертвая тишина. Парень и девушка смотрели друг на друга. Их взгляды сияли.
— Знаешь... — чуть слышно проговорила Лили. — Ты мне очень нравишься, Северус.
Широкая, счастливая улыбка озарила худое и бледное лицо парня. Он быстро достал из кармана, вшитого с внутренней стороны рукава мантии, волшебную палочку и, взмахнув ею, громко и радостно выкрикнул:
— ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ!
Из кончика его палочки тут же вырвалась серебряная лань и стремительно понеслась по направлению к озеру.
— Лань! — поразилась Лили. — Но это же мой Патронус! Мой! Я где-то читала об этом... Об одинаковых Патронусах. Это явление крайне редкое... Почти невероятное... Такое бывает разве что один раз на многие миллионы... Так значит... — прошептала она потрясенно. — Значит, ты... меня... — она запнулась, и ее щеки залил нежный румянец.
— Да... — просто, без тени наигранности ответил Снейп. — Это ведь не секрет для тебя, Лили. Так было и так будет.
И мысленно прибавил:
«Всегда».