2
* * *
Оставшись один, Снейп неторопливым шагом направился к каминной полке и снял оттуда прозрачный сосуд. Омут памяти его собственноручного изготовления. Долгие годы он трудился над тем, чтобы сделать такую уникальную вещь, единственный аналог которой (только сделанный не из уникального вида стекла, а из камня) стоял в кабинете директора Хогвартса, и вот наконец эта трудоемкая работа была успешно завершена.
Снейп поставил на стол сосуд, в котором всевозможными цветами искрилась жидкость. До сих пор этот сосуд был девственно чист — он не содержал в себе ни одного воспоминания. Теперь настало время нарушить эту нетронутую первозданность и впустить в него мысли, так давно и так мучительно одолевавшие несчастного мастера зельеварения.
Очень медленным движением Снейп погрузил руку во внутренний карман мантии и вытащил оттуда волшебную палочку.
Все так же неторопливо профессор коснулся кончиком палочки своего виска и отдернул руку, вытянув наружу прилипшую к палочке длинную серебристую нить. Он опустил воспоминание в искрившуюся жидкость в сосуде и снова приставил палочку к виску.
Проделав эту процедуру несколько раз, Снейп сунул руку под мантию и извлек из внутреннего кармана небольшую пустую склянку. Он в последний раз медленно коснулся своего виска волшебной палочкой. Несколько мгновений спустя на кончике палочки снова повисла серебряная нить. Самое постыдное, самое омерзительное и самое страшное воспоминание, от которого Северус Снейп стремился избавиться всю свою жизнь. Отделив эту ненавистную мысль от своей головы, профессор опустил ее в приготовленную емкость, где она немедленно свернулась витками, а затем расширилась и улеглась, взвихрившись, словно газ. Снейп плотно закрыл крышкой пузырек и поставил его в небольшую нишу над камином, завесив ее черной тканью.
Затем он снова вернулся к столу и, сделав глубокий вдох, погрузил голову в Омут памяти, где уже вовсю кружились серебристо-белым водоворотом воспоминания. Снейп почти с наслаждением подумал, что он окунется в те призрачные сферы своего сознания, которые были неведомы никому, кроме него самого. Конечно, кое-что успел увидеть Поттер — что-то — по инициативе Снейпа, а что-то исключительно по зову наглой бесцеремонности самого Поттера. Гарри Поттер даже получил доступ тому сокровенному, что Северус Снейп, будучи в здравом уме и твердой памяти, не открыл бы ему ни за что на свете. Светлые воспоминания о Лили были лишь его, Северуса, достоянием, и только крайние обстоятельства могли заставить его поделиться ими с мальчишкой Поттером. Отрадным утешением для Снейпа, выпотрошившего свою душу, вывернувшего ее наизнанку перед лицом неотвратимой неизбежности, служило лишь то благословенное обстоятельство, что это было далеко не все. Главные сокровища Северуса по-прежнему оставались при нем. Такие воспоминания принадлежали только ему самому — они были как бы его святая святых, и он ревностно охранял их от любых возможных посягательств кого бы то ни было из внешнего мира. Северус бережно, по крупицам копил их в своем сознании и не допускал к ним никого — даже вездесущего Темного Лорда.
Он давно ждал момента, когда сможет окунуться в прошлое и, возможно, получит шанс что-то переосмыслить, ибо, овладев в совершенстве легилименцией, он обрел способность не только проникать в сознание других людей, но и безошибочно ощущать их эмоции. Теперь он сможет отслеживать каждое переживание тех, кого увидит в Омуте памяти.