Глава 3
Cause it's too cold, for you here,
And now so let me hold both your hands in,
The holes of my sweater.
(Здесь слишком холодно для тебя, Поэтому сейчас позволь мне укутать твои руки В рукава своего свитера.)
Sweater Weather- The Neighborhood
3 сентября, 1998. Башня Старост.
Осенние лучи солнца пробиваются через окно Башни Старост, разнося с собой прилив тепла. Они настигают девушку на диване около ещё ночью затухшего камина. Гермиона хмурится, от ярких лучей, помешавших её относительно спокойному сну.
Именно такую картину видит с утра пораньше Драко Малфой, спустившись перед завтраком из своей комнаты в общую гостиную. Какого же было его удивление, когда он краем глаза уловил копку кудрявых волос, свисающих со спинки дивана. Головы не было видно. Только так хорошо знакомые вьющиеся пряди каштановых волос.
Переборов своё замешательство, он всё же подходит к дивану, запечатляя всю картину во всех красках. Очевидно, Гермиона уснула за чтением, потому что в её безвольных руках располагалась книга. Драко обращает внимание на название, слегка извернувшись, чтобы получилось разглядеть текст. «Память и её завеса. Что надо знать будущим колдомедикам?». Он хмурится, прочитав название. Странно, он никогда не думал, что Грейнджер метила в колдомедиков. Или она опять читает из интереса.?
Его внимание вдруг обращается к другой книге, которая лежит уже возле девушки в закрытом виде. «Джейн Эйр». Что бы она не читала, но по догадке Малфоя это явно было что-то из художественной литературы.
Драко вновь смотрит на саму девушку, практически невозмутимо продолжающую свой сон. Практически лишь потому, что снилось ей явно что-то не особо приятное- Гермиона всё больше хмурилась, не просыпаясь.
Грейнджер до сих пор одета во вчерашнюю одежду. Всё та же растянутая майка, ещё вчера открывающая вид на шлейку от бюстгальтера, теперь неприлично сильно оттянулась, показывая вместе с черной тонкой полоской ещё и верхнюю часть чашечки с черными кружевами. Во сне Гермиона перекладывает свою, очевидно затекшую, левую руку в удобное положение и это не утаивается от внимания Драко. Он следит взглядом за её неконтролируемыми движениями и его взгляд приковываются к ярко красному шраму на всё левое предплечье.
Кожа парня покрывается мурашками, а к горлу подступает ком тошноты, когда он изучает это ненавистное слово, выведенное кривым почерком сумасшедшей тетки Беллы. Он до сих пор помнил, с каким изощрениеи она выводила одно единственное слово остриём своего кинжала.
А ещё помнил крик Гермионы, пронзивший стены Малфой-мэнора и до сих пор звенящий в самых реальных кошмарах Драко.
Шрам не заживал. Это было видно сразу. Да, собственно, и понятно, потому что кинжал тетки Беллы был покрыт сильнодействующим ядом, который предотвращает заживление. Кожа вокруг кровавых букв была красная, словно от раздражения, а кое-где виднелись засохшие капли крови.
Внезапно ещё один луч утреннего солнца попадает прямо на глаза всё ещё хмурящейся во сне Грейнджер и она, смешно сморщив носик, обхватывает себя рукой, приобнимая.
Словно в защитном жесте.
Сердце Драко ощутимо ухает куда-то вниз, когда перед его глазами встаёт действительно беззащитная девушка. Да, она старается казаться сильной и достаточно успешно создаёт свою маску собранности и решительности, однако даже если не брать в расчет то, что Малфой замечал до этого, сейчас она предстала перед ним в совершенно беспомощном состоянии. Она приобнимала себя руками, одна из которых была наполовину исполосована незаживающим шрамом с пожизненным клеймом, хмурилась, явно уж не от приятных снов, и всё равно старалась создать маску сильной и независимой девушки.
Внезапно какое-то чувство изнутри Драко словно подталкивает его.
Чёрт возьми.
Как же сильно он хотел бы согреть её в своих объятиях. Как же сильно он хотел бы безнаказанно прикоснуться к её прохладным рукам, согревая и их тоже. Как же сильно он нуждался в том, чтобы согреть всю Грейнджер целиком и безвозвратно.
От внутренней борьбы самого с собой Драко прерывает резкое движение со стороны спящей девушки.
Она, едва проснувшись, ещё даже толком не успела открыть глаза, а уже сквозь полуопущенных ресницы и туманное зрение смогла заметить чей-то темный силуэт над собой.
Резко сориентировавшись, её рука с молниеносной скоростью метнулась к волшебной палочке, глаза за часть секунды раскрылись на всю, пропуская в свою голову вместе с ярким утренним солнцем порцию обжигающей боли. Сон как рукой сняло.
Одним движением подскочила с дивана, она направляет палочку в силуэт, по ходу просыпаясь. Внезапно её зрение словно растуманивается и она сначала замечает белокурую макушку, а уже после и поднятые руки в жесте капитуляции.
-Эй, всё хорошо? - настороженно уточняет Драко, не сводя глаз с наставленной на него палочки в дрожащей руке.
Его так и тянуло взять в руки своё древко, просто для гарантии, чтобы суметь отразить заклинание, если Грейнджер внезапно нападет, но он пересёк это желание на корню.
Если он так сделает, она испугается ещё больше.
-Мать твою.- тихо шипит Гермиона, опуская напряжённый взгляд вместе со своей палочкой, когда её сознание наконец проясняется и она прекрасно разбирает Малфоя перед ней.
Она переводит дыхание, сделав глубокий вдох. Сердце бешено стучит в глотке, мешая говорить, но через пару минут ожидания Грейнджер всё же удается обуздать себя и выдать хоть что-то:
-Просто для сведения: в следующий раз может так не повезти и я использую заклинание раньше, чем окончательно проснусь. Поостерегся бы, а то так-то последний Малфой пока что, - с усмешкой выдает Гермиона, всё так же стараясь скинуть оцепенение от шока после резкого пробуждения.- Всё таки мистер и миссис Малфой явно не скажут мне спасибо за то, что я тебя покалечу.
Она хочет казаться собранной, но Малфой видит, как она продолжает отрывисто загнанно дышать, словно приводя дыхание в порядок после долгого забега.
-Мне жаль, - просто произносит он.
Этому служит лишь одна причина. Драко прекрасно знает, как Грейнджер бесится, когда её откровенно жалеют и опекают. Потому он выбирает более спокойную тактику слабого отступления. Пока что.
-Да ничего, - выдыхает Гермиона, вновь возвращаясь в заспанное состояние. Словно кто-то переключил выключатель и из режима боевых действий она вновь возвращается в саму себя.- Проехали.
Её до этого напряжённые плечи опускаются, пока Грейнджер начинает приходить в себя после внезапного пробуждения. Ну конечно, сначала кошмар, потом видимость нападения со стороны слизеринца. Блеск. Он довел её страх от кошмара до ещё большей стадии.
-Похоже я всё-таки уснула вчера здесь, - обречённо выдыхает она, словно отчитывая себя внутри сознания за эту оплошность.
На самом деле так и было.
Она заснула без защиты. Она поступила безответственно. Что, если бы кто-то пробрался в общую гостиную? Что, если бы эти кем-то был один из родственников бежавших Пожирателей?
Гермиона не успела бы и за палочку схватиться, как уже была бы либо мертва, либо в отключке.
Когда на неё нахлынывает весь поток осознания проблемы в одном её промахе, она еле держится, чтобы не пошатнуться от слабости или не начать биться головой о стену от своей глупости.
Дура.
Ты не должна терять контроль.
Бесконечное количество раз повторяя эту единственную мысль, Гермиона суетливо начинает собирать свои вещи по гостиной.
-Не подскажешь, сколько времени? - краем глаза заметив, как Малфой всё также наблюдает за её сборами, она решает скорее разрядить обстановку, нежели ей действительно интересно, какой сейчас час.
-Уже за восемь, завтрак давно начался, - произносит в ответ Драко ровным тоном, не отводя приклеенного взгляда к девушке, собирающей необходимые для уроков свитки и учебники.
-О-о.- на мгновение мешкается она, остановившись на месте.- Тогда тебе стоит поторопиться.- намекает Гермиона на то, что судя по всему Малфой намеревался пойти на завтрак вместе.- Ты же не собирался ждать меня?
Малфой вопросительно выгибает бровь:
-А что, нельзя? - с вызовом спрашивает он, воззрившись на гриффиндорку.
-Не стоит, я не собираюсь идти на завтрак, - максимально легко и натренированно отмахивается девушка, подхватив свои две книжки и несколько свитков с письменного стола в руки.
-Что ж.- выдыхает он.- Тогда до скорого?
Гермиона не оборачивается, когда вместе с охапкой вещей уже направляется быстрым шагом в свою комнату.
-Да-да, до скорого, - через плечо выкрикивает она за пару секунд до того, как дверь её личных покоев закрывается за её спиной.
Наконец очутившись в своем пространстве, напряжённость едва спадает. На малую долю, но всё же. А потом Гермиона лёгким взмахом палочки заставляет всю кучу на её руках аккуратно сложиться в её учебную сумку.
Затем Гермиона наконец направляется в ванную, снимает с себя одежду и ступает под холодные струи воды. Капли ошпаряют разгоряченную из-за зла на себя кожу. Она с блаженством прикрывает глаза, подставляя лицо воде и чувствуя, как ярость медленно отступает. Словно это своеобразное освобождение. Словно она вновь может дышать без пара из носа и ушей.
Через двадцать минут прохладного душа Грейнджер начинает чувствовать постукивание зубов и вместо того, чтобы сделать воду теплее и согреть себя, просто отключает душ и, призвав к себе полотенце взмахом руки, оборачивает его вокруг своего тела.
Не высушивает себя мгновенно одним заклинанием. Холодные, уже практически ледяные капли на теле приятно заставляют кожу чувствовать хоть что-то. Именно поэтому Гермиона наслаждается мурашкам, пробегающии по её коже, а не трясется от холода и вздрагивает от ощущений.
Она проходит к зеркалу возле раковины. На неё в отражение смотрит весьма худая девушка с заострёнными чертами лица, выпирающими ключицы и тусклыми волосами с неестественными кудрями. По крайней мере, так казалось Гермионе.
Ей не нравилось, каким образом она сейчас выглядела, но забот было побольше и поважнее, чем просто её внешний вид.
Хотелось бы начхать на это, но излишние взгляды и вопросы, обсуждающие её внешность, отнимали время, поэтому Грейнджер склонялась к использованию заклинания Очарования.
Гермиона делает мимолётное движение рукой и уже через пару секунд в ней появляется волшебное древко.
Во время войны она всё чаще замечала, что её магический фон был выше, чем у Гарри или Рона. Это было едва заметно, когда она старалась всё больше скрывать это, не используя обыкновенные ходовые заклинания в пол силы. Но потом, после финальной битвы, она иссякла. Не магия, которая течет у неё в крови. А жизненные силы. Именно из-за этого она в первое время, когда проходили первые дни затворничества в своей комнате, с трудом держала в руке стакан с водой и большую часть дня спала.
Потом- через несколько месяцев- она начала втягиваться. Магия в крови била ключом и Гермионе иногда казалось, что она запросто может спровоцировать выброс стихийной магии из-за того размера накопившихся сил, которые были в ней.
Ещё пару лет назад Гермиона начала замечать, как легко ей даются невербальные заклинания и минимальная беспалочковая магия. Она все свои годы думала, что такое может случиться только у древнейших чистокровных родов из-за большого потока родовой магии, однако, как оказалось позже- после нескольких дней, проведенных в библиотеке лицом в книгах- такое изредка встречалось и у полукровок с маглорожденными.
Сейчас Гермиона практически свыклась с этим.
Практически.
Потому что она всё чаще в последний месяц замечала, как за ощущением недомогания, вымотанности и давящей боли в груди скрывается переизбыток магии, рвущийся наружу.
И вот, как сейчас, невесомый взмах палочки и на лице Гермионы словно появляется маска из ровного тона кожи и лёгкого румянца на щеках. Потрескавшиеся сухи губы в одно мгновение становятся увлажненными и естественно розоватыми, а синяки под глазами пропадают, словно их и не было вовсе. Всего одно минимальное заклинание, но она чувствовала неимоверное облегчение, словно что-то давно рвущееся наружу нашло своё освобождение и теперь в её теле не было такого большого потока магии.
Грейнджер последний раз итогово оглядывает себя в зеркало, отчётливо понимая, что отражение в нём- всего-навсего маска и иллюзия, после чего выходит в свою комнату.
3 сентября, 1998. Большой Зал.
В обед Большой Зал вновь набит повсюду мельтишащими студентами. Младшие курсы-особенно первые- наперебой рвутся со всех сторон рассмотреть героев войны, а те, которые учатся на Гриффиндоре и вовсе чуть ли не садятся на голову, чтобы заглянуть в рот большей части семикурсников.
От такого внимания где-то внутри Гермионы начинает развиваться паника, но она быстро пересекает её, полностью заперев в сознании. С этим она разберётся, когда доберется до Башни Старост. Сейчас ей надо весь запас её терпения и собранности, чтобы сдержаться и не наорать матом на маленьких сверх любопытных детей.
Грейнджер вновь решила попытаться достучаться до своего друга, предварительно наложив отводящие и заглушающие чары от них.
-Гарри, просто послушай меня, хорошо? - собравшись, попросила Гермиона, отодвинув свою нетронутую порцию в сторону.
Она видит, как друг тяжело вздыхает, понимая, на какую тему будет разговор, но кивает.
-Слушай, я знаю, как бредово это для тебя может звучать, но я считаю, что это действительно единственный выход из этой ситуации, если мы хотим найти наследника Блэков. Вальбурга запросто может не знать об этом «утерянном наследнике», потому что у неё были отвратительные отношения со всеми детьми. И ты прекрасно знаешь об этом. Очень маловероятно, что она узнала что-то от детей или заметила новую ветвь на древе и специально скрыла её. Сам подумай, это же наследник, - закончив одну свою мысль, Гермиона набирает воздуха в лёгкие, чтобы вновь обрушить на лучшего друга вторую сторону своего плана.- А что касается Снейпа.
Она замечает, как мгновенно напрягается друг и уже приоткрывает рот, чтобы что-то сказать, но Гермиона успевает быстрее.
-Молча, Гарри, - практически умоляюще просит она.- Просто послушай молча, а потом всё скажешь. Что же касается Снейпа, то у них с Мародерами- в особенности, с Сириусом- была взаимная ненависть. И она никуда с годами не делась. Я очень сомневаюсь, что у такого продуманного человека, как Северус Снейп, не было информации и наблюдений, которые он узнал о своих ненавистниках. Ну правда, сам подумай. Зная всё, что тебе раскрыли, как ты можешь полагать, что он не собрал компромат на мародеров. Тот же самый Римус. Профессор Снейп прекрасно знал, что он оборотень ещё до того, как Дамблдор предложил его кандидатуру на пост профессора ЗоТИ . И он до последнего молчал! Молчал вплоть до того, пока я не рассказала вам с Роном о своих наблюдениях. Он намекал, но поняли бы только те, кто знал об их ненависти. Наверняка и на семейство Блэков он много что знал. Он ведь ещё в юные годы вступил в Пожирателей, где в первых рядах всегда стояли кто? Беллатриса и Регулус- брат и кузина Сириуса. Только полный дурак не нашел был на них хоть что-то, учитывая положение, в ходе которого Снейп на это решился. Теперь ты понимаешь меня?
Гарри изучает подругу, лицо которой буквально искрится надеждой на его поддержку.
А Гермиона просто ждёт решения Поттера. Она знала, что если правильно всё преподнести, то он сможет здраво рассудить.
Надеялась во всяком случае.
После того, как Гарри просмотрел воспоминания Снейпа, у него не было к нему той ненависти, которую он испытывал к нему все школьные годы. Однако он всё равно относился к бывшему директору и профессору Зелий двояко. С одной стороны Снейп всегда был на стороне Ордена и Дамблдора, делал всё, чтобы защитить Гарри и его друзей, а так же всячески продлевал жизнь Альбуса своими собственными разработками в зельях, борясь с неизлечимой болезнью.
Казалось бы, гриффиндорец должен был чуть ли не боготворить бывшего декана Слизерина.
Однако он до сих пор не мог понять, как относится к тому, что всё это было сделано из-за любви Снейпа к Лили. Поттер прекрасно понимал, что дружба юных Лили и Северуса была действительно спасением его матери, потому что только слепой не заметил бы заботу и переживания, с которыми Снейп стоял за молодую Эванс перед её обидчиками. Проблемой оставалось другое. Гарри не воспринимал то, что его мать могла быть с кем-то ещё, кроме Джеймса. Всю его осознанную жизнь ему твердили, какой светлой и чистой была любовь между Лили Эванс и Джеймсом Поттером. А теперь в этой истории появлялся третий- Северус Снейп- который всё время был влюблен в девушку с огненно рыжими волосами.
Бесспорно, Снейп приложил неимоверные усилия в этой войне и победа Гарри в основном была реализована только благодаря декану Слизерина. Гарри был безмерно признателен ему. Он на корню изменил своё мнение о бывшем директоре, понимая его мотивы для постоянных сражений.
Но он не мог даже представить, что решится сказать что-то Снейпу, особенно после просмотра его воспоминаний на протяжении всей жизни. Это было чем-то. личным. И Снейп позволил увидеть это только после четкого осознания, что он умирает.
Да и что может сказать Гарри человеку, который умер, до последнего вздоха защищая сына любви всей своей жизни? Ему жаль? Он понимает его?
-Мион, - начинает Гарри, набрав воздуха в грудь, в то время как Гермиона невольно поморщилась от сокращения своего имени, которое она просила не употреблять.- Пойми меня правильно.
Уже после этой фразы Грейнджер с выдохом закрывает глаза, отчётливо понимая, что Гарри не поддержит её идею.
Её объяснения были зря.
-Твоя идея в задействовании Снейпа прекрасна и продумана. Я не спорю. Он действительно мог что-то знать об этом. Но ты представляешь, сколько времени мы потратим на то, чтобы найти способ переговорить с ним? Это буквально невозможно. Воскрешающий камень бесполезен. Чтобы его найти хотя бы за пару лет надо отправить на поиски всю Магическую Британию. Его портрета, в котором его душа будет посмертно закреплена, нет, а если бы и был, то он стал бы копией портрета Дамблдора, который спит. Призраками становится те, кто боялся смерти и «застряли между двух миров». А Снейп уж точно не боялся этого. Скорее был безмерно счастлив, что это наконец случилось, - напряжённо усмехнулся Гарри на последних словах.- Способа с ним поговорить нет. Поэтому остаётся надежда на Вальбургу.
-Есть, - решившись, выдает Гермиона, подняв взгляд на Поттера.
Она прекрасно знала, что те способы, которые перечислил Гарри, бесполезны. Уже рассчитала всё наперед. Прекрасно знала, что он заговорит об этом.
Друг вопросительно смотрит на подругу, пытаясь выяснить по одному решительному взгляду, что задумала Грейнджер.
-Можно ведь воскресить, - просто пожимает плечами она, словно это было в порядке вещей- говорить посреди Большого Зала о воскрешении бывшего профессора Зельеварения.
Оглушающий шум Большого Зала прервал один единственный лязг. Вилки, которая свалилась с громким звуком на пол, когда Гарри в онемении наблюдал за своей подругой. В его голове промелькнула одна единственная мысль.
Она действительно сошла с ума.
Все, кто сидели в радиусе пятнадцати метров от двух лучших друзей, обернулись на них, удивлённо наблюдая за тем, с каким ошарашеным лицом Гарри Поттер изучает свою подругу так, словно не знаком с ней и вовсе.
Они не могли услышать их разговор или причину такого шока благодаря заранее наложенным заклинаниям Гермионы, однако эмоции были на лицо. Главная староста сидела с непроницаемым лицом, ожидая ответа друга, а тот в свою очередь пытался начать вновь соображать после новости от Грейнджер.
-Гермиона, вот скажи мне, ты в порядке? - на всякий случай подозрительно уточняет Гарри, закончив пятиминутное молчаливое разглядывание её.
-Прекрати Гарри, - отмахивается девушка.- Я знаю, к чему ты ведёшь.
-Я серьезно, - осторожно напирает Поттер.- Какое воскрешение, Гермиона? Он мертв! Ты не всесильная вершительница судеб, чтобы решать, кого воскресить, а кого нет. Да и что с твоего решения? Как ты собираешься это провернуть? Выпить элексир Живой Смерти, впасть в кому, вытащить Снейпа и чтобы колдомедики вновь запустили твоё сердце?
Голос Гарри был пропитан напряжением и волнением. Он прекрасное понимал, чего стоят такие игры со смертью.
-Можно сделать всё намного проще.- начала Гермиона, но была прервана.
-Что? Неужто у тебя в запасе есть Маховик Времени, с помощью которого ты сможешь перенестись на несколько месяцев назад? - подозрительно с сарказмом произносит Поттер.- Этого уже не может быть, потому что все они были уничтожены! Но ладно, допустим, один завалялся у тебя в сумочке. Пофантазируем. Предположим. Что тогда? Его рваные раны на шее и большая кровопотеря были не совместимы с жизнью! Или ты собираешься сразиться там с Волдемортом один на один, пока он наблюдал, как Нагайна убивает Снейпа?
-Ну что ты, конечно же нет, - начинает Грейнджер, отчётливо понимая, что их спор с Гарри ни к чему не приведет.- Можно найти более гуманные способы чтобы.
-Чтобы воскресить человека, Гермиона! - резко повышает он голос и гриффиндорка неимоверно благодарна своей продуманности насчёт заглушающих чар, чтобы не привлекать излишнее внимание.- Воскресить! Скажи мне, много ты книг видела, посвященных восстанию волшебников из мертвых? Нет? Ну так мы потратим на поиски этого способа годы, прежде чем найдем хотя бы зацепку. Годы. За это же время этот наследник Блэков- если не обнаружится сам- он и умереть может, так и не объявившись. Заболеет какой-нибудь драконьей оспой и умрет в тихую, пока мы будем просто тратить драгоценное время.
В мыслях Гермионы мимолётно проносится мысль, с какого это перпепуга Гарри вдруг заговорил про «драгоценное время»?
-То есть ты всё равно не согласен со мной? - огорчённо выдыхает Гермиона, потеряв надежду на поддержку лучшего друга.
-Гермиона, это хорошо продуманный план, но невыполнимый, понимаешь? - с упрямством вглядывается Поттер в подругу, словно пытается убедить её в своей правоте.
-Ладно, я поняла тебя, - выдает Грейнджер, поднимаясь из-за стола.
-Погоди! Ты же оставишь эту идею, да?
Гермиона прекрасно понимала, что он зря надеется на такое чудо.
-Прости, но нет.
И покидает Большой Зал.
3 сентября, 1998. Хогвартс.
Гермиона проскальзывает в школьную библиотеку, в которой провела несколько месяцев лета, реставрируя книги, стеллажи и стены.
Мадам Пинс, размеренно читающая небольшую книжку через полуопущенные очки-половинки, при виде своей гриффиндоркой постояльцы лишь слегка поднимает уголки губ и кивает, приветствуя.
Девушка приветствует библиотераршу в ответ, а после пропадает среди книжных полок. Естественно, связанных с зельями и заклинаниями. В ближайшую пару десятков минут она набирает стопку тяжёлых фолиантов, парящих за ней благодаря одному левитирующему заклинанию.
Как только Гермиона набрала, как ей показалось, необходимое количество учебников, она направилась к читательской зоне между стеллажами. Подойдя к свободному месту за столом, она начала размещать на нем книги, попутно снимая свою школьную сумку с плеча и опуская её на стул.
Внезапно Грейнджер осознает, что забыла добавить ещё одну книгу по древнейшим чистокровным родам, где со стопроцентной вероятностью должны были быть и Блэки. Она отходит к очередному высокому стеллажу с древнейшими фолиантами, наконец найдя необходимую книгу, и направляется обратно к занятому месту.
Однако за столом её ждал очередной сюрприз. За другим концом стола сидел Драко Малфой, кажется, с головой погруженный в свою книгу.
Гермиона решает не акцентировать всеобщее внимание на её присутствии, поэтому просто проходит к своей половине стола и бесстрастно садится, начиная разбираться с фолиантами и всей информацией.
Выудив пергамент с пером из своей сумки для заметок, которые она решит сделать во время прочтения книг, Грейнджер приступает к работе, раскрыв первый толстый фолиант.
Через пару минут после её невозмутимой работы напротив Гермионы раздаётся смешок, заставляющий её отвести взгляд от замысловатого текста и обратить своё внимание на блондинистого слизеринца напротив.
-Как быстро пришло наше «до скорого», - ещё раз издав смешок, протянул Драко с улыбкой на губах.
Гермиона вопросительно вглядывается в него, пока в мыслях отдается лишь одном слово из всей фразы. «Наше».
-Малфой, - говорит она, пытаясь осознать, что ему от неё надо.- Что-то не так?
-Всё превосходно, Грейнджер.
Драко дарит ей ещё одну улыбку, после чего опускает всё ещё улыбающийся взгляд в книгу. Гермиона продолжает непонимаюше разглядывать его, неожиданно подметив для себя, что при улыбке у слизеринца выступают едва заметные ямочки на щеках.
Гермиона напрочь отвлекается от своих книг, казалось бы, даже позабыв о цели посещения библиотеки сразу же после учебы.
Она невольно от самой себя начинает разглядывать парня перед собой, подмечая, казалось бы, такие обыкновенные детали, которые не замечала раньше. То, как челка падает на его лицо, откидывая тень на серо-голубые глаза. Глаза цвета океана. Не простого- а штормирующего или едва успокоившегося после бури, возможно с осевшим туманом.
Гермиона и не замечает, как полностью переключилась на разглядывание слизеринца. С её пера, которое перед перекидыванием парой слов с Малфоем было обмокнуто в чернильницу, уже упало несколько больших капель тёмно-синей пасты на пергамент.
Когда её пристальное внимание замечает сам Драко, гриффиндорка уже разглядывала то, как одновременно небрежно и притягивающе был ослаблен серебристо-зеленый галстук и расстёгнута пара верхних пуговиц белой рубашки.
В отличии от Гермионы, Главный староста мальчиков хотя бы отдаленно, но старался приблизиться к установленной форме школы. Ей же было откровенно по боку. Если за неправильную форму её снимут с поста Главной старосты, ей станет только легче.
-Может быть мне лучше встать? - уточняющим будничным тоном произнес Малфой, не отрываясь от своей книги.
Эта фраза заставила Гермиону встрепенуться и выплыть из забытия.
-Зачем? - непонимающе нахмурились она.
-Чтобы тебе было удобнее рассматривать меня, - в голосе Драко нет ни единой нотки сарказма. Он говорит так, словно для него это в обыденном порядке вещей.- Кстати, как думаешь, стоит брать плату за фото позирование?
А вот последняя подколка граничила с насмешкой и сарказмом на равных.
-Как знаешь, - пожимает плечами Грейнджер, попытавшись ловко выйти из неудобного положения.- Не мне судить о продаже тела.
Малфой наконец отрывается от своего едва ли увлекательного чтения, поднимая усмехающийся взгляд на гриффиндорку.
-Тогда как связать твои слова и действия? - вопросительно выгибает он бровь, явно издеваясь над ней.
-Не бери в голову, - просто отмахивается Гермиона, всё-таки обратившись к своей книге и отложив в сторону перо и испачканный пергамент.- Я думаю, у тебя есть дела и поважнее, чем заострять внимание на таких незначительных мелочах, - не поднимая взгляда от фолианта в руках, тихо проговаривает она.
-Что может быть важнее и приятнее, чем доставать своего напарника по несчастью, - пожав плечами, подводит Малфой.
-Действительно.
Гермиона пытается как прежде разграничить своё сознание, позволяя одной части всецело погрузиться в материал книг, а второй хоть немного задуматься о смысле сказанного Малфоем.
-Что ты имеешь в виду под «несчастьем»? - запоздало уточняет гриффиндорка, всё ещё стараясь акцентироваться на книге в руках.
-А ты о чем подумала? - выдает насмешливый голос перед ней, заставляя Гермиону оторвать внимание от чтения и вновь посмотреть на него.
Малфою откровенно смешно. А вот Гермиону это уже начинает порядком раздражать.
Она вопросительно смотрит на него в упор:
-Издеваешься надо мной?
-Как можно, - драматично вздыхает слизеринец напротив, схватившись за сердце, словно его задели за живое. Хотя во взгляде читается ясная насмешка.
Нахал. Действительно же издевается и выводит.
Последующие пару часов Гермиона старается всеми силами игнорировать присутствие Малфоя напротив неё. По крайней мере, это получилось ровно до тех моментов, когда она словно невзначай поглядывала на него и «случайно» пересекалась взглядами с Драко. И если в эти мимолётные мгновения она излучала безразличие к ситуации в целом, то от Малфоя буквально исходила насмешка. Не было понятно, что его так веселило: постоянные пересечения взглядами с гриффиндоркой и Золотой девочкой или то, с какими усилиями она старалась показать игнорирование всего происходящего.
Когда стукнуло за семь часов вечера, Гермиона всё же собрала в стопку все проштудированные книги, попутно отложив две, которые собиралась записать на себя и забрать в комнату. На самом деле, будь воля Грейнджер, она бы забрала к себе всю библиотеку целиком. Или хотя бы стопку книг уж точно. Однако по правилам на руки можно было взять всего две книги.
Естественно, Гермиона вполне могла бы воспользоваться своим положением и тем фактом, что именно она занималась реконструкцией и восстановлением книг и библиотеки в целом. Не стала она этого делать, чтобы не привлекать излишнего внимания.
Она собрала свои вещи в школьную сумку, замечая боковым зрением, как Малфой так же поднялся со своего места, отлучился на пару минут- очевидно, вернуть книгу на необходимую полку- а после так же подхватил с соседнего стула свою сумку и. не ушел.
А принялся ждать Грейнджер, которая через пару мгновений закончила и, закинув сумку на плечо, повернулась к Драко.
-Кого-то ждёшь? - спрашивает она, поравнявшись с ним, из-за чего пришлось слегка приподнять голову в силу Малфоевского высокого роста.
-Да, - просто произносит он, встречаясь взглядом с Гермионой.- Тебя.
Как только последнее слово срывается с его губ, Малфой оборачивается спиной к гриффиндорке, направляясь к выходу из библиотеки и совершенно не замечая, как удивлённо поползли вверх брови Гермиона от его признания.
Однако, превозмогая своё удивление, она всё же следует за ним вдоль книжных стеллажей, заставив взмахом руки выбранные две книги парить за ней.
Когда они практически доходят до выхода, Гермиона уже начинает думать, что он пройдет дальше, не задумываясь, что она собирается что-то брать себе на время для прочтения.
Какого же было её изящно скрытое изумление, когда он остановился в нескольких метрах от рабочего места мадам Пинс, терпеливо выжидая, пока Грейнджер отметится со своими книжками.
Путь до Башни Старост прошел в тишине. Гермиона лишь изредка ловила себя на том, что зацикливается и обращает на Драко внимание всё больше.
Девушке это совершенно не нравилось. Мысли о Малфое напрочь перебивали все её размышления о задании спасения Снейпа и вычислении наследника Блэков.
Поэтому большую часть времени, когда она понимала, что её взгляд вновь прикован к шикорой спине слизеринца, идущего впереди, Грейнджер старалась мгновенно переключиться в нужное русло.
Не всегда получалось, правда.
Гермиона совершенно не понимала, с чем связана такая большая потеря концентрации. И ей это совершенно не нравилось.
На самом деле гриффиндорка должна была понять, что что-то не так ещё в тот момент, когда она ступила за зачарованный портрет, входя в общую гостиную. Но Малфой оказался быстрее.
-Это ещё что за.- непонимаюше хмурился он, взглядываясь куда-то вперёд перед собой.
Гермиона не могла увидеть то же, что и он, поскольку он полностью закрывал своим телом её обзор. Желая выяснить, что произошло, она обходит его перед собой, в неверии воззрившись на картину перед собой.
-Не может быть! - внезапно потеряв самообладание, восторженно вскрикнула Грейнджер, опускаясь на колени, раскинув руки в стороны.- Глотик!
Рыжий пушистый книззл запрыгнул на руки к своей хозяйке, радостно мурча и потираясь своим телом о грудь и лицо девушки.
Гермиона счастливо рассмеялась, когда ощутила и едва услышала родное утробное мурчание рыжего кота, которого здесь быть не должно. После Обливиэйта родители девушки должны были забрать его с собой и уехать за границу. Ровно так, как и внушила им Гермиона, прежде чем исчезла из их жизней.
-Грейнджер, что это за рыжий спутанный комок шерсти? - поморщившись, спросил Малфой, неотрывно следя за лаской кота к Гермионе.
-Господи, Глотик, я думала, что больше не увижу тебя.- радостно прошептала она, сжимая в руках Живоглота так, словно если она его отпустит, он тут же вновь исчезнет.- Это мой кот. Во время войны он сбежал и я уже не надеялась, что вновь смогу увидеть его.
Наполовину правда. Гермиона всегда осторожно выбирала, кому выкладывать хотя бы часть от действительной ситуации, но Драко почему-то хотелось довериться. Даже на часть.
-Не дай Мерлин я увижу свои вещи в шерсти твоего кота, - предупреждающе заговорил он, не сводя настороженного взгляда с Живоглота.- Будешь собирать ошмётки от него по всему Хогвартсу.
-Ой, всё, - отмахивается Гермиона, не желая портить неожиданно такой приятный и радостный вечер.- Хватит угрожал. А то становишься совсем не аристократично красным.
Всё ещё тепло прижимая своего мурчащего пушистого питомца к груди, Гермиона направилась в свою комнату, не оглядываясь.
Именно поэтому она так и не заметила, с какой полуулыбкой-полуусмешкой на губах провожал взглядом её Малфой.