Шепот надежды

Листая неподъемный том по Древним Рунам, Драко всё чаще поглядывает на наручные часы. Время будто специально затеяло игру, правила к которой установило самостоятельно, решив идти медленнее.

— Потрясающе, — подумал он. — Почему такой замедленной роскоши у меня не было во время прошлой вылазки в прошлое?

Он бездумно продолжил переворачивать страницы, стараясь делать заинтересованный вид, хотя мысли его витали определенно дальше, чем нужно, и были сконцентрированы далеко не на Рунах.

Драко снова встал с места, поправив черный пиджак и ворот рубашки, которая показалась ему сейчас особенно неудобной. Выглянув в проход между книжными стендами и не увидев её, он взволнованно расстегнул верхнюю пуговицу у воротника и снова сел на место, запустив руки в волосы.

Он просто хотел увидеть её, а волновался из-за этого настолько сильно, будто был тринадцатилетним мальчиком, который впервые позвал на свидание девочку, которая нравится.

Драко так переволновался, что умудрился с головой погрузиться в тридцатую главу Древних Рун и даже вникнуть в суть предлагаемой информации, совершенно отключившись от внешних звуков.

— Что читаешь?

Драко резко встрепенулся и поднял голову, выпустив руки из волос. Теперь его по обычаю идеальная прическа походила больше на взъерошенного совенка.

Гермиона лучисто улыбнулась, увидев это зрелище, и её рука сама потянулась к его волосам, цвета топленого молока, и легонько провела по ним, стараясь привести в порядок.

Улыбка тут же сошла с её лица. Вместо этого она будто потеряла какую-то мысль и молча посмотрела ему в глаза, всё ещё проводя рукой по прядям, перебирая их между пальцами.

Драко почувствовал, как кожа становится гусиной от её прикосновений, а волоски на руках поднимаются дыбом. Он не сводил с неё глаз до тех пор, пока новая мысль внезапно не загорелась в её радужках и не вернула в реальность.

Она опустила руку вниз и смущенно забегала глазами по полкам, стараясь не пересекаться с ним взглядом.

— Черт! Что это было? — промелькнула мысль у неё в голове. — Какого Мерлина я делаю?!

— Извини, — коротко бросила она, опуская глаза и сильнее сжимая другой рукой какую-то книгу, которую чуть было не выронила.

Их взгляды встретились через долю секунды. Его глаза были серо-голубыми, как небо в затишье перед штормом, но было в них и что-то совершенно новое. Такое теплое, домашнее и живое, что в животе Гермионы внезапно приземлилась стайка бабочек.

— Всё в порядке, Грейнджер.

Обычная фраза, сказанная его «новым» голосом, заставила бабочек отчаянно захлопать крыльями и будто рваться из груди наружу, разыскивая свободу.

— Слушай, — постаралась сменить тему девушка, — я тебя спросить хотела...<

Было видно, что она довольно сильно нервничала, и Драко показалось это весьма забавным и даже милым. Он смотрел, как она пыталась собрать мысли в одну цепочку, невольно закусывая нижнюю губу и глуповато хмуря брови. Но, когда она так делала, Драко внезапно начинал чаще дышать и не мог отвести глаз от неё, даже если приказывал себе перестать так пялиться.

— Я хочу... Пригласить тебя на вечер в клуб Слизнорта, — запинаясь, проговорила она, не глядя на Драко и вырисовывая непонятный узор указательным пальцем на обветшалой обложке старой литературы в руках.

Драко едва заметно улыбнулся, пока она не видела. Он уже все больше привыкал к ней.

Прячась от любопытных глаз, они часто проводили вместе время в библиотеке. В секции, которую почти никто не посещает.

Они могли до позднего вечера просидеть рядом, разговаривая об обыденных повседневных вещах, не касающихся пророчества, Темного Лорда или будущего. Они обсуждали книгу, которую, оказывается, оба в детстве читали. Гермиона рассказывала ему о мире магглов, а он с усиленным вниманием слушал и впитывал в себя новую информацию, которая показалась ему действительно интересной.

Когда Гермиона рассказала ему о поп-музыке в её мире, Драко уставился на неё, как на умалишенную, после чего она разразилась звонким смехом. На следующий день она принесла ему плеер с большими наушниками, которые надеваются на голову, и включила ему несколько композиций, как современных, так и классических. Драко был в полном восторге.

Он всё ещё боялся говорить о будущем, потому что опасался провалиться во времени снова, поэтому старался держать язык за зубами, хотя это давалось всё труднее и труднее.

Порой, когда Гермиона куда-нибудь отходила, он машинально брал перо, опускал в чернила и дрожащими пальцами выводил по ключевому слову из хронологии будущего в разных углах пергамента.

Когда Грейнджер возвращалась, он сидел с закрытыми глазами и пытался унять дрожь в теле, в то время как поля пергаментов были старательно зачеркнуты, а по столу были разлиты чернила, медленно стекающие на пол. В такие моменты она присаживалась рядом с ним на колени, не испытывая никакой неловкости, и накрывала тыльную сторону его ладони своей, не отпуская до тех пор, пока не восстановится его дыхание.

В такие моменты он хотел рассказать ей, как мир приобретает краски, когда она рядом, как день становится светлее, стоит ей показаться на глаза, как стрелки часов неумолимо начинают бежать быстрее обычного, если она начинает говорить ему новые интересные факты из волшебного и маггловского мира, как что-то мягкое появляется в грудной клетке, обволакивая изнутри своим теплом, как только она улыбается или смеется от его шутки.

Драко не говорили о любви, но, наверное, так она и приходит. Благодаря повседневным делам и заботам, а не с помощью сотен роз или дорогого ресторана, как однажды произошло в одном из фильмов маггловского мира, который Гермиона привезла из дома, чтобы скоротать один из вечеров.

Но он не говорил ей об этом. Боялся привязать её к себе, потому что мог снова исчезнуть. И больше не вернуться, поскольку шепот тьмы дал ясно ему понять, что этот шанс последний. Тем дороже его сердцу была каждая минута, проведенная вместе. В конце концов, лучше рисковать и что-то делать со своей мнимой жизнью, чем оказаться снова во тьме и жалеть о том, чего сделать не успел.

— Ты должна пойти с Кормаком, — дружелюбно улыбаясь, ответил он.

Девушка на секунду впала в своего рода ступор, наблюдая за тем, как улыбка Малфоя становится только шире.

— Откуда ты про него знаешь? — прошептала она, округлив глаза.

Драко поднял указательный палец правой руки вверх и нарисовал невидимую замкнутую линию вокруг своей головы, грустно улыбаясь и сокрушенно выдыхая. Гермиона закусила губу, немного поморщившись. Нашла что и у кого спрашивать, называется.

— Да, точно.

— Так требует история, — раскинув руки по сторонам, проговорил он, стараясь превратить неловкую паузу в шутку.

Грейнджер одобрительно кивнула и, помахав рукой на прощание, направилась к выходу из библиотеки, опустив голову и подбородком касаясь потемневших от времени страниц книги. Драко ещё немного посидел один за столом и снова пролистал Древние Руны, хотя надобности в этом никакой не было. Он поставил книгу на место и, всё ещё немного улыбаясь, направился вдоль пустого темного коридора, размышляя над тем, какой фильм в следующий раз ему покажет Гермиона или какую музыку принесет послушать.

Витая в собственных мыслях, Драко не успел понять, как чья-то сильная рука потянула его за ворот и затем прижала к стене, прижимая ключицы с особым ожесточением.

— Ты что творишь? — рыкнул приглушенный бас из темноты.

— Какого...

— Замолчи. Я поклялся защищать тебя, дал непреложный обет...

Драко тут же понял, что к чему. Обрывки воспоминаний собрались в его голове, как пазлы, воссоздавая действительную картину.

— Всё-таки дали? — он сокрушенно покачал головой, разочаровавшись в прошлых коротеньких достижениях четвертого курса окончательно, поскольку, отвлекаясь на мелочи других, не смог изменить главного.

— Что значит «всё-таки»? — не понял профессор Снейп.

Драко собрался с мыслями, стараясь вложить в одну фразу как можно больше информации, перестав бояться того, что пропадет. Лучше обо всем рассказать ему. Главное — передать эти знания. Как бы низко это ни звучало — надо перевалить эту ношу на другие плечи, потому что время Драко неумолимо приближалось к концу, а у всех остальных людей в этом временном промежутке целая жизнь впереди. Жизнь, который никогда уже не будет у слизеринца.

— Я всё знаю, — начал он. — Знаю обо всем, что случится в будущем.

Он выждал ровно секунду, чтобы удостовериться в полном внимании и заинтересованности Снейпа этим разговором.

— Я знаю, крестный, что вы работаете не только на Лорда, но и на Дамблдора. Я знаю про крестражи. Я знаю о пророчестве. Я помню про задание Волдеморта, но не стану его выполнять. Вы убьете Альбуса вместо меня, чтобы закрепить свое место правой руки Темного Лорда.

Драко понадобилось несколько секунд, чтобы понять: его не преследует боль. Он говорил насколько свободно, что казалось, будто с каждым новым словом у него из души жаждет вырваться ещё с десяток. Поток последовательных мыслей стремился прорваться в мир, не в силах больше выдержать замкнутые стенки капсулы в виде Драко, которая его сдерживала.

Северус немного пошатнулся и убрал руку с плеч Драко, переместив её на стену, чтобы сохранить равновесие.

— Откуда ты...

— Я не из этого времени. Очень долго рассказывать обо всем сразу. У меня катастрофически мало времени. Просто слушайте.

Профессор недоуменно раскрыл рот, покачав головой, и снова устремил свое внимание на слизеринца.

— У меня последний шанс предотвратить грядущее будущее. Грядущие смерти и потери. И я исправил. Я не просил Кэти Белл передать директору проклятое ожерелье. Я не отдал бутылку отравленной медовухи Слизнорту, чтобы тот передал Дамблдору. И я ни разу за весь учебный год не прикоснулся к Исчезательному Шкафу. Я не впущу их в Хогвартс. Мы не впустим, профессор.

Северус подошел к нему ближе, не в силах поверить в услышанное. Всё это выглядело слишком правдоподобно. И в глубине души профессор поверил мальчишке, но не собирался говорить об этом вслух.

<tab>— Мистер Малфой, вы, как обычно, недальновидно распорядились своими так называемыми знаниями будущего, — сдержанно процедил Снейп, сверля темными глазами слизеринца. — Как вы будете избегать кары Темного Лорда, остается для меня загадкой. Не знаю, кто предоставил вам эту информацию, но теперь все мы в огромной опасности. И всему виной ваше легкомыслие и заносчивость.

Драко решительно шагнул к нему навстречу, совершенно не испытывая ни капли страха.

— Ваши слова не пошатнут моей надежды на успех, профессор. Я знаю, что делать.

Больше не задерживаясь возле действительно не на шутку обеспокоенного профессора, Драко зашагал прочь от него, рассекая застоявшийся прохладный воздух сырого помещения.

— Теперь всему настанет конец. Ты — глупец, Драко, — бросил Снейп ему в спину.

Впервые за все время обучения в Хогвартсе слизеринец слышал в голосе зельевара неподдельные нотки страха.

— Думайте, как хотите. Это ваше право, профессор. Но знайте: я сотру мнимые границы временных рамок и изменю будущее. Даже если мой опыт будет стоить мне жизни.

Слова Драко повисли в воздухе, заполняя своим звоном всю пустоту сырого коридора замка. Да, он был готов к этому. Ему и так дали отсрочку. Смерть всё равно заберет всё, что ей принадлежит. Значит, надо встретить Её, как старого друга.

Судьба дала Драко шанс рассказать о событиях, не рискуя быть сгоревшим заживо изнутри. Счет за право пользования дарами будущего слизеринцу предоставят в конце вечера. Но сейчас у него все ещё есть время, поэтому он использует его до последней секунды.