Шепот надежды

Густая чернично-черная дымка попадала в легкие, мешая дышать, просачивалась в подсознание, затуманивая разум. Холодные пальцы тьмы вцепились в горло, заставляя против воли потянуться непослушными пальцами к шее. Но он не мог двигаться. И не мог дышать. Снова.

Когда тебя швыряет во времени, кидает в новую жизнь или прижимает к другой, приходится переосмыслить, кто ты есть. Или каким тебя видят другие. И Драко думал теперь об этом даже чаще, чем то было нужно.

И он был в некоторой степени рад, что успел хотя бы что-то сказать ей, но расплата за выданную тайну была слишком велика. Будущее обязано было свершиться само собой, но Драко вставил судьбе палки в колеса, раскрыв череду событий на несколько недель вперед. Возможно, Гермиона сообразила и не стала рассказывать об этом остальным, лишь направляя Гарри в нужное русло. Но это была лишь догадка Драко. Только предположение.

— Ты всё делаешь правильно, — послышался тихий голос, прорезающий необъятную тьму будто секирой.

Малфой пытался повернуть голову, хотя толку от этого не было никакого. Сплошная и беспросветная мгла не предоставила ему ни единой возможности уцепиться за спасительный шепот и найти место, откуда он доносился.

— Ты можешь им всё рассказать, но плата будет очень высока.

Драко хотел сказать, что знает цену секретам судьбы, но язык его не слушался. Он попытался хоть что-то ответить, но вместо слов в бездонное пространство вырвался лишь безмолвный шепот, который был в несколько раз тише, чем тот, что говорил с Драко.

— Твое время подходит к концу. Смерть хочет отобрать тебя у меня. Она позволила отправить тебя назад ещё один раз. Я не в силах просить от Неё большего. Она и так дала слишком многое. Латай брешь прошлого, Драко, и помни: я всегда буду рядом, чтобы помочь.

Тихий шепот утих вовсе, оставляя застрявшего во времени слизеринца совершенно одного в кромешной тьме. И снова закрутился волчок в солнечном сплетении, заставляя его скрутиться в позу эмбриона, возвращая постепенно способность двигаться.

Дымка прошла сквозь юношу, вынуждая резко выдохнуть, чтобы позволить легким снова работать и поддерживать жизнь.

Белоснежный ослепительный свет прорвал твердую стену тьмы, позволяя Драко снова видеть. Резкий толчок изнутри грудной клетки почти разорвал его ребра на сотни осколков, и он распахнул глаза, жадно хватая ртом воздух.

— Последний раз, — мелькнуло в голове у слизеринца. — Последняя попытка.

Как только зрение начало фокусироваться на одной точке, Драко понял, что находится в просторном купе остановившегося поезда. Клубы дыма курчавыми облаками вились за окном, отбрасывая тени на мягкие кресла, обитые темно-зеленой тканью. Пустой вагон был тих, и шум его нарушался только неровным дыханием слизеринца и громким биением сердца.

Он внимательно огляделся вокруг, и вдруг вспомнил этот отрывок воспоминаний из прошлого. Подняв голову, Драко не сразу, но заприметил едва уловимое мерцание возле сумки с чьими-то вещами. Он поднялся на ноги и встал возле полки.

— Гарри, я знаю, что ты там, — проговорил он, на секунду закашлявшись, поскольку голос за пару лет стал несколько грубоват.

Шевеления сверху не наблюдалось. Тогда он сам потянулся рукой вверх, начиная искать мягкую невидимую ткань, и, когда почувствовал её под пальцами, начал стаскивать вниз.

— Дай объясню, — тут же сказал он, глядя на недоумевающее лицо Поттера.

Драко отступил на шаг назад, показывая тем самым, что не собирается делать ничего плохого. Гарри недоверчиво посмотрел на него, а после спустил ноги вниз и прыгнул на пол, но рука его сама собой потянулась за палочкой.

— Я не собираюсь совершать ничего дурного, — выставив руки вперед, будто прочитал его мысли Драко. — Я хочу задать несколько вопросов. Ответишь?

— Попытаюсь, но ничего не обещаю, — недоверчиво сощурив глаза, ответил гриффиндорец.

Драко пытался вспомнить последние события времени, в котором оказался. В его памяти тут же всплыла подходящая картинка, и он поднял на Поттера глаза.

— Я был в Горбин и Бэркс с моей матерью? Ты видел меня?

Гарри в удивлении распахнул глаза, хотя и старался не выдать себя, но слизеринец все понял.

— Видел, — с ноткой грусти и презрения к самому себе ответил за Гарри Драко и прикрыл глаза.

— Откуда ты...

— Я — другой человек, Гарри, — прервал его слизеринец, стараясь говорить уверенным голосом и верить в свои слова. — Попробуй поверить, что я исправлю многое. Я не тот человек, которого ты видел не так давно. Просто попытайся поверить.

Не дожидаясь ответа, Драко хватает свой пиджак с сидения и решительной походкой покидает вагон поезда, закрывая за собой дверь. Ему было больно. А ещё ему было противно за самого себя.

Провалившись во времени, он освободил из заточения подсознания прежнего Драко, и тот всё испортил, вернув на прежнее русло. Малфой сильно сжал кулаки, впиваясь ногтями в ладони и до боли прикусил щеку, чтобы привести себя в чувство.

Он понял, что придется всё начинать с нуля, что все его кропотливые и неторопливые шаги самосовершенствования были погребены заживо им же самим два года назад. Он потерял «нового Драко» там, на четвертом курсе, и возродил «старого». Значит, он потерял и ту тонкую связь с Гермионой. И это было почему-то больнее всего.

Драко успел отметить: он попал на шестой курс. Это был решающий год в его прежней жизни. Именно в этот год он сошел с правильной дороги, поэтому он ещё раз мысленно поблагодарил судьбу и шепот из темноты за предоставленную возможность.

Начать с нуля? Хорошо. Только бы было время. Только бы вернуть свой якорь и снова пришвартоваться к берегу, закрепившись на Земле. Только бы вернуть Грейнджер.

                                                                                                ***

Гарри нагнал своих друзей перед входом в Большой Зал, который постепенно наполнялся прибывающими учениками. Он поправил на себе мантию, опустил воротник рубашки и поспешно занял место за столом возле Джинни.

Суетливая обстановка немного напрягала волшебника, поскольку он намеревался поговорить с друзьями по поводу встречи с Драко в поезде. Он нервно поправил ворот рубашки и опустил руки на стол, скрестив их в замок.

— Гарри, куда ты пропал? Мы тебя искали.

Встревоженный голос его подруги заставил волшебника на секунду отвлечься и потерять мысль, которую он собирался поведать остальным.

— Я следил на Малфоем, — выпалил на одном дыхании Гарри, стараясь говорить как можно тише.

— Что? — изумилась Гермиона, наклоняясь ближе.

— Зачем? — подхватил Рон, нахмурив брови. — Я думал, ты пошутил, когда сказал нам, будто считаешь Малфоя новым Пожирателем.

Гарри нервно облизнул губы и придвинулся к ним ближе, закрывая правым рукавом мантии себя от остальных ребят, сидящих за столом.

— Я видел, как с ним случилось что-то странное, когда все вышли из купе.

Джинни быстро потеряла интерес к разговору и повернула голову в сторону профессора Дамблдора, который готовился произнести вступительную речь.

— Он будто отключился на какое-то время. Потом обмяк на месте, и через пару секунд резко пришел в себя и начал жадно хватать ртом воздух.

— Может, он эпилептик, — предположил Рон, пожав плечами.

Гарри сконфуженно взглянул на своего друга, покачав головой.

— Нет, нет, — нахмурив брови, продолжил он. — С ним произошло что-то другое.

— Какое это имеет значение? — вмешалась Гермиона, явно обеспокоенная темой этого разговора.

Гриффиндорец наклонился к ним ещё ближе и продолжил говорить на пол тона тише.

— Он нашел меня сразу, как пришел в себя. Сказал, что хочет объяснить...

— Что объяснить? — взволнованно спросила Грейнджер.

— Он сказал, что на самом деле — другой человек. Я ничего не понял, но он просил попытаться довериться. И я в замешательстве. В полном.

Джинни повернулась к Трио и тихо шикнула, потому что профессор Дамблдор начал свою речь, призывая учащихся к тишине. Гарри принял нормальное сидячее положение и многозначительно посмотрел на изумленный взгляд Гермионы, которая стала учащенно дышать и метала взгляд на стол факультета Слизерин, разыскивая среди толпы светлую копну.

Поттер решил, что не стоит заострять на этом внимание. Мало ли что могло всплыть в голове у его подруги. Подняв глаза на профессора, Гарри старался думать о словах, которые тот произносил, и убрать подальше в подсознание несвязные речи Малфоя, которые внезапно всполошили Гермиону.

Грейнджер судорожно выдохнула, когда поймала взгляд слизеринца с волосами, цвета топленого молока. Она невероятно сильно беспокоилась, что всё случится так, как было раньше.

Он столько раз за эти два года делал ей больно, бросаясь оскорблениями и отпуская издевки. Она всё пыталась отыскать в нем человека, который был в тот день на репетиции вальса или в полночь Святочного Бала. Но всё было тщетно. Он будто ничего не помнил.

Гермиона пыталась как-то заговорить с ним, но в итоге получила целый букет оскорблений, касающихся её внешности и чистоты крови. И больше не пыталась этого делать, навсегда похоронив в душе те два дня, которые казались наполненными волшебством, когда «другой» Драко был рядом.

Но вот он посмотрел на неё, безмолвно разомкнув губы. Та самая морщинка пролегла между его бровей и так же быстро расправилась. Девушка коротко выдохнула, будто в легких резко прекратили доставку кислорода, перекрыв кран.

Те самые на несколько лет повзрослевшие тусклые глаза, наполненные тоской и отчаянием, смешанным с щепоткой удовлетворения, смотрели на неё, не моргая. Гермиона поджала губы, почувствовав внезапно подступившие слезы. И он словно мысленно сказал ей: «Это я». И она будто так же ответила: «Я верю».

                                                                                    ***

Драко не смог пересечься с ней в коридоре после ужина, поскольку её тут же утащила за руку Джинни. Но он видел, как изменилось выражение её лица. И был почти уверен: она вспомнила.

Эта крупица надежды поселилась в его душе и крепко закрепилась, обещая счастливое продолжение его дела. И он облегченно выдохнул, когда почувствовал тепло от этой надежды, разливающееся по всему телу и заполняя каждую его клеточку.

Он так бы и шел по коридору в одиночестве, копаясь в собственных мыслях, если бы не приглушенный треск, доносящийся с левой стороны. Драко повернул голову и увидел медленно проявляющуюся в стене массивную двустворчатую дверь с расписными узорами. Он тут же вспомнил, куда она ведет.

Оглянувшись по сторонам и убедившись, что за ним нет хвоста, Драко потянул за кольцо и вошел внутрь, прикрывая за собой дверь.

Выручай-Комната снова распростерлась перед его взором. Горы ненужного хлама, оставленного бывшими учениками или нынешними учителями, заполняли всю комнату почти до потолка. Там была и старая мебель, и потерянные вещи, и забытые воспоминания, и роковая вещь, которая не так давно круто изменила жизнь Драко.

Знакомой дорогой пробираясь через горы вещей, слизеринец направился в глубину зала, касаясь руками всех поверхность и взбудораживая при этом слой пыли. Через несколько поворотов Драко снова видит его.

Он решительно подходит ближе и на секунду замирает, прислушиваясь к тишине, которую нарушало лишь потрескивание маятника в старом серванте. Какое-то время он наблюдал за ним, представляя себе, что именно так, где-то наверху, отсчитывает его время Смерть, мечтая прибрать душу к своим рукам.

Повернувшись обратно к предмету своих поисков, он резким движением срывает вниз покрывало, отбрасывая его в сторону.

Исчезательный Шкаф был абсолютно таким, каким его запомнил Драко, поэтому в мыслях тут же очнулось от долгого сна забытое заклинание. Он провел рукой по холодному отполированному дереву, немного прикрыв глаза.

Воспоминания сразу же дали себе волю, воспроизводя несуществующее в настоящий момент щебетание крохотной птицы, на которой он тренировался тогда. Драко тряхнул головой, прогоняя навязчивые мысли. Нет, никто не должен умирать по желанию и взмаху руки человека. На всё воля тех, кто сидит на небесах. Малфой не убийца. Он никогда не будет убивать.

И Драко набросил на Шкаф темное покрывало, приглаживая грубоватую ткань рукой. Он отошел на шаг назад, на секунду остановился, а после, развернувшись на каблучках ботинок, направился к выходу из Выручай-Комнаты, уходя со скользкой дорожки своей неправильной прошлой жизни.