Глава 2
Гермиона всё ещё ждала того момента, когда Малфой решится коснуться поверхности зеркала. Но в этот раз он медлил, словно сомневался в себе. Его взгляд долго задерживался на собственном отражении. В какой-то миг он прищурился, будто заметил движение позади, и резко обернулся.
Сердце Гермионы болезненно сжалось. Она застыла, притаившись у узкой щели. Ей повезло с цветом глаз: тёмно-карие, они оставались невидимыми в лунном свете, и только это спасало её от разоблачения.
Колебания Малфоя улетучились. Он будто собрался с силами и, с вызовом взглянув на себя, закрыл глаза. Его рука медленно потянулась к зеркалу.
Гермиона не позволила себе потерять ни секунды. Тихо, почти неслышно, она выбралась из укрытия и подошла к нему. Их ладони опустились на холодную поверхность одновременно.
В зеркальном «дне» всё было иным. Здесь не существовало привычной вражды факультетов. Слизеринцы и гриффиндорцы спорили, но без злости — азартно, словно на равных. Когтевранцы и пуффендуйцы вносили свои идеи, и всё складывалось в странное, но гармоничное сосуществование.
Башня, где они собирались, будто дышала магией. Она принимала каждого, кто входил, наблюдала, впитывала их эмоции и подстраивалась под них, словно была живым существом.
Гермиона открыла глаза. Лёгкий ветер трепал листья, солнечный свет мягко скользил по коже. Перед ней раскинулась знакомая аллея возле Хогвартса — та же, и всё же словно выписанная заново: слишком яркая, слишком идеальная.
На соседней лавочке сидел Малфой. Он не заметил её. Вскочил резким движением и зашагал к замку. Но это был не тот Драко, которого она знала. Его походка была лёгкой, стремительной, а на лице играла улыбка — настоящая, мальчишеская, озорная. Он выглядел... счастливым.
Гермиона осталась стоять, поражённая. Именно это она и хотела увидеть: каким он бывает, когда думает, что никто не наблюдает.
Она повернула в другую сторону — к лестнице, откуда доносились голоса Гарри и Рона. Там, рядом с ними, её охватило непривычное спокойствие. В этом «дне» не существовало тяжести учёбы, спешки и бесконечных споров. Всё текло мягко и неторопливо, словно время стало податливым.
Они сидели у воды. Гарри рассказывал о тренировке по квиддичу, Рон язвил в ответ, а Гермиона смеялась, не поправляя ни того, ни другого. Она сняла туфли и позволила прохладной воде коснуться пальцев ног — лёгкое чувство свободы, которое она почти забыла.
И всё же её взгляд снова и снова возвращался к замку. Там, на лестнице, мелькала знакомая фигура. Драко шёл по коридору с той же сияющей ухмылкой, будто мир целиком принадлежал ему.
Особенно странным был верх башни. Пространство менялось в зависимости от того, кто туда входил: кому-то открывалась просторная терраса с видом на озеро, кому-то — купол, усыпанный звёздами, а кто-то видел уютную комнату с мягкими подушками. Башня словно отражала настроение своих гостей.
Там не было места для вражды. Музыка, принесённая кем-то на старом проигрывателе, то рвалась быстрым ритмом, то сменялась чарующим плавным напевом. Гриффиндорцы устраивали шуточные дуэли прямо в центре зала, слизеринцы азартно давали советы и делали ставки.
За длинным столом Рон спорил с Блейзом о тактике сражений, Гарри и Тео разливали в кружки мерцающий напиток, то сладко пузырившийся, то искрящийся на языке. Лаванда и Панси неожиданно нашли общий язык, смеясь и обсуждая наряды так, будто были давними подругами.
Всё было неправильно. Слишком идеально.
Гермиона сидела у камина, наблюдая. Здесь её друзья выглядели счастливыми, свободными от тяжести, что всегда нависала над Хогвартсом. Но именно это безмятежное совершенство настораживало её. Даже Малфой не выглядел собой.
Она заметила его сразу, как только он вошёл. Драко устроился чуть поодаль, закинул ногу на ногу и сделал вид, что слушает разговор Дина с Крэббом. Но его взгляд снова и снова возвращался к ней.
Не привычная ухмылка. Не холодная насмешка. Его глаза скользили по её лицу внимательно, почти изучающе, будто он рассматривал редкий артефакт, от которого невозможно отвести взгляд.
У Гермионы екнуло сердце. В реальности он никогда не смотрел на неё так.
Она спряталась за книгой, хотя слова на страницах утратили смысл. И знала: стоит ей поднять глаза, их взгляды встретятся.
Музыка ускорилась, смех и хлопки заполнили башню. Студенты закружились в танце, магия звенела в воздухе.
И даже среди этого веселья Гермиона чувствовала: Малфой всё ещё смотрит. Не отводя глаз.
Она не выдержала. Подняла голову — и столкнулась с ним взглядом. На этот раз он не отвернулся.
Драко сидел неподвижно, словно заколдованный. Его губы чуть дрогнули, будто он хотел что-то сказать, но передумал. В его взгляде не было насмешки. Только странная, ускользающая эмоция, которую Гермиона не могла понять.
Он резко откинулся на спинку кресла, словно вновь натянул привычную маску холодности. Но пальцы, нервно постукивающие по подлокотнику, выдавали его.
«Что с ним?» — мелькнуло у неё. Но взгляд, острый и цепкий, будто прожигал даже сквозь страницы книги.
Через несколько минут Драко поднялся. И направился прямо к ней.
— Ты всегда читаешь, даже когда мир вокруг рушится? — его голос был тише обычного, без яда, но и без тепла. В нём сквозило любопытство.
Гермиона вскинула голову, готовая к язвительному комментарию. Но серые глаза, как ртуть в лунном свете, сбили её с толку. В них было напряжение, интерес и что-то ещё, тщательно скрытое.
— А ты всегда наблюдаешь, вместо того чтобы жить? — парировала она ровным голосом, скрывая дрожь.
Уголки его губ дрогнули в лёгкой ухмылке, но взгляд оставался серьёзным. Он смотрел на неё так, словно видел больше, чем она сама.
На миг повисла тишина.
— Может быть, — сказал он тихо, — здесь ты слишком настоящая.
И, словно испугавшись собственных слов, Драко резко развернулся и ушёл к окну.
Гермиона сжала книгу так крепко, что побелели пальцы. Её сердце билось слишком быстро.
Он был непостижим. То холодный и отчуждённый, то странно внимательный, будто не мог оторваться. И именно это делало его опасным.