ОКСЭР

Раян

Я взял фонарь, бутылку воды — и помчался.
Пытаясь не паниковать. Успокаивая себя: всё хорошо. Он опытный наездник. Он не мог заблудиться. Не мог упасть...

Да, уже темно.
Да, он ещё не так хорошо знает территорию вокруг поместья.
Мы обычно с ним выходили на прогулки днём. Максимум — в сумерках.
Но Принца он знает... Принц его слушается.

Я сначала поскакал в сторону моря. Оно близко.
Ехал не быстро — чтобы разглядеть, если что.
Фонарь в руке, звёзды в небе. А всё равно темно.

Доехал до дерева.
Того самого дерева, где Кёнмин забрал моё сердце.

Тихо. Пусто. Принца нет.

Я поскакал дальше, к морю.
И — никого.

Блядь. Где он?

Не мог же он просто заблудиться...

Беспокойство начало подниматься изнутри, как холодная волна.
Я позвонил Марку. Он ответил сразу.

— Пока не нашли.

Кёнмин, где ты?

Я наклонился к Стар. Погладил её по шее. Зашептал:

— Хорошая моя... найди Принца. Найди своего Принца.

Стар вздрогнула. Повела ушами. Поняла?
Лошади не собаки, но у них тонкий нюх.
А у Стар — ещё и инстинкт.
Принц был её жеребцом. Она выбрала его. Он — её.
И, может... может, она его почувствует.

Я ослабил поводья.
Отпустил контроль. Дал ей свободу.
Она пошла — сначала лёгкой рысью, потом — уверенным галопом.
Не к поместью. В сторону. Направо. Мимо того самого дерева...

Потом — чуть вбок. Туда, где был ручей.
Тот самый, что вытекал из леса и стекал вниз по склону.
Мы почти никогда туда не ездили. Там глухо. Заросли, овраг, старая тропа.

Что ему там делать?..

Я поймал себя на том, что почти не дышу.
Каждый шаг Стар отзывался в груди.
Сердце билось глухо и тяжело — как перед прыжком с высоты.

Темно. Я поднял фонарь выше, осветил поляну.

И... увидел его.

Принц.

Стоял один.
Спокойно ел траву, будто ничего не произошло.
Увидев свет, поднял голову и заржал — тихо, радостно.

Один.

Где Кёнмин?

Где он?!

Я осторожно подъехал ближе, чтобы не спугнуть.
Принц узнал Стар и сразу пошёл к ней.
Она фыркнула, потянуласаь к нему мордой, ткнулась в шею.

Я спрыгнул с лошади почти на скаку. Земля качнулась под ногами.
Подошёл ближе. Горло пересохло, голос сел:

— Кёнмин!
— Ты здесь?.. Это я.

Фонарь дрожал в руке.
Я посветил вокруг.

Пусто.
Трава слегка колышется. Кусты — чёрные, как провалы.
Никого.

Что, чёрт возьми, происходит?.. Где он?..
Руки задрожали. Живот скрутило спазмом — почти до рвоты.

— Принц, — выдохнул я, обращаясь к жеребцу.
Он уже терся мордой о шею Стар, ласкался к ней, не обращая внимание на меня.

— Где Кёнмин?.. Где ты его оставил? Почему ты один?..

Он навострил уши, мотнул головой.
Я схватил его за поводья, вскочил в седло. Погладил по шее, стараясь дышать ровно.

— Найди его. Покажи, где твой хозяин. Где Кёнмин.

Я слегка пришпорил.
Принц нехотя двинулся с места — медленно, задумчиво, как будто не понимал, чего я от него хочу.
Стар шла рядом, и он постоянно отвлекался на неё, мотал головой, фыркал, заигрывал.

Мне пришлось резко натянуть поводья, остановить его.

— Потом будешь флиртовать. Сейчас — приведи меня к нему, слышишь? К Кёнмину.

Он недовольно заржал, будто обиженно, но послушался.
Пошёл. Всё ещё в своём темпе, неторопливо. Но я не стал его гнать.
Если сейчас начать давить — может заупрямиться. Встать. Закусить удила.
А мне нужно, чтобы он вёл.

И он повёл.
К дереву. К тому самому, поваленному — я только что сам его проезжал.

Что?.. Почему сюда?

— Принц, — нахмурился я, сжимая поводья. — Я просил к Кёнмину.

Но он уже остановился.
Замер. Опустил голову. Фыркнул тихо — почти грустно.

Я поднял фонарь выше, осветил подножие дерева.
Трава. Кусты. Тишина.
Пусто.

Я спешился, похлопал Принца по шее. Сделал шаг вперёд. Потом ещё.
Медленно. Осторожно. Как будто боялся того, что увижу. Или наоборот — надеялся.

Подошёл к дереву. Посветил.
Ничего. Только мрак и ветер.
Перешагнул через бревно.

— Кёнмин! — крикнул я, охрипшим голосом. — Ты где, чёрт возьми?..

Фонарь дрожал в руке. Пот стекал по спине.
Живот снова скрутило, будто всё внутри сжималось в комок.

Шаг. Ещё шаг.
Вот кусты — у самого бревна. Я направил туда свет...

И замер.

Сначала — ноги.
Потом — он.

Кёнмин лежал в траве.
Без движения.

***
Кёнмин

примерно два часа назад

Я поскакал к морю.
Спрыгнул с Принца. Прошёлся по песку.
Не стало легче — наоборот, хуже. Солнце садилось, окрашивая море в кроваво-красный. Красиво. До одури.
Но для меня это был не закат — а кровь. Боль.

Я подошёл к самой воде.
Зашёл в неё — прямо в ботинках. Мокрые носки, тяжёлые штанины. Но мне было всё равно.
Вода оказалась тёплой, почти ласковой. Как насмешка — над тем льдом, что сковал мою грудь.

Раян...

Я злился. Я ненавидел его.
Я горел.
И я любил.

И именно от этого было так хреново. Будто вырывали сердце — с корнем, с куском души.
А он...
Он держал его в руках. Смотрел на меня сверху вниз.
И, казалось, смеялся.

Я закрыл глаза.
Спрятал лицо в ладонях. Не плакал — не мог. Слишком много злости. Слишком много пустоты.

Поднял голову.
В небе — чайки. Кружат. Садятся. Взлетают снова.
Принц неподвижно стоял рядом. Верный. Настоящий.

Я будто застыл в этом моменте.
Сломанный. Полу-живой.
Не до конца понимающий, что всё это значит... Или не желающий понимать.
То, чего я боялся больше всего, уже пришло.
Подобралось тихо — как волна, что только что накрыла мои ботинки.
Теперь они мокрые. Холодные. Песок прилип к штанинам.

Стало зябко. Хотя вечер был жарким. Май.
Я в Таиланде уже месяц. Целый месяц.
Целая жизнь.

Могу ли я тебя простить? Могу ли... разлюбить?

Меня затрясло.
Озноб по коже. Зубы застучали.
Надо возвращаться. Завтра уехать. Забрать Принца — и уехать отсюда.
К чёрту всё.

Я заигрался.
Я поверил, что он меня любит. Что я ему нужен. Что он принимает меня — настоящего.
Что он доверяет.

Доверяет...
Свою боль. Свою страсть. Но не себя.

Я поднял голову к небу и закричал.
Так громко, что тут же закашлялся.
Горло пересохло. Захотелось пить.
Но воды с собой не было.

Я подошёл к Принцу.
Погладил его по шее.

— Мой хороший... Ты будешь скучать по ней? — спросил я, стараясь улыбнуться.

Он не ответил. Даже ушами не повёл.
Я тихо засмеялся:

— Хотел бы я так же...

Я вскочил в седло. Поскакал обратно.

Доехал до поваленного дерева. Уже темнело. Звёзды едва пробивались сквозь тонкие облака, солнце исчезло, но ещё тёплый свет сочился сквозь небесную вуаль.

Опасно.
Но мне почему-то захотелось перескочить.

Я ведь смогу. Я и Принц. Мы уже летали.

Тогда. Помнишь, Раян?..
Серость, огненный закат.
День, когда мы устроили ту гонку. Ты смотрел. А я летел.

Я тогда ещё не любил. Или уже?..

Я взял чуть в бок. Разогнался. Помчался к дереву.
Быстрее. Быстрее. Прыжок.
...

Я понял, что не возьму препятствие, ещё до того, как Принц оторвал копыта от земли.
Понял, что упаду.

Но не испугался.
Может, не успел. А может — было уже всё равно.

Я еле заметно улыбнулся.

Принц полетел.
Зацепился копытом за бревно. И, спасая себя, скинул меня.

Я летел. Глаза закрылись.
И я подумал:
Какой же я дурак... что думал, что смогу.
Какой же я дурак... что думал, что ты мой.

Твёрдая земля.
Спина. Голова — удар.
Резкая вспышка. Темнота.

Последняя мысль:

Раян...
Мой пёсик...
Отдай мне моё сердце.