HASSLIEBE

Вечер того же дня был потрачен на листовки для рекламы общества поддержки. Гермиона сидела в кресле гостиной Гриффиндора, поджав под себя ноги. Было мучительно скучно перерисовывать листовки раз за разом, ведь их надо было раздать всем. Поэтому почти половина факультета расселась перед камином на диванах и на полу и, сверяясь с первым образцом, что Гермиона сделала сама, рисовала листовки. Да, хорошее занятия дала им Макгонагалл на вечер. Гермиона была вынуждена попросить помощи у Гарри и Рона, иначе она бы не управилась сама, а потом и остальные присоединились, желая помочь. Это с какой-то стороны и к лучшему. На целый вечер Гермиона забыла о том, что творится за портретом, благодаря родной обстановке факультета и друзьям. Они шутили и веселились, словно нет никакого Тёмного Лорда, никаких проблем.

Из открытого окна тянуло ночной прохладой. Ребята смеялись над шутками Симуса и Дина. Но время пролетело слишком быстро. На часах уже половина первого ночи, нужно расходиться по спальням. В стопке уже приличное количество листовок.
- Гермиона, мы так скучаем по тебе, - смущённо произнесла Джинни, выразив этим мысли всех присутствующих.
- Милая, не представляешь, насколько это взаимно! Его присутствие, общение с ним меня угнетает, - шатенка наконец очнулась от безысходности, что мучила её последние дни. Будто тучи рассеялись. Девушка пожелала всем спокойной ночи и направилась в башню старост. Подсвечивая путь люмосом, она думала о том, что с ней происходит. Слизеринец определённо дурно влияет на неё. Конечно, она ни за что не откажется от Гарри с Роном. Они всегда будут той тройкой, которая постоянно влипает в неприятности и влезает в историю. Да, так и будет. Но сейчас Гермиона так боится этой войны, словно она может разлучить их.

За размышлениями шатенка не заметила, как подошла к портрету. Зайдя в гостиную она вновь наткнулась на Драко Малфоя. Блондин расселся посреди дивана, перекинув одну ногу через другую и отбросив голову на спинку дивана. Его глаза были закрыты. Гермиона, надеясь, что слизеринец заснул, медленно направилась к своей спальни, как вдруг за спиной раздалось тягуче:
- Куда крадёшься, Грейнджер? - от неожиданности её сердце пропустило удар, девушка застыла на месте, но затем медленно развернулась. Слизеринец уже не спал на диване, он стоял в двух шагах от гриффиндорки.
- Никуда я не кралась, понятно, Малфой? Я шла к себе в спальню. Что тебе нужно? - Гермиона старалась говорить твёрдо, но, похоже, её попытки только развеселили парня.
- Было очень мило с твоей стороны найти меня вчера на Астрономической башне. Гермиона поджала губы.
- Малфой, ты пил?
Он испустил смешок, больше похожий на оскал.
- Нет, что ты, Грейнджер. Как я мог, я ведь староста! - его эта ситуация явно забавляла. Он, видимо, и с дивана-то встал только для того, чтобы посмеяться.
- Мне надоел этот бессмысленный разговор, я спать, - Гермиона уже направилась к двери, но Драко догнал и сжал её запястья за спиной, толкнув её лицом к стене и придавив собственным телом, чтобы пленница не сбежала. Шатенка больно ударилась лбом о холодный камень. Парень наклонил голову к её уху и начал шептать так, чтобы она слышала.
- Если ты ещё хоть раз позволишь себе повернуться ко мне спиной, когда я с тобой разговариваю, ты увидишь, чему учит Пожирателей Тёмный Лорд. Я не побоюсь испытать на тебе свои новые умения, вроде круциатуса, тебе ясно?!
- Пошёл нахрен, ублюдок, - рыкнула Грейнджер в ответ. Слизеринец резко дёрнул её и, крепко сдавливая запястья над головой, прижал девушку спиной к стене. Их лица разделяли миллиметры.
- Что ты сказала?
- Иди в ад! - крикнула Гермиона ему в лицо. Вот она, гриффиндорская храбрость. Нелепая и бездумная. Как глупо, Грейнджер, как же, чёрт возьми, глупо! Щёку моментально обожгла рука слизеринца. Не дав очнуться от боли, Малфой вцепился в её сухие искусанные губы своими зубами. Осознав, что он с ней делает, Гермиона начала извиваться и рычать сквозь это, что-то отдалённо напоминающее поцелуй, больше похожее на изнасилование языком. И вновь эта жгучая ярость, словно яд в вену. Хочется ударить его. Избить до потери пульса, но нет сил. Слабость иногда просто убивает. Даже до палочки, покоющейся в кармане, не добраться. Малфой крепко пришпилил второй рукой её шею к стене, дабы немного сбавить оборону. Искусав её губы, он на секунду оторвался, чтобы осмотреть свою работу.
- Мерза-
Не дав девушке договорить, парень запустил свой язык в маленький тёплый ротик и начал толкаться им в щёки и зубы. Гермиона всё ещё сопротивлялась, но уже не с той силой, что в самом начале. Оказалось, она не настолько сильна. Спустя две минуты или пол часа блондин отодвинулся от неё и отошёл на пару шагов. Волосы в кошмарном беспорядке, глаза затуманены, в области паха брюки натянуты, а на губах ухмылка. Чёртов дьявол во плоти. Он видимо тоже осматривал её, потому что за прошедшую минуту никто не сдвинулся с места. А она тоже хороша. Тёмные сверкающие глаза, розовые щёки, спутавшиеся волосы и алые губы в кровоподтёках. Не считая синяков на запястьях, лиловых следах на шее и царапины на лбу. Да, Драко был доволен. Очень доволен. Только вот эрекция на ночь глядя, когда рядом нет Астории и Дафны, которые позволят всё что угодно, не то, что Грейнджер, и не только поцелуи - это проблема. Ещё какая. Но он справится. По крайней мере очень постарается.

Но её глаза, отливающие гневом - вот ради чего только и стоило стараться. Да, шикарная картина. Но вот она снова кричит, портя наслаждение.

- Извращенец! Тупой слизеринский хорёк! - она залепила ему звонкую пощёчину и влетела в комнату, громко хлопнув дверью и сразу накладывая все защитные заклинания, какие только могла сейчас вспомнить. Облокатившись о дверь и сползая по ней вниз, Гермиона пыталась подавить ком в горле. Слёзы начали медленно скатваться по лицу, оставляя на щеках сверкающие дорожки. Она винила себя в том, что позволяет так с собой обращаться, что не рассказывает Гарри и Рону об этом. Она ведь хотела. Много раз. Но каждый раз останавливала себя. Представляла их взгляды, слова, которые они произнесут, и останавливала. Она хотела бы хоть раз ответить Малфою. Взглядом на взгляд. Словом на слово. Ударом на удар. Поцелуем на поцелуй... Мерлин! Вот, что она чувствует. Чувствует, не смотря на то, что ненавидит себя за это. Ненавидит его за это. Ненавидит окружающих себя людей, за то, что они ничего не знают, но могут узнать, и неизвестно, что хуже. Что же он сделал с ней. Привязал к себе за то время, что они провели вместе, а теперь... Он делает ей больно, а она даже ответить не может.

Девушка не заметила, сколько минут прошло, пока она сидела на полу, но слёзы высохли. И тут она почувствовала, что всё ещё возбуждена. Тяжесть внизу живота дала о себе знать, когда Гермиона поднялась на ноги.

О, как же она не хотела думать об этом. Просто лечь спать. Но узел в животе влажность между ног не позволяли ей этого. А ещё мысли, мысли, мысли... Бесполезные, никчёмные, ненавистные мысли! Конечно, такого она ещё не с кем не испытывала. До этого вечера.
Рон. Милый Рон. Он был таким нежным и неловким. Отношения с ним были похожи на сладкую вату. Мягко и беззаботно. Рон никогда не позволял себе причинять ей физическую боль. А сегодня Драко чуть ли не избил её, но она вдруг почувствовала желание. От этого дурацкого поцелуя, от которого у неё остались синяки, и до сих пор кружится голова. От этого навязчивого злобного шёпота, от которого по всему телу проходит холод.

Гермиона нащупала под одеялом резинку трусов и проникла пальчиками меж половых губ. Было очень влажно и тепло, а набухший клитор просил ласки. Гермиона представляла себе, что сделает Драко Малфой, если узнает об этом. О, он будет так горд собой! Вот она, последняя, кто пытался сопротивляться ему, в итоге лежит в кровати и яростно трёт киску, глатая собственные слёзы.