Искры в змеином гнезде

Первые недели осени пролетели незаметно — с ветрами, с ароматом жареной тыквы в коридорах, с мятной свежестью утреннего Хогвартса. Элис всё чаще ловила себя на мысли, что дни мелькают как кадры фильма: квиддич, занятия, смех Пэнси, разговоры с Фредом и Джорджем, и... слишком много мыслей о Седрике Диггори.
Словно по иронии судьбы, когда Элис только начинала понимать, что внутри неё творится буря — Теодор Нотт, тот самый Тео, с холодными глазами и вечной отстранённой маской, начал встречаться с Дафной Гринграсс.
Это стало неожиданностью. Глупой, болезненной неожиданностью.
— Ты знала? — Элис смотрела на Пэнси, сидя с ней в их спальне поздним вечером. Комната была освещена лишь тусклым светом от летающих свечей, и под этими огоньками их лица казались чуть бледнее, чем обычно.
Пэнси пожала плечами, закручивая вьющуюся прядь волос вокруг пальца.
— Он сам сказал. Два дня назад. Они целовались у озера. Я думала, ты видела.
Элис покачала головой. Она не видела. Она избегала. После того, как Тео сорвался, после того, как они почти поняли друг друга — он просто... исчез. А теперь — Дафна. Красивая, спокойная, будто специально созданная для Тео. Без вопросов. Без сложностей.
— А ты... — Пэнси посмотрела на подругу внимательно. — Ты всё ещё о нём думаешь?
Элис вздохнула.
— Не знаю. Слишком долго он был частью моей злости, моего детства. А теперь, когда он с Дафной, я вдруг... не чувствую боли. Только пустоту.
— А Седрик?
Элис замолчала.
Седрик был другим. Не связанным с её прошлым. Не отравленным воспоминаниями и ссорами. Он смотрел на неё так, будто видел свет внутри неё, даже когда она сама его не чувствовала.
— Я думаю о нём, — честно сказала она. — Всё чаще. И, кажется, не просто думаю.
На следующий день, за обедом в Большом зале, она встала из-за стола Слизерина и направилась к столу Пуффендуя. Сердце билось глухо, где-то в районе горла. Седрик, окружённый друзьями, заметил её сразу. Улыбнулся. Немного настороженно.
— Элис? — он поднялся, подходя к ней.
— Нам нужно поговорить, — тихо сказала она. — Только ты и я.
Несколько любопытных взглядов упали на них, когда они вышли из зала в коридор. Было непривычно тихо — только эхо шагов по мраморному полу и лёгкое биение её сердца.
Седрик остановился, сложив руки за спиной, как будто пытаясь скрыть, насколько волнуется.
— Я хотел сам тебя позвать. Уже несколько дней... — он провёл рукой по волосам. — Я чувствую, что между нами что-то меняется, Элис. И хотел поговорить, прежде чем это станет чем-то большим. Но...
Она не дала ему договорить.
— Седрик, — её голос дрожал, но не от страха. — Неважно, что ты хотел сказать. Потому что я скажу первой. Мне важно, чтобы ты знал — я чувствую к тебе то же, что и ты ко мне.
Он смотрел на неё в тишине. Медленно, очень медленно его глаза потеплели, и уголки губ дрогнули в настоящей, неуверенной, но счастливой улыбке.
— Правда? — спросил он почти шёпотом.
— Правда, — выдохнула она. — Я тоже выбираю тебя.
Тем же вечером Элис сидела на подоконнике в гостиной Слизерина. За окнами моргали звёзды, а внутри было удивительно спокойно. Даже Пэнси, лежащая на диване с книгой, не говорила ни слова — только иногда бросала на Элис взгляды, полные понимания.
Внизу, в одной из комнат, Теодор ломал перо. Не от ярости. От какого-то бессильного гнева. Драко стоял рядом, наблюдая, как тот кидает книгу в стену.
— Тео, ты что, с ума сошёл? — вспыхнул Блейз. — Что происходит?
— Ничего! — рявкнул Теодор.
— Ага, конечно. Это "ничего" чуть не сломало мой любимый чернильник, — пробормотал Драко.
Пэнси прищурилась.
— Это из-за Элис?
Теодор вздрогнул.
— Я не... я не влюблён в неё, если вы об этом.
— Никто ещё не говорил, что ты влюблён, — заметил Блейз.
Молчание. И только хруст зубов, которые Тео яростно сжимал.
— Это началось с третьего курса. С этой её глупой наглостью, с того, как она спорит со мной, как будто не боится. Как будто я — просто Тео, а не фамилия, не маска, не родительские ожидания...
Он затих.
— И что теперь? — осторожно спросил Драко.
— А теперь? Поздно, — ответил Тео. — Я уже всё испортил.
Поздно вечером Элис вернулась в свою комнату. На кровати лежал её шарф, пахнущий осенью. Она завернулась в него, легла и уставилась в потолок.
В голове был Седрик. И Тео.
Один — как светлое начало. Другой — как незавершённая глава. Но в этот вечер она выбрала свет.
Хотя бы на сегодня.