Чёртов Симсон...
Элена в тот вечер выглядела по-особенному.
Она надела короткое платье цвета мокрого асфальта — гладкое, струящееся, чуть обволакивающее фигуру. Оно почти не блистало, но в мягком свете софитов ткань едва заметно мерцала, словно повторяла движения её тела. Открытые плечи, тонкие бретели, свободный подол — всё говорило не о дерзости, а о лёгкости. Её легкость — как у той, кто хочет забыться.
Кожа была загорелой, будто напитанной южным солнцем, на щеках — румянец, не то от вина, не то от танцев. Волосы она оставила распущенными — светлые пряди спадали на плечи мягкими волнами, иногда заплетаясь в ленты света, пробегающие по залу. Пара тонких серёг покачивалась в ушах, ловя каждый поворот головы.
Макияж — лёгкий, но с акцентом на глаза. Они сегодня были особенно выразительными — чёрная подводка чуть вытягивала линию, делая взгляд глубже, почти кошачьим. Помада — матовая, природного оттенка. Её губы не кричали, но если кто-то смотрел — забывал отвести взгляд.
На ней были тонкие серебряные кольца и браслет, а каблуки — низкие, но изящные, с тонкими ремешками. Когда она шла — звук каблуков растворялся в музыке, но её походка привлекала даже больше, чем любой звук. Она двигалась не как та, кто пришла на вечеринку. А как та, кто пришла забыть, что у неё когда-то болело сердце.
И в этом было самое сильное — в её попытке быть свободной, весёлой, собой. Даже если внутри всё ещё было немного пусто.
Толпа на танцполе вибрировала в ритме музыки. Свет менялся от сиреневого до золотого, отражаясь в глазах танцующих. Элена только что рассмеялась, уткнувшись в плечо Изабеллы, с которой они по-детски отжигали под веселый хит. Её волосы прилипли к шее, щеки горели, в глазах блестела редкая искра — она и правда, хоть на минуту, забылась.
Хави остался у лестницы, когда Алехандро, допивая коктейль, хлопнул его по плечу:
— Всё, мы наверх. Ты подожди Элену, понял? Только не скучай.
— Ага, — буркнул Хави и остался на месте, понимая, что спорить бесполезно.
На втором этаже клуб вдруг превращался в другой мир — тёплый свет гирлянд будто растворял стены, а разбросанные разноцветные пуфы делали атмосферу уютной и непринуждённой. Из динамиков лилась фоновая, не мешающая музыка, за баром стояла небольшая стойка с напитками и закусками.
Самуэль уже завалился на огромный красный пуф, закинув руки за голову:
— Вот это кайф. Тут можно жить. Или хотя бы забыть, что скоро опять тренировки.
— С тобой забудешь, ага, — фыркнул Эдди, откидываясь назад. — Ты хоть раз просыпался без опоздания?
Алехандро, развалившись посередине, притворно зевнул:
— Вы что-то говорили? Я просто слушаю саундтрек своей богемной жизни.
— Скорее — трек твоего храпа, — засмеялся Самуэль.
В этот момент Изабелла, поднявшись вместе с ребятами, села рядом с Алехандро и, потянувшись за чипсами, усмехнулась:
— Слушайте, вы тут реально как бабушки на лавочке. Один жалуется, другой храпит, третий про тренировки ноет. Где нормальные разговоры?
— Мы экономим энергию, чтобы завтра блистать, — серьёзно сказал Алехандро.
— Ага, в Instagram, — хмыкнула она, подмигнув. — Стоп... Хави-то где?
— Да я его оставил с Эленой, — небрежно отозвался Алехандро. — Ну, ты же понимаешь...
— Ха, наконец-то! — Изабелла хлопнула в ладони. — Если они не разберутся сегодня, я сама вмешаюсь. Достанется обоим.
— Ну что, надеемся, он не сбежит через запасной выход, — добавил Самуэль, — а то мы его потом по всему городу искать будем.
— Может, наконец-то скажет ей, что чувствует, а не будет сидеть, как лектор философии в депрессии, — с ухмылкой вставил Эдди.
Изабелла закатила глаза:
— Да он не скажет, он будет смотреть в пол, молчать и надеяться, что она угадает мысли по выражению его бровей. Мужская логика.
— Может, вы нам тоже потом объясните, что там между ними? — спросил Самуэль. — А то мы как зрители сериала без субтитров.
— Нет субтитров, потому что это драма, — с театральным вздохом сказала Изабелла. — Всё как в Netflix, только бюджет на эмоции больше.
— Или меньше на здравый смысл, — буркнул Эдди, и все рассмеялись.
— Но если честно... — вдруг сказала Изабелла тише, кидая взгляд вниз, куда ушли Хави и Элена. — Если он сейчас не сделает хоть шаг, она уйдёт. Не физически — вот тут, — она постучала себя по груди, — в голове. А туда потом уже не вернуться.
Наступила тишина на пару секунд.
— Ну, — поднял бутылку Алехандро, — выпьем за то, чтобы у Хави хватило мозгов и смелости.
— И чтобы Элена не прибила его за молчание, — добавила Изабелла, чокаясь с ним. — Хотя если прибьёт — я пойму.
Первый этаж
Рядом кто-то обратил на неё внимание.
Парень с лёгкой небрежной причёской, рубашкой, расстёгнутой на пару пуговиц, и самодовольной улыбкой, приблизился, лениво оглядел её с головы до ног и, не скрываясь, встал вплотную.
— Ты, похоже, не из тех, кто часто сюда заходит, — сказал он, опершись локтем о стойку рядом с ней, когда она отошла за мохито.
Элена бросила на него короткий взгляд, без интереса, но вежливо.
— Просто веселюсь.
— Могу составить тебе компанию. Разве можно быть такой красивой и одной?
Он подошёл ближе, слишком близко, и положил руку на стойку так, что она оказалась между ними. В этот момент за её спиной словно нависла тень. Тихо, но очень уверенно раздалось:
— Она не одна.
Элена повернулась и увидела Хави. Он стоял рядом, не повышая голоса, но взгляд был острым и прямым. Не грубым, не вызывающим — просто... недвусмысленным. Он даже не смотрел на парня, а смотрел только на неё.
Незнакомец пожал плечами с фальшиво-невинной усмешкой:
— Ладно, ладно. Мир тебе, герой. — Он кивнул Элене и исчез в толпе.
Она немного растерялась, но, поймав взгляд Хави, вздохнула.
— Спасибо, — сказала она тихо, чуть улыбнувшись, и впервые за вечер — по-настоящему тепло.
Хави опустил глаза и едва заметно усмехнулся:
— Просто... не хотел, чтобы ты вылила мохито на него в драке.
Элена фыркнула.
— Это был бы стильный выход.
— Слишком стильный для Лейцпинга.
Они оба замолчали на секунду.
— Пойдём? — предложил он.
Она кивнула, и они, не говоря больше ни слова, двинулись к лестнице, оставляя за собой грохот танцпола и витающее в воздухе напряжение, которое едва заметно начинало растворяться.
Они шли к лестнице в полумраке, сквозь ритмичный свет прожекторов. Элена не спешила — то ли из-за того, что каблуки скользили по полу, то ли потому, что внутри вдруг всё стало будто... мягче.
Она украдкой взглянула на Хави. Он не смотрел на неё. Его профиль казался отстранённым, взгляд — сосредоточенным. Но она знала — он всё чувствовал. Даже то, чего она сама толком не понимала.
"Почему он? Почему именно он всегда появляется в такие моменты?"
Она вспомнила, как этот парень приблизился. Он не был неприятным. Просто был... не Хави.
Слишком уверенный, слишком быстрый, слишком гладкий. И в его приближении не было уважения — лишь попытка взять.
"А Хави не берёт. Он просто становится рядом. И всё."
Она вдруг ощутила тепло — от его взгляда, от этой молчаливой защиты. Её сердце глупо сжалось.
"Вот только... стоит ли мне это позволять? После всего?"
На секунду она задумалась: а если бы это была она — на его месте? Уехала бы в другой город, в другую страну. Смогла бы сохранить связь, как он не сумел?
"Да. Я бы писала. Я бы не отпускала. Мне было бы больно, даже если бы он был далеко. Потому что потерять такого — это как забыть, кто ты есть."
Но он был моложе. Он ушёл в мир, где не было времени на воспоминания.
А теперь... теперь он возвращался в её мир шаг за шагом.
Они поднялись на второй этаж. Там уже все смеялись, сидя на пуфах. Алехандро рассказывал что-то с пафосом, Самуэль пытался его перебить, а Изабелла громко рассмеялась, показывая кому-то в телефоне смешной сторис.
И в этот момент Элена, не дойдя до группы, вдруг обернулась к Хави. Он остановился чуть позади и поднял брови:
— Что?
— Ничего, — она чуть улыбнулась. — Просто... спасибо, правда.
Он хотел ответить, но в этот момент сзади раздался громкий возглас Эдди:
— Ну что, вы уже поцеловались, или нам спуститься и помочь?
Все обернулись, засмеялись. Хави закатил глаза, а Элена просто покачала головой.
— Не сегодня, Эдди.
— Ну хоть не "никогда", — подмигнул тот.
Они вошли в круг, и впервые за долгое время Элена почувствовала:
она не просто в компании.
Она — среди своих.
***
Ночь. Клуб
Толпа начала редеть. Под клубом — смесь огней такси, разговоров и сигаретного дыма. Алехандро вынырнул из дверей с обеспокоенным лицом, подбежал к Хави, который стоял чуть поодаль, переписываясь в телефоне.
— Хави. — Он дотронулся до его плеча. — Слушай... она в ноль. Плохо ей. И Изабелла тоже уже не в кондиции, а я не могу отвезти двоих. Ты не мог бы... ну, ты сам понимаешь.
Хави не ответил сразу. Только посмотрел на клуб. Сердце предательски сжалось. Он уже собирался идти прочь этим вечером, но Алехандро снова произнёс:
— Это твой шанс. Я не знаю, что у вас, но... просто отвези её. Без пафоса.
Через пару минут он уже держал Элену под руку. Она шаталась и пьяно смеялась, при этом пытаясь отмахнуться:
— Я сама могу, Симсон!
— Сим... что? — Хави приподнял бровь.
— Сииимсооон, — протянула она с пьяной издёвкой. — Ну ты ж Хави Си-монс... Симсон. Мне так больше нравится.
Он хмыкнул, открыл перед ней дверь машины. Элена плюхнулась на пассажирское сиденье и откинулась назад, глядя в потолок.
— Ты милый... но я тебя ненавижу.
— Взаимно, — сдержанно усмехнулся Хави и завёл машину.
Внутри машины.
Несколько минут они ехали в тишине. Только шум улицы и ровное дыхание Элены. Потом она вдруг заговорила, голос был тихим, будто бы она просто думала вслух:
— А ты вообще хоть раз думал... каково это — быть оставленной? Не просто брошенной. А... ну, как будто ты больше не часть жизни человека, который значил всё?
Хави держал руль крепче, чем нужно.
— Элена...
— Не. Не надо. — Она покачала головой, глядя в окно. — Ты мог бы хотя бы написать. Иногда. Хоть одно сообщение. Хоть чёртов эмодзи.
Она резко повернулась к нему:
— А я думала, что мы друзья. Ну, типа настоящие. Что нас ничто не разъединит. Но оказалось — разъединит. Карьера, Париж, жизнь, пофиг.
— Я думал, что лучше отдалиться, чем...
— Чем что? — перебила она. — Чем видеть, как всё рушится? Как я тебя забываю по кусочкам?
Молчание.
Потом она фыркнула, снова улыбнулась — но уже грустно.
— Ты же знаешь, да? Что я всё равно тебя... — она запнулась, прикрыла глаза. — Я тебя люблю, дурак. Я так стараюсь тебя забыть, а ты тут сидишь со своей причёской и... и водишь машину, как будто это ничего не значит!
Он замедлил ход, съехал на тихую улочку и остановился. Повернулся к ней.
— Элена... — он хотел сказать что-то простое, успокаивающее, но в его голосе дрожало всё.
Она посмотрела на него, в её глазах была мокрая тоска и отчаяние.
— Почему ты пришёл в мою жизнь, а потом исчез? Почему я до сих пор хочу, чтобы ты остался?
Он медленно потянулся и убрал прядь её волос за ухо.
— Потому что я идиот. Потому что я тоже не смог тебя забыть. Потому что всё это время я хотел быть рядом. Просто не знал, как вернуться.
Она опустила глаза. На губах появилась слабая, пьяная, ранимая улыбка.
— Ну ты и Симсон.
Он рассмеялся — искренне, впервые за вечер.
— Ну, может, Симсон вернётся. Если ты позволишь.
Элена ничего не ответила. Только положила голову ему на плечо.
А он просто сидел, сжимая её руку, пока ночь за окнами оставалась их единственным свидетелем.
***
Хави осторожно вёл Элену по коридору, придерживая за талию — она почти не держалась на ногах, голова моталась у него на плече. На ней всё ещё было то платье с открытой спиной и шлейкой через плечо — ткань сбилась, локоны растрепались, и даже тушь чуть размазалась под глазами. Но она всё равно казалась ему самой красивой.
Она споткнулась у порога спальни, тихо выругалась, и он подхватил её, словно уносил весь этот вечер на руках.
— Осторожно, — шепнул он, чуть улыбаясь.
— А ты... ты такой милый, — пробормотала она, — всегда думаешь, что я разобьюсь...
— Иногда мне правда кажется, что ты вот-вот упадёшь, — мягко ответил он, усаживая её на край кровати.
Элена села, чуть наклонившись вперёд, а потом вдруг посмотрела на него снизу вверх — глаза были туманные, но в них было нечто такое, от чего у него перехватило дыхание.
— Останься, Симсон, — прошептала она. — Не уходи... пожалуйста.
Он застыл. Казалось, мир вокруг стал слишком тихим. Только её голос, полусонный, нежный, и вот это "Симсон" — будто обида, смешанная с привязанностью, с детством, с болью, со всем, что между ними когда-то было.
— Элена... — он медленно опустился на корточки перед ней, взял её за руки. — Ты пьяна. Это неправильно.
— Мне всё равно... — она посмотрела на него с той самой уязвимостью, от которой внутри у него что-то переворачивалось. — Мне не нужно, чтобы было правильно... Мне просто нужно, чтобы ты был здесь.
— Нет, — покачал он головой, даже несмотря на то, что сердце его рвалось к ней. — Ты скажешь это утром. Если всё ещё захочешь. Но не сейчас.
Она что-то пробормотала — почти неслышно, — и он уложил её на кровать, укрыл одеялом, откинул волосы с лица. Она уже почти спала.
— Хави, — выдохнула она, не открывая глаз. — Я тебя... не хочу забывать.
Он закрыл глаза. Сел рядом. Хотел остаться. Хотел просто лечь рядом, обнять её, прижать к себе, как раньше, когда они были просто детьми, и всё было чище, проще.
Но вместо этого он только наклонился и поцеловал её в висок.
— Завтра... — прошептал он. — Завтра ты опять будешь меня ненавидеть. Смотришь на меня с этой злой усмешкой и говоришь, что всё забыла. Но я нет. Я помню каждое слово. Особенно то, что ты сказала в машине.
Он медленно вышел, прикрыв за собой дверь. Остановился в коридоре, прислонился к стене.
«Я тебя люблю, Симсон... Ты такой милый... Но я тебя ненавижу. Я стараюсь тебя забыть...»
Он провёл рукой по лицу.
А я всё равно остаюсь. Пусть даже завтра всё будет иначе.
***
Кухня. Утро. Запах кофе и тостов.
Элена стояла у раковины, держась за чашку обеими руками, словно та могла заслонить её от вчерашнего вечера. В голове пульсировало, во рту было сухо, а перед глазами всплывали расплывчатые обрывки: танец с колонкой, как она смеялась в голос, как сказала... «Ты милый. Ненавижу тебя. Люблю. Симсон».
— Боже, просто телепортируйте меня на Луну... — прошептала она.
— Что-то сказала? — раздался позади голос.
Она вздрогнула и чуть не уронила кружку.
Он здесь.
Хави стоял в дверном проёме, в чёрной футболке и с чуть растрёпанными волосами. Спокойный, немного сонный, с той же самой мягкой улыбкой, от которой у неё сжимался живот.
— А... нет. — Она резко отвернулась. — Просто... чай остыл.
— Это был кофе, — заметил он, подходя ближе.
Элена судорожно достала из шкафа первую попавшуюся миску, явно не понимая, зачем.
— Я просто... сейчас уйду. Мне надо... — она поставила миску на стол, потом тут же убрала обратно.
Хави смотрел на неё с лёгким любопытством, но не приближался. Только тихо сказал:
— Я ничего никому не рассказывал. И не собираюсь.
— О чём ты?
— О колонке, признаниях и том, как ты требовала остаться в твоей комнате.
Элена зажмурилась и простонала:
— Чёрт...
— Было мило, — мягко сказал он. — По-своему.
Она повернулась к нему, всё ещё не глядя прямо.
— Прости. Я... не должна была это говорить. Вообще. Я была...
— Пьяна, — закончил он, всё ещё сдержанно.
— Да. И ты... остался. Хотя мог просто уйти. — Она на секунду подняла взгляд.
— Я хотел остаться, — сказал он тихо. — Но не тогда. Не в таком виде. Не так.
Между ними повисла тишина. Элена опустила глаза и слегка кивнула.
— Ладно. Я... пойду. Приму душ. И притворюсь, что вчера не существовало.
Она попыталась проскользнуть мимо него, но он на мгновение остановил её, слегка коснувшись её руки.
— Элена.
Она остановилась. Не смотрела.
— Сегодня ты снова будешь злиться, я знаю. Опять будешь делать вид, что ненавидишь. Но если хоть одно слово из машины вчера — было правдой... Я запомню. Хорошо?
— Я никогда не вру в пьяном состоянии.
Она сжала губы, закрыла глаза, но не повернулась к нему. Просто вышла.
А Хави остался стоять на кухне. Один. С той самой кружкой, которую она держала двумя руками.
И с мыслями, от которых не было ни кофе, ни спасения.
***
Целый день Элена металась по дому, как вихрь. То хлопала дверцей шкафа в одной комнате, то через десять минут уже шуршала пледом в другой. Иногда ложилась, иногда садилась на подоконник, но нигде не могла усидеть дольше нескольких минут. Телефон лежал в стороне, сообщения от Изабеллы и ребят остались непрочитанными. Даже когда все собирались выйти прогуляться по Лейпцигу, она лишь коротко ответила:
— Не хочу. Вы идите.
Изабелла в ответ прислала грустный смайлик и: «Ну ты чего? Позже всё равно спускайся, ладно?»
Мальчики ушли, а в доме остались только Хави и Элена.
Он тихо сидел на диване внизу, листая какой-то футбольный разбор в телефоне, но глаза то и дело поднимались на лестницу. Было ясно: он остался не потому, что не хотел гулять — просто хотел быть рядом. Может, на случай, если она всё-таки появится. Или просто... потому что по-другому не мог.
Спустя полчаса он не выдержал. Написал ей в мессенджере:
«Спустись. Я просто хочу показать тебе одну штуку.»
Ответа не было. Но через минуту раздались лёгкие шаги по лестнице. Она вышла — с растрёпанными волосами, в его старой серой кофте, которую, кажется, тайком забрала ещё вчера. Без макияжа. Уставшая, немного потерянная, но всё равно красивая — как будто не старалась быть ею.
— Ты чего остался? — спросила она, спускаясь и кутая руки в рукава.
— Не хотелось идти, — он пожал плечами. — А может, просто знал, что ты спустишься.
Она слегка усмехнулась, отводя взгляд.
— Всё равно все ушли. Что ты хотел показать?
Хави встал, сунул руки в карманы и посмотрел на неё с лёгкой, почти мальчишеской улыбкой:
— Не здесь. На улице. Пошли со мной. Там не так шумно, и... ты не будешь от меня бегать по комнатам.
Элена закатила глаза, но в уголке губ всё равно проскользнула улыбка.
— Окей, Симсон. Только если ты уговоришь купить мне какао по пути.
— Легко, — усмехнулся он. — Я ради этого и остался.
И, не дожидаясь ответа, он открыл дверь. Она тихо вышла следом. Хлопнула за ними дверь, и они растворились в тихом вечернем Лейпциге — в том самом моменте, где мы с тобой уже были.
Они сидели на низкой каменной скамейке у канала, в самом сердце Лейпцига, где город наконец умолкал. Лишь редкие капли отражённого света фонарей дрожали на воде, как будто сама река запоминала их тени.
Хави слегка наклонился вперёд, положив локти на колени. Он долго молчал — не потому, что не знал, что сказать, а потому что каждое слово сейчас было на вес боли. Он посмотрел на неё. Элена сидела с прямой спиной, пальцы сжимали край куртки, как будто только это удерживало её на месте.
— Элена, — сказал он почти беззвучно, — мне правда жаль.
Она не ответила. Только ресницы дрогнули. Свет скользнул по её щеке, вырисовывая линию подбородка — ту, которую он знал почти наизусть.
— За что? — её голос был сухой. Не колкий, не злой. Просто уставший.
— За всё. За то, что исчез. За то, что вернулся, будто ничего не было.
— А ты ведь и правда так думал, да? Что можно просто появиться. — Она повернулась к нему впервые за весь вечер. В её глазах не было слёз, только стеклянное напряжение. — А я? Что мне делать со всеми этими годами молчания?
— Я не знал, как быть. — Хави говорил тихо, как будто боялся спугнуть что-то хрупкое. — Когда ты перестала отвечать... я подумал, ты вычеркнула меня. Полностью.
Элена усмехнулась, но это был не смех — скорее трещина в голосе.
— А ты хоть раз подумал, почему я так сделала?
Он не ответил. Только потянулся, неуверенно, медленно, коснулся пальцами её щеки. Его ладонь была тёплой, осторожной, почти испуганной. Он посмотрел на неё — в упор. В глаза.
— Я скучал, — прошептал он. — Каждый день.
Элена смотрела на него, и что-то в её взгляде смягчилось. Она не отвернулась. Не дёрнулась. Даже не моргнула. Когда его лицо стало ближе, дыхание перемешалось с её.
Он почти прикоснулся к её губам.
Но в последнюю секунду — Элена как будто очнулась. Глаза дрогнули, и она резко отстранилась. Встала, будто под ногами внезапно вспыхнул лёд.
— Не надо. — Тихо, но очень твёрдо. — Просто... не сейчас.
Хави остался сидеть, не шевелясь. Его пальцы всё ещё были чуть вытянуты вперёд, будто тянулись за ней даже тогда, когда она уже отошла.
— Прости, — только и сказал он.
— Я просто... пойду. — И пошла. Шаги по каменной дорожке были быстрыми. Слишком.
Он не пошёл за ней. Только опустил голову и закрыл глаза.
"Так близко. И всё равно — слишком рано."
Он чувствовал, как в груди разливается холод. Потому что впервые за всё это время у него была надежда. Потому что впервые он почти вернул её.
И потерял.
Не потому что не старался. А потому что она всё ещё боялась — его, себя, этой боли.
И он не имел права торопить.
Изабелла первой заметила, что Элена возвращается одна.
— Э? — Она отложила телефон, встала с подоконника и внимательно посмотрела на подругу. — Ты где была?
Элена лишь пожала плечами, не поднимая взгляда.
— Гуляла, — коротко бросила она и направилась наверх, словно пытаясь спрятаться за стеной безразличия. Ни капли эмоций, но Изабелла знала эту маску — за ней всегда что-то бурлило.
Минут через пять появился Хави. Элена, увидев это, быстро поднялась наверх. Он был угрюм, глаза опущены, будто тяготился собственными мыслями. Никого не искал взглядом, хотя все сидели в гостиной: Алехандро, Самуэль, Эдди.
— Всё нормально? — лениво спросил Самуэль, грызя что-то с кухни.
Хави кивнул, не обращая особого внимания на вопрос. Прошёл к холодильнику, налил воды и молча сделал глоток.
Изабелла тихо подошла к нему, когда остальные отвлеклись, и встала рядом.
— Ты один?
— Она ушла раньше, — коротко ответил он.
— Что случилось? — спросила она, внимательно глядя в его глаза.
Хави задержал взгляд, в его глазах — мутное стекло, будто всё внутри запотело от эмоций.
— Я чуть не поцеловал её, — сказал он тихо.
— И?
Он криво усмехнулся, словно пытаясь облегчить собственную боль.
— Она отступила. Сказала: «Не надо». И просто ушла.
Изабелла молчала, опустив руку на его плечо — тихо, без слов утешения, просто рядом.
— Я не понимаю, — выдохнул Хави. — В какой-то момент казалось, будто всё возвращается. А потом — будто я стал ей чужим.
Изабелла кивнула, тихо и глубоко:
— Потому что ты для неё не чужой. Это хуже.
Он медленно кивнул, принимая горькую правду.
Спустя час Элена лежала в темноте своей комнаты, глядя в потолок. В голове крутились его пальцы на своей шее, его дыхание, что стало близким... и как она в последний момент отпрянула.
Потому что если бы он её поцеловал — она бы не смогла отступить.
А тогда всё рухнуло бы.
Она сжалась в клубок, и впервые за весь день почувствовала настоящую одиночество.
И, шепотом, почти самой себе, прошептала:
— Чёртов Симсон...
Чертов? Элена, ты, сама говорила, что любишь его. А сейчас? Сейчас отстранилась от него в шаге от поцелуя? Одумайся, Элена. Одумайся.