Те, кого мы теряем

Тот день

Утро растекалось по дому тонкой, вязкой тишиной. Солнечные лучи осторожно пробирались сквозь занавески, касались пола, мебели, щёк — но не разгоняли напряжение, висевшее в воздухе. На первый взгляд, всё было как обычно: кто-то что-то ел, кто-то жаловался на недосып, кто-то смеялся.

Изабелла, бодрая как всегда, рассказывала Эдди о странном сырке с солью, который «вроде десерт, а вроде и издевательство». Самуэль, обхватив кружку двумя руками, смотрел в пустоту, как будто завёлся по ошибке и сам не понял, зачем встал. Алехандро листал телефон, как будто ищет там смысл жизни.

Элена сидела сбоку, в объёмном сером кардигане, укутанная в него, как в броню. Она казалась отстранённой, даже потерянной, будто её мысли были где-то между вчера и никогда. Ложка тихо звякнула о край чашки — единственный звук, который она издала за всё утро.

Но она чувствовала взгляд. Ощущала его кожей, как легкий ожог.

Хави сидел напротив. Неподвижный, молчаливый. Только глаза жили отдельно — следили, искали, будто умоляли о разрешении быть рядом. Он не пытался настойчиво смотреть, не улыбался, не делал ничего, что можно было бы назвать "флиртом". Но в этом молчании было больше слов, чем она могла вынести.

Она знала этот взгляд. Знала, как он смотрит, когда скучает. Знала, как смотрит, когда боится.

И она не выдержала.

— Ты опять смотришь, — сказала она тихо, не поднимая глаз, и это прозвучало не как упрёк, а как просьба: перестань.

— Потому что не знаю, как ты себя чувствуешь, — так же тихо ответил он. — После вчерашнего...

— После "почти"? — она медленно подняла на него глаза, и в них было всё: напряжение, усталость, непрощённая близость. — Прекрати делать вид, будто это ничего не значит.

Он слегка покачал головой, будто это больно.

— Я не делаю вид, — выдохнул он. — Я просто не хочу, чтобы тебе стало хуже. Я пытался сделать легче...

— А ты подумал, что этим только тяжелее? — перебила она. — Ты приблизился... слишком. А теперь хочешь, чтобы всё исчезло?

Он не ответил. В его взгляде мелькнуло что-то уязвимое, как у человека, который сам себя поставил под удар и не может с этим справиться.

И тут Изабелла, почувствовав, как накаляется воздух, поставила перед ними тарелку с таким стуком, что все вздрогнули.

— Всё, хватит. — Голос её был ровным, но твердым, как стекло. — Мы сегодня идём гулять, смеёмся, пробуем уличную еду и примеряем дурацкие шапки. Поняли? Э, — она кивнула на Элену, — собирайся. А ты, — взгляд в сторону Хави, — помоги ей найти кроссовки. И никаких "но". Шевелитесь.

Серьёзно? Найти кроссовки? Изабелла, ты не могла придумать что-то получше? 

Элена и Хави переглянулись. Словно два подростка, которых застукали за чем-то личным. Ни один не знал, что сказать, и потому промолчали.

Но где-то внутри, в этом молчании, уже начинал формироваться день, который изменит гораздо больше, чем они готовы были признать.

***
Шопинг.

Лейпциг в этот день был каким-то особенно лёгким. Солнце щедро плескалось на витринах, уличные музыканты наполняли воздух саксофонными мелодиями, а прохожие словно не спешили — просто шли, улыбались, дышали.

Они тоже не спешили. Все бродили от одного магазина к другому, смеясь, примеряя странные шляпы и нелепые очки в форме сердец. На минуту можно было забыть обо всём: о недомолвках, о взглядах за завтраком, о "почти" — и просто быть.

Изабелла с Эдди застряли у полки с парфюмом. Она брызнула аромат на бумажную полоску и сунула ему под нос:

— Этот тебе подходит. Такой... сдержанный, но с намёком.

— С намёком на что? — он фыркнул.

— На то, что ты не робот, а человек. Иногда.

— Прекрасно. Спасибо. Ты только что подарила мне кризис идентичности.

Самуэль плёлся позади с выражением глубокой скорби на лице.

— Я не выношу торговые центры. Заберите у меня жизнь, но не ведите меня больше по магазинам.

Он сел прямо на скамейку у витрины, свесив руки, как уставший мультик.

— Можешь отдохнуть, — Элена усмехнулась, протягивая ему несколько пакетов. — Хочешь, я тебе ещё шарфик подберу?

— Молчать, мучительница, — простонал он.

Фаустиньо, стоявший неподалёку, подошёл и без слов забрал часть пакетов из его рук.

— Давай сюда. Ты сейчас тут завянешь.

— Вот это — братство, — с придыханием сказал Самуэль и обнял его.

Алехандро и Изабелла задержались у прилавка с мягкими шарфами и варежками. Он нашёл одни — ярко-розовые, с ушками на концах — и нацепил себе на голову.

— Как я тебе?

— Ужасно. Именно поэтому я беру тебе такие.

— Правда? Значит, ты хочешь, чтобы все знали, что я твой?

— Нет, я хочу, чтобы все знали, что я с тем, кто готов носить ушки ради меня, — и она потянулась, аккуратно поправляя ему "ушко" на лбу. — Это и есть любовь.

Он не сдержался и чмокнул её в щёку.

— Ты просто хочешь испортить мою репутацию! Я же был так крут. Да, и сейчас такой.

— Нет, теперь ты — мой милый зайчик. Привыкай.

Их смех смешался с шумом улицы. Они знали, что это звучало глупо, и довольно таки странно, и это делало их смех все громче.

Изабелла, всё ещё улыбаясь, подошла к Хави и что-то прошептала ему, слегка кивнув в сторону Элены. Он нахмурился, но ничего не сказал. Просто двинулся к Элене, которая в это время колебалась между двумя одинаково уютными толстовками.

— Мне Изабелла велела помочь, — сказал он спокойно, без наигранной лёгкости. — Ты как? Понесём вместе?

Она посмотрела на него сдержанно. Он не шутил. Не строил из себя героя. Просто подошёл и предложил помощь. Без намёков, без улыбки, без давления.

Она знала, что он пытался исправить всю ситуацию, но она не могла. Она боялась. Она считала себя большой трусихой за то, что зная, что он изменился все еще избегает всей связи между ними.

— Спасибо, — тихо ответила она, отдавая ему пакеты. На секунду их пальцы соприкоснулись. Она чуть дёрнулась, но не отдёрнула руку. Трусиха. Опять. Просто отпустила. Как будто внутри всё ещё гремело, но снаружи — она была тише улицы.

Хави ничего не сказал. Просто пошёл рядом. Как будто бы он решил — в этот день, хотя бы в этот день — просто быть рядом.

Они не разговаривали. Хави, лишь иногда кидал на неё взгляд, надеясь, что она смотрит на него. Но все напрасно.

Больно? Да.

Обидно? Да.

Виноват? Ну, вроде да.

Правда, загладить вину пытается, но безуспешно.

Элена не смотрела на него. Она смотрела куда угодно, но только не на него. На Изабеллу, которая обнимала Самуэля, как младшего брата. На Алехандро, который снимал их в тот момент. На Фаустиньо, который примерял вместе с Эдди часы. Она смотрела на всех. На всё.

Элена пыталась как то замедлить шаг, что бы Изабелла с Але их догнали, но они, точно не собирались этого делать. Конечно. Это было очевидно.

Элена, за весь этот момент, наконец-то посмотрела на него. А Хави? Хави быстро отвернул голову в другую сторону. Она не должна была знать, что он смотрел на неё. Она не должна была видеть. Так же, она не должна была видеть улыбку Хави, которая была у него на лице, на протяжении всего этого момента.

***

Вечер. Ресторан.

Ресторан напоминал старую открытку: золотистый свет, дерево, стёкла, отражающие закат. За окнами Лейпциг медленно погружался в мягкую темноту, фонари вспыхивали один за другим.

Они были рады тут собраться. Особенно Алехандро. Он так скучал по Хави... Но это не тот Хави, которого он знает. Тот Хави, всегда улыбался, делал вид, что разбирается, ведь считал себя «начитанным».

Теперь Алехандро понимает, почему он читал книги. Иногда конечно, но читал. Что бы не говорила Элена, Хави правда жалеет о сделанном. Он правда любит её. Элена тоже. Это понятно. Да и заметно тоже.

По глазам, по словам, по улыбке — по всему.

Але надеялся, что у них наконец- то получится связать свою жизнь. Он хотел увидеть былого Хави. Он хотел, что бы тот был счастлив.

За длинным столом — шум, смех, румянец после долгого дня. Все расслабились. Даже официант будто подыгрывал им, шутил, запоминал их заказы с улыбкой.

Элена молча наблюдала, как Алехандро держит Изабеллу за руку под столом, целует её в висок, что-то шепчет — и та улыбается, прикрываясь ладонью. Их связь была настолько настоящей, что даже не казалась романтикой — скорее, дыханием. Привычкой быть рядом. Надёжностью.

И от этого в груди Элены кольнуло. Слишком остро. Потому что она не помнила, когда в последний раз чувствовала себя настолько понятой. Настолько защищённой.

Она хотела так же, но не допускала сама.

— Прекратите уже! — Самуэль закатил глаза. — Вы как витрина свадебного агентства. Все такие: «ой, он меня любит», «ой, он меня понимает». А я вот — просто Самуэль. Один. В мире полный парочек.

— Это чтобы ты завидовал, — усмехнулся Алехандро, не отпуская Изабеллу.

— Работает, — Самуэль залпом допил свой лимонад и резко встал. — Так, вон та девушка у стойки уже в третий раз на меня посмотрела. Спорим, она не откажет мне в танце?

— Иди, но не позорься, — хмыкнула Элена.

Музыка сменилась. Джаз сменился мягкой, тёплой мелодией. Медленный ритм, женский голос, чуть дрожащие аккорды. Зал как будто замер.

— Ты обещал мне танец в любом городе, — тихо напомнила Изабелла.

— Прямо сейчас, señorita, — Алехандро поднялся, поцеловал её ладонь. — Один медленный танец в любой точке земного шара — включая Лейпциг.

Они пошли танцевать. Он обнял её за талию, она положила голову ему на плечо. Они двигались, как будто были в своей реальности, и мир вокруг просто любезно не мешал.

Самуэль действительно подошёл к девушке — и она с улыбкой приняла приглашение. Эдди уже смеялся, вращаясь в танце с Фаустиньо.

А Хави встал и подошёл к Элене. Молча. Просто протянул руку.

Она посмотрела на него долго. Очень долго. Хотела отказаться. Но пальцы сами потянулись к его ладони.

Он мягко положил руку на её талию. Они вышли в центр. Танцевали медленно, близко. Она чувствовала его дыхание. Он — каждый изгиб её спины.

Но молчание оказалось громче музыки.

— Ты ведёшь себя так, — прошептала она, глядя куда-то мимо, — как будто ничего не было.

Он не сразу ответил. Только сжал её руку.

— А как мне быть? — тихо спросил он. — Чтобы не сделать ещё хуже?

— Не прикасаться. Не смотреть. Не быть таким, каким ты был. Потому что ты был слишком близко. А потом исчез.

Он остановился. Песня всё ещё звучала, но они больше не двигались.

— Я хотел, чтобы тебе стало легче, — сказал он. — Хоть немного.

— Мне не легче, Хави. — В её голосе дрожали слёзы. — Потому что ты сделал вид, что всё это... не случилось.

Он сделал шаг ближе, но она отступила.

— Ты причиняешь боль. Даже своим молчанием.

И она резко развернулась и ушла — почти бегом, дрожащими пальцами коснувшись плеча официанта на выходе.

Ох, Элена...Зачем? Зачем страдая, ты, наступаешь на те же самые грабли?

Изабелла сразу всё поняла. Без слов. Оттолкнулась от Алехандро, со взглядом «ты сам все понимаешь», и пошла следом. Догнала у дверей, обняла крепко, не отпуская.

— Я рядом, слышишь? — шептала. — Не держи всё в себе.

— Я просто... устала... — выдохнула Элена. — Он делает шаг вперёд — и снова исчезает. А я каждый раз будто падаю.

— Тогда просто... дай ему шанс подойти ближе, — тихо сказала Изабелла. — Только ближе. Я уверена, ты не пожалеешь. Он по-настоящему рядом, если ты разрешишь ему быть.

— Вдруг, он поступит так же?

— Тогда, я его убью, — чуть улыбаясь заявила та. — Но если честно..Элен, я уверена, что такого не произойдет. Поменялся он, а вместе с ним и ты.

Элена закрыла глаза. Её трясло, но она молчала.

***
Хави стоял у стойки, спиной к залу. Он смотрел в бокал с водой, как будто пытался разглядеть в нём ответ. Рядом кто-то засмеялся, в колонках снова заиграл лёгкий фоновый бит, но всё звучало как будто из-под воды.

— Эй, — рядом оказался Алехандро. Он спокойно поставил свой стакан рядом. — Ты как?

Хави не ответил сразу. Только шумно выдохнул и потер ладонями лицо.

— Не знаю. Словно бы... я всё испортил ещё до того, как начал.

Алехандро кивнул. Не спешил с утешениями. Просто стоял рядом.

— Она плачет?

— Нет. — Хави криво усмехнулся. — Она сильнее, чем кажется. Она уходит, чтобы не показывать, как ей плохо.

— Она не уходит от тебя, Хави. Она уходит от того, что чувствует. А это разные вещи.

— А если она больше не хочет ничего чувствовать ко мне?

— Тогда почему ты ей всё ещё небезразличен? — Алехандро повернулся к нему. — Знаешь, я смотрел на вас. Там, на танцполе. И то, как она дышала рядом с тобой — это не игра. Она не фальшивит, просто боится. А ты стоишь, будто тебя уже похоронили.

Хави чуть усмехнулся, но в глазах — тяжесть.

— А если я снова сделаю больно? Не хочу быть причиной ещё одной её слезы.

Алехандро пожал плечами:

— Ты и есть причина. Сейчас — уже да. Так почему бы хотя бы не быть рядом, раз уж и так всё вокруг тебя вертится?

Хави посмотрел на него.

— Я просто... не знаю, что делать.

— Делай простое. Не бегай за ней. И не прячься. Будь там, где она тебя увидит. Дай ей время. Но не исчезай. Она не простит ещё одного исчезновения, даже если не скажет этого вслух.

Хави медленно кивнул. Сжал губы.

— Спасибо.

Алехандро похлопал его по плечу:

— Ты не один. И ты не всё испортил. Иногда начало — это просто та точка, после которой ты решил не убегать.

Хави опять же опустил голову. Он правда надеялся на то, что она его хотя бы когда-то подпустит близко к себе. Но он сможет. Он всегда верил в себя и в свои силы.

Когда даже ушел из ПСЖ, из-за того, что получал мало времени, клялся всем, что станет одним из лучших.

Стал? Стал. Доказал? Доказал.

Смог там, Хави — сможешь и здесь.

Хави был очень благодарен Алехандро. Он его лучший друг и об этом даже заявлять не надо. Каждая «международная пауза», является их встречей. Алехандро едет к нему, они едут куда-то вместе, и так постоянно.

Алехандро поддерживал кудрявого всегда, да и тот его тоже. Их крепкая дружба, имеющая свои корни с самого детства давала о себе знать везде.

Хави всегда слышал о любовных историях Алехандро с Изабеллой, и честно...завидовал. Конечно же белой завистью. Он был очень рад за своего лучшего друга. Всегда давал советы, интересовался, и даже один раз при их ссоре, написал Изабелле сам, ведь та заблокировала Алехандро.

У них есть много разных ситуаций: глупых, смешных, грустных, непонятных, острых — одним словом всех.

Но это всё, не остановило их дружбу. И они гордятся этим.

***

По дороге домой.

Улицы Лейпцига уже остыли после дневного зноя. Ветер гладил витрины, редкие прохожие перебегали дорогу под мерцанием фонарей. Машина мчалась по тихому проспекту — внутри было тепло, но по-своему тяжело.

Они хорошенько повеселились этим вечером, но без ситуаций интересных не обошлось.

Элена сидела у окна. Лоб опирался на холодное стекло, дыхание оставляло лёгкий след. Она молчала, крутила в пальцах кольцо на среднем пальце, стараясь просто ехать. Не думать. Не чувствовать. Только ехать.

Её мучал вопрос. Вернее вопросы. Разные, жуткие, интересные.

Ответа на них она не знала,но найти пыталась. Вдруг Хави устанет, и больше не будет пытаться всё наладить? Что будет она делать тогда?

«Надеюсь что нет», — проносилось у неё в голове.

Рядом — Изабелла. Молча держала её за руку. Без вопросов. Без попыток утешать. Просто была рядом, как якорь.

На переднем сидении — Эдди и Фаустиньо. Наперебой спорили о какой-то ерунде, будто нарочно пытались заглушить атмосферу в салоне.

— Если ты ещё раз скажешь, что медляки — это пережиток прошлого, я тебя высажу, — фыркнул Эдди.

— Ты меня и так чуть не уронил на танцполе, брат, — засмеялся Фау. — Считай, я уже страдал.

Кто-то усмехнулся. Кто-то промолчал. Но Элена и Хави — молчали оба.

Он сидел в глубине салона, напротив неё, через проход. Смотрел в тёмное окно, плечи напряжённые, губы сжаты. Он не смотрел в её сторону — и от этого становилось только тяжелее. Как будто между ними росло что-то незримое, острое, недосказанное.

Изабелла тихо наклонилась к Элене, не отводя взгляда от передних сидений, и прошептала:

— Ты ведь уже всё сказала ему, да?

Элена вздрогнула. Молчала. Потом чуть кивнула.

— И всё равно больно?

— Даже больше, чем было, — прошептала она. — Будто я сорвалась с высоты и лечу снова.

Изабелла мягко сжала её руку, не отпуская.

— Знаешь, он же не ушёл. Он всё ещё рядом. Даже когда ты его отталкиваешь. Это ведь что-то значит, правда?

Элена закрыла глаза. Плечи дрожали — почти незаметно.

— Мне страшно, — призналась она. — Потому что если впустить... и снова потерять...

— Тогда мы поймаем тебя. Я поймаю, — сказала Изабелла, уже чуть громче. — Но я верю, что в этот раз — ты не пожалеешь.

И в этот момент — будто почувствовав — Хави повернулся.

Тихо. Без жеста. Без слов. Просто посмотрел.

И в этом взгляде не было ни давления, ни просьбы. Только тёплое, честное: «Я всё ещё здесь. Я не ухожу».

И этого оказалось достаточно, чтобы внутри у Элены что-то болезненно дрогнуло. И впервые за весь вечер — она не отвела глаза.

Возвращение домой

Дверь в квартиру распахнулась с шумом — кто-то споткнулся о порог, кто-то уронил сумку, кто-то тут же засмеялся. Они входили почти хором, громкие, разгорячённые, уставшие, но почему-то всё равно счастливые. Вечер оставил внутри каждого какую-то мягкую искру, которая не давала им разойтись по комнатам сразу.

— Я так больше не могу, — вздохнул Самуэль, скидывая кроссовки, — у меня ощущение, будто пятки отвалились. Убил бы того, кто мне эти кроссы посоветовал!

— Это ты сам себе их выбрал, — хмыкнул Эдди, проходя на кухню. — В отделе женской обуви.

— Эй! Я просто запутался в развеске!

— Всё равно мило, — засмеялся Фаустиньо. — Может, это была судьба.

— Если судьба — мозоли, то я с ней завязываю, — проворчал Самуэль и бухнулся на диван.

Элена с Изабеллой сели на диван, подтянув ноги. Изабелла сразу уютно устроилась рядом с Алехандро, положив голову ему на плечо. Он машинально обнял её, поглаживая по руке.

— О-о-о... — вдруг протянул Самуэль, который до этого возился с телефоном Алехандро. — Але, а кто это у тебя тут в инстаграмме?

Изабелла мгновенно выпрямилась.

— Кто? Покажи.

— Да никто! — Алехандро протянул руку, спокойно, но быстро забирая телефон. — Саму, ты как всегда лезешь не в своё.

— Да ладно тебе. Такая эффектная блондинка, между прочим. Глаза — огонь.

— Алекс? — Изабелла резко повернулась к нему. — Кто эта девушка?

Он медленно повернул голову, поднял бровь.

— Ты назвала меня Алекс?

— Не уходи от вопроса.

— Я не ухожу, я просто шокирован. Это хуже, чем измена.

— Алехандро!

— Ладно-ладно, — он рассмеялся и прижал её к себе за талию. — Ты серьёзно ревнуешь?

— А ты серьёзно хранишь фотографии каких-то девушек в телефоне?

— Слушай, ну мне иногда скидывают в директ. Я их даже не открываю. Просто остаются в чате, всё.

— Угу. Конечно, не открываешь, — фыркнула она и отстранилась. — Алекс...

Он тихо засмеялся, склонив голову к ней:

— Скажи ещё раз.

— Что?

— Назови меня Алекс. Ещё раз. Давай, чтобы я точно понял, что ты злишься.

Она закатила глаза.

— Ты ненавидишь, когда я так говорю.

— Именно поэтому это и так мило. Потому что ты бесишься. Из-за меня. Это делает меня самым счастливым человеком на планете.

— Ты невозможный, — пробормотала она, всё ещё недоверчиво, но уголки губ дрогнули.

— А ты — ревнивая. Но, к счастью, только ко мне, — он наклонился и тихо прошептал в её ухо: — И мне это чертовски нравится.

Он снова обнял её, а потом быстро чмокнул в висок.

— Всё. Клянусь, никакой блондинки. Могу тебе свой пароль от телефона дать. Хочешь?

— Хочу. И переписку тоже покажешь.

— Всё покажу. Только не называй меня Алекс. Лучше что-нибудь милое. Например, «мой».

Она посмотрела на него с полным раздражения лицом... и всё равно не сдержалась — засмеялась и уткнулась носом ему в плечо.

— Ты идиот, — пробормотала она.

— Твой идиот, — с довольным видом ответил он и крепко её обнял.

Сцена не осталась незамеченной. Фаустиньо, с чашкой чая, только покачал головой:

— Эти двое — как сериал без конца.

А Хави, сидевший на подлокотнике кресла, бросил взгляд на Элену. Она смотрела на Изабеллу и Алехандро с лёгкой, едва уловимой улыбкой. Но потом её взгляд снова потух. И он, не произнося ни слова, лишь чуть склонил голову в сторону — будто снова пытался нащупать путь к ней.

***
Поздняя ночь.

Дом давно затих, в коридорах — ни звука. Только редкий ветер, гуляющий по улицам Лейпцига, шевелил жалюзи и выдувал остатки вечерней жары.

Элена вышла на балкон босиком. Дверь за ней щёлкнула тихо. Она облокотилась на перила, закрыла глаза. Всё внутри будто ныло — не от боли, а от переполненности.

Не спалось. Совсем.

Шаги позади заставили её вздрогнуть. Она резко обернулась — и чуть не потеряла равновесие.

— Осторожно, — голос. Низкий. Узнаваемый. Руки подхватили её под локти. — Ты чего? Ты... ты сейчас реально чуть не...

— Всё нормально, — отозвалась Элена быстро, отстраняясь. — Прости. Я не слышала, что ты...

— Я не специально, — тихо сказал Хави. Он стоял в метре, руки в карманах. Смотрел на неё, будто впервые. — Просто... тоже не спится.

Пауза.

— Ты всегда молчишь, когда хочешь что-то сказать? — спросил он вдруг.

— Я не знаю, как говорить с тобой. — Она опёрлась о перила, не глядя. — Не знаю, как быть.

— А ты просто... будь. Со мной.

— Это не работает так. Не после всего. — Элена посмотрела на него. Голос дрожал. — Ты хочешь быть рядом, а я... я даже не знаю, кто ты теперь.

Он подошёл ближе. Очень медленно.

— Я тот, кто скучал по тебе каждый чёртов день. Кто открывал твои старые сторис, потому что хотел слышать твой голос. Хоть как-то.

— Не надо, — прошептала она. — Пожалуйста.

— Почему? — Хави остановился совсем рядом. — Потому что ты злишься? Или потому что ты боишься, что я ещё могу быть важен?

Она вскинула взгляд. Сердце билось в горле.

— Не смотри так на меня.

— Почему?

— Потому что я не знаю, что мне делать, когда ты так смотришь. Я не знаю, как себя вести. Я...

— Тогда не веди себя. Просто будь.

Он дотронулся до её руки. Легко. Пальцы замерли на её запястье.

Элена будто замерла между "да" и "нет". Вдох. Выдох. Она не была уверена, почему делает это — но в следующую секунду, дрожащая, она наклонилась вперёд.

Вспомни слова Изабеллы, Элена.

Касание. Несмелое. Их губы встретились едва — как будто случайно.

Хави сначала даже не двинулся. Мгновение — и он отпрянул чуть назад. Она в панике сразу же отпрянула.

— Прости, — выдохнула она. — Боже, я... я не должна была...

— Нет, — перебил он. В один шаг он оказался рядом. — Эле... ты правда думаешь, я этого не хотел?

Он взял её лицо в ладони. Его лоб коснулся её лба.

— Я боялся, что ты меня оттолкнёшь. Что я всё испорчу. Но, чёрт...

Он поцеловал её. По-настоящему. Глубоко, не спеша. Не как извинение. Как то, что должно было случиться давно.

И она не отстранилась.

Её руки легли ему на грудь. Он прижал её ближе, к себе, к этому моменту, к этой ночи. Всё вокруг исчезло — остался только балкон, их дыхание, и тот самый поцелуй, в котором было столько накопленного — злости, нежности, скуки, и чего-то ещё, что не скажешь вслух.

Это случилось.

Никаких планов. Без расчёта. Без защиты. Только два человека, которые слишком долго жили на грани: между «хочу» и «не могу», между прошлым, которое болело, и будущим, которого они оба боялись.

Поцелуй был не просто прикосновением губ — он был выдохом после затяжной тишины. Был криком, сдержанным внутри. Был ответом на вопросы, которые никто не решался задать вслух.

Элена дрожала. Не от холода, а от того, насколько реальным всё это было. Никаких «если», никаких «позже». Она позволила себе этот шаг. Позволила себе довериться.

А Хави... Хави целовал её так, будто всё это время — все эти года — он копил каждую эмоцию, каждую мысль, каждый взгляд, чтобы вложить их сюда, сейчас, в этот момент.

И наконец-то они этого дождались.

Не случайно. Не рано. Не поздно. А тогда, когда внутри больше не оставалось сил делать вид, что это ничего не значит.

Теперь — уже не было пути назад.
И, может быть, оно того стоило.

Когда они оторвались друг от друга, Элена сказала:

— Мне страшно.

Он коснулся её щеки.

— Мне тоже. Но я больше не убегаю. А ты?

Она кивнула. Едва.

И он обнял её. Тихо. Без слов.

Потому что иногда одного прикосновения — достаточно.