Те, кого мы теряем

Солнечные дни в Барселоне текли медленно и тепло, словно густой мёд, растекающийся по ладоням. Город пробуждался вместе с ними — шумные улицы наполнялись ароматами свежесваренного кофе, смешиваясь с солёным морским бризом. Вечерами город окрашивался в тёплые оттенки, и компания Элены всё чаще собиралась вместе, чтобы просто быть рядом — гулять по знакомым улицам, сидеть на открытых террасах, дышать жизнью и мечтами.

С каждым днём особой становилась дружба с Изабеллой. Между ними росло то, что сложно объяснить словами — тёплая родственная связь, будто две души узнавали друг друга без лишних слов. Они говорили искренне и глубоко — о том, что скрыто за красивыми фотографиями в соцсетях, о тихой усталости, о надеждах, о той боли, что не видно посторонним. Их прогулки по набережной, где шум моря сливался с тихими разговорами, стали чем-то почти священным. В маленьких дворах Грасии, где уютно прятался аромат матча, они слушали друг друга так, будто это было самое важное на свете.

С Ламином всё было иначе — он говорил без слов. Его прикосновения — лёгкие, но уверенные — как будто читали её настроение лучше, чем она сама. Он обнимал её, когда слова казались лишними, и держал крепко, не отпуская, пока сама она не отступала. Элена ловила себя на том, как естественно ей хочется тянуться к нему — за руку, за плечо, к его искреннему смеху, который всегда был заразительным. В те тихие вечера, сидя на траве в парке Цитадели, их взгляды переплетались, и в паузах между словами витало напряжение — будто невысказанное обещание, которое жило и дышало между ними.

Пау, с его неизменным весельем, был словно солнечный луч в любой день. Его шутки и истории, переплетённые с вымыслом и реальностью, наполняли пространство вокруг лёгкостью и смехом. Он называл Элену «маленькой звёздочкой», и в этих словах звучала такая нежность, будто он не мог поверить, что такая искренняя и настоящая душа существует рядом.

Педри — спокойствие в движении. Они однажды вместе шли из Саррии до моря, и это молчание, наполненное присутствием друг друга, было словно особенный язык. Он не спрашивал лишнего, просто шел рядом, и этого было достаточно. Для Элены это была редкая роскошь — ощущать, что тебя понимают без слов.

Однажды, в вечернем свете узких улочек Готико, когда воздух был напоён лёгким ветерком и запахом свежеиспечённого хлеба, Изабелла неожиданно предложила:

— Слушай, а хочешь поехать со мной в Германию?

— В Германию? — удивлённо прищурилась Элена.

— Да! У меня там друг, мы познакомились в Ла Масии, он — лучший друг Алехандро с детства. Мы раньше часто тусовались вместе. Сейчас он играет в Лейпциге. Думаю, стоит навестить.

Элена улыбнулась. В её сердце заиграла нотка любопытства и лёгкого волнения — сменить город, увидеть что-то новое, окунуться в незнакомую атмосферу. Она не стала спрашивать лишнего, лишь кивнула, делая глоток из бутылки и шутливо добавив:

— Немецкий я не знаю, но компанию тебе составлю.

Изабелла рассмеялась, и разговор перешёл к планам, деталям поездки и предвкушению приключений. Никто из них не подозревал, что этот друг в Лейпциге — именно тот, кто когда-то играл особенную роль в жизни Элены. Путь их судеб постепенно приближался, хотя пока это было лишь тихое предчувствие.

Утро нового дня началось в уютном доме Изабеллы и Алехандро — светлом, наполненном теплом и солнечными лучами, проникавшими через большие окна. На кухне пахло свежим хлебом и горьковато-сладким ароматом кофе.

— Элена, ты всё собрала? — позвала Изабелла, легко коснувшись плеча подруги, словно передавая ей уверенность и поддержку.

— Почти, — улыбнулась Элена, завязывая шнурки на кроссовках. — Немного волнительно, но в хорошем смысле.

Алехандро, сидевший неподалёку и не отрывающий взгляд от телефона, вдруг подмигнул и встал.

— Не волнуйся, ты не одна, — сказал он, подходя к Изабелле, которая сразу же обняла его за талию, прижимаясь к его плечу. В комнате на миг воцарилась тихая, почти священная тишина — тепло и близость, которые редко демонстрировались, но всегда чувствовались.

— Ну что, — весело произнесла Изабелла, отрываясь от Алехандро и улыбаясь Элене, — наше большое приключение начинается.

Во дворе уже ждали Самуэль и Эдди — оба были в приподнятом настроении, смеясь и перебрасываясь шутками. Все быстро загрузились в машину, и они отправились в путь.

Самолёт плавно качался в небе, убаюкивая своих пассажиров. В салоне царила уютная тишина, прерываемая только тихими разговорами и шумом работы экипажа. Элена чувствовала, как в её груди медленно утихает волнение, уступая место лёгкой уверенности.

Изабелла улыбнулась и, играя пальцами, мягко коснулась края подлокотника рядом с собой.

— Знаешь, — тихо сказала она, — мне нравится, как сейчас всё складывается. Мы вместе, и это самое главное.

— Да, — кивнула Элена, — будто время замедлилось, чтобы дать нам возможность просто быть.

Алехандро едва заметно улыбнулся и бросил игривый взгляд в сторону Изабеллы, которая нежно сжала его руку.

Самуэль и Эдди тихо переговаривались через ряд, иногда подмигивая друг другу. Самуэль, младший из двоих, выглядел взволнованным, но его глаза светились живым интересом.

— Это будет замечательная поездка, — мягко произнёс Эдди, — столько нового, и столько людей, которых мы ещё не знаем.

Элена кивнула, ощущая, как их связь становится крепче с каждой минутой. Ей хотелось запомнить этот момент — тепло дружбы, спокойствие и радость ожидания.

За окном солнце медленно садилось, разливая по небу оттенки огненно-оранжевого и нежного лилового. Эти цвета касались лиц друзей, делая их ещё более живыми, настоящими.

— Ты снимаешь? — улыбнулась Изабелла, заметив, что Элена держит телефон у окна.

— Конечно, — ответила та, — хочу сохранить всё: небо, облака, нас.

Изабелла осторожно положила руку на руку Элены, будто обещая, что этот вечер станет началом чего-то особенного.

— Когда прилетим, устроим настоящий вечер — без спешки, просто будем говорить и наслаждаться моментом.

— Мне нравится твоя идея, — прошептала Элена, — особенно после такой дороги.

Самолёт начал плавно снижаться, и в окне заиграли огни большого города — Лейпцига, который открывал перед ними свои улицы, тайны и новые истории.

— Новый город, новые возможности, — тихо сказала Элена, чувствуя, как сердце наполняется тихим предвкушением.

***

Они шли по тихим улочкам Лейпцига, лёгкий смех и разговоры казались призрачными - будто тонкая завеса скрывала между ними нечто большее, чем просто ожидание встречи. Дом Хави стоял чуть впереди - старинное здание с широкими окнами и аккуратными клумбами, на пороге которого мерцал мягкий вечерний свет.

Входная дверь была приоткрыта, и изнутри доносился приглушённый гул голосов, музыка и лёгкий смех. Они шагнули внутрь - и в тот самый момент их взгляды встретились.

Элена увидела его сразу. Глаза. Те самые, незабываемые, которые хранили в себе все невысказанные слова, все обиды и надежды, словно неизменные маяки прошлого. Человек может меняться, расти, уносить с собой годы и переживания, но глаза - они всегда остаются самими собой. Живыми, ранимыми и честными.

- Элена... - голос Хави был тихим, почти робким, но внутри звучал громко. Её сердце забилось быстрее, но она подняла руку, отрезая его словами без звука - только жестом, который говорил: «Нет. Не сейчас. Не с тобой.»

Хави застыл, растерянный и уязвлённый одновременно. Они молча прошли в гостиную, сели. Воздух словно пропитал напряжение, которое не улетучилось ни одним словом.

Изабелла, сидящая рядом с Эленой, едва сдерживала тревогу. Её взгляд приковался к подруге, глаза блестели неестественным светом, губы были плотно сжаты.

- Всё хорошо? - тихо спросила она, не отрывая глаз.

- Да, - коротко, с натянутой улыбкой ответила Элена, но изнутри что-то рвалось.

Через несколько минут она поднялась.

- Я отойду на минуту, - сказала спокойно, но дрожь в голосе выдавалась.

Выйдя из комнаты, она остановилась у окна, глубоко вздохнула, сжимая кулаки. Слёзы подступали к горлу, но она сдерживала их, будто боялась - чтобы он не увидел.

Хави осторожно подошёл, голос его был низким, с оттенком боли:

- Элена, почему ты так? Я действительно помню тебя.

Она повернулась, и в её глазах сверкали слёзы, острая боль, от которой разрывалось сердце.

- Ты знал, - слова шли тяжело, срываясь, - ты знал, что я уехала из дома, из Франции, чтобы найти себя, чтобы убежать от прошлого. И что сделал ты? Ты просто ушёл. Оставил меня.

Её руки дрожали, она пыталась не рухнуть под тяжестью воспоминаний.

- Ты думал, я забуду? Ты думал, что смогу простить? - голос её рвался, а глаза наполнялись слёзной горечью. - Но ты разрушил всё, что было между нами.

Хави сжал кулаки, словно пытаясь удержать в себе бурю чувств.

- Я пытался... - тихо сказал он, - но я боялся. Боялся потерять тебя ещё сильнее.

- Боялся? - её глаза налились слезами, и она подняла руку, чтобы остановить его, - Ты боялся, а я осталась одна. Без слов, без прощания. Просто исчез.

Она отступила, словно пытаясь убежать от боли, которую он вызвал.

- Это не просто предательство, - шептала она, - это рана, которая не заживает.

Хави опустил взгляд, его слова стихли в горьком молчании.

- Я хочу всё исправить, - едва слышно сказал он.

- Слишком поздно, - ответила она, не скрывая слёз. - Ты сделал свой выбор. Теперь моя очередь.

--- Хави, ты не понимаешь...Я через столькое время открылась кому то, а в итоге? В итоге что?Ты просто бросил меня.Нагло и по ублюдски.

Она отвернулась, ушла прочь, оставив его в тишине, наполненной болью и сожалениями.

Хави стоял у окна, вглядываясь в опускающееся солнце, теплом которого была окрашена комната, но в душе его царил холод. Его сердце сжималось от горечи и тяжести сказанных слов, от боли, которую она не скрывала и от слёз, что он не смог унять. Он думал, что сможет всё объяснить, что сможет загладить свою вину, но теперь видел, как далеко ушла Элена.

Внутри всё разрывалось - чувство вины, сожаления и безысходности. Он понимал, что предал не только её доверие, но и себя.

«Как я мог так всё испортить?» - сжимая кулаки, думал он. - «Она была всем, что у меня было... А я просто ушёл».

Каждое несказанное слово, каждый страх - теперь это всё казалось роковой ошибкой.

Он жаждал одного - вернуть её доверие, получить шанс всё начать сначала. Но в глубине души знал - путь будет долгим, болезненным. И он был готов к нему - если только она позволит.

Когда Элена вернулась в комнату, её лицо уже было сухим - ни следа слёз, только холодная отрешённость в глазах и выверенная до мелочей сдержанность. Она не села обратно, не взглянула ни на кого. Просто подошла к столику, налила себе воды и сделала глоток. Изабелла следила за ней взглядом, напряжённым и настороженным. Что-то в Элене изменилось. Стало хрупким и одновременно жёстким.

- Всё нормально? - снова спросила она тихо, почти шёпотом, подойдя ближе.

- Да. Просто немного устала с дороги, - сухо ответила Элена и слегка улыбнулась, но улыбка та не касалась глаз.

Фаустиньо, севший на диван рядом с братом, посмотрел на Хави вопросительно. Он заметил, как тот напряжён, как избегает смотреть в сторону Элены. Он знал брата, знал его слишком хорошо. Что бы ни произошло - это не было случайным.

- Что-то я не понял, - пробормотал Фаустиньо, склонившись к Хави. - Ты её знаешь?

Хави медленно кивнул, глаза всё ещё не поднимая.

- Знал. Давным-давно.

- А теперь?

- А теперь... теперь она делает вид, что не знает меня. И, честно, я её не виню.

Фаустиньо хотел что-то сказать, но промолчал. Он почувствовал, что не время. Что бы ни было между ними - это не его война.

Вечер продолжался, как будто ничего не произошло. Эдди и Самуэль старались поддерживать разговор, перекидывались шутками, но даже они чувствовали: атмосфера будто натянутая струна. Один неверный жест - и всё оборвётся.

Когда часы пробили девять, Элена встала.

- Я пойду в комнату. Если вы не против.

- Конечно, - ответила Изабелла, тоже вставая. - Я сейчас.

Они ушли вдвоём. Изабелла не выдержала.

- Он... это он, да? Тот, о котором ты мне никогда не рассказывала?

Элена остановилась, обернулась и сказала почти шёпотом, будто боялась, что стены услышат:

- Он был для меня всем. А потом просто перестал быть. Исчез. И теперь стоит передо мной, будто ничего не было.

- Тебе не обязательно быть сильной передо мной, - сказала Изабелла, прижимая её к себе. - Если хочешь - плачь. Если хочешь - молчи. Я рядом.

- Изабелла, мне больно, очень больно. Он предал меня. Я так верила в него, в нас...

- Любимая моя, я тебя прошу, расскажи мне все. Я рядом. Я здесь, что бы ни было.

Элена не ответила. Просто прижалась к ней, и они так стояли, пока не стихло всё внутри.

Поздний вечер. Кухня. Тишина.

За окном уже давно стемнело, Лейпциг погрузился в мягкую, тягучую ночь. Из гостиной доносился приглушённый смех Эдди и Самуэля, где-то играла музыка, но на кухне было тихо. Хави стоял у мойки, прислонившись к столешнице, глядя в тёмное окно. Он не двигался - как будто пытался заморозить внутри себя боль.

Алехандро зашёл, молча достал два бокала и бутылку воды. Он поставил один бокал рядом с Хави.

- Пей, - просто сказал он.

Хави не пошевелился.

- Ты собираешься мне рассказывать откуда ты её знаешь? Мне самому что ли пойти и спросить у неё?

- Помнишь когда я уехал в Париж мне нравилась девочка? Я ещё говорил, что она живёт книгами.

И тут до Але дошло о ком идёт речь. Алехандро хоть и тогда не был знаком с той девушкой, но был наслышен о многом. Хави рот не затыкал и вечно говорил о ней.

- Она тебя узнала, - сказал Алехандро спокойно, без обвинения.

- Конечно, узнала, - с истерической насмешкой глухо ответил Хави, наконец делая глоток. - Мы оба узнали друг друга сразу. По глазам.

- Что между вами?

Хави тяжело выдохнул. Его голос был сдержанным, но в нём чувствовалась ярость - не к Элене, а к себе.

- Я был дураком. Нет... трусом. Когда она уехала... Я не написал. Не позвонил. Я всё испортил. Всё.

Алехандро смотрел на него долго, не перебивая.

- Ты её любишь?

- Я её люблю, Але, - Хави поднял глаза, полные боли. - И это... не ушло. Я думал, пройдёт. Я старался убедить себя, что мы просто подростки, что чувства - временные. Но когда я её увидел сегодня... всё вернулось. Всё.

- Тогда почему ты ушёл?

Хави сжал кулаки.

- Потому что испугался. Её сила, её честность. Она знала меня слишком хорошо. А я... я не знал себя. И когда она исчезла из моей жизни - я позволил этому случиться. Не боролся. Не хватило мужества. Я просто... исчез. Как трус.

Алехандро поставил бокал и посмотрел прямо в глаза другу.

- А теперь?

- А теперь она смотрит на меня, как на чужого. Она не простит. Я видел это в её глазах.Понимаешь, Але, я долго думал о ней. Я думал о ней всегда.В Барселоне, в ПСЖ, в Голландии, и даже здесь...

Алехандро медленно кивнул.

- Она не из тех, кто прощает легко. Но она не из тех, кто мстит. Если в ней ещё осталось хоть что-то к тебе - ты это почувствуешь.

- Я почувствовал... но только боль.

- Потому что ты причинил ей её. И теперь тебе придётся пройти через то же самое, чтобы вернуть доверие.

Хави провёл рукой по лицу.

- А если я не смогу?

- Тогда ты хотя бы будешь знать, что не убежал. Что был честен. Это больше, чем ты сделал в прошлый раз.

- Ну, а вдруг не получится?

- Хави, я смог вернуть Изабеллу в наш мир в тот момент, когда она уже была в конце смертной дороги. Я смог- сможешь и ты.

Хави молча кивнул. Взгляд в окно был всё таким же - полный тяжести и сожалений, но теперь в нём появилось то, чего не было раньше - решимость.

- Спасибо, брат.

- Я с тобой, - просто сказал Алехандро и хлопнул его по плечу. - Всегда.

Поздний вечер. Дом стих. Где-то за стенами ещё слышались редкие голоса, но гостиная была почти пуста. Лишь на диване, укрывшись мягким пледом, устроились Изабелла и Алехандро. Он раскинулся свободно, закинув руку за её спину, а она устроилась рядом, поджав ноги, с чашкой тёплого чая в руках.

— Ты видела, как она на него смотрела? — лениво проговорил Алехандро, склонившись к Изабелле чуть ближе. В голосе у него не было напряжения — лишь лёгкое удивление и задумчивость.

Изабелла кивнула, задумчиво поводя пальцем по краю чашки.

— Видела. И как он на неё — тоже. Знаешь... там столько боли, что я даже не знаю, как они вообще сели за один стол.

Алехандро усмехнулся, легко проведя ладонью по её плечу.

— Ты серьёзно думаешь, что он просто так всё отпустил? Хави ведь не из тех. Видно же — зацепило. Только... Элена. Вот её я не узнаю. Такая колючая. Ты же знаешь её — она обычно тёплая.

Изабелла вздохнула, прижавшись к нему чуть ближе.

— У них была история. Глубокая. Я не знаю всех деталей, но... когда он уехал, он оставил её в самом сложном состоянии. Ей тогда казалось, что он — тот, кто никогда не предаст. А потом — тишина.

Алехандро чуть кивнул, потянулся за своей чашкой, сделал глоток.

— Ну... тогда неудивительно, что она закрылась. Но, знаешь... — он чуть улыбнулся, глядя на неё, — я всё равно вижу: она не равнодушна. Если бы была — просто бы не реагировала. А тут... прямо искрит.

Изабелла мягко улыбнулась, склонив голову ему на плечо.

— Да. Но ей будет тяжело признать это самой себе. И ещё тяжелее — простить.

Он обнял её за талию, лениво, с той самой естественной нежностью, с которой они давно были друг с другом.

— Ну... будем смотреть, как они выкрутятся. А пока — давай просто держать её рядом. Если что — ты с ней, я — с Хави. Авось не перегрызутся, а то неудобно будет, если начнётся прямо тут, в доме.

Изабелла хихикнула тихо, подняв голову и посмотрев ему в глаза.

— Как ты умеешь всё обернуть в шутку.

— Кто-то же должен, — ухмыльнулся Алехандро. — Ты у меня за серьёзную часть отвечаешь.

Они засмеялись оба, и в эту минуту пространство вокруг стало чуть легче. Но в глубине души оба понимали — утро может принести ещё больше испытаний.

***
Утро в Лейпциге выдалось ясным и бодрым. Город просыпался под светом летнего солнца, а узкие улочки уже наполнялись звуками открывающихся кафе, звонком велосипедных звонков и ароматом свежей выпечки.

После завтрака — слегка неловкого, но внешне спокойного, — компания решила выйти прогуляться. Никто не проговаривал это вслух, но всем хотелось хоть немного «разрядить воздух», который после вчерашнего разговора между Хави и Эленой казался натянутым до предела.

Алехандро первым хлопнул в ладоши:

— Всё, ребята, хватит киснуть дома. Погода шикарная. Пошли по городу, покажу вам пару классных мест.

Изабелла поддержала его с улыбкой:

— Отличная идея. Элен, идёшь?

Элена кивнула сдержанно, накинув лёгкую куртку. Взгляд её на мгновение пересёкся с Хави — и снова в глазах мелькнул холод. Хави сжал губы, но ничего не сказал.

Фаустиньо, как всегда более непринуждённый, приобнял брата за плечи:

— Ну давай, капитан. Сегодня без футбольных тем — просто отдыхаем.

Все вышли на улицу. Лейпциг встречал их солнечными бульварами, мостовыми в тени деревьев и уютными площадями.

Поначалу разговор шёл легко: Самуэль рассказывал забавные истории, Эдди весело подхватывал, Изабелла и Алехандро то и дело обменивались взглядами и тихими комментариями. Все старались вести себя естественно.

Но между Хави и Эленой всё было другим. Каждый раз, когда он пытался хотя бы краем взгляда поймать её взгляд — она тут же отводила глаза. Хави шёл чуть позади, с руками в карманах, как будто подбирая слова, но не решаясь их сказать.

На одной из уютных площадей они остановились у кофейни, сели за столики под открытым небом.

— Ну что, кто за кофе? — бодро спросил Алехандро, подмигнув Изабелле.

— Я — определённо, — сказала она, улыбаясь.

Заказав напитки, они расселись. И тут вдруг Хави, будто решившись, заговорил, глядя на общий круг:

— Я рад, что вы приехали. Давно хотел увидеть вас всех.

Он говорил это, но взгляд его был прикован к одной — к Элене. Она сидела чуть поодаль, боком, будто защищаясь от него невидимой стеной. Изабелла краем глаза наблюдала за подругой и уже чувствовала, как в ней копится что-то острое.

— Не все рады видеть тебя, — вдруг холодно проговорила Элена, не глядя в его сторону, но голос был отчётливый.

Разговор сразу оборвался. Самуэль с Эдди переглянулись. Даже Алехандро на секунду замер, а Изабелла сжала руку подруги под столом.

Хави выдохнул, опустив взгляд.

— Я понимаю... — тихо сказал он. — Но я всё равно рад. Хоть так.

Элена подняла на него глаза — блестящие, сдерживающие слёзы. И в этих глазах было всё: горечь, обида, неотпущенная боль.

— Рад? После всего? Ты даже не представляешь, каково это — видеть тебя сейчас, будто ничего не случилось, — её голос дрожал.

Но тут она резко встала.

— Простите. Я пройдусь.

Изабелла вскочила было за ней, но Алехандро мягко коснулся её плеча:

— Дай ей немного времени. Пусть выдохнет.

Хави сидел неподвижно. Его сердце сжималось — и в этот момент он понял: он не сможет оставить это просто так. Он должен будет бороться за право хотя бы снова просто говорить с ней.

Изабелла прошептала Але:

— Я боюсь, что она снова закроется совсем.

Алехандро кивнул, обняв её за плечи:

— Не бойся. Всё только начинается.

Элена скрылась за углом улицы, быстрым шагом уходя прочь от компании. Все остались сидеть в лёгком ступоре. Молчание повисло над столом, как плотное покрывало.

Хави опустил голову, сцепив пальцы. Щёки его горели, а внутри всё сжималось от тяжести. Он не знал, что делать — будто врос в кресло.

В этот момент Алехандро прищурился, посмотрел на него и без лишних слов протянул руку — легонько хлопнул Хави по затылку.

— Чего ты ждёшь? — сказал он с лёгкой усмешкой, но в голосе была твёрдость. — Вставай, иди за ней. Пока не поздно.

Хави вскинул голову, глаза его расширились.

— Думаешь... стоит? — выдохнул он, будто ища одобрения.

— Не думаю. Знаю, — ответил Алехандро серьёзно. — Ты же не зря сейчас вот так сидишь. Если промолчишь ещё — хуже будет. Она ждёт не слов, а того, чтобы ты хоть раз сделал шаг.

В этот момент Самуэль, нахмурившись, наклонился к Эдди:

— А может, кто-нибудь нам вообще объяснит, что тут происходит? — прошептал он.

Эдди пожал плечами, но глаза у него были внимательные:

— Ну, кроме того, что тут пахнет какой-то старой болью... я тоже без понятия.

Изабелла только вздохнула, сжимая пальцы на коленях:

— Ребят... не время. Это их история. Очень старая. Очень сложная.

Тем временем Хави встал, медленно, будто тело не слушалось. Алехандро чуть ухмыльнулся и хлопнул его по плечу:

— Давай. Только постарайся быть честным. Хватит бегать.

Хави кивнул. В груди всё билось, как тогда, много лет назад, когда он упустил её в первый раз. Теперь он не собирался упускать снова.

Он резко развернулся и зашагал по улице в ту сторону, куда скрылась Элена.

Самуэль тихо хмыкнул:

— Вот и развязка пошла.

Эдди криво усмехнулся:

— Ну, дай бог, чтобы не взорвались оба.

Алехандро, обняв Изабеллу за плечи, чуть склонился к ней:

— Нам остаётся только смотреть. Он должен сам это пройти.

Изабелла молча прижалась к нему, тревожно глядя вслед уходящему Хави.

Хави почти бежал по пустой улице. Сумерки ложились на город, фонари только начинали мерцать. Ветер бил в лицо, но он не чувствовал ни холода, ни усталости — только страх опоздать.

Он увидел её сразу — Элена стояла у мостика через узкий канал, обхватив себя руками. Спина напряжена, волосы растрёпаны ветром.

Он сбавил шаг, но подошёл достаточно быстро, чтобы не дать ей снова уйти.

— Элена, — выдохнул он. Голос дрогнул. — Подожди.

Она не обернулась. Стояла, будто окаменев.

— Прошу... просто выслушай.

Тишина.

Тогда он медленно сделал шаг ближе.

— Я не мог так уйти. Я... — он запнулся. — Я тогда испугался. Всё слишком резко. Я был дураком.

На этих словах она резко обернулась. Глаза в полумраке сверкнули, полные слёз.

— Испугался?! — сорвался с её губ голос, полон горечи. — Ты знал, что я уехала, что я оставила всё — семью, друзей, свой дом... ради чего? Ради того, чтобы ты меня просто оставил, как ненужную вещь?

Он открыл рот, но она не дала ему слова вставить.

— Ты думал, что я забуду? Что мне будет всё равно? — голос дрожал. — А я жила с этим каждый день! Года... года, Хави!

Слёзы скатывались по её щекам, но она не вытирала их — наоборот, словно давала себе право наконец сказать всё, что копилось.

— И теперь ты пришёл... спустя всё это время. Думаешь, можно просто сказать "извини" — и всё исчезнет?! — её голос стал надрывным.

Хави побледнел, горло сжало.

— Нет... я... я не хочу, чтобы ты прощала. Я хочу, чтобы ты знала... я всё это время жалел. Каждый день. И сам себя ненавидел.

Он сделал ещё шаг ближе, но она резко отступила.

— Не смей подходить. — голос сорвался на хриплый шёпот. — Ты отнял у меня то, что было самым важным. Доверие.

Она посмотрела ему прямо в глаза.

— Ты был для меня всем... — прошептала она, — а стал... самой большой болью.

Хави опустил голову.

— Я не требую ничего... — тихо произнёс он. — Но если ты когда-нибудь... хоть раз захочешь поговорить — я буду ждать. Хоть вечность.

Элена всхлипнула, сжала губы.

— Не знаю, смогу ли когда-нибудь, — еле слышно ответила она. — Сейчас — не могу.

И, развернувшись, побежала прочь, оставив его стоять посреди пустой улицы, разбитого и немого.

Хави закрыл глаза. Боль в груди была такой сильной, что он едва дышал. Но в этот момент он знал одно: теперь он сделает всё, чтобы заслужить её прощение. Не словами — поступками.

Она вернулась к столику с немного потухшим взглядом, но старалась держаться — плечи расправлены, шаг ровный, будто ничего и не произошло. Изабелла сразу же подалась вперёд:

— Всё хорошо?

— Да, — сухо отозвалась Элена, не глядя ей в глаза. Она заняла своё место, достала трубочку из бокала и сделала глоток, будто это могла бы быть вода, способная смыть весь горький осадок внутри.

Вскоре подошёл и Хави. Он сел чуть поодаль, даже не слишком близко к ребятам, как будто сам себе дал команду «не лезь». Но глаза — всё равно то и дело косились в сторону Элены. Он хотел что-то сказать, но воздух между ними был слишком плотным, тяжёлым от невысказанных слов.

Самуэль, явно чувствуя неловкость, потянулся за телефоном:

— Ну, может, будем собираться? Время уже...

— Да, — подхватила Изабелла, обернувшись к остальным. — И давайте всё-таки как-то сгруппируемся, а то ощущение, будто сидим на трёх разных тусовках.

— Плюс один, — пробормотал Алехандро, потягивая сок.

Когда они вышли из кафе, у выхода их уже поджидали вспышки. Несколько щелчков камер, тихие переговоры между фотографами. Папарацци.

— Быстро к машине, — сказал Эдди и тут же прикрыл Изабеллу с одной стороны. Алехандро взял её за руку и провёл вперёд.

Хави, не зная, как поступить, лишь бросил взгляд на Элену — она шагала быстро, опустив взгляд, лицо скрывала за волосами.

Папарацци знали её. Конечно. Пару лет назад она сама была в заголовках — и не один раз. Сегодняшняя прогулка с друзьями могла бы легко стать поводом для слухов, но, к счастью, утром в новостях написали нейтрально: "Элена Делионе на прогулке в Лейпциге с подругой Изабеллой. Девушки наслаждались днем в компании знакомых футболистов."

Никаких домыслов, никаких громких заголовков. На этот раз.

Ночь. Элена лежала в постели в комнате, где всё было тихо — слишком тихо для её мыслей.

Потолок словно давил. Одеяло стало слишком горячим, затем — холодным. Она ворочалась, сжимая подушку, как будто в ней можно было бы спрятаться от всех воспоминаний.

Перед глазами снова и снова — Хави. Его глаза, его голос, его молчание. Она снова слышала, как он говорил: "Я боялся."

Боялся.

А она?

Она покидала дом, уезжала в другую страну, оставляла всё — и друзей, и родных, и даже себя в прошлом. Но если бы она тогда знала, что он всё отпустит... что перестанет писать, молчаливо исчезнет... разве она бы так поступила?

Нет. Она бы писала, каждый день, даже если не получала ответа. Она бы звонила, несмотря на разницу во времени. Потому что когда тебе дорог человек — ты держишь его, даже если мир рушится под ногами. Даже если больно. Даже если расстояние.

Разве она смогла бы жить спокойно, зная, что тот, кто для неё был самым близким, чувствует себя забытым? Нет. Элена чувствовала бы вину. Каждый день. Каждую ночь.

Она сжала подушку крепче, и слёзы, которых она больше не могла сдерживать, прорвались наружу.

Как он смог?

Как он мог не бороться?

Сердце сжалось. Её душа устала быть сильной. Она просто хотела, чтобы кто-то тоже боролся за неё. Не словами. А поступками.

Может, я ему больше не нужна была? — пронеслось в голове.

Мысли гремели, как гром внутри. Ни одна из них не приносила облегчения. Ни одна не успокаивала. Потому что ответов не было. Только боль.

И всё равно... когда я увидела его глаза — я узнала его сразу.

Она прижала ладонь к губам, будто пыталась остановить рыдание. Всё внутри было разорвано на части: воспоминания, привязанность, обида, любовь, недосказанность...

Я бы никогда не отпустила его. Почему он смог отпустить меня?

________
Извините, за долгое отсутствие! Напоминаю, что у меня есть тгк о истории(ссылка в описании)