Глава 34
Руби Поттер, Агата Поттер, Гарри Поттер, Рон Уизли и Гермиона Грейнджер молча шли к замку после казни Клювокрыла.
— Как они могли?.. Как они могли?.. — задыхалась Гермиона, всхлипывая.
Агата и Гермиона не сдерживали слёз. Мальчики шли с мрачными лицами, не говоря ни слова. А лицо Руби было словно вырезано из камня — безмолвное, неподвижное, по щекам лишь катились слёзы.
— Пойдём, — глухо сказал Рон, приобняв Гермиону. Его зубы стучали от холода и потрясения.
Они двинулись дальше, стараясь ступать как можно тише. Быстро темнело, и к тому моменту, как друзья выбрались на лужайку, их словно накрыла невидимая мантия — мантия самой ночи.
— Короста, сиди спокойно, — пробормотал Рон, придерживая нагрудный карман, из которого крыса отчаянно вырывалась. Ему пришлось остановиться и снова запихнуть её внутрь. — Ну что с тобой, дурацкое животное? Успокойся! Ай! Она меня укусила!
— Потише, Рон! — шикнула Гермиона. — Сейчас сюда вернётся Фадж!
— Она не хочет... сидеть в кармане... — с трудом выговорил Рон, изо всех сил удерживая Коросту. Та билась как безумная. — Она с ума сошла, что ли?..
— Да что с ней творится?..
И тут Руби увидела: по траве, припадая к земле и сверкая в темноте жёлтыми глазами, крался Живоглот. Как он оказался здесь? Унюхал их? Услышал Коросту? Или увидел? Руби не знала.
— Глотик! — ахнула Гермиона. — Уходи! Прочь! Брысь!
Но кот был уже совсем рядом.
— Короста, стой! — воскликнул Рон.
Поздно. Крыса выскользнула из его пальцев, спрыгнула на землю и пустилась наутёк. В следующее мгновение Живоглот бросился за ней мощным прыжком, и тут же Рон, забыв обо всём, сорвался с места и нырнул в темноту.
Гарри и Гермиона обменялись взглядом и кинулись следом. Но, закутавшись в одну мантию-невидимку, далеко не убежишь. Они скинули её, забыв про близняшек, и теперь она вилась за ними, как знамя.
Впереди слышались шаги Рона и его крики:
— Живоглот, прочь! Короста! Вернись!
Раздался глухой звук — Рон упал.
— Коросточка! Брысь, проклятый кот!
Гарри и Гермиона чуть не налетели на него — он растянулся на земле, но Короста снова оказалась в кармане. Рон прижимал её к груди обеими руками, весь дрожал.
— Быстрее под мантию! — тяжело дыша, подбежала Агата. — Дамблдор... министр... Они уже идут!
Но не успели они спрятаться, как из темноты донёсся глухой топот — по земле мчался огромный угольно-чёрный пёс с белёсым, сияющим взглядом.
Гарри потянулся к мантии за палочкой, но не успел. Пёс прыгнул, ударил Гарри в грудь передними лапами. Гарри рухнул навзничь, уткнувшись лицом в густую шерсть зверя и почувствовав его горячее дыхание. Перед глазами мелькнули длинные клыки.
Толчок был такой силы, что зверь перекатился через него. Гарри с трудом поднялся. Чудище уже рычало рядом, готовое к новому броску. Рон вскочил, заслоняя собой друга. Пёс снова кинулся — Рон изо всех сил оттолкнул Гарри, и страшные челюсти сомкнулись у него на руке.
Гарри с криком бросился на зверя, вцепившись в его спину, но пёс стряхнул его, словно пушинку, и, несясь вперёд, утащил Рона, как куклу. Сёстры переглянулись — и тут же бросились за ними.
В следующее мгновение Руби получила сокрушительный удар по лицу и упала. Где-то рядом вскрикнула Гермиона. Руби, задыхаясь, вытерла кровь, попавшую в глаза, и нащупала палочку.
— Люмос... — хрипло прошептала она.
Конец палочки осветил корявый ствол — они оказались у подножия Гремучей ивы. Ветви её, словно в бешенстве, хлестали воздух, скрипели, гнулись, как под шквалом.
И там, у самого основания, Руби увидела пса. Он затаскивал Рона в узкий подземный лаз между корней. Рон сопротивлялся, но уже наполовину исчез.
— Рон! — закричала Руби, бросаясь вперёд.
Огромная ветвь со свистом хлестнула воздух и отбросила её назад. Теперь на поверхности оставалась лишь нога Рона — он зацепился за корень. Но раздался хруст — перелом — и нога исчезла в темноте.
— Стойте! — вскрикнула Гермиона. Мантия на плече была разорвана, по руке текла кровь. — Надо бежать за помощью!
— Он не дождётся! — выкрикнул Гарри. — Эта тварь может его убить!
— Мы не сможем пробраться сквозь ветви… — тонкие прутья сплелись в злобный хлыст, хлестнув воздух.
— Смог пёс — и мы сможем, — пропыхтел Гарри, бросаясь то вправо, то влево, ища путь между хлещущими ветками. Но подступиться к дереву было невозможно.
— Помощь… хоть кто-нибудь… — прошептала Агата, стоя как вкопанная.
И — как ни странно — помощь пришла. Живоглот. Он, будто змея, скользнул под ветвями и уткнулся лапами в какой-то нарост на стволе.
Дерево тут же замерло. Ни один листок не шелохнулся.
— Глотик… — ошеломлённо прошептала Гермиона, вцепившись в руку Гарри. — Как он это узнал?..
— Они с этим псом приятели, — буркнул Гарри. — Я видел их вместе. Идём. Держи палочку наготове.
Они кинулись к дереву. Живоглот первым юркнул в проход, махнув хвостом. Руби полезла за ним, соскользнув вниз в тёмный туннель. Глотик ждал рядом, глаза его ярко сверкали в свете палочки. Через секунду рядом оказались Гермиона, Гарри и Агата.
— Где Рон? — выдохнула Агата.
— Вперёд! — крикнули Гарри и Руби, и бросились в темноту.
— Куда ведёт этот ход? — спросила Гермиона.
— Он на Карте Мародёров, но… Фред с Джорджем говорили, туда никто не ходит. Конец — где-то за пределами карты. Скорее всего, в Хогсмиде… — ответил Гарри.
Они поспешно ползли по узкому проходу, почти на четвереньках. Хвост Живоглота мелькал впереди, то исчезая, то вновь появляясь. Ход казался бесконечным — как коридор в «Сладком королевстве».
Но Руби не думала ни о длине туннеля, ни о страхе. Лишь о Роне. О том, что с ним делает тот огромный зверь.
Шли согнувшись, дышали с трудом, каждый вдох был болью — но никто не останавливался.
Туннель пошёл вверх, затем резко свернул — и Живоглот исчез. Сбоку в стене Руби заметила слабый свет, пробивавшийся сквозь дыру. Все замерли на мгновение, переводя дух, затем осторожно подошли, подняли волшебные палочки и заглянули внутрь.
За отверстием оказалась комната — пыльная, разгромленная. Обои висели клочьями, пол был покрыт грязью, вся мебель переломана, словно её кто-то разнёс в ярости, а окна были наглухо заколочены.
Руби взглянула на Гермиону — та выглядела испуганной, но твёрдо кивнула.
Гарри первым протиснулся в дыру и окинул комнату взглядом. Она казалась пустой, но справа зияла открытая дверь, за которой виднелся тускло освещённый коридор. Гермиона крепко сжала его руку — так, что у Гарри онемели пальцы. Её глаза перебегали от заколоченных окон к пыльным углам.
— По-моему, это Визжащая хижина, — прошептала она.
Агата осмотрелась — рядом стояло разбитое кресло на трёх ножках, с выломанными подлокотниками. Руби нахмурилась и покачала головой:
— Не привидения это устроили.
Сверху донёсся протяжный скрип — на втором этаже кто-то двигался. Все взгляды обратились к потолку, а Гермиона с такой силой вцепилась в руку Гарри, что тот вздрогнул. Он вопросительно посмотрел на неё — Гермиона снова кивнула.
Они тихо вышли в прихожую и начали подниматься по шаткой, пыльной лестнице. Всё вокруг было покрыто толстым слоем серой пыли, но по полу тянулась широкая чистая полоса — что-то большое недавно тащили наверх.
Они поднялись на затемнённую площадку.
— Нокс, — прошептали почти одновременно. Свет палочек погас. Перед ними виднелась одна-единственная дверь — приоткрытая.
Подкравшись, они уловили внутри какое-то движение, сдавленный стон и низкое урчание. В последний раз обменялись взглядами и короткими кивками.
Руби, с твёрдо вытянутой вперёд палочкой, резко распахнула дверь ногой.
На широкой кровати с пыльным балдахином восседал Живоглот, довольно урча. А рядом, прямо на полу, сидел Рон, с бледным лицом и искривлённой ногой, которую он обхватывал ладонями.
Гарри и Гермиона бросились к нему.
— Рон, что с тобой? Где пёс?
— Это... это не пёс, Гарри, — прохрипел он, сквозь стиснутые зубы. — Это ловушка...
— Что?
— Он... анимаг...
Глаза Рона метнулись за плечо Гарри. Близняшки резко обернулись. В комнату вошёл человек — дверь за ним с грохотом захлопнулась.
Из-под спутанных, сальных волос выглядывало лицо, больше похожее на череп — кожа была натянута на кости, будто пергамент, глаза горели в глубоких впадинах, а жёлтые зубы оскалились в усмешке.
Сириус Блэк.
— Экспеллиармус! — хрипло выкрикнул он, направив палочку на друзей.
Палочки Гермионы, Гарри, Агаты и Руби вырвались из рук и взвились в воздух, приземлившись в ладони Блэка. Он приблизился, не сводя взгляда с Гарри.
— Я знал, что ты придёшь. Ты, как и отец, не бросаешь друзей... — Голос его звучал хрипло, ломко, как будто он давно не говорил. — Храбро, что не побежал за учителями... Это всё упрощает...
Имя отца прозвучало как пощёчина. Руби будто окатили кипятком. Внутри взметнулась злость, горячая, беспощадная — не страх, не растерянность, а жгучее желание напасть. Не думая, она рванулась вперёд, но чьи-то руки тут же оттащили её назад.
— Не надо, Руби, — прошептала Гермиона, едва справляясь с голосом.
Рон с трудом поднялся.
— Если ты хочешь убить Поттеров, сначала убей нас! — выкрикнул он и покачнулся, побелев ещё сильнее.
В глазах Блэка мелькнул огонёк.
— Лучше ляг. Иначе только усугубишь.
— Ты слышал? — Рон держался за плечо Гарри, но стоял. — Убей нас всех сразу!
Блэк усмехнулся шире.
— Только один умрёт этой ночью...
— Почему? — Гарри вырвался. — В прошлый раз ты не считал! Сколько маглов погибло из-за тебя, когда ты гнался за Петтигрю?! Или в Азкабане стал добрее?
— Гарри! — Гермиона всхлипнула. — Не надо!
— Он убил моих родителей! — закричал Гарри и бросился на Блэка.
О волшебстве он забыл. Забыл, что маленький, что Блэк — взрослый мужчина. Он хотел только одного — причинить боль. И не боялся, что получит в ответ.
Блэк, будто поражённый этим безрассудством, даже не поднял палочку. Гарри схватил его за запястье и со всей силы ударил кулаком в лицо. Оба рухнули к стене.
Гермиона закричала. Рон закричал тоже — как в бою. Близняшки кинулись на помощь. Блэк взмахнул палочками — вспыхнул огонь, осветив комнату. Струя закрутилась в воздухе, едва не задев Гарри. Но он не отступал, колотя Блэка кулаком, куда доставал.
И тут костлявая рука схватила Гарри за горло.
— Нет, — прохрипел Блэк. — Я ждал слишком долго...
Гарри задыхался. Очки съехали, в глазах потемнело. Руби со всего размаха ударила локтем Блэка в бок — тот взвизгнул. Рон навалился на его руку с палочками. Где-то что-то загремело. Агата схватила деревянную палку и с размаху ударила Блэка, а Гермиона яростно пинала его.
Гарри вырвался. И увидел свою палочку — она лежала в углу.
Он бросился к ней — и вдруг...
— Мяу!
Живоглот прыгнул, вцепившись когтями в его руку. Гарри отшвырнул его, но тот тут же рванулся к палочке.
— Брысь! — мальчик попытался его пнуть, но кот ловко увернулся, фыркнул и отскочил. Гарри схватил палочку и развернулся.
— Все назад! — скомандовал он.
Повторять не пришлось. Гермиона, с окровавленной губой, отскочила, успев подобрать палочки — свою и Рона. Тот, хромая, дополз до кровати и рухнул, придерживая ногу. Лицо его стало зеленоватым от боли. Сёстры, забыв о своих палочках, прижались к стене.
Блэк полусидел, привалившись к стене. Его худое, измождённое тело тяжело вздымалось при каждом вдохе. Взгляд впалых глаз был прикован к Гарри, который медленно приближался, держа волшебную палочку, направленную прямо в сердце Сириуса.
— Ну что, Гарри, решил убить меня? — прохрипел он.
— НЕТ! — закричали близняшки в унисон.
Агата молниеносно выхватила свою палочку и обезоружила Гарри, а затем толкнула его к противоположной стене, удерживая с неожиданной для неё силой.
Руби шагнула вперёд. В её руках дрожала палочка, нацеленная в грудь Блэку.
— Я это сделаю, — сказала она, голос её прозвучал ледяным. — Не позволю Гарри испачкать об тебя руки.
Но вдруг глаза Руби затуманились. Она застонала, схватилась одной рукой за висок, а другой всё ещё держала оружие направленным на мужчину.
Вспышка воспоминаний.
Трое детей — крошечные, заплаканные — сидели в колыбели. Гарри и Агата всхлипывали. А Руби, совсем малышка, уже выбралась из кроватки и стояла, пошатываясь, у тела мамы, распростёртого на полу.
В комнату ворвался Сириус Блэк. Он замер на пороге, увидев страшную картину. Через мгновение подошёл, бережно поднял Руби, поцеловал её в лоб и уложил обратно в кроватку. Потом стал убаюкивать Гарри и Агату. Когда они немного успокоились, он прошептал:
— Не бойтесь. Я отомщу за ваших родителей.
И ушёл в ночь.
Конец воспоминания
Сейчас Руби вновь стояла напротив него — уже не младенец, а взрослая, сжатая от ярости и боли. Она всё ещё целилась в Блэка.
— Всё в порядке, Руру? — вдруг тихо спросил он.
Она вздрогнула.
— Откуда ты знаешь это имя?
— Так тебя всегда называли в детстве, — ответил Сириус. — Придумала его Гата.
— Её зовут Агата, — резко ответила Руби.
— А я всегда звал её просто — Гата.
— Ты убил наших родителей...
— Я не отрицаю своей вины... но вы должны знать всю правду.
— Всю правду?! — закричал Гарри, всё ещё прижатый Агатой к стене. — Ты предал их! Ты сдал их Волан-де-Морту!
— Гарри, ты обязан меня выслушать, — голос Блэка стал твёрже. — Ты потом пожалеешь, если не узнаешь, что случилось на самом деле...
— Я знаю достаточно! — выкрикнул Гарри, голос его дрожал от сдерживаемой злости. — Ты не слышал, как она кричала, да? Моя мама! Она умоляла Волан-де-Морта пощадить нас... А он всё равно... Всё из-за тебя!
— Гарри, — вдруг прошептала Руби, — может... может, стоит его послушать?
Он повернулся к ней с выражением ужаса на лице.
— Ты... ты на его стороне?!
— Нет! Я просто... просто сказала...
Снизу послышались шаги. Кто-то поднимался по лестнице.
— Мы здесь! — закричала Гермиона. — Наверху! С нами Сириус Блэк! Быстрее!
Сириус дёрнулся, сердце его застучало, Живоглот едва не свалился с его груди. Руби судорожно сжала палочку. Внутри неё всё кричало: «Убей его!» Но она не могла пошевелиться — шаги уже были рядом.
Дверь распахнулась, и в проёме появился Ремус Люпин. Он на секунду оцепенел от увиденного: Блэк — у ног Руби, Гарри — прижат к стене Агатой, Гермиона дрожит у двери, Рон беспомощно лежит на кровати.
— Экспеллиармус! — скомандовал Люпин.
Палочка Руби вылетела у неё из рук. То же произошло с палочками Гермионы и Агаты — Люпин ловко перехватил их и шагнул вперёд, не сводя глаз с Блэка. Живоглот по-прежнему сидел у него на груди.
Руби осталась стоять, будто внутри неё всё сгорело. Она не смогла. Она не убила. Теперь Сириуса снова уведут к дементорам.
— Где он, Сириус? — вдруг спросил Люпин
Руби вскинула голову, не понимая.
— Кто?
— Где он? — повторил Люпин.
Руби с изумлением уставилась на профессора, затем перевела взгляд на Блэка. Тот некоторое время лежал неподвижно, потом медленно поднял руку и указал на Рона. Гарри посмотрел на друга, тот — на него, оба в замешательстве.
— Но тогда... — Люпин прищурился, будто пытаясь заглянуть в самую суть. — Почему он до сих пор не выдал себя?.. Разве что...
Глаза Люпина расширились.
— Разве что это был он... А не ты?.. Но ты не успел мне рассказать!
Сириус, не отрываясь, смотрел на Люпина исподлобья и едва заметно кивнул.
— Профессор Люпин, — начал Гарри, — что...
Он не успел договорить. Он увидел то, что лишило его дара речи.
Люпин опустил палочку, подошёл к Блэку, помог ему встать — Живоглот спрыгнул на пол. А потом... обнял его. По-настоящему. По-братски.
Руби почувствовала, как внутри всё перевернулось. У неё словно выдернули почву из-под ног.
— Не может быть... — прошептала Гермиона.
Люпин повернулся к ней, но она вскочила, с ужасом глядя на него. Руби и Агата тоже стояли, потрясённые.
— Вы... вы...
— Гермиона...
— Вы с ним...
— Гермиона, выслушай...
— Вы с ним заодно! — выкрикнула Агата.
— Мы вам доверяли! Мы хранили вашу тайну! — добавила Руби и шагнула вперёд, но Агата остановила её.
— Девочки, пожалуйста! — резко сказал Люпин. — Послушайте. Я всё объясню!
Гарри дрожал — не от страха, от ярости.
— Я вам верил! А вы всё это время... вы были его другом!
— Нет! — воскликнул Люпин. — Я не видел его двенадцать лет. Но теперь... теперь снова стал им. Потому что я знаю правду. Позволь объяснить...
— Братик, не слушай его! Он — оборотень! — крикнула Руби.
— Не верь ему! — воскликнула Гермиона. — Он помогал Блэку попасть в замок! Он тоже хочет тебя убить!
Наступила гробовая тишина. Все повернулись к Люпину.
Он стоял спокойно, бледный, но не дрогнувший.
— Вы правы. Но лишь в одном. Я действительно оборотень. Но я не помогал Сириусу пробраться в замок. И не желаю Гарри смерти... — Его лицо дёрнулось от эмоций. — Но я не буду лгать — вы угадали часть правды.
Рон сделал попытку подняться, но застонал и упал обратно. Люпин шагнул к нему, но Рон вскрикнул и отшатнулся:
— Убери руки! Не трогай меня, оборотень!
Лицо Люпина застыло. Сделав над собой усилие, он обернулся к девочкам:
— Давно вы это поняли?
— Довольно давно, — нехотя ответила Руби. — Когда писала доклад для профессора Снейпа.
— Он будет в полном восторге, — холодно отозвался Люпин. — Это ведь он настоял на реферате, надеясь, что кто-нибудь догадается, что кроется за признаками моей «болезни»… Ты, наверное, сверилась с лунным календарем и заметила, что я всегда болею в полнолуние? Или поняла по реакции боггарта, который при мне превращался в луну?
— И то, и другое, — кивнула Руби.
Люпин усмехнулся, хотя улыбка была скорее горькой, чем веселой.
— Для твоего возраста ты поразительно проницательная ведьма.
— Ничего я не проницательная, — вспыхнула она. — Была бы поумнее — давно рассказала бы всем, кто вы на самом деле!
— Все и так знают. По крайней мере, преподаватели.
— Но Дамблдор всё равно пригласил вас преподавать? Он знал? — Рон чуть не захлебнулся от изумления. — Он что, совсем тронулся?
— Многие именно так и считают, — кивнул Люпин. — Его едва удалось убедить, что я безопасен.
— В этот раз он ошибся! — не сдержался Гарри. — Вы все время помогали ему! — Он резко указал на Блэка.
Блэк подошел к кровати и, тяжело опустившись, закрыл лицо дрожащими руками. Живоглот, тихо мурлыкая, запрыгнул к нему на колени. Рон с неудовольствием отодвинулся, придерживая пострадавшую ногу.
— Я не помогал Сириусу, — спокойно повторил Люпин. — И если вы дадите мне слово выслушать, я всё объясню.
Он взглянул на разбросанные по комнате палочки, определил, где чья, и по очереди бросил их хозяевам. Гарри с удивлением поймал свою.
— Вот так. — Люпин спрятал свою палочку за пояс. — Теперь вы вооружены, мы — нет. Готовы слушать?
Руби колебалась. Это могла быть уловка.
— Если вы ему не помогаете, то откуда знали, что он здесь? — спросила она, не сводя враждебного взгляда с Блэка.
— Мне помогла Карта. Карта Мародеров, — сказал Люпин. — Я увидел всё у себя в кабинете...
— Вы знаете, как ей пользоваться? — недоверчиво спросил Гарри.
— Разумеется. — Люпин нетерпеливо взмахнул рукой. — Я участвовал в её создании. Лунатик — это я. Так меня называли друзья в школе.
— Значит, вы один из авторов…
— Не суть важно. Главное другое. Я весь вечер следил за Картой, потому что подозревал, что вы, снова попытаетесь пробраться к Хагриду перед казнью гиппогрифа. И оказался прав, так ведь?
Он прошёлся по комнате, поднимая пыль и не сводя с них взгляда.
— Вы, скорее всего, были под старой мантией вашего отца отца, Гарри, Агата, Руби...
— Откуда вы знаете про мантию?
— Я сам не раз видел, как Джеймс ею пользовался. Фокус в том, что на Карте вы видны, даже если скрыты под мантией-невидимкой. Я наблюдал, как вы пересекли лужайку и вошли в хижину. Потом — как вышли и направились к замку. Но с вами был ещё кто-то.
— Мы были впятером! — резко сказал Гарри.
— Я не мог поверить глазам, — продолжал Люпин, будто не слыша. — Подумал, что это сбой. Откуда он мог оказаться с вами?
— Мы были одни!
— И тут я увидел ещё одну точку. Она стремительно приближалась к вам. На ней значилось имя Сириуса Блэка… Я видел, как вы столкнулись, как он затащил двоих под Гремучую Иву…
— Одного из нас, — мрачно перебил Рон.
— Нет, Рон. Двоих.
Люпин внезапно остановился и внимательно посмотрел на него:
— Можно взглянуть на твою крысу?
— Что? — Рон даже забыл про ногу. — При чём тут Короста?
— Самое непосредственное. Покажи её, пожалуйста.
Рон колебался, потом засунул руку под мантию. Короста дёргалась и извивалась, и ему пришлось схватить её за лысый хвост. Живоглот у Блэка на коленях дернулся и громко мяукнул.
Люпин подошёл ближе. Он будто задержал дыхание, изучая крысу.
— Ну что? — с тревогой переспросил Рон, едва удерживая Коросту. — Причём здесь моя крыса?
— Это не крыса, — сквозь зубы произнёс Сириус Блэк.
— Что вы несёте? Конечно, крыса!
— Нет, — тихо подтвердил Люпин. — Ты держишь за хвост волшебника.
— Питера Петтигрю, — добавил Блэк. — Он анимаг.