Глава 7
— Пожалуйста, пожалуйста, ну пожаалуйстаааа! — тянул Гарри, пока Анастасия не прикрыла глаза и не подняла палец, явно считая до десяти.
— Мы просто хотим немного погулять, — вставила Агата. — Мишель и Вильям с нами, мы будем осторожны, обещаем.
— И я с ними, — внезапно добавила Руби, пряча за спиной шляпу Пенни, явно заранее приготовленную. — Нам просто нужно... подышать.
— Пять Поттеров в центре Лондона? Это звучит как начало репортажа из «Пророка», — тихо пробормотала Анастасия.
— Или конец отчёта из Бюро по Необъяснимым Катастрофам, — буркнул Джастин, проходя мимо.
— Да ладно вам, — вмешался дядя Арнольд. — Пусть идут. Всё лето впереди — не запирать же их под замок?
После короткого совещания и пары магических клятв ("Клянусь не превращать прохожих в жаб, не вступать в разговоры с подозрительно сверкающими личностями и не воровать булочки силой мысли"), пятеро подростков, плюс одна визжащая от радости Пенни, выдвинулись в город.
---
Лондон оказался именно таким, каким они мечтали его увидеть: шумным, живым, переливающимся окнами витрин, запахами кофе, мёда и уличных лепёшек. На Пикадилли они задержались у странной статуи, которую Гарри тут же попытался "оседлать", уверяя, что она — маггловский гиппогриф в отпуске.
— Гарри, слезь немедленно! — шипела Мишель. — Это исторический памятник, а не твой личный транспорт!
— Гиппогриф бы уже вознёсся, между прочим, — буркнул он, слезая с величественным видом.
Они фотографировались с красными телефонными будками, бегали по зебрам, как участники маггловской музыкальной группы (Гарри даже выдал соло на невидимой гитаре), и притворялись туристами, потерянными в собственном городе.
Пенни сидела у Руби на руках почти всё время, показывая пальцем на каждую витрину и радостно восклицая:
— Там мышка! Там котик! А там... летающий кактус?!
— Это маггловская лампа, дорогая, — шептала Руби, целуя её в макушку.
Но самый настоящий сюрприз поджидал их за углом площади.
— Эй, смотрите, — шепнула Агата, — это же...
И правда — вся семья Уизли, от Артура до Джинни, шла вдоль книжного магазина, весело переговариваясь. Первыми их заметили близнецы.
— Руру! Гата! — закричал Фред, и в следующий миг подбежал к ним так быстро, будто только что прошёл сквозь портал.
Руби не успела ничего сказать, как оказалась закрученной в объятиях — Фред поднял её на руки и закружил, будто она весила не больше перышка.
— Не выдержу! Я скучал! — воскликнул он.
— Уронишь, и ты будешь скучать по мне уже в больничке, — хрипло сказала Руби, смеясь.
Джордж, тем временем, уже кружил Агату.
— А я думал, вы прячетесь где-то в шотландских болотах! — засмеялся он. — Говорят, Поттеры водятся там чаще всего!
— Мы не прячемся. Мы отдыхаем. А вы что тут делаете? — спросила Руби, наконец вернувшись на землю.
Фред надулся театрально.
— Мы — изгнанники! Тётя Мерюэль решила, что лето — это не для развлечений, а для труда. В саду. С гномами.
— С гномами, — повторил Джордж с мрачной торжественностью. — Они войну нам объявили. Один вчера запустил в меня шишкой. Магической.
— Он назвал Фреда «рыжим бедствием»! — добавила Джинни, подбегая с пакетом. — Я записала.
— Они учатся! — простонал Фред. — Они эволюционируют!
Все разом расхохотались.
Оставшуюся часть прогулки две семьи провели вместе. Гарри с Роном увлечённо спорили о новой модели метлы, Гермиона рассказывала Агате о летнем курсе по древнерунам, Пенни заснула у Руби на плече, тихонько похрапывая и всё ещё держа в руке леденец.
— Близнецы, — шепнула Мишель, — кажется, вы немного... привлекаете внимание.
— Только самых важных людей, — хмыкнул Фред, снова обняв Руби. — Нас так просто не забыть.
— Это точно, — кивнула она, не отстраняясь.
Когда солнце начало клониться к горизонту, все устроились на траве в Кенсингтонском парке. Вильям с Джорджем играли в подвижную карточную игру (колоды периодически взрывались паром), Джинни уговаривала Пенни «научиться плеваться как дракон», а Фред рассказывал, как пытался притвориться, что потерял память, чтобы избежать уборки помёта пикси в саду.
— А мама сказала, что если он забыл, как звать себя, то может пойти спать в курятник! — добавил Джордж, — Там его точно быстро вспомнят.
— Куры до сих пор его ненавидят, — добавил Рон.
И снова — смех. Лёгкий, чистый, как полуденный ветер.
Когда пришло время прощаться, Фред взял руку Руби, не торопясь отпускать.
— Всё равно не забуду, — сказал он просто.
— И не надо, — ответила она, посмотрев ему в глаза.
— Кстати, — влез Джордж, — ты ещё должна мне реванш в «Правду или заклятие». И на этот раз — без права на отговорки.
— Согласна, — сказала Агата, — но только если играть будем в шалаше из тыкв.
— Я уже в процессе постройки, — торжественно заявил Фред. — С магическим кондиционером и заклятием против скуки.
— Идеально, — сказала Руби. — Тогда встречаемся у фермы. Скоро.
И всё это казалось правильным.
Как будто магия — это не только палочки и заклинания.
А возможность вот так просто — быть рядом.
Смеяться. Обнимать. Делать глупости.
И знать: ты не один.
***
После весёлой и шумной прогулки по Лондону, Руби чувствовала себя выжатой. Пенни так и не проснулась у неё на руках, и Руби пронесла её в дом, будто это было самое естественное в мире. Остальные разбрелись по комнатам, кто обсуждать покупки, кто укладывать вещи, кто, как Гарри, изображать драматичную усталость на диване, требуя лимонада и «аплодисментов за геройское терпение».
Но Руби не смеялась.
Что-то оставалось внутри неё после встречи с близнецами — особенно с Фредом. Его руки на её талии, запах корицы и ментола, его голос, смеющийся рядом. Всё это будто прилипло к ней, не давая отдышаться.
Она поднялась в свою комнату, на автомате сбросила обувь и легла, не зажигая свет. Окно было приоткрыто, впуская вечерний ветер, и шелест листвы казался чем-то очень личным, почти интимным.
Она заснула быстро.
***
Они были в Хогвартсе.
Осень.
Дождь шёл за окнами, мягко барабаня по стеклу библиотеки. Руби стояла у книжной полки и что-то искала. И вдруг — шаги. Лёгкие, знакомые.
Она обернулась — Фред.
— Поттер, ты опять в книжках? — его голос был мягче обычного, без привычной насмешки.
— Кто-то же должен спасать мозги нашей компании, — отозвалась она.
Он подошёл ближе. Очень близко. Сердце у Руби во сне стукнуло особенно громко.
— Мне кажется, ты гораздо важнее, чем просто мозг, — сказал он и посмотрел так, что у неё подогнулись колени. — Я давно хотел тебе кое-что сказать...
Он взял её за руку.
И тогда — он поцеловал её. Не смешно. Не как игра.
Словно это была самая важная вещь на свете.
***
Руби проснулась, сев резко. Сердце билось в ушах, как барабан на квиддичном стадионе. Лоб вспотел, лицо горело.
— Что это было? — прошептала она.
Она не понимала — то ли ей неловко, то ли страшно. Или, что хуже, — приятно.
Без долгих раздумий она встала, накинула кофту и пошла по коридору. Солнце только начало пробиваться сквозь занавески, дом спал, кроме, как обычно, **Мишель**.
---
**Комната Мишель.**
— Входите, — отозвался голос из-за двери.
Руби приоткрыла и заглянула.
Мишель сидела за столом, волосы заколоты в пучок, в руках — чашка чая, а перед ней — бумаги с министерской печатью.
— Доброе утро, Миш.
— Доброе... А ты чего такая? Ты же обычно как Пенни — не поднимаешься раньше одиннадцати.
Руби зашла и села на край кровати.
— У тебя же в школе было... ну, много парней, да?
Мишель моргнула, затем усмехнулась.
— Ммм, даа... было дело. А ты чего интересуешься, Руру?
— Просто... — она запнулась, потом глубоко вдохнула. — Как ты понимала, что кто-то тебе не безразличен? Ну... по-настоящему?
Мишель отложила чашку.
— Не ко всем бывшим я испытывала настоящие чувства, Руби. Иногда это просто — внимание, симпатия, влюблённость. Но когда ты *знаешь*, это как... когда земля немного под ногами дрожит. Когда человек смотрит на тебя — и тебе хочется не отшутиться, а остаться рядом. Быть настоящей.
Руби опустила глаза.
— Мне приснился сон. Про Фреда.
Мы были в библиотеке. Он... сказал мне тёплые вещи. Взял за руку. И поцеловал.
Мишель вскинула брови.
— Ого. Это не просто сон, Руби.
— Думаешь?
— Я *знаю*. Ты влюбилась.
Руби прижала подушку к груди и уткнулась в неё носом.
— Но он же мой лучший друг... Мы же всегда только шутим, валяем дурака, соревнуемся, смеёмся...
— Ну и? Любовь часто начинается именно с этого. Ты доверяешь ему? Он делает тебя счастливой?
— Да, — прошептала Руби. — Но теперь я боюсь... что если скажу, — всё сломаю. А если не скажу — сама сломаюсь.
Мишель подошла, села рядом и обняла её.
— Послушай. Ты — не обязана делать что-то прямо сейчас. Чувства — это не домашняя работа. Присмотрись. Пойми, как тебе с этим. И если будет момент — ты поймёшь.
— А если я не пойму?
— Тогда он тебе поможет