7 глава-«Книжная Пыль и Тень Предательства»
Пыль Запретной Секции висела в воздухе неподвижным саваном, поглощая звуки и свет. Лишь редкие лучи, пробивавшиеся сквозь высокие, зарешеченные окна, выхватывали из полумрака корешки древних и опасных фолиантов. Здесь, среди знаний, способных свести с ума или разорвать реальность, встречались их странный, отчаянный альянс. Альянс, рожденный в мире теней и шепота, страха и принуждения.
Драко Малфой появился, как призрак, беззвучно выскользнув из темноты между стеллажами. Он пришел поздно, его обычно безупречная внешность была испорчена глубокими тенями под запавшими глазами. Каждый нерв казался оголенным. Он вздрагивал, как загнанный зверь, при малейшем шорохе – скрипе переплета где-то вдалеке, шелесте страниц под невидимым сквозняком. Его пальцы, обычно такие уверенные, теперь судорожно сжимались и разжимались.
Элис Флит уже ждала его, затаившись в нише у массивного дубового стола, заваленного свитками и книгами. Она была бледнее обычного, но в ее глазах горел упрямый огонь исследователя, заглушавший страх. Не говоря ни слова, она протянула ему несколько плотных пергаментов. На них, выведенные ее аккуратным почерком, красовались сложнейшие диаграммы, изображающие вихревые потоки пространственных энергий; рядом теснились древние, угловатые руны, предназначенные для укрепления портальных структур; ниже – химические формулы и магические символы, описывающие сплавы, способные, теоретически, "залатать" нестабильную ткань Исчезающего Шкафа. Она копала глубоко, рискуя не только гневом мадам Пинс, но и чем-то более страшным – вниманием тех, кто мог следить за столь опасными изысканиями. Каждая выписка была добыта с риском, украдена из потаенных уголков библиотеки, где хранились знания, способные погубить любопытного.
Драко схватил пергаменты, его глаза лихорадочно пробежали по строкам. И вдруг, с резким, звериным шипением, он швырнул их на стол. "Это все теоретический мусор!" – его голос, сдавленный яростью и отчаянием, разорвал гнетущую тишину. Пыльные фолианты на полках рядом вздрогнули, как от удара. "Мне нужно решение, Флит! Конкретное! Рабочее! Не философские трактаты о природе пространства, которыми можно подпирать двери!" Он схватился за голову, его пальцы впились в светлые волосы. "У меня нет времени! Ты слышишь? Нет времени! Он... он требует результатов. Скоро." В этом "он" звучал такой леденящий ужас, что Элис невольно отступила на шаг. Это был не просто страх наказания; это был страх перед неминуемой гибелью, перед чем-то нечеловечески жестоким.
"Я знаю!" – вырвалось у Элис с такой же яростью, что Драко на мгновение оторопел. Ее голос, обычно спокойный, дрожал, но не от слабости, а от накала эмоций. "Но этот шкаф, Драко... это не сломанный инструмент! Это артефакт уровня чудовищного! Он неисправен по своей сути! Стабилизировать его – это все равно что пытаться заставить реку течь вспять одним лишь заклинанием! Ты играешь с силами, которые..." Она сделала резкий жест рукой, словно пытаясь очертить нечто невообразимое. "...которые могут разорвать тебя на атомы!" Ее взгляд упала на его руку, на которой, несмотря на все попытки лечения, еще просвечивали тонкие, как трещинки на фарфоре, черные прожилки – следы темной отдачи от предыдущих неудачных экспериментов. "Видишь это? Следующая попытка, основанная на этих... этих догадках..." – она кивнула на разбросанные пергаменты, – "...может стать последней. Для тебя. И для всех, кто окажется рядом в тот момент." В ее голосе прозвучало не только предупреждение, но и немой вопрос: *Сколько еще невинных может пострадать?*
Драко замер. Вся его ярость, весь напускной гнев испарились, словно сдутые ледяным ветром. Его лицо стало маской, но за ней читался чистый, неконтролируемый ужас. Он выглядел внезапно очень молодым и потерянным. "Ты думаешь, я не знаю?" – прошептал он так тихо, что Элис едва расслышала. Звук был похож на шелест сухих листьев. "Каждую ночь..." Он замолчал, глотая воздух. "Каждую ночь мне снятся кошмары. Этот шкаф... он не просто стоит там. Он скрипит. Сквозь сон. Он зовет. Шепчет. Он... обещает." Драко резко отвернулся, уставившись в темноту между стеллажами, словно боясь, что тени прочтут его мысли. "Но я должен. Должен." Это "должен" прозвучало как приговор, вынесенный самому себе. В нем не было гордости, только горькая, безвыходная необходимость.
Элис почувствовала знакомое, мучительное сжатие в груди – жгучую смесь ужаса перед тем, во что он ввязался, и острого, почти болезненного сострадания к его отчаянному положению. Она видела его маску высокомерия годами, и теперь, когда она треснула, обнажив эту бездну страха и решимости, было невыносимо страшно. "Есть... есть еще одна вещь," – сказала она, заставляя свой голос звучать тише, спокойнее, хотя внутри все сжималось. Она подобрала один из пергаментов, не тот, что он швырнул. "В 'Трактате о Непространственных Аномалиях'... того самого Гилдера Локхарта..." Драко фыркнул, и на его губах на мгновение появилось привычное презрительное искривление. Элис поспешно продолжила: "...да, я знаю, он шарлатан и хвастун, но этот конкретный том... он подлинный. Древний. Там упоминается... ритуал." Она сделала паузу, собираясь с духом. "Жертвенный."
В воздухе повисла тяжелая тишина. Даже пыль, казалось, замерла в ожидании.
"Жертвенный?" – Драко медленно, очень медленно повернул голову. Его глаза, широко раскрытые от ужаса мгновение назад, теперь сузились до щелочек. В них вспыхнул холодный, аналитический огонь. "Кровь для запечатывания нестабильного портала. Сильная кровь. Волшебная. Так?" Его голос был ровным, слишком ровным.
Элис кивнула, чувствуя, как по спине пробегают мурашки. "Да. Но... в трактате не уточняется, чья именно." Она смотрела ему прямо в глаза, пытаясь достучаться до того клочка человечности, который, возможно, еще оставался под слоем страха и индоктринации. "Логично предположить... того, кто пытается им воспользоваться. Или... привязанного к нему магически. Того, кто открывает проход." Она сделала глубокий вдох. "Элис... это может быть билет в один конец. Понимаешь?"
Драко побледнел еще больше, его лицо стало похоже на мраморную маску. Он не дрогнул. Не выказал нового приступа страха. Лишь медленно, с ледяным спокойствием обреченного, кивнул. "Ритуал. Хорошо." Он протянул руку – требовательно, без тени колебаний. Ладонь была сухой и холодной. "Дай мне выписку. Все детали. Каждый символ, каждое слово."
В его глазах не было и следа страха перед самопожертвованием. Не было сомнений. Была только абсолютная, мрачная, пугающая в своей завершенности решимость. Эта решимость была страшнее любого крика, любой истерики. Она говорила о том, что он уже сделал выбор. И этот выбор, казалось, выжег в нем все остальное. Элис, глядя в эти ставшие чужими глаза, почувствовала, как ее собственный страх достиг новой, леденящей душу глубины. Пустота в его взгляде пугала больше, чем любая тень в Запретной Секции.