(Не)первое впечатление

Полное отсутствие окон не позволяло определить время суток, но внутренние часы работали безотказно, подтверждая, что утро уже наступило. Снейп какое-то время лежал в постели, рассматривая трещину на беленом потолке, прежде чем заставил себя, наконец, подняться. С тех пор, как война закончилась, он позволял себе понежиться в тепле одеяла чуть дольше, не подрываясь ни свет ни заря, чтобы выполнить тонну обязательств перед обеими сторонами.

Поднявшись на ноги, он слегка поежился — пол неприятно холодил босые ступни — и направился в ванную комнату. Он больше не отворачивался от зеркала, расположенного над раковиной. Внешний вид не вызывал отвращения, впрочем, и любоваться собой Снейп причин не видел. Осунувшееся лицо посвежело, морщины стали не так заметны, но это отнюдь не делало его привлекательным мужчиной.

Перед глазами возникла новая коллега, которой, по его, сугубо профессиональному мнению, в школе было не место. Грейнджер никогда не отличалась терпением, без которого вбить хоть толику знаний в мозги бесшабашных подростков было просто не возможно. Да, умная. Да, любознательная. Но несдержанная и в определенной степени высокомерная, по крайней мере когда дело касалось знаний.

Снейп усмехнулся собственным мыслям. Не смешно ли считать недостатками черты, которые есть и в нем? По сути, ему было плевать, кто удостоился чести обучать студентов трансфигурации, но эта конкретная кандидатура казалась совершенно неподходящей. И если отбросить его предвзятое мнение, то причин тому не было вовсе, что и раздражало еще больше.

Снейп ожесточено растер лицо, предварительно ополоснув ледяной водой. Ему необходимо было проснуться и настроиться на рабочий лад, ведь учебный год уже начался. Сегодня у него занятия со вторым и третьим курсом, а в этом возрасте они особенно неусидчивы и бестолковы. Наверняка, взрывов котлов, а то и чего похуже, избежать не удастся.
Несмотря на возможный приближающийся локальный апокалипсис, его мысли то и дело возвращались к Грейнджер. Бывшая студентка значительно повзрослела, по крайней мере внешне это было отлично заметно. Минерва говорила и о ее выдающихся успехах в трансфигурации, о которых он и сам отлично знал. Впрочем, он не сомневался, что это так — заголовки научных журналов не лгут. Мастерство по столь сложной дисциплине в таком юном возрасте — отличный показатель. Он сам когда-то был на ее месте, только обремененный позорным клеймом, морем клятв и бетонной плитой обязательств перед миром и самим собой.

Удивительным было то, что Грейнджер вчера удалось изрядно его смутить. Тот взгляд — чистое любование, направленный на такого мрачного и, с какой стороны не посмотри, неприятного профессора, казался совершенно неуместным. Снейп отлично знал, что привлечь внимание молодой девушки не мог — нечем. Он не выделялся красотой, не был молодым юношей с великолепным чувством юмора, коих наверняка вьется вокруг нее огромное множество. Он многие годы терроризировал ее на занятиях. Но в тот момент она смотрела на него так, будто увидела что-то действительно красивое.

Снейп снова глянул на себя в зеркало, в очередной раз убеждаясь, что длинный нос не стал пропорциональнее, выделяясь на фоне худощавого лица. Нет, он точно не был «чем-то красивым». Может Грейнджер просто задумалась о своем, а на него ее взгляд упал случайно? И не важно, что находился он не напротив, а сбоку, и посмотреть на него можно было только специально повернув голову.

Весь предыдущий месяц, с тех пор как она дала согласие на работу в Хогвартсе, Снейп, с подачи директора Макгонагалл, занимался обустройством апартаментов для нового профессора. И это время пролетело для него практически незаметно. Почему для комнат были выбраны именно подземелья, он и сам не был до конца уверен, но желание создать в сырых продуваемых помещениях нечто уютное и комфортное пересилило. Да так, что он и сам был не прочь жить там, несмотря на выработанную привычку не держать в комнатах множества личных вещей. Когда ты шпион в стане врага, в любой момент обстоятельства могут заставить тебя бежать.

Снейп часами изучал каталоги букинистических магазинов магического и маггловского миров, выискивая именно то, что понадобится или просто понравится будущей коллеге, опять же, не отдавая себе отчет, почему это делает. Он выбирал теплые ковры, чтобы ее ноги не мерзли, накладывал чары, создавая иллюзии окон, чтобы утро в подземельях не было мрачным и тоскливым. Хотя даже в собственных покоях никогда не пытался создать уютную атмосферу.

Понимая, что предаваться подобного рода размышлениям больше не было ни сил, ни желания, ведь вопросов к самому себе было больше, чем ответов, он принял душ и, замуровавшись в привычное одеяние, наведался в гостиную факультета. Раньше старосты отлично справлялись с тем, чтобы сопроводить младшие курсы к обеденному залу, но сейчас даже старшекурсники смутно узнавали запутанные коридоры. Впрочем, скоро они все достаточно освоятся и больше не придется нянчиться.

В большом зале как обычно гудели голоса. Все ученики собрались за столами, как и преподаватели. Взгляд Снейпа сам собой зацепился за много лет старательно раздражавшую его персону. Профессор Грейнджер уже аккуратно ковырялась вилкой в омлете, явно не пытаясь его съесть. Чары иллюзии оплетали всю ее фигуру, что заставило его нахмуриться.

Зачем такой молодой девушке скрываться за волшебными иллюзиями? Как правило их использовали, чтобы скрывать шрамы, следы проклятий и прочие дефекты. Но он точно помнил, что когда видел ее после войны, никаких видимых недостатков на ней не было. Что же могло измениться за прошедшие годы?

Отметив, как Грейнджер (Снейп даже в собственных мыслях не мог назвать ее по имени) облизнула пустые зубчики вилки, задумавшись о чем-то своем, он снова погрузился в думы. А что, если бы она действительно заинтересовалась им? Тот взгляд до сих пор не выходил у него из головы. Естественно, такой поворот событий исключен, но все же.

Снейп никогда не был разбалован женским вниманием. Единственная женщина, которая привлекла, воспринимала его не иначе, чем друга. И то, лишь в детстве и юности. Потом, когда ее сердце захватил ненавистный Поттер, они утратили и эту хрупкую связь. Свои чувства к Лили Снейп пронес через долгие годы, не раз выдергивая ее сына из лап смерти, пытаясь хоть так выполнить данное себе обещание — спасти теперь уже не ее саму, но ее продолжение.

Других же женщин, что могли бы привлечь его внимание и заполучить хотя бы симпатию у него не было. Естественные потребности успешно реализовывались за деньги, а порой и самостоятельно, особенно когда война оказалась в самом разгаре. Оттого сейчас даже думать о том, что он мог кого-то заинтересовать было странно. Снейпу проще было поверить в расчетливость Грейнджер, чем в симпатию с ее стороны. Вероятно он понадобился ей для чего-то и она выбрала не самый лучший способ это продемонстрировать. Макгонагалл же предлагала ей помощь других деканов, возможно она и решила ей воспользоваться.

Первые занятия прошли на удивление спокойно. Несмотря на обучение в других школах (к тем профессорам у Снейпа был ряд вопросов, касающихся их квалификации), ученики воздержались от взрывания котлов. Впрочем, полностью избежать неприятностей не удалось и пролитое испорченное зелье изрядно повредило парту и мантию самого Снейпа, который своевременно отодвинул нерадивого студента в сторону. Раздражение вылилось в снятые очки у провинившегося факультета и необходимость вернуться в комнаты, чтобы сменить облачение. Увы, чарам такие дыры не поддавались.

Уже выходя из покоев, полностью вернувший себе строгий вид, Снейп заметил идущую по коридору подземелья Грейнджер. Та о чем-то задумалась и явно не видела ничего вокруг, снова чуть не врезавшись в него.

— Мисс Грейнджер, прекратите витать в облаках и начните уже смотреть, куда идете.

Опешив на секунду, девушка приветливо улыбнулась, словно он сделал ей комплимент, а не замечание.

— И вам добрый день, профессор. А я как раз вас искала.
Не было похоже, что она вообще кого-то искала, так как, погруженная в свои мысли, даже не смотрела по сторонам.

— И чего же вы хотели? Если вам нужна помощь в должности декана, то это не ко мне. Поговорите с Минервой, она все сама объяснит.

Снейп уже собирался уйти, не желая и дальше объяснять очевидные вещи. Даже будучи педагогом на протяжении многих лет, он не собирался снова обучать Грейнджер. Ему вполне хватило и прошедших годов.

— Нет, я искала вас не для этого. Профессор Снейп, я хотела поблагодарить вас за идеально подобранные и оформленные комнаты. Директор Макгонагалл подсказала мне, что моим новым домом занимались именно вы.

Напрягшись всем телом, Снейп с трудом не отвел взгляд, в глубине души не желая раскрывать своего участия в подготовке комнат для нового педагога. Он и сам не до конца понимал, почему занялся этим с таким увлечением и желанием сделать все в лучшем виде. С другой стороны, слова о том, что все выполнено «идеально», приятно согрели где-то внутри.

— Не скажу, что пытался вам угодить, мисс Грейнджер. Но раз уж так получилось, то... чувствуйте себя как дома.
Он наблюдал за скачками эмоции на лице бывшей ученицы, с удивлением замечая, что в первую секунду она словно сникла. Будто, сказаное им ей не понравилось. Впрочем, она быстро взяла себя в руки, и приветливая мягкая улыбка снова появилась на ее лице. Снейп даже вздрогнул от того, насколько непривычным было видеть подобные эмоции на его собеседниках. Все они, как правило, смотрели с подозрением, опаской, иногда злобой, но чаще — отвращением. Несмотря на свои заслуги, Снейп все еще воспринимался большинством, как незаслуженно оправданный пожиратель.

— Я бы хотела вас отблагодарить.

Грейнджер подошла ближе, нагло вторгаясь в его личное пространство. Мягкий, чуть сладковатый запах ее духов окружил Снейпа, заставляя того вздохнуть поглубже.

— Вы сделали это только что.

Он хотел отойти, сделать шаг назад, потому что ее близость творила со Снейпом что-то неправильное, но так и не сдвинулся с места, пристально наблюдая за девушкой. А Гермиона смотрела на него снизу вверх, но так открыто и доверчиво, будто он не был тем, кто третировал ее на протяжении всего обучения.

— На словах. Возможно, вы позволите отблагодарить вас как-то еще?

Расстояние между ними сократилось еще сильнее, когда Грейнджер почти вплотную прижалась к его груди, запрокидывая голову. Она казалась крошечной рядом с ним. Снейп чувствовал, как жар растекался по телу от ее близости, кожа на шее нагрелась и наверняка покраснела, но на лице при этом не дрогнул ни один мускул. Она смущала его своим поведением, но отточенная за годы шпионства способность удерживать маску невозмутимости позволила ему сдержать проявление эмоций.

Снейп не понимал, что влияло на него в тот момент. Грейнджер всегда вызывала в нем бурю чувств, начиная с раздражения, заканчивая неуместным в его понимании восхищением. А восхищаться было чем. Как человек, посвятивший себя науке (в промежутках между противостоянием Тьмы и Света), он замечал ее рвение к учебе, к развитию, к изучению и созданию нового. Он следил за статьями в научных журналах, сообщавших об успехах столь юной девушки, заслужившей звания мастера трансфигурации и ее работах. Он всегда удивлялся тому, как тяга к знаниям тонко переплеталась в ней с чисто гриффиндорской смелостью и безрассудством.

А сейчас она стояла так близко, что он ощущал на своем лице ее дыхание, смотрела с таким интересом и вниманием, будто он мог для нее что-то значить.

Сущая глупость.

— Не стоит. Мне достаточно той благодарности, что была озвучена. Нам следует направиться к кабинетам, урок скоро начнется.

И правда. Сам Снейп успел забыть, что лишь зашел в комнаты переодеться, а теперь его ждал класс, полный учеников, готовых снова взорвать не только котел, но и весь его кабинет. Резко развернувшись, он задел полами мантии опешевшую Грейнджер и удалился, мысленно обругав самого себя за проявление слабости. Он отвлекся, чего не должен был делать. Видимо, прошедшие годы после войны расслабили его слишком сильно.

***

Вернувшись вечером в свои покои, Снейп сел за стол. Уже завтра здесь появятся стопки пергаментов с чудовищно выполненными домашними заданиями, но сейчас можно было просто отдохнуть. Призвав заклинанием бокал и наполнив его огневиски, он сделал первый глоток, чувствуя, как тепло разливается в груди.

Весь оставшийся день он вспоминал замершую напротив него Грейнджер, с ее излишне доверчивым взглядом. С той встречи они пересеклись еще во время ужина, и он не смог заставить себя съесть даже кусочек. Еда вставала поперек горла и он бездумно ковырял вилкой в тарелке, в надежде, что время приема пищи пройдет быстрее и он сможет скрыться ото всех.

Проводив учеников в гостиную факультета и убедившись, что его подопечные не успели в первый день вычудить что-то дерзкое и несвойственное слизеринцам, сейчас он наконец позволил себе выдохнуть. И мысли его снова вернулись к совершенно конкретному человеку.

Грейнджер.

Неужели просто удачно подобранные книги и цветовая гамма ее комнат смогли так расположить ее к нелюбимому преподавателю? Впрочем, обманывать самого себя Снейп не привык. Все, что наполняло ее покои, отнюдь не было удачным стечением обстоятельств. Он продумывал каждую деталь и получал от этого странное непривычное удовольствие.

Снейп хотел ей угодить.

И у него получилось. По крайней мере, ее благодарность говорила именно об этом. Он снова приложился к бокалу, допивая остаток огневиски и наполняя его новой порцией. В голове слегка зашумело, но это был самый желанный шум, который, как надеялся Снейп, избавит его от обилия мыслей.
Не вышло. Перед глазами снова появилась Грейнджер, с ее густыми черными ресницами, шоколадными переливами радужки и едва заметными веснушками на переносице и щеках. Она улыбалась ему так тепло и ласково, будто видела перед собой лучшего друга или... любовника.

Стукнув бокалом по столу так, что часть огневиски разлилась по столешнице, Снейп тряхнул головой, отгоняя непрошеные фантазии. Откуда вообще в его голове возникли подобные мысли? Грейнджер, безусловно, была привлекательной, но она не была той, кого мог заинтересовать он.
Встав из-за стола и пройдясь по комнате, он старательно убеждал себя в необходимости больше не думать о Грейнджер. Год только начался и он сойдет с ума уже к Рождеству, если не прекратит терзать себя ненужными мыслями и фантазиями. А эти самые фантазии не хотели уходить и алкоголь, выпитый на пустой желудок, не способствовал возвращению здравого рассудка. Он наоборот делал представляемые картинки ярче и красочнее, рисуя образы прикрывающей глаза девушки, тянущейся к нему за поцелуем.

Желая заглушить разбушевавшееся сознание, Снейп сел на этот раз на диван у камина, захватив с собой уже не бокал, а всю бутылку огневиски и приложился к горлышку, делая жадный глоток. Казалось, от этого увлекательного занятия его никто не смог бы отвлечь, но стук в дверь прозвучал слишком громко. Глянув на часы и убедившись, что отбой давно наступил и это не могут быть ученики, он поднялся и направился к двери, намереваясь проклясть такого нежеланного посетителя.

Сознание сыграло с ним злую шутку, когда перенесло Грейнджер из фантазий в реальность, ведь именно она стояла за дверью с бутылкой вина в руках и довольной улыбкой на лице.

— Доброй ночи, профессор! Пригласите войти?

Ее голос звучал тепло и приветливо, так разговаривают со старыми друзьями, а не с нелюбимыми профессорами. Но Снейп не был в состоянии трезво оценивать ситуацию, алкоголь снимал выстроенные барьеры, а потому он просто шагнул вглубь гостиной, оставляя дверь открытой.

Гостья зашла следом, отрезая себе пути отступления, закрывая злосчастную дверь, и села на мягкое кресло у камина, дожидаясь, когда Снейп разместится напротив. Ее взгляд пробежался по брошенному на столе бокалу и открытой бутылке, а после вернулся к профессору.

— Хотела предложить вам выпить вина и пообщаться, но думаю, что огневиски отлично заменит эту бутылку. Если, конечно, вы не прочь меня угостить.

Снейп раздраженно повел плечами. В его фантазиях, подкрепленных алкоголем, она предлагала совсем не выпить, и ему пришлось срочно брать себя в руки. Молча плеснув в бокал огневиски, он протянул его ей, в то время как сам снова приложился к горлышку бутылки.

— Тяжелый день?

— Тяжелая жизнь.

Ответ прозвучал грубо, но Грейнджер словно бы не заметила этого. Она изучала взглядом профессора, ее щеки покрывались легким румянцем, а в глазах снова плескалось любование, как тогда, в обеденном зале.

— Мне казалось, после войны ваша жизнь стала легче.
Снейп перевел на нее усталый тяжелый взгляд, прежде чем сделать очередной глоток. Его сознание стремительно мутнело от воздействия алкоголя, развязывая язык.

— Отчасти да. По крайней мере теперь никто не пытается меня убить или упечь в Азкабан.

— Все было так плохо?

Опьяненное сознание больше не видело блоков и речь полилась сама собой, словно Снейпу было необходимо выговориться. Возможно, так и было. Долгие годы в плену обязательств действовали угнетающе.

— Временами. Самыми спокойными были несколько лет, до вашего с Поттером поступления в школу. Тогда истерия из-за первой войны достаточно улеглась, как притихла и моя собственная совесть.

— А потом мы добавили вам проблем?

Грейнджер смотрела с искренним интересом и сочувствием. И этот взгляд соблазнял излить душу полностью.

— Не без этого. Вы были детьми. Но детьми, сующими голову в пасть цербера, рискующие своей жизнью. Спасать ваши жизни было не самой легкой задачей.

Она рассмеялась, и Снейп не заметил, как сам улыбнулся в ответ. Тогда он злился на вечно попадающих в неприятности подростков, но время сгладило неприятное впечатление, оставляя привкус ностальгии. Он снова отпил из горла бутылки, стараясь удержать чувство легкости.

— Никогда не понимала, как вам удавалось справляться и с нами, и с Дамблдором, и с ролью шпиона. Наверное, это чертовски трудно.

— Мне казалось, вы любили Дамблдора, мисс Грейнджер.

— О, очень! — Она рассмеялась. — Он был великим волшебником, но это не отменяет того, как он манипулировал нами для всеобщего блага. Мы были лишь фигурами на доске, которыми он безупречно отыграл партию. Мы победили в итоге, вот что главное.

— Да. Победили.

Мелкими глотками Грейнджер уже опустошила свой бокал, и он наполнил его заново. Ее щеки зарумянились сильнее, а поза стала расслабленнее. Пламя камина приятно согревало, отчего девушка расстегнула верхнюю пуговицу блузки, привлекая этим действием взгляд профессора. Ее рассуждения казались ему разумными. Он сам считал именно так, понимал, что был лишь марионеткой в руках кукловода. Как и все они.

Вечер продолжался под треск поленьев. Они много говорили, вспоминая прошлое, обнажая души. Легкость разливалась по телу по мере того, как бокалы пустели. Взгляды становились теплее, глубже, проникновеннее. Они становились ближе друг другу.

— Вы будто помолодели с тех пор. Более спокойная жизнь явно пошла на пользу.

— Разве?

Голос профессора изменился, становлясь из задумчивого заинтересованным. Сейчас эта молодая девушка сделала ему комплимент. Ему! Что звучало странно, но интригующе.

— Именно так, — Грейнджер улыбнулась, внимательно обводя его взглядом с головы до ног. — Вы больше не кажетесь «Ужасом подземелий», как это было до войны.

Она потерла шею ладонью, откидывая голову на спинку кресла и блаженно улыбнулась, не замечая, что взгляд Снейпа ее фактически пожирал. Впрочем, стоило ей вернуться в прежнее положение, как на ее губах расцвела соблазнительная улыбка. Она чувствовала себя желанной под этим взглядом.

— Что ж, вы тоже изменились, мисс Грейнджер.

Хрипотца, наполнившая его голос, звучала волнующе и притягательно. Он видел, как Грейнджер слегка поерзала в кресле, допивая напиток и отставляя бокал в сторону. Пламя камина почти погасло, теплый мягкий свет подчеркивал ее румянец, отражался в блестящих струящихся локонах, создавая атмосферу интимности. Они слишком долго смотрели друг на друга не двигаясь, словно примеряясь, а на самом деле фантазируя о том, в какое русло перетечет этот вечер и гадая, станут ли эти фантазии явью.

— Разве? — Полностью повторяя его интонацию, Грейнджер поменяла положение в кресле, наклоняясь корпусом ближе к Снейпу.

— Именно так, — он отзеркалил ее движение, оказываясь очень близко. Настолько, что он снова ощутил сладковатый запах ее духов. — Вы больше не кажетесь высокомерной выскочкой, как это было до войны.