Глава 40. bullshit
Конец марта. 1997 год.
Кафе «Сахарная Завитушка» было уютным островком тепла среди слякотного и вечно промозглого Лондона. Магически приукрашенные витрины играли мягким светом, пахло карамелью, сахарной пудрой и терпким кофе. Над головами клиентов медленно крутились гирлянды из золотых звёздочек, шепча между собой поздравления с прошедшими праздниками.
Фина вошла внутрь и на секунду прикрыла глаза — с улицы веяло февральской сыростью, но здесь всё было будто вырезано из мягкого, подслащённого сна. Утро было ранним, поэтому у стойки почти никого не было.
Почти.
— Один момент, — сказала она, вставая в очередь. Из-за шарфа голос прозвучал глухо.
Она вытянула список из сумки, пробежалась по нему глазами: встреча с тортоделом, бронирование зала, уточнение по рассадке... Вздохнула. Слишком много забот — и ни одной своей.
— Черт, я как я все это успею?
— Следующий! — позвал бариста.
Фина сделала шаг вперёд.
— Одну кружку с пряничным сиропом, ванильной пенкой и... — она замялась, вдруг почувствовав чей-то взгляд.
Повернулась.
Джордж.
Он стоял вплотную — достаточно близко, чтобы она ощутила запах его шарфа (с корицей, дымом и чем-то теплым, родным), но не настолько, чтобы казалось, будто он специально подошёл.
— ...и сделайте комнатной температуры, чтобы не сильно жгло. — закончил за нее Джордж. — Я оплачу.
Серафина отказываться не стала. Бариста принял у них заказ и ушел готовить, а они сели за столик.
— Ты... — начала она.
— Я не шпионил, клянусь, — поднял руки он, чуть отступив. — Просто пришёл за кофе. Это моё место.
— И моё. — пробормотала она, всё ещё не отводя взгляда.
Они замолчали, пока бариста готовил заказ.
— Давно ты здесь? — спросил он, пытаясь звучать нейтрально.
— Пару минут. Работа. Надо встретиться с тортоделом.
— Конечно. Ты ведь теперь по свадебным делам. — Он кивнул. — Специалистка по счастью чужих жизней.
Фина нахмурилась.
— Сарказм звучит громче, чем нужно.
— Извини. — Джордж провёл рукой по затылку. — Это просто... я не ожидал тебя увидеть.
— Очевидно. — она повернула голову в окно. — Я тоже не ожидала.
Дети лепили что-то из снега, заколдованный пёс из фонарного света прыгал между ними. Но всё казалось далеким.
— И что, ты теперь просто появляешься в нужных местах?
— Я не преследую тебя, если ты об этом, — тихо сказал он. — Но... я и не собираюсь исчезать.
— Это угроза?
— Это обещание.
Она посмотрела на него. Его глаза были чуть уставшими, но искренними. Без защиты. Как будто он скинул броню, которую носил все эти недели.
— Я всё ещё не простила тебя. — сказала Фина после долгой паузы.
— Я не жду прощения. — он склонил голову. — Я просто рад тебя видеть. Ты... выглядишь хорошо.
— Ты тоже, — ответила она сухо, потом прикусила губу. — Хотя немного измучен.
— Заслуга бессонницы. — он кивнул. — Трудно спать, когда весь мозг занят одной женщиной.
Она откинулась на спинку кресла, отводя взгляд. Молча. Слишком громко всё звучит. Слишком честно.
— И как ты там... живёшь?
— Мало. — он пожал плечами. — Больше существую. Работа. Магазин. Фред всё пытается развеселить. Мама опять зовёт на обеды. Я притворяюсь. Но мне не смешно.
Фина молчала. Её дыхание оставило лёгкий след на кружке.
— А ты?
— А я всё ещё держу флористов в ежовых рукавицах, — тихо улыбнулась она. — Мама думает, что у меня всё хорошо. Я почти верю ей.
— Я скучаю по тебе. — вдруг сказал он. — Даже по твоим колкостям. Особенно — по ним.
— Заказ 112 готов!
Бариста подал её заказ. Она взяла кружку, но не ушла сразу. Помолчала. А потом, медленно повернув голову, всё же сказала:
— Спасибо... за то, что закончил за меня. Я действительно всегда прошу комнатной температуры.
— Я знаю. — Джордж усмехнулся. — Ты всегда так говоришь. «Не хочу, чтобы обжигало. Только если внутри».
Фина замерла. Он вспомнил.
— Странно, что ты помнишь мелочи о человеке, которого плохо знаешь.
— У меня хорошая память. — повторил её слова Джордж.
Уголок губ медленно поднялся.
— До встречи. — прошептала Серафина губами и вышла из кафе.
***
Несколько дней спустя.
Фина зашла в маленький книжный на углу Даулинга и Пеллар, где пахло кофе, мятной бумагой и пыльными гравюрами. Колокольчик над дверью тихо звякнул. Магазин был почти пуст: один пожилой волшебник в углу листал мемуары Берты Джорквинс, а за прилавком скучал молодой продавец с косичкой и пирсингом в брови.
Фина сняла перчатки и зашла в отдел «Истории магических свадеб и традиций». Её пальцы лениво скользнули по корешкам книг. Папоротниковая магия на свадьбах гоблинов. Старинные ритуалы на воду и плодородие. Маггловские символы в волшебных церемониях.
Иногда ей казалось, что она знает это всё наизусть, но всё равно — возвращалась.
— «Магия уз и лент: символизм в венчальных церемониях»... — пробормотала она, наклоняясь. — Уж неужели опять в мягкой обложке?
— Если ты снова жалуешься на мягкую обложку, я предлагаю пожаловаться в Министерство. Национальное бедствие.
Серафина замерла.
Медленно выпрямилась. Он стоял в проходе между полками - всё тот же. Только волосы чуть длиннее, пальто чуть строже. И взгляд... теплее.
— Джордж? — удивилась она. — Что ты...?
— Случайность, клянусь. — он поднял руки. — Мне сказали, что тут есть книга о растениях, отпугивающих садовых флобберчервей. Но я как-то... свернул не туда.
— Конечно, это очень легко спутать с отделом про свадебные церемонии. — усмехнулась она.
— Ну... — он подошёл ближе, очень медленно, словно проверяя, не сбежит ли она. — Ты же знаешь, я всегда любил приключения.
— Ты больше любил взрывы. И мармелад.
— И кое-кого с глазами цвета замёрзшего янтаря. — он остановился на шаг ближе.
Фина отвернулась.
— Что, правда, пришёл за книгой?
— Может, хотел наткнуться на тебя. — он пожал плечами. — Подсознательно.
— Приятно осознавать, что твоё подсознание всё ещё жаждет драмы.
— А твоё - прячется за книгами. Хотя я знаю, ты уже всё это читала.
— Я не читаю, я анализирую. Это разные вещи.
Они молчали.
В магазине заиграла старая пластинка — что-то джазовое. Плавное, ленивое, как воскресное утро в любимом свитере.
— Как работа? — спросил он.
— У меня свадьба через три дня. Молодожёны хотят, чтобы в момент «да» с неба посыпались золотые фейерверки и конфетти в форме лягушек. — Она закатила глаза. — Обожаю эту работу.
— А ты не хочешь снова быть на месте невесты?
Фина подняла на него взгляд.
— Ты серьёзно?
— Не совсем. — Джордж немного потёр шею. — Но, может, когда-нибудь...
— Увидим.
Она взяла одну из книг, сделала шаг мимо него... и вдруг:
— Джордж?
— Да?
— Ты всё ещё любишь перечную мяту?
— Всё так же ненавижу. — улыбнулся он.
Фина кивнула и пошла на кассу.
Он смотрел ей вслед. Смотрел долго.
Улицы Лондона стали оживлённее. Свет солнца пробивался сквозь стеклянные крыши, а в воздухе пахло холодным ветром и хризантемами. Лавка «Цветы Сильвии» — одна из тех, что скрыта между обычными домами, но стоит только войти...
Звон колокольчиков, пар, влажность и тысячи лепестков. Гортензии, лилии, орхидеи, снежные розы — везде, как в стеклянной теплице. Фина вошла, закатав рукава плаща и поправив волосы.
— Мисс Блэк! — воскликнула флористка. — Уже готовы те сиреневые ирисы, как вы просили! Но есть проблема с заколдованными стеблями, они увядают при понижении температуры.
— Хм. Тогда заменим на гиацинты. Или... — она задумалась, медленно проходя между стеллажами, пока вдруг не услышала голос за спиной:
— А можно мне просто один цветок?
Она замерла.
Повернулась.
— Ты преследуешь меня?
— Нет, правда. — Джордж облокотился на стойку, будто был здесь с самого утра. — Просто у меня в списке дел на сегодня: «Купить пергамент, наткнуться на Фину в книжном и наткнуться на неё же в цветочной лавке». Всё по плану.
— Либо ты невероятно удачлив, либо жуткий сталкер.
— Или у меня хорошая интуиция. — он потянулся к гиацинту. — Кстати, этот тебе подойдёт. Такой... немного колючий, но красивый.
— Ты только что сравнил меня с цветком?
— Ну не с гвоздикой же.
Она фыркнула, но улыбнулась.
— Как твой день? — спросил он.
— Наполнен ароматами, странными заказами и тобой. Что может быть лучше?
— Я бы предложил кофе. Но ты, наверное, всё ещё не пьёшь его с тыквенным молоком?
— С тыквенным молоком - только если кто-то исправно приносит его каждое утро.
— Звучит как вызов. — он сделал шаг ближе. — Завтра в девять?
Фина взяла гиацинт, понюхала и задумалась.
— Посмотрим. Если не будет утреннего совещания. — она повернулась. — Пока, Джордж.
— Пока, Финотёнок.
Она резко обернулась.
— Никогда больше. Не смей меня так называть.
Он только улыбнулся.
— А ты не меняешься.
— Это плохо?
— Нет, для меня хорошо.
И остался стоять среди цветов, всё ещё глядя ей вслед.
***
Старинное поместье с высокими окнами, скрипучими лестницами и парящими в воздухе свечами казалось сошедшим со страниц волшебного романа. На его фоне все гости выглядели чуть сказочнее, чуть важнее, чем в жизни.
Свадьба Маркуса Грейвса и Миллисент Лейн — двух однокурсников, которые вечно сидели на задних партах, спорили, влюблялись, а теперь... теперь говорили «да» под аркой из черничных ветвей и зимней магнолии.
Фина появилась, как всегда, первой.
Чёрное платье-пиджак подчёркивало её фигуру: строгие линии, глубокий вырез, атласные лацканы. В ушах — жемчужные серёжки, на губах — привычная винная помада.
Волосы собраны, на запястье — браслет с логотипом агентства. Всё строго. Всё по делу.
— Нет, сэр, шнур надо спрятать. Спрятать. Мы же не в «Трёх мётлах», — отрывисто бросила она кому-то за спиной. — Эти блюда надо за другой столик, там гости-вегетарианцы. Да, да...черт!
Серафина увидела его через секунду после того, как он появился.
Рыжие волосы. Чёрный костюм. Рубашка без галстука. Тот самый наклон головы, будто он сам удивлён, что оказался тут. Джордж.
Сначала она подумала, что это ошибка. Галлюцинация. Но он шел, неторопливо, уверенно, как будто знал, что найдёт её здесь. Нет, он не смотрел по сторонам. Он смотрел прямо на неё.
Фина застыла. Потом — сделала шаг вперёд.
— Джордж?
Он остановился в шаге от неё. Свет гирлянд отражался в его глазах.
— Серафина. Рад видеть тебя.
Она усмехнулась. Без улыбки.
— А я - в замешательстве. Почему ты здесь?
— Меня пригласили. — он пожал плечами, как будто это очевидно.
— Серьёзно? А Фред?
— Анджелина простыла, Фред остался с ней, — он кивнул. — а я... ну, я не болею.
— Какая досада. — её голос стал тише. — Жаль, я не видела твоего имени в списке. Я бы получше занялась рассадкой по-другому. И посадила бы тебя с какими нибудь бабушками. Или тебе по душе молодые блондинки?
— Больно. — кивнул он. — Я этого заслужил.
Она чуть наклонила голову.
— Ты что, меня преследуешь?
— Может быть. — он усмехнулся. — И, может быть, это лучшая идея, что приходила мне в голову за последние месяцы.
Она хмыкнула. Хотела уйти, но осталась.
— Так ты теперь гуляешь по чужим свадьбам?
— Нет. Только по тем, которые организуешь ты.
Она посмотрела на него. В глазах — ирония, усталость, легкое искрение злости и... тепло. Да, тепло тоже.
— Проходи. — она махнула рукой. — И, Джордж? Постарайся не устроить драмы до десерта.
— Заметано. — он прошёл мимо, медленно. Но остановился на полушаге. — Фина.
Она посмотрела на него через плечо.
— Да?
— Ты выглядишь... великолепно.
Серафина кивнула.
— Я знаю. Но спасибо. Ты тоже ничего.
— Конечно, этот костюм мы смотрели вместе.
— Да, на твою свадьбу с Алиссией.
Гости рассаживались. Шатёр был наполнен музыкой и тихим гулом разговоров. Фина координировала официантов, указывала на свечи, на хлебные корзинки, на скатерти. Она работала точно, как оркестровый дирижёр.
А Джордж? Он наблюдал.
Сидел за дальним столом, подперев подбородок рукой, и не отрывал взгляда.
Всё шло по плану. Церемония была почти идеальной — даже сова, принесшая кольца, не напакостила в воздухе.
Когда начались тосты, Фина наблюдала из-за кулис, держа в руках блокнот с порядком речи. Официант предложил ей воды — она отказалась. Слишком сбивалось дыхание.
И вдруг...
— А теперь слово хочет сказать один старый друг жениха, — объявил ведущий. — Джордж Уизли.
Фина едва не выронила блокнот.
Он вышел на середину зала, немного неуклюже, словно не привык к вниманию (как же), но глаза у него были спокойные.
— Честно? — начал он. — Я не планировал ничего говорить. Но... это ведь не просто чей-то день. Это день, когда два человека говорят «да» друг другу. Не потому что всё будет идеально. А потому что они выбрали быть рядом. Несмотря ни на что. Даже если в какой-то момент потерялись. Даже если кто-то подумал, что всё разрушено. Всё можно построить заново. Если чувство настоящее.
Он повернулся чуть вбок — не прямо на неё, но так, что она знала: он говорит ей.
— Я не верю в судьбу. Но я верю в то, что когда человек рядом - ты это чувствуешь каждой клеткой. Как странное узнавание. Как возвращение домой. Я хочу, чтобы вы знали: любовь - это не цветы, не кольца, не обещания. Это взгляд. Это голос. Это то, как вы знаете, что человек идёт по залу - и вдруг весь зал становится ярче. И всё внутри вас - тоже. Некоторые вещи нельзя починить. Но их можно беречь, даже издалека. И если мне повезёт, я когда-нибудь скажу этой женщине лично, что всё это время... я всё ещё был её.
Фина моргнула. Один раз. Второй.
А потом отвела глаза и тихо вытерла щёку, по которой скатилась слеза.
Слёзы застилали всё.
Она подняла руку и будто бы поправила серьгу. Но было понятно: она плакала.
— За любовь, — закончил Джордж. — Ту, что не исчезает. Даже когда её уже никто не держит за руку.
Аплодисменты были тёплыми, искренними.
***
Фина стояла в коридоре между кухней и банкетным залом, сцепив пальцы за спиной. Голова опущена, дыхание ровное — почти. Слеза, вытертая в спешке, всё равно оставила солёную полоску на щеке.
— Всё хорошо, мисс Блэк? — прошептала официантка, пробегая мимо.
Фина только кивнула.
— Да, отлично. И скажите Стивену, чтобы он сдвинул лестницу, она в кадре.
Шаги. Тихие. Она знала их. Знала это еле заметное шарканье, когда он неуверен, но идёт всё равно.
— Ты... — она не обернулась. — Ты ведь специально это сказал?
— Что? — его голос прозвучал хрипло, почти нежно.
— Про «если кто-то подумал, что всё разрушено». Про «узнавание». — Она выдохнула. — Всё это.
— Может быть, — честно признался Джордж. — А может, это просто тост.
Она повернулась. Медленно. На лице не было ни улыбки, ни раздражения — только усталость. Глубокая, почти трогательная.
— Зачем ты приехал, Джордж?
Он ответил не сразу. Смотрел на неё, будто запоминал.
— Чтобы снова увидеть, как ты светишься, когда командуешь кухней. Чтобы услышать, как ты говоришь «перепроверь провода, пожалуйста» голосом, от которого хочется свернуть шею этим проводам самому. Чтобы снова понять, что всё, что было... — он сделал шаг ближе, — ...всё ещё живо.
Она качнула головой, как от боли.
— Не делай этого. Не рушь то, что я почти отстроила. Я больше не выдержу.
— Я не хочу рушить. Я хочу быть рядом.
— Тебе не было места рядом. Ты выбрал другое. — Она посмотрела ему в глаза. — Помнишь?
Джордж тяжело выдохнул. Рука сжалась в кулак.
— Я помню. Всё. Каждую деталь. Даже как ты завязываешь волосы - левой рукой, чуть торопливо. Даже как ты морщишь нос, если вино кислое. Даже как ты ненавидишь, когда говорят «успокойся». — Он сделал ещё шаг. — Помню все твои страхи, твои боггарты. Я помню каждую мелочь, связанную с тобой, Фина.
Она стояла, будто приросла к мраморной плитке пола. Под потолком потрескивал гирляндный свет, сквозь приоткрытую дверь из зала доносились звуки бокалов и приглушённый смех. А здесь, в этом коридоре, был воздух, который невозможно вдохнуть.
— Ты тогда был рядом, — кивнула она, медленно. — А потом ушёл. Оставил меня одну. И это гораздо хуже. Потому что ты знал, каково это. Ты знал, как я не выношу одиночество.
— Я дурак. — он выдохнул, коротко. — Я вёл себя как ревнивый, упрямый, гордый идиот. Мне показалось, что ты меня прогнала. Что не хочешь больше. Что забыла.
— Забыла? — Фина вскинула брови. — Ты правда думаешь, что можно забыть тебя? Это как... пытаться выбросить взрыв. Он уже был. Он внутри. Он обожжён на коже.
Они молчали.
— Тогда почему... — начал он, чуть ближе подходя. — Почему ты всё ещё не даёшь мне шанс?
— Потому что я боюсь, — резко сказала она, будто срывая пластырь. — Я всё ещё боюсь, Джордж. Тебя. Себя. Нас. Потому что я не уверена, что мы больше не навредим друг другу. И если мы снова...
— Мы не будем, — перебил он мягко, но твёрдо. — Потому что теперь я слушаю. Теперь я не уйду от разговора. Не хлопну дверью. Не поверю в подделанные письма. Я научился смотреть в лицо, Фина. Даже если страшно.
Она отвернулась. Рука коснулась стены, как будто искала опору. Шептала едва слышно:
— А если я не умею прощать?
— Тогда научимся вместе.
Молчание затянулось. Только тихо-тихо, в банкетном зале кто-то запел что-то на гитаре — нестройно, но весело. Контраст звучал как насмешка.
— Я не обещаю, что смогу быть с тобой сразу, — наконец проговорила Фина. — Я всё ещё злюсь. Всё ещё чувствую себя преданной. И... немного сломанной.
— Я не требую "сразу". Я прошу "потом". — его голос стал совсем тихим. — Я подожду. Столько, сколько нужно.
Он протянул руку, но не дотронулся. Просто держал её в воздухе, между ними.
— Если ты когда-нибудь скажешь: «Теперь» - я буду здесь.
Она посмотрела на его ладонь. Прямая. Открытая. Как сама боль, которую они оба пережили. И как надежда.
Фина не взяла её. Но кивнула.
— Тогда подожди, Джордж. Только... на этот раз не исчезай.
Он чуть улыбнулся. Грубо, устало, по-настоящему.
— Я уже пробовал жить без тебя, Фина. И знаешь - это полная херня.
И только тогда она усмехнулась. Настоящей, чуть дрожащей улыбкой. И они вышли из коридора — не рядом, но и не чужими.
Может быть, впервые за долгое время — не против друг друга. А вместе. Даже если только в мыслях.