Серафина и семь шагов до весны

Середина марта 1996 года. Flashback.

Вечер в Гриффиндорской гостиной выдался на редкость тихим. Большинство учеников уже разошлись по спальням — лишь огонь в камине лениво потрескивал, кидая тёплые отблески на стены. Серафина шла вдоль диванов, сжимая в руках тонкий плед. В груди ещё клубилась тревога, но она старалась её не слушать. Когда она подошла к двери в комнату близнецов, то на мгновение замялась. Но всё-таки постучала — тихо, дважды.

— Заходи, — раздалось изнутри.

Джордж сидел на кровати, прислонившись спиной к изголовью, его волосы были растрёпаны, взгляд — необычно серьёзным. На прикроватной тумбочке горела одна свеча, отбрасывая мягкий свет, словно специально созданный для чего-то очень личного.

Фина вошла, прикрыв за собой дверь.

— А где Фред?

— Ушел. Анджелина его вытащила на прогулку. — Он помолчал, выпрямился. — Я ждал тебя.

Она слабо улыбнулась и опустилась рядом. Было ощущение, что между ними повисло нечто невидимое, что-то, чего ещё не случилось, но вот-вот произойдёт. Джордж потянулся к ящику тумбочки и достал из него маленькую коробочку.

Фина застыла.

— Джордж... что ты...

Он не смотрел ей в глаза, просто вложил коробочку в её ладонь.

— День всех влюбленных было месяц назад, но это... не к празднику. — Он наконец встретился с ней взглядом. — Я хотел, чтобы ты знала, как сильно я тебя люблю. Как давно я это знаю. Как много для меня значишь.

Она не открывала коробочку.

— Джордж... — шёпотом.

— Открой.

Она с неуверенной осторожностью приподняла крышку. Внутри лежало кольцо — тонкое, серебристое, с красивым бриллиантом и было видно, что настоящий. Оно было изящным, продуманным, личным. Внутри была дата их первой встречи и инициалы:
"01.09.1989
S&G"

— Серафина Далия Блэк, я влюблен в тебя уже семь лет и все эти семь лет, я всегда мечтал об этом моменте. Я хочу, чтобы мы были вместе всегда. — он встал на одно колено. — Ты выйдешь за меня? Станешь моей женой?

Она медленно опустила взгляд на кольцо.

— Джордж... это... это прекрасно. Но...

Он замер.

— Но?

— Я не могу. Не сейчас. Я... я люблю тебя. Правда. Но это всё... слишком. Мы ещё в Хогвартсе. Я не знаю, что будет завтра. — Она выдохнула. — Я не хочу обещаний, которым не смогу следовать.

— Ты не обязана. Просто... носи его. Для себя. — Голос его стал тише. — Я всё равно хочу, чтобы оно было у тебя.

— Ты ведь не обижаешься?

— Нет, почему я должен? Фина, это твой выбор. И я полностью уважаю его.

Он сел рядом с ним на кровать и аккуратно надел ей кольцо на палец, не на тот, что предназначен для обручального кольца.

***

После пасхальных каникул.

Этим вечером, комната близнецов была тиха. Лишь за окнами выл ветер, ударяясь о стекло. Снег, оседавший на подоконниках, отбрасывал бледный свет на стены. Фина стояла у шкафа, подбирая свитер. Джордж сидел на краю кровати, сгорбившись, с руками, сцепленными в замок. Тишина была наэлектризована, как перед грозой.

— Мы уходим, — нарушил он молчание. — Я и Фред. Мы решили окончательно.

Серафина не обернулась.

— Когда?

— На следующей неделе. Нам всё нужно подготовить. Мы уходим сразу после праздника. Сами, как взрослые. — Он встал, его голос дрожал от волнения. — Мы не можем больше жить так. Мы сгораем.

Фина медленно обернулась. На лице её — ни слезинки. Только отчуждение.

— А я?

— Что — ты?

— Ты хочешь уйти. Ладно. Но ты хочешь, чтобы я ушла с тобой.

— Конечно, хочу! — он вспыхнул. — Ты — часть меня. Ты была с самого начала. Ты поддерживала нас с Фредом, писала идеи, рисовала витрины! Ты — наше всё, Фина! Почему ты не хочешь идти?

— Потому что я не могу, Джордж! — её голос сорвался. — Я не такая как ты! Ты мечтаешь. Летишь. А я... я здесь, в грязи, в боли, в реальности! Я не могу бросить Сириуса, Гарри, Орден. Не могу просто сбежать и притвориться, что у нас не война!

Он подошёл ближе, злясь всё сильнее:

— Это не побег. Это — выживание! Мы не сдаёмся. Мы идём своим путём! Пока все остальные варятся в бездействии, мы строим будущее. Наше. Но ты не хочешь. Ты боишься.

— Не надо. — Она вскинула подбородок. — Не смей называть это страхом. Я здесь, Джордж. Я остаюсь. Потому что здесь — мои люди. Здесь — моя семья. Здесь — я нужна.

— А мне ты не нужна?! — закричал он. — Ты только и говоришь, что про них! Гарри, Орден, Хогвартс, мать твою! А я? Где я?

— Не веди себя как ребёнок.

— Ребёнок? — он горько рассмеялся. — Ты серьёзно? Ты мне говоришь это после того, как отказалась от всего? Потому что не уверена в будущем?

— Потому что в тебя невозможно верить, когда ты не способен остаться!

Он отшатнулся, как будто она ударила его.

— Я всегда был рядом! Я был рядом, когда ты плакала по ночам, когда умирал твой отец, когда ты сходила с ума из-за Амбридж, когда ты падала, когда ты боялась! Я держал твою руку, черт возьми, всё время!

— А теперь бросаешь.

— Я не бросаю! — он заорал. — Я зову тебя с собой!

— А я отказываюсь! Потому что не могу быть с тем, кто думает только о себе!

— Ах вот как? — его губы дрогнули. — А знаешь, Фина, ты говоришь, что я думаю только о себе, а сама прячешься в этих стенах, потому что тебе удобно. Не из верности, не из долга. А потому что страшно идти вперёд. Страшно потерять контроль. Страшно жить!

— Ты меня даже не знаешь! — она всхлипнула, но в голосе было только зло. — Ты любишь то, какой я была рядом с тобой. А меня настоящую ты не принимаешь. Только когда я молчу, соглашаюсь и улыбаюсь.

— Чушь. Я любил тебя всегда. Даже в гневе. Даже в боли. Но если ты действительно считаешь, что я не тот... что ты не готова быть со мной в этом — тогда всё.

— Отлично, тогда все!

Он подошёл к двери.

— Джордж... — она шагнула к нему, на глазах застыли слёзы. — Нет, ты ведь несерьезно, да? Это опять наша очередная ссора, завтра мы опять помиримся и все будет хорошо...

— Знаешь, что самое страшное? — он оглянулся. — Что, наверное, ты права. Я всегда хотел свободы, но не знал, что это значит — потерять тебя. И теперь знаю.

Он вышел, захлопнув за собой дверь.

И только тогда Серафина сжалась, как будто её пробило током. Она опустилась на пол, обхватив себя руками. В груди пустота. В голове — только отголоски его слов. И тишина.

Настоящая, ледяная тишина разрыва.

***

Мётлы Фреда и Джорджа — на одной из них ещё болталась тяжёлая цепь с железным крюком, к которому приковала их Амбридж, — неслись по коридору к своим хозяевам. Они свернули влево, скользнули вниз над лестницей и резко затормозили перед близнецами — цепь громко прозвенела по вымощенному камнями полу.

— Надеюсь, мы больше не увидимся, — сказал Фред профессору Амбридж, перекидывая ногу через свою метлу.

— И не стоит нам писать, — подхватил Джордж, оседлав свою.

Фред обвёл взглядом собравшихся учеников — молчаливую, настороженную толпу.

— Если кто надумает купить портативное болото вроде того, что выставлено у вас наверху, милости просим в Косой переулок, номер девяносто три, в магазин «Всевозможные волшебные вредилки», — громко сказал он. — Это наш новый адрес!

— Специальные скидки для тех учеников Хогвартса, которые пообещают, что используют наш товар в целях избавления от этой старой крысы, — добавил Джордж, показывая на профессора Амбридж.

— Держите их! — взвизгнула Амбридж, но было уже поздно.

Когда члены Инспекционной дружины кинулись на Фреда с Джорджем, те уже оттолкнулись от пола и взмыли вверх футов на пятнадцать — железный крюк угрожающе раскачивался внизу. Фред поглядел на полтергейста, парившего вровень с ними по другую сторону вестибюля.

— Задай ей жару от нашего имени, Пивз.

Джордж стоял, не отрывая взгляда от толпы, но видел только её. Среди сотен глаз — только одни, стеклянные, затуманенные, словно от боли, которую невозможно унять. Серафина смотрела на него, стояла, как вкопанная, посреди мозаики лиц и эмоций, отрезанная от всех. Только он и она. Только их последние взгляды.

— Пошли, пожалуйста, — прошептал он, глядя вниз, не веря до конца, что всё кончено.

Фина прочла его губы. Её подбородок дрогнул. Губы сжались в тонкую линию, плечи напряглись. И она медленно, но твёрдо покачала головой. Одна-единственная слеза — тёплая, жгучая — скатилась по её щеке, и, не в силах больше смотреть, она резко развернулась и исчезла в тени ворот.

Он не смог крикнуть ей вслед. Не смог сделать ничего, кроме как стоять, пока сердце опустело. И только после — натянул свою самую яркую, самую дерзкую улыбку и, под оглушительный рев толпы, вместе с Фредом описал в воздухе широкий полукруг, взмыв под самый потолок. Братья вылетели из распахнутых парадных дверей Хогвартса, навстречу золотому закату, врываясь в своё будущее — без неё.

***

В гостиной Гриффиндора было тихо. Камин потрескивал, отбрасывая мягкое тёплое свечение на стены. Гермиона сидела в кресле, положив книгу на колени, но не читала. Джинни потирала запястье и косилась на лестницу. Анджелина молча расчесывала волосы. Все трое ждали.

Когда наконец скрипнула дверь, и Серафина вошла, было видно, что она сдерживается из последних сил. Красные глаза, сжаты губы, в пальцах всё ещё скомканный пергамент. Мантия слегка сбилась с плеча. И — главное — в ней не было обычного блеска.

— Фина... — тихо позвала Джинни, но та только покачала головой.

Она прошла прямо к камину, плюхнулась на диван, села, уставившись в пламя. Слёзы начали течь сами собой, беззвучно, капля за каплей. Через минуту она уже не могла остановиться. Тело задрожало.

— Всё хорошо, — прошептала Гермиона и подошла, опускаясь рядом. — Мы здесь.

— Он... он всё равно ушёл, — выдохнула Фина. — Даже после всего. Он ушёл.

— Ты же знала, что они хотят этого. — мягко сказала Анджелина, но голос у неё тоже дрогнул.

— Да. Но это всё равно как нож в сердце. Он просил пойти с ним. Он смотрел на меня... так, будто я предала его. А я просто... я не могла уйти.

Джинни подошла и села у её ног, положив голову на колени подруги.

— Ты сделала то, что посчитала правильным. Джордж тоже. Это не значит, что вы не любите друг друга.

— Тогда почему так больно? — хрипло выдохнула она. — Почему я чувствую себя так, будто он вырвал у меня кусок души и унёс с собой?

— Потому что ты его действительно любишь, — прошептала Гермиона. — И потому что настоящая любовь - это не всегда счастливый финал. Иногда - это выбор. Тяжёлый выбор.

— Я... — голос Серафины сорвался. — Я не сказала ему «прощай». Не обняла. Не дала даже последнего взгляда, как положено. Я отвернулась. Я бросила его.

— Нет, — покачала головой Анджелина. — Ты сохранила себя. Это не слабость. Это сила.

Фина подняла голову, и в её взгляде уже не было только боли — там была тихая решимость. Она не знала, что будет дальше. Но сейчас, среди этих девочек, её подруг, её настоящей семьи, она знала одно: она справится. Они все справятся.

В камине догорал последний уголёк, и за окнами надрывался зимний ветер. Но в комнате было тепло.

И это было всё, что им сейчас нужно.