Серафина и семь шагов до весны

До отъезда в Хогвартс оставалось два дня.

Дом на площади Гриммо жил как будто на две параллельные полосы — одна была теплой, солнечной и мирной: в ней Молли хлопотала над дорожными запасами, Рон жаловался на чистку мантии, Джинни собирала книги в чемодан. А вторая — тенью под этой поверхностью. С приближением учебного года в воздухе сгущалась тревога. Орден становился активнее. Приходили всё новые имена. Всё чаще взрослые запирались в столовой или на кухне, и разговоры шли шёпотом. И никто, никто из них не мог до конца сказать, что ждёт впереди.

Серафина проснулась рано. В голове у неё всё ещё крутились обрывки сна, и чтобы стряхнуть липкое чувство чего-то неправильного, она решила пройтись по дому.

Шла босиком. В одном из коридоров она наткнулась на дверь, которую раньше никогда не замечала. Шкафная, казалось бы. Но ручка была холодной, словно металлической, и тугой. Любопытство пересилило осторожность.

Она потянула.

Дверца резко распахнулась — и воздух будто сжался.

Изнутри вырвался чёрный дым, мгновенно обретая форму.

Первой появилась фигура — высокая, тёмная, изломанная. Это была Шарлотта. Лицо мертвенно-бледное, губы синие, на руках следы ожогов. За ней — мужчина, в чьих глазах застыла пустота. Сириус. А сразу следом — Фред и Джордж. Их тела были окровавлены, пустые глаза смотрели прямо на неё. Джордж держал брата на руках, сам израненный и сгорбленный.

— Нет... — выдохнула Фина, и колени под ней подогнулись.

— Ты нас подвела... — прошептала мёртвая мать. — Ты оставила нас умирать.

— Мы умерли... из-за тебя... — эхом донёсся голос Фреда.

— Нет, пожалуйста... — хрипло сказала она. Сердце стучало в горле. — Нет, это не...

Фина закричала.

Она упала назад, прямо на пол, спиной ударившись о ковёр, ноги запутались в подоле ночной рубашки. Крик эхом прокатился по дому, разрезая утреннюю тишину, как нож.

Слёзы ручьями текли по её лицу. Она забилась в угол, прижимая руки к ушам, но видения не исчезали.

Их тела всё ещё стояли перед ней. Фред. Джордж. Мама. Папа.

— Фина?! — раздался голос издалека. — Фина, где ты?!

Через мгновение в комнату ворвался Джордж, за ним Фред, а дальше уже и Рон с Джинни, и Сириус. Но Джордж успел первым. Он застыл на месте, увидев, что стоит в углу, и что вылезло из старого шкафа.

Боггарт.

Перед ним стояли они — мёртвые, бесформенные, с пустыми глазами.

Он стиснул зубы и не растерялся.

— Ридикулус!

Из его палочки вырвалась серебристая вспышка, и чудовищные образы заколебались, закрутились — и вдруг, хлюпнув, превратились в розового фламинго с лицом Снейпа. Секунда — и боггарт исчез, захлопнувшись в недрах шкафа.

Фина всё ещё дрожала, почти не в силах дышать. Джордж бросился к ней.

— Ш-ш-ш, всё хорошо... — он обнял её, прижав к груди. — Ты в безопасности. Всё в порядке, я здесь. Я живой. Мы живы.

Она вцепилась в него, как утопающий — в якорь. Плакала в голос, не сдерживая рыданий. Он гладил её по спине, по волосам, повторяя снова и снова:

— Я с тобой, я с тобой, ты не одна...

Фред сел рядом, потрясённый, побелевший.

— Это был боггарт... — тихо сказал он. — Старый шкафный боггарт. Мы его искали, но забыли, что он мог остаться здесь... Чёрт.

— Она не знала... — прошептала Джинни. — Боже, бедная Фина...

Сириус сжал кулаки. В его взгляде металось то, чего он не показывал вслух — ужас. Но он просто подошёл к шкафу и запечатал его.

— Его больше не будет. Черт, когда прибудет этот Грюм!?

Фина не смогла встать. Джордж поднял её на руки.

— Давай. Всё уже позади.

Она прижалась к нему щекой.

— Я думала, что потеряла вас...

— Ты не потеряешь меня. Никогда. — Он посмотрел ей в глаза. — Клянусь.

Он вынес её в коридор, мимо сочувствующих взглядов. Фред шёл за ними, прикусывая губу, словно что-то проклиная в себе. Сириус молча прикрыл дверь.

Они лежали на кровати в комнате Фины. Она прижалась к нему. Джордж гладил её по волосам.

— Всё позади, ты справилась, слышишь?

— Я не справилась... Я плакала, как... ребёнок.

— Ты человек, Фина. Ты чувствующая, живая, сильная. Я горжусь тобой. Даже когда ты плачешь. Особенно — тогда.

— Я не хочу терять никого из вас.

— И не потеряешь.

— Мне страшно.

— Мне тоже. Но я верю в тебя. И я люблю тебя.

— Сильнее страха?

— Гораздо сильнее.

Она улыбнулась сквозь слёзы. Нежно поцеловала его.

— Спасибо, что ты есть, Джо.

— Всегда.

***

В доме всё бурлило. Фред и Джордж опять набедокурили. Свои чемоданы, которые им лень было нести, они, применив колдовство, отправили вниз по воздуху. Чемоданы сбили с ног Джинни, которая шла по лестнице, и девочка проскользила на животе два марша. Теперь миссис Блэк и миссис Уизли наперебой надсаживали глотки.

— Могли нанести ей серьёзную травму, кретины!

— Грязные полукровки! Прочь из дома моих отцов!

Фина стояла рядом с миссис Уизли, которая лечила её.

— Извини, мам... — прошептали Джордж.

— Вон с глаз моих! Поверить не могу, им только дай волю... — она продолжала ворчать, но Серафина быстро вывела их из комнаты.

— Мерлин, это действительно серьезно. Вам лучше поучиться сначала, а только потом пробовать. — уже ругала их Блэк. — Это не шутки.

— Практика лучше работает.

Фина закатила глаза, они спустились на первый этаж.

— Черт, мне надо в свою комнату, я кое что забыла.

Близнецы кивнули и девушка побежала на второй этаж.

— Где же они? — ругается она.

— Сию же минуту все идите вниз! — завопила миссис Уизли.

Фина наконец нашла два письма и выбежала из комнаты, наспех накидывая на себя шарф и спустилась вниз.

— Гарри, ты пойдёшь со мной и Тонкс! — крикнула миссис Уизли поверх нескончаемого визга: «Грязнокровки! Отребье! Дрянь!» — Чемодан и сову оставь, багажом займётся Аластор... Ну как же так, Сириус, Дамблдор ведь ясно сказал: нет!

В этот момент Гарри, пробиравшийся к миссис Уизли среди чемоданов, которыми был заставлен весь коридор, увидел подле себя чёрного пса, похожего на медведя.

— Просто нет слов... — в отчаянии сказала миссис Уизли. — Учти, своей головой будешь отвечать!

— Ты что едешь на вокзал? — нахмурилась Серафина.

Пёс закивал.

— А где мама?

Пёс тут же отвернулся и она закатила глаза. Миссис Уизли рывком открыла входную дверь и вышла на слабенькое сентябрьское солнце. Гарри и пёс — за ней. Дверь за ними захлопнулась, и завывания миссис Блэк мгновенно утихли.

***

Перрон был на удивление теплым, залитым ранним солнцем, которое тускло пробивалось сквозь лёгкую дымку начала сентября.

Сириус затащил свою дочь в какую то комнату, где уже стояли Гарри и Шарлотта.

— Никто не должен догадаться, где она провела лето, — сказал он, коротко взглянув на Серафину. — Особенно из Министерства.

— Мы справимся, Сириус. — Шарлотта кивнула сдержанно. — Я буду рядом, пока поезд не уедет.

Он неохотно повернулся к дочери.

— Береги себя, Фина, и... если что, пиши. Мне, а не этой... — он запнулся и кинул острый взгляд в сторону Шарлотты.

— Пап, всё нормально, — мягко ответила Серафина, уже привычно игнорируя их напряжение. — Я не маленькая.

Она подошла ближе, на секунду замерла, а затем всё же обняла отца. Тот крепко прижал её к себе, вдохнул запах её волос, словно пытаясь запомнить.

— Я горжусь тобой. Не забывай этого.

Серафина кивнула, улыбнулась — и вышла из какой то комнаты вместе с Гарри и Шарлоттой.

Молли шагала впереди, размахивая рукой:

— Не растягивайтесь! Нам ещё надо успеть на платформу!

— Где Джордж? — оглянулась Серафина.

— Я тут, — его ладонь легла на её талию, а губы едва коснулись виска. — Чем могу служить?

— Помоги поднять клетку Элоизы, — буркнула она, улыбаясь уголками губ.

Шарлотта, сдержанная и собранная, катила тележку с багажом. Иногда останавливалась, чтобы поправить Рону рукав или спросить у Джинни, всё ли упаковано. Она была непривычной фигурой среди рыжеволосой лавины Уизли, но удивительно органично вливалась в эту суету. Тепло переглянулась с Артуром, когда тот, чуть запыхавшись, заметил:

— Удивительно, как каждый год одно и то же, а всё равно будто впервые.

— Это и есть прелесть рутины, — тихо ответила она.

— Всё, вот он, барьер. Джинни, ты первая, потом Рон, потом близнецы... — скомандовала Молли.

— А я? — спросила Серафина, прижимая к себе клетку с филином.

— Со мной, — кивнула Шарлотта.

— Мама, не держи меня за руку, как будто мне пять!

— Прости. — Лавузье слегка улыбнулась. — Но я тебя сейчас не скоро увижу.

Они вбежали вместе. Сначала камень, затем вихрь — и вот она, платформа 9¾.

Поезд стоял под лёгким паром, словно сам вздыхал в ожидании. Повсюду шныряли ученики. Кто-то из третьекурсников уже переоделся в мантии, первокурсники нервно жались к родителям.

Серафина чуть отошла, дав Шарлотте и остальным немного пространства. Джордж оказался тут же.

— Как ты?

— Волнительно... — призналась она. — Не хочу, чтобы это лето заканчивалось.

— Оно не заканчивается. Просто продолжается немного по-другому. — Он улыбнулся, и она прижалась к нему.

— Дети, давайте прощаться! — крикнула Молли, подгоняя всех.

Рон обнял родителей быстро, Джинни разулыбалась, когда Артур заплёл ей в волосы лавандовую веточку, Фред и Джордж делали вид, что невозмутимы — хотя на глазах Молли блестели слёзы.

Шарлотта подошла к дочери последней.

— Пиши мне. И не забывай завтракать.

— Мам... — голос Серафины дрогнул. — Спасибо, что ты тут была.

— Я буду всегда, — твёрдо ответила Шарлотта. — Неважно, что говорит твой отец. Для меня было важно проводить тебя, хотя бы в последний год твоей учебы...Я рада, что эта мечта сбылась.

— Чуть не забыла, эти два письма...прочтите их с папой в конце моего седьмого курса. И нет, они не откроются раньше.

— Что там?

— Кое что...напутственное.

Они рассмеялись и обнялись. Потом Джордж перехватил Серафину за руку, их пальцы сплелись. Фред закатил глаза, но промолчал.

— Всё, пора! — Молли махала рукой. — Быстрее, быстрее, поезд отходит!

Они вскочили в последний вагон. Серафина в последний раз оглянулась: Шарлотта и Артур махали им с перрона, Молли вытирала глаза.

Поезд тронулся.

Серафина опустила голову на плечо Джорджа.

— Всё-таки сентябрь пахнет началом, — прошептала она.

— А ещё — новой главой. Мы с тобой в ней, — ответил Джордж.

И поезд унёс их прочь, в Хогвартс.

Поезд к Хогвартсу мягко покачивался, утопая в багряно-золотых всполохах осени. Свист ветра за окнами, ритмичный перестук рельсов и приятная нега от тёплого купе создавали ощущение, будто лето всё ещё держит их в своих пальцах.

Серафина вытянулась на сиденье, устроившись поперёк и положив ноги Джорджу на колени. Он машинально положил руку на её колени, не отрываясь от книги с заметками — что-то насчёт новых идей для экспериментальных дымов. Фред же, завалив голову на стекло, крутил в пальцах шоколадную лягушку и задумчиво рассматривал её, словно хотел поймать в ней вдохновение.

— Я вот думаю, — начал он, не отрывая взгляда от лягушки, — если заставить её квакающе взрываться, можно будет имитировать жабье нашествие на туалеты слизеринцев.

— Это уже было. — не отрываясь от чтения, заметила Серафина.

— Да, но тогда они не квакали. Упущенный потенциал. — Фред подкинул лягушку в воздух и ловко поймал. — Хотя, если соединить с кольцом дыма и навесить чары амплификации...

— Обожаю, когда вы начинаете свой вредительский брейншторм. — в дверях купе появилась Анджелина, и её лицо моментально расплылось в широкой улыбке. — Я как будто дома.

— Добро пожаловать. — Фред подскочил и потянул её к себе. — А вот и моя муза разрушений.

— Ты просто хочешь поцелуй. — хихикнула она, позволяя себя утащить на сиденье.

— Разумеется. — без стеснения ответил он и поцеловал её в висок.

— Господи, — протянула Серафина, глядя на них сквозь ресницы. — А мы с Джорджем ещё старались не быть навязчивыми.

— Вы перестали стараться сразу после приезда в Гриммо. — ухмыльнулся Фред. — Я благодарен за те две недели, которые вы дали мне.

Джордж, не поднимая глаз от её ног, лениво усмехнулся:

— Прости, братец. Сложно скрываться, когда твоя девушка крадёт твою футболку и ходит в ней по дому.

— Это была комфортная футболка. — Серафина пожала плечами. — Кроме того, ты сам её мне дал.

— И ни капли не жалею. — Джордж наклонился и поцеловал её в колено.

Анджелина театрально закатила глаза:

— Слушайте, мне казалось, что мы в купе, а не в мыльной опере.

— Это не мыльная опера, — подала голос Серафина. — Это роман века.

— Только не века. — простонал Фред. — Веками с такими как вы долго не выживешь. Я уже чувствую, как у меня начались галлюцинации от переизбытка романтики.

— И всё-таки ты сидишь здесь с нами. — поддразнила Фина.

— Потому что, — Фред величественно указал на потолок, — я - мученик ради науки. Все великие вещи рождаются в боли. Даже СлизеХлопы.

Смеялись все.

— Кстати, — Серафина вытащила из кармана мантии палочку. — Пора бы нас оградить от чужих ушей. А то сейчас первокурсники решат, что мы тут устраиваем притон.

— Или любовное гнездо. — подмигнул Джордж.

— Muffliato. — произнесла она, ловко взмахнув палочкой. — Готово. Можно говорить о чём угодно.

— Например, как ты довела своего отца до седины всего за лето. — ухмыльнулся Фред.

Серафина усмехнулась.

— Ты бы видела, как он вёл себя. А когда мама начала чаще появляться в доме, он и вовсе рычал, как побитый бульдог.

— Я не особо поняла из ваших писем: вы помирились с ней? — спросила Анджелина, уже распаковывая шоколадные палочки.

— Пока нет. Мы... приближаемся. Это странно. Но... приятно. Как будто заново узнаю человека, которого ждала всю жизнь. — Фина чуть пожала плечами. — Папа, конечно, ревнует.

— Ну, с такой дочкой как ты — ещё бы. — пробормотал Джордж и мягко поцеловал её в висок.

Серафина слегка покраснела, и Фред застонал, закрывая лицо руками.

— Убейте меня. Или хотя бы дайте заклинание от чрезмерной сладости.

— Dulcis Exitus. — предложила Анджелина. — Исчезновение от избытка милоты.

Они снова рассмеялись, и в этот момент поезд мягко качнулся. За окнами мелькнул лес, и вдали уже начали маячить знакомые очертания Хогвартса.

— Похоже, наш отпуск официально окончен. — Фред встал и потянулся. — Время снова стать легендами.

— И поднять на уши весь седьмой курс. — добавил Джордж.

— Или хотя бы преподавателей. — улыбнулась Фина.

— Господи, как я успела соскучиться по этому за лето. — рассмеялась Анджелина.

Они смотрели в окно, где замок приближался к ним с каждым вздохом колёс. Возвращение казалось правильным, почти судьбоносным. Всё начиналось заново — но теперь, вместе.

***

Большой зал сиял золотым светом от сотен свеч, парящих под зачарованным потолком, на котором отражался багрово-синий вечер — ещё не совсем ночь, но день уже медленно умирал где-то за башнями замка. Четыре длинных стола были плотно уставлены серебряными кубками, пустыми тарелками и блестящими приборами. Воздух звенел от голосов, смеха, шепота, и в нем ощущалось странное, щемящее предвкушение начала. Всё было как прежде — и всё немного иначе.

Серафина сидела между Джорджем и Джинни, их группа, как обычно, обосновалась почти в самом центре гриффиндорского стола. Напротив — Фред и Анджелина, оба в невероятно хорошем настроении: Джонсон уже хихикала, вытирая глаза от смеха, пока Фред изображал, как профессор Макгонагалл гонит первокурсников по лестнице.

— Я в жизни не видела, чтобы бедные дети так быстро бежали вверх, — проговорила Анджелина, откинувшись назад.

— Потому что Макгонагалл — это скорость звука в шотландской юбке, — пожал плечами Фред. — Чего уж.

Серафина хихикнула, подперев щеку рукой. Она всё ещё ощущала легкое, уютное тепло, когда сидела рядом с Джорджем. Его рука лениво лежала на её колене под столом, пальцы поглаживали ткань мантии, и в этом прикосновении было больше, чем просто жест — было спокойствие, понимание и тихая радость.

Где-то на столе уже появились тыквенные пирожки, хлеб, масло, салаты, а первый звон бокалов эхом пронёсся по залу.

Гарри, Гермиона и Рон сидели чуть ближе к профессорам. Гарри всё ещё выглядел напряжённым, взгляд его метался по залу, пока он то и дело оглядывался на преподавательский стол.

— Что с ним? — Лаванда Браун, сидящая рядом, наклонилась к Джинни, шепча.

— У него был сложный август, — тихо ответила та. — Все эти слухи про Волан-де-Морта, Министерство, Дамблдора...

В этот момент зал замер.

Профессор Дамблдор встал из-за центрального кресла за преподавательским столом. Его фигура в сияющей светлой мантии с серебряными нитями казалась особенно высокой и значительной в этот вечер. Его руки мягко хлопнули в ладони, и почти мгновенно разговоры стихли, ложки опустились, смех растворился в тишине.

— Добрый вечер, дорогие ученики, — произнёс он, и его голос, как всегда, прозвучал мягко, но ясно в каждом углу зала. — Добро пожаловать в Хогвартс. Для некоторых из вас это первый год в нашей школе — для других, возможно, последний. Но я надеюсь, что каждый из вас найдёт в этом году нечто ценное: знания, дружбу, путь.

Серафина внимательно вслушивалась. Речь Дамблдора всегда звучала как будто немного вне времени, вне пространства. Будто он говорил и с залом, и с чем-то гораздо большим.

— Нам предстоит долгая и насыщенная учёба. Как обычно, напомню: Запретный лес остаётся... запретным, а мистеру Филчу, я уверен, будет приятно, если вы не будете устраивать мини-взрывы в коридорах... — он коротко взглянул на Фреда и Джорджа. Те лишь виновато улыбнулись.

— И наконец, — продолжил директор, и голос его стал немного строже, — я рад представить вам нового преподавателя по Защите от тёмных искусств. Прошу, поприветствуйте профессора Амбридж.

Тишина сгустилась.

Серафина медленно обернулась в сторону преподавательского стола. Невысокая женщина в кружевном розовом кардигане, с натянутой до ушей улыбкой, словно вырезанной из фарфора, поднялась со своего места. Она хлопала в ладоши сама себе, издавая негромкие, резкие хлопки. По её лицу скользило выражение, будто она уже была недовольна всем происходящим.

— Она милая... — протянула Джинни, но интонация говорила о другом.

— Слишком милая. — Джордж нахмурился. — Как будто сейчас нам скажут: «а теперь все стройными рядами идём маршировать под её флейту».

— Или сдохнем от сладкого яда. — прошипел Фред.

Амбридж прочистила горло. Этот звук — скрипучий, пронзительный — пронёсся по залу. Некоторые вздрогнули.

— Кхе-кхе, — произнесла она. — Спасибо вам, директор Дамблдор, за столь... любезное представление. Я... рада быть здесь с вами всеми.

Её голос был на удивление тонким, почти детским, но с каким-то тяжёлым, фальшивым налётом власти. Как будто под карамельной обёрткой скрывалась чугунная дубина.

— Что-то мне не нравится этот тон. — Серафина прищурилась.

— Поддерживаю. — хмуро добавила Анджелина. — Милая - с виду. Внутри... уф. Будет ещё веселуха.

Амбридж закончила свою короткую речь на том, что собирается «приложить все усилия, чтобы восстановить... порядок в этом заведении».

— Вот оно. — прошептал Джордж. — «Порядок». Они всегда говорят про порядок перед тем, как устроить диктатуру.

— Или посадить всех в одинаковые розовые кардиганы. — добавила Фред.

Смех на их конце стола был негромким, но настоящим.

Серафина снова посмотрела на директора. Он стоял с каменным лицом, в глазах не было ни искры, ни улыбки. Только в уголках его губ читалась усталость.

Что-то менялось в Хогвартсе. Что-то надвигалось.

Но пока, в этот вечер, они просто ели, смеялись, переговаривались, и в шуме большого зала было ещё достаточно уюта, чтобы чувствовать себя в безопасности. Пока что.