Серафина и семь шагов до весны

Кухня была ярко освещена и казалась теплее, чем весь остальной дом. Тусклый свет от магических ламп, висящих над старинным дубовым столом, отбрасывал мягкие тени на стены, заставленные банками с консервированными персиками, огурцами и чем-то совершенно неопознаваемым. По углам стояли ведра с цветами, которые Молли каким-то образом заставила цвести даже в полумраке.

Аромат жареного мяса, тушёных овощей и свежего хлеба плыл в воздухе, смягчая и без того приподнятое настроение за столом.

— Джинни, передай мне соль, будь добра, — обратилась Дора.

— Она у Фреда! — отозвалась Джинни, указывая на своего брата, который в этот момент с серьёзным выражением лица пересыпал соль в ложку, будто колдовал зелье.

— Только попробуй, — заметила Молли с прищуром.

— Я? Ни за что! — вскинул Фред руки. — Это просто... эксперимент по переносу вкусов.

— Вот именно так началась наша с ним магическая карьера, — фыркнул Джордж, откидываясь на спинку стула. — С соли.

— А потом была ложка перца, — хихикнула Серафина, сидящая рядом.

Они оба тихо прыснули со смеху, прикрыв рты ладонями. У Фины щёки были чуть розовее обычного, и в глазах играли огоньки — не от свечей, а от чего-то внутреннего, искреннего, детского.

Джордж шепнул ей на ухо:

— Соль, перец и ты — лучший рецепт на сегодня.

Она ткнула его локтем под рёбра, едва слышно хихикнув:

— Ты неисправим.

Рядом, Гарри, поглощённый курицей с картофелем, едва заметил, как Рон наклонился к нему, понизив голос до заговорщического:

— Впервые вижу Серафину Блэк такой весёлой.

Гарри поднял взгляд, бросил взгляд через стол.

Серафина в этот момент, рассмеявшись, прикрыла рот ладонью, чуть наклонившись вбок — волосы волной скользнули по плечу. Джордж что-то снова шепнул, а она, сверкая глазами, слегка качнула головой.

— Да уж, — пробормотал Гарри, втыкая вилку в горошек. — Не знал, что она вообще умеет смеяться.

— Джордж умеет на неё влиять, — продолжил Рон. — Как-то... легко. Странно, но в хорошем смысле.

— Надо бы у него поучиться, — фыркнул Гарри, пряча полуулыбку.

Тем временем Фред, Джинни и Гермиона затеяли спор о том, кто быстрее забьёт гол в квиддиче — Джинни или Чарли, — и голос Молли слегка повысился, напоминая всем, что это не арена для дуэли, а ужин.

Но никто не возражал.

Ужин продолжался и наступило время десерта. Мистер Уизли сыто и размягчённо откинулся на спинку кресла. Джинни, выманив Живоглота из-под кухонного шкафа, сидела на полу по-турецки и катала пробки от сливочного пива. Кот бросался за ними в погоню. Близнецы и Фина спорили о чем то своем.

— Не пора ли честной компании разойтись по спальням? — сонным голосом предложила миссис Уизли.

— Нет, Молли, погоди немного, — сказал Сириус, отодвигая пустую тарелку и поворачиваясь к Гарри. — Что-то ты меня удивляешь. Я думал, первое, что ты примешься тут делать, — это задавать вопросы про Волан-де-Морта.

Общая атмосфера изменилась так же стремительно, как при появлении дементоров. Если секунды назад на кухне царила дремотная расслабленность, то теперь все насторожились и напряглись. При упоминании ненавистного имени вокруг стола пробежала дрожь. Люпин, собиравшийся глотнуть вина, медленно опустил кубок, всем своим видом выражая осмотрительность.

— А то я не задавал! — негодующе воскликнул Гарри. — Задавал Рону и Гермионе, но они сказали, что мы не состоим в Ордене и...

— Они совершенно правы, — заметила миссис Уизли. — Ты ещё слишком юн.

Она выпрямилась в своём кресле, сжав в кулаки лежавшие на подлокотниках руки. В лице — уже ни следа сонливости.

— С каких это пор, чтобы задавать вопросы, надо быть членом Ордена Феникса? — спросил Сириус. — Гарри целый месяц проторчал в магловском доме. Он имеет право знать, что проис...

— Постой! — громко перебил его Джордж.

— Почему именно Гарри получит ответы на свои вопросы? — сердито спросил Фред.

— Мы месяц пытаемся выудить хоть какие-то сведения, но нас не удостоили даже завалящего кусочка! — крикнул Джордж.

— Вы ещё слишком юные, вы не члены Ордена, — произнёс Фред тонким голосом, страшно похожим на материнский. — А Гарри — пожалуйста, хотя он несовершеннолетний!

— В том, что вам не рассказали про дела Ордена, я лично не виноват, — спокойно проговорил Сириус. — Так решили ваши родители. Что же касается Гарри...

— Ты не вправе самостоятельно решать, что нужно Гарри, а что нет! — резко оборвала его миссис Уизли. Её обычно доброе лицо вдруг стало чуть ли не угрожающим. — Надеюсь, ты не забыл слова Дамблдора?

— Какие именно? — вежливо спросил Сириус с видом человека, готовящегося к бою.

— О том, что Гарри не должен знать больше, чем ему необходимо знать, — ответила миссис Уизли, сделав особенный упор на последние два слова.

Рон, Гермиона, Фред и Джордж поворачивали головы то к Сириусу, то к миссис Уизли, как будто смотрели теннис. Джинни, стоявшая на полу на коленках, позабыла о рассыпанных вокруг пробках и слушала разговор с полуоткрытым ртом. Люпин не сводил глаз с Сириуса. Фина скучающе ковырялась в тарелке с пудингом, с выражением лица; «Началось.»

— А я и не буду, Молли, рассказывать ему больше, чем ему необходимо знать, — сказал Сириус. — Но, поскольку именно он стал свидетелем возвращения Волан-де-Морта (все опять содрогнулись), он имеет больше права, чем многие другие...

— Он не член Ордена Феникса! — заявила миссис Уизли. — Ему только пятнадцать лет, и...

— И он перенёс столько же испытаний, как и большинство членов, — возразил Сириус. — А кое-кого и позади оставил.

— Я не собираюсь принижать то, что он совершил! — закричала миссис Уизли. Её кулаки на подлокотниках кресла подрагивали. — Но он же ещё...

— Он не ребёнок! — раздражённо сказал Сириус.

— Но и не взрослый! — Щёки миссис Уизли зарделись. — Он — не Джеймс, Сириус!

— Спасибо, Молли, но я неплохо представляю себе, кто он такой, — холодно ответил Сириус.

— Вовсе в этом не уверена! — воскликнула миссис Уизли. — Иногда ты говоришь о нём так, словно это твой лучший друг воскрес!

— Что в этом плохого? — спросил Гарри.

— То, Гарри, что ты — не твой отец, как бы ты ни был на него похож! — ответила миссис Уизли, по-прежнему сверля глазами Сириуса. — Ты ещё учишься в школе, и взрослым, которые за тебя отвечают, не следует об этом забывать!

— Ты хочешь сказать, что я безответственный крёстный отец? — повысил голос Сириус.

— Я хочу сказать, что ты, Сириус, имеешь склонность к безрассудным поступкам, из-за чего Дамблдор требует, чтобы ты не выходил из дому и...

— Давай-ка лучше оставим в стороне указания, которые я получаю от Дамблдора! — громко перебил её Сириус.

— Артур! — набросилась миссис Уизли на мужа. — Артур, поддержи меня!

Мистер Уизли ответил не сразу. Снял очки, медленно протёр их мантией, не глядя на жену. Заговорил лишь после того, как аккуратно водрузил их на место.

— Дамблдор понимает, Молли, что положение изменилось. Он согласен с тем, что теперь, когда Гарри находится в штаб-квартире, его надо в какой-то мере ввести в курс дела.

— Да, но одно дело «в какой-то мере», другое — поощрять его задавать любые вопросы!

— Что касается меня, — тихо начал Люпин, отводя наконец взгляд от Сириуса и встречаясь глазами с миссис Уизли, быстро повернувшейся к нему в надежде обрести наконец союзника, — я считаю, что лучше пусть Гарри узнает факты — не все факты, Молли, только общую картину — от нас, чем получит их в искажённом виде от... других.

— Так, — произнесла миссис Уизли, тяжело дыша и всё ещё оглядывая стол в тщетных поисках поддержки, — ну что ж... я вижу, я в меньшинстве. Я только вот что скажу: у Дамблдора наверняка были причины для того, чтобы не позволять Гарри знать слишком много. Я как человек, принимающий интересы Гарри близко к сердцу...

— Он не твой сын, — тихо сказал Сириус.

— Всё равно что сын! — яростно возразила ему миссис Уизли. — Кто ещё у него есть?

— У него есть я!

— Так-то оно так, — поджала губы миссис Уизли, — но беда в том, что тебе трудновато было о нём заботиться, пока ты сидел взаперти в Азкабане. Ты даже о собственной дочери позаботиться не можешь.

Сириус начал подниматься со стула.

— Молли, из собравшихся за этим столом ты не единственная, кто печётся о Гарри, — резко сказал Люпин. — Сириус, сядь!

Нижняя губа миссис Уизли задрожала. Побледневший Сириус медленно опустился обратно на стул.

— Я думаю, мы должны послушать, что скажет сам Гарри, — продолжал Люпин. — Он уже достаточно большой, чтобы решать за себя.

— Я хочу знать, что происходит, — мигом выпалил Гарри.

Он не смотрел на миссис Уизли. Хоть его и тронули её слова о том, что он ей как сын, её опека вызвала у него досаду. Сириус прав: он уже не ребёнок.

— Очень хорошо, — сказала миссис Уизли прерывающимся голосом. — Джинни... Рон... Гермиона... Фред... Джордж, Фина! Немедленно выйдите из кухни.

Взрыв негодования.

— Мы совершеннолетние! — разом завопили Фред и Джордж.

— Гарри можно, а мне нельзя? — взвыл Рон.

— Мама, я хочу послушать! — захныкала Джинни.

— НЕТ! — крикнула миссис Уизли, встав с места и сверкая глазами. — Я категорически запрещаю...

— Молли, ты не можешь запретить Фреду, Фине и Джорджу, — устало возразил мистер Уизли. — Они действительно совершеннолетние.

— Они ещё школьники.

— Но в юридическом смысле они взрослые, — сказал мистер Уизли всё тем же утомлённым голосом.

Лицо миссис Уизли было уже пунцовым.

— Я... Так, ладно, Фред, Фина и Джордж могут остаться, но Рон...

— Гарри так и так всё расскажет нам с Гермионой! — горячо воскликнул Рон. — Ведь расскажешь? А? — неуверенно добавил он, встретившись с Гарри глазами.

— Конечно, расскажу, — пообещал Гарри.

Рон с Гермионой просияли.

— Отлично! — крикнула миссис Уизли. — Отлично! Джинни, спать!

Джинни ушла, но ушла отнюдь не тихо. Всё время, пока она поднималась по лестнице, были слышны её негодующие жалобы, а когда она двинулась по коридору, к ним добавились душераздирающие вопли миссис Блэк.

— Мне не хочется слушать весь этот бред, я пойду с Джинни. — высказала Блэк и повернувшись, обратилась к Гарри. — Удачи.

Он неловко кивнул ей, а она вышла за дверь.

***

Следующее утро на площади Гриммо, 12 было на удивление тихим. Даже кухня с её обычно бесконечными стуками, криками и грохотом посуды выглядела сонной. Серафина вышла из своей комнаты, закутавшись в тонкий халат и с чашкой чая в руках, и медленно спускалась по лестнице. На щеках ещё теплился румянец сна, а волосы были заплетены в небрежную косу. Она явно не собиралась встречать никакой драмы. Но Вальбурга Блэк решила иначе.

Она не дошла и до середины лестничного пролёта, когда воздух прорезал знакомый визгливый голос:

— Серафина Далия Блэк, вернись сейчас же!

Девушка застыла, сжав чашку так крепко, что та едва не треснула. Медленно, как в кошмаре, она повернулась на тапочках и уставилась в сторону портрета.

— Откуда ты знаешь моё имя?

Портрет дернулся. Лицо женщины, окружённое тяжёлыми бархатами, искажалось от прилива экспрессии — смесь восторга и бешенства.

— Конечно, я знаю! Я твоя бабушка, дитя! Блэк до мозга костей — хоть и с примесью грязи. Но у тебя в венах течёт наша кровь. Единственный лучик света в этом доме предателей.

Серафина закатила глаза, отставила чашку на ближайшую тумбу, скрестила руки на груди.

— Не повод для гордости. И что дальше?

— О, дитя моё, я так надеялась... — Вальбурга понизила голос, почти шептала, — Ты ведь ещё можешь исправить их ошибки. Ты можешь искупить позор своего отца. Ты станешь великой, если присоединишься к Нему. К Темному Лорду. И если...

— Подожди, — перебила Фина, резко выпрямляясь. — Ты что, сейчас предложила мне стать... шпионкой? Следить за Орденом? Помогать пожирателям смерти?

— Ну... в сущности, да. — с удовольствием выдохнула женщина. — Почетная роль. Ты бы была гор...

— Ты чокнутая, милая бабуля. — фыркнула Серафина, доставая палочку.

— Серафина! — взвизгнула Вальбурга. — Не смей!

— Уже смела. Сгладься.

Одеяло с соседнего кресла тут же взвилось в воздух и магически наложилось на портрет. Он задёргался и начал верещать глухо и бессвязно из-за глухой ткани:

— Вернись! Серафина! Не смей игнорировать голос своей крови!

— До свидания, старая маразматичка, — пробормотала она, уже поднимаясь на верхний этаж.

Через несколько минут, Серафина влетела в комнату, где близнецы творили, с таким шумом, что один из стеклянных пузырьков, стоявших на краю стола, опасно закачался. Джордж в последний момент поймал его заклинанием, а Фред вскрикнул и встал.

— Господи, я думал это мама. — он закрыл за ней дверь на замок, повернувшись, лениво сказал Фине. — Ну привет, буря в образе гриффиндорки.

— Этой мёртвой суке нужен экзорцист, — бросила Серафина, скинув с плечей кардиган и упав животом на кровать Джорджа. — Нет, серьёзно. Ты только что просыпаешься, проходишь мимо портрета, и она... предлагает тебе стать шпионом Тёмного Лорда. Это нормально?

Джордж, всё ещё стоя над бурлящим котелком, не оборачиваясь, только фыркнул:

— День начинается с шпионажа — он прошёл не зря.

— Бабка в ударе, — хмыкнул Фред, отложив пергамент с расчётами. — А что, звучит заманчиво: ты — двойной агент, магическая Джеймс Бонд в юбке.

— Ты идиот, — буркнула Фина, перекатываясь на спину. — И вообще, вы чего тут колдуете?

— Финализируем жвачку для молчаливого смеха, — сообщил Джордж, не поднимая головы. — Она вызывает громкий хохот... но только в голове жующего. Идеально для занятий. Снаружи — полное спокойствие, а у тебя в мозгу — стендап-шоу.

— У тебя всегда в мозгу стендап, — хмыкнула она, вставая и заглядывая через плечо. — Подожди... Вы опять неправильно расставили интервалы активации. Это должно быть через девять секунд после жевания, а не пять.

— Мы пробовали, — отозвался Фред. — На девяти она щекочет нёбо. Прямо физически.

— Потому что вы не учли стабилизатор. Вот, добавьте сюда вот этот компонент. — Серафина уже выдергивала пергамент у Фреда из-под локтя. — Помните, как было с леденцами «Бурчалка» на третьем курсе? Мы решили это точно так же.

— Господи, Блэк, ты невыносимо умна, — выдохнул Джордж с восхищением.

— Это ты только сейчас заметил? — усмехнулась она, не отрываясь от записей.

Он наклонился и, не дожидаясь другого повода, поцеловал её — быстро, уверенно, привычно. Он знал вкус её губ, как знал запах чернил и запах её кожи, когда они работали бок о бок над очередной вредилкой с первого курса.

Фред закатил глаза с мученическим видом.

— Мерлин, вы опять начали. Я сижу тут как третий лишний уже...седьмой год. СЕДЬМОЙ. Мне уже почти больно. Благодарю, что хотя бы только сейчас целоваться начали.

— О, бедняжка, — хихикнула Серафина, — иди пожуй свою жвачку молчаливого хохота.

— Или пойди и изобрети себе Анджелину2, — добавил Джордж, не отрываясь от её лица.

— Я вообще-то был инициатором нашей первой вредилки, если вы забыли! — сдавленно простонал Фред. — А теперь сижу в углу, пока вы тут шепчетесь и... флиртуете над формулами.

— Скучал, да? — кивнула Серафина. — Вернись в строй, Уизли. У нас остались недоделанными три формулы, а мы обещали показать папе до ужина.

Фред драматично перекрестился и вернулся к своим записям.

Комната снова наполнилась тихими взрывами, шорохом пергамента, едким запахом ингредиентов и спокойным, но очень тёплым чувством: будто весь мир и вправду сжался до этой комнаты, где трое подростков спасались от войны — смехом, работой, поцелуями и делом, в которое они верили.

Потому что даже вредилки могли быть формой сопротивления.
А в их случае — ещё и формой любви.

***

— Ты шутишь, да? Скажи, что шутишь.

Сириус раздражённо вышагивал по коридору, с грохотом захлопывая за собой двери. На его плечах лежал тёмный плащ, который он уже третий раз за утро сбрасывал и вновь накидывал, будто не мог определиться — остаться или уйти.

— Она не просто теперь вхожа в этот дом, — бросал он, глядя на Люпина. — Она теперь член Ордена. Она. Шарлотта Лавузье. Сложно найти более... подозрительный элемент.

— Сириус, она - мать Серафины. — спокойно сказал Римус, как всегда умиротворённый. — И к тому же она была лучшей на своем факультете, хотя и не только. Много лет назад прошла подготовку в международной магической разведке. Тонкс её рекомендовала. И Дамблдор одобрил.

— А мне никто, как обычно, ничего не сказал! — с грохотом он врезался в стену плечом. — Я не понимаю, почему всё время её приглашают! Она уже приходила четыре раза за неделю! Скоро она будет сидеть в моём кресле и пить мой чай, смеяться со всеми, будто не исчезла на 14 лет.

— А что ей оставалось делать, Сириус? У неё забрали дочь, она имела полное право уехать.

— Да, но я не хочу, чтобы она...

На этих словах он резко оборвался — потому что на лестнице появилась Серафина.

Она была в домашней рубашке, босая, волосы спутаны. Рядом — Шарлотта в простом льняном платье цвета крема, с сумкой через плечо, в ней — пергаменты, файлы, что-то важное, явно связанное с Орденом. Они обе шли из кухни, смеясь над чем-то неслышным, пока не увидели Сириуса и Римуса.

— О, здравствуйте. — спокойно сказала Шарлотта, чуть натянуто кивнув. — У вас тут... всё в порядке?

— Всё прекрасно. — процедил Сириус, отвернувшись.

Серафина скрестила руки и встала рядом с матерью.

— Она пришла, чтобы отдать отчёт Грюму, если ты не заметил.

— Я заметил, как она крадёт у меня дочь.

— Я не собственность, пап. — отрезала Фина, тихо, но холодно. — Мне приятно проводить с ней время. Это... впервые за всю мою жизнь, когда я могу говорить со своей матерью. Ты не можешь отобрать это у меня.