Глава 10. memories
Фред снова примерял рубашку перед зеркалом, третий раз за вечер.
— Как думаете, если я надену мантию, Анжелина поймёт, что я волнусь?
— Если ты наденешь ЭТУ мантию, она подумает, что ты идёшь на собственные похороны, — без тени жалости сказала Серафина, лёжа на спинке Джорджевой кровати, закинув руки за голову.
— Это моя лучшая мантия!
— Именно. Это многое объясняет, — вставил Джордж, сев рядом с Финой и она вновь положила на него ноги.
— Ну всё, вы оба ужасны. Я уйду и не вернусь. Пусть Анжелина сама поймёт, какого сокровища лишилась.
— Если она не убежит в первые пять минут, это уже подвиг, — продолжила Серафина, ухмыляясь. — Убедись, что ты не начнёшь разговор со слов: «Ну, в общем, я и не собирался приглашать тебя, у меня были идеи получше...»
— ...но ты оказалась доступнее всех, — закончил Джордж, и они с Финей синхронно захохотали.
Фред закатил глаза и взял с полки духи.
— Это чудовищно, — сказал он, прыскаясь. — Какой нормальный человек выдержал бы свидание с вами двумя?
— Ты в него собираешься или в бой? — девушка поморщилась. — Сбавь дозу, ты же не хочешь, чтобы она потеряла обоняние до конца жизни.
— Удачи, брат, — Джордж хлопнул Фреда по плечу. — Если ты всё же не вернёшься — не переживай, я за тебя доем пирог.
— А я напишу эпитафию, — добавила Блэк. — «Здесь покоится Фред Уизли. Ушёл на свидание и не пережил первой шутки.»
Фред показал им язык, натянул куртку и с пафосом вышел, хлопнув дверью.
В комнате воцарилась тишина. Та редкая, уютная, когда никому не надо ничего говорить.
— Как думаешь, он испортит всё до десерта или уже на закуске? — спросил Джордж.
— Он вцепится в меню, как будто оно его спасательный круг, и забудет, как её зовут. Или перепутает с Ли Джорданом.
— В худшем случае, признается в любви к квиддичу раньше, чем к ней.
Они снова засмеялись. Смех утих не сразу, но потом в комнату снова вползла тишина. Только не неловкая, а такая... напряжённая. Как будто под кожей что-то дрожало.
— А если бы... — начал Джордж вдруг. — Если бы я пригласил тебя на свидание. Ты бы пошла?
Серафина посмотрела на него, уставившись в его профиль. Он говорил это так спокойно, почти лениво, но взгляд его был прикован к потолку, будто он боялся встретиться глазами.
Она улыбнулась. Не зло, не с насмешкой — с тем тоном, каким шутят, когда не уверены, можно ли говорить всерьёз и приподнялась на локтях.
— Джордж... мы же друзья. Представляешь нас на свидании? Мы бы закидались хлебом в первые пять минут.
Он чуть усмехнулся, но не ответил сразу.
— Может, это и было бы отличное свидание.
Она замолчала на секунду. Потом вздохнула и снова легла на спину.
— Ты правда хочешь пересекать эту границу?
— А ты — не хочешь?
Серафина посмотрела в потолок и, впервые за вечер, не нашла, что ответить. Не потому что не знала. А потому что ответ слишком многое менял.
— Давай просто дождёмся, как пройдёт вечер у Фреда. Может, после этого мы оба передумаем встречаться с кем-либо вообще.
— Хорошая мысль, — сказал он, но уже не улыбался.
Только смотрел на неё чуть дольше, чем раньше. И чуть тише, чем нужно, сказал:
— Но я не передумаю.
— Что? — не расслышала Блэк.
— Говорю, если он вообще придет.
После этого, Серафина чувствовала себя странно. Она думала обо всем на свете, но только не о Турнире и не о учебе. Она думала, а как они вообще познакомились?
***
Первый курс Серафины и Близнецов.
Станция «Девять и три четверти» гудела голосами и паром. Вокруг мелькали багаж, совы, младшие братья и старшие сёстры — волшебный хаос, в котором Серафина чувствовала себя неуютно. Не потому, что боялась — нет, страх был ей не свойственен. Но всё было... новым. Слишком громким. Слишком настоящим.
— Ну всё, — сказала Нимфадора, обнимая её. — Не вздумай там вляпаться в драку. По крайней мере, не в первую неделю.
— Дора, — строго произнесла Андромеда. — Серафина, не слушай её. Помни, кто ты. Будь умной. Будь собой.
— Милая, ты говоришь с ней так, как будто она едет в Азкабан, — проворчал Тед. — Всё будет хорошо. Найдёшь себе друзей, попадёшь в Когтевран — или, чего доброго, в Слизерин — и забудешь про стариков.
Серафина вскинула голову.
— Я никого не забуду.
Она хотела сказать ещё что-то — может, «я буду писать», или «я скоро вернусь», — но не стала. Просто кивнула, прижимая к груди клетку с совой, и шагнула в поезд. Ещё миг — и двери захлопнулись.
Поезд тронулся с глухим скрипом, и Серафина, сжавшая в руках клетку с воробьино-серой совой, едва удержала равновесие. Металл дрожал, пейзаж за окном начал медленно уплывать, смешиваясь с паром и мелькающими тенями от других вагонов. Она не обернулась, не стала смотреть, как на платформе всё ещё стоят Андромеда, Тед и Дора. Потому что знала, что заплачет. Их лица стерлись в движении поезда, и осталась только дрожь в животе и колкий холод неизвестности.
Она нашла себе пустое купе ближе к хвосту поезда, убрала клетку на сиденье и села, поджав ноги. Вокруг слышался гогот, смех, шаги — шум, который принадлежал другим. Серафина смотрела в окно, стараясь не думать. Не анализировать. Не строить логических цепочек, к чему приведёт её решение. Она здесь. Это Хогвартс. Это начало.
Дверь в купе открылась с лёгким скрипом.
— Извини, тут занято? — раздался голос.
— Она выглядит достаточно одинокой, — добавил второй, уже с оттенком улыбки.
Серафина медленно обернулась.
На пороге стояли два одинаковых рыжих мальчика с взлохмаченными волосами, веснушками и слишком самодовольными ухмылками. Один держал в руках коробку с лягушачьим шоколадом, другой — жевал ириску, с прищуром рассматривая её.
— Вы... всегда разговариваете дуэтом? — спросила она сухо.
— Только в случаях, когда чувствуем потенциал, — произнёс один.
— У тебя, кажется, есть потенциал, — добавил второй. — Молчаливая, угрюмая, острый взгляд. Опасная.
— Мы любим опасных, — сказали они хором.
— Серафина, но если посмеете назвать меня так, я вас убью. — ответила она после паузы. — И нет, здесь не занято.
Близнецы устроились напротив, словно они были здесь с самого начала. Коробка с шоколадом оказалась в центре сиденья, а следом за ней и пачка карточек с магами. Они болтали не умолкая: кто-то из них — Фред или Джордж, она пока не отличала — начал рассказывать историю о том, как их брат Чарли попытался заколдовать кота и случайно околдовал собственные волосы, и теперь они растут в три раза быстрее. Потом они устроили соревнование: кто первым наберёт всех семерых основателей Хогвартса на карточках. Потом — спор, можно ли купить дружбу за тыквенный пирог.
Серафина не улыбалась, но глаза её были живыми.
— Так, подожди, — сказала она спустя минут двадцать. — А кто из вас кто?
— А что тебе подсказывает логика? — спросил один, выпрямляясь.
Она посмотрела на него, прищурилась, затем на другого.
— Ты - Фред.
— Нет, я Джордж.
— А я - Фред, — добавил второй, в тональности, будто они сменили роли.
— Это нечестно.
— Справедливость - это миф, созданный старостами, — сказал «Джордж».
Они засмеялись. Она — нет. Но ей понравилось.
Так всё и началось. До конца пути они успели:
— съесть половину сладостей с тележки,
— засунуть под сиденье пищащую хлопушку первокурснику-слизеринцу,
— придумать фальшивое заклинание «жабоносения»,
— пожаловаться на своего брата - Перси,
— и рассказать Серафине о лучших способах избежать внимания старосты.
Она сначала слушала, хмурясь, но потом сдалась. Они были... заразительные. Весёлые. Живые. И с ними рядом — она не чувствовала себя чужой.
Позже, уже вечером, когда их распределяли по факультетам, она сидела на стуле, а на голове Распределяющая Шляпой. Фина старалась не сгибать плечи и сидеть ровно перед всеми этими людьми.
— О-о-о, — протянула Шляпа. — Храбрая, умная, острая, сдержанная... в тебе есть нечто... стальное. Гриффиндор или Когтевран?
Когтевран, очевидно - подумала Серафина. Туда ждут. Туда хочет тётя Меда. Я буду среди умных. Логичных.
Но в голосе внутри неё зашевелилось что-то ещё.
А если ты хочешь не просто знаний? А если хочешь силы? Выбора? Тех, кто рядом?
И Шляпа выкрикнула:
— ГРИФФИНДОР!
Она впервые позволила себе лёгкую, почти незаметную улыбку.
***
Гостиная была не похожа на ожидания. Она была... живой. Шумной, обжитой, с мягкими креслами, слишком ярким ковром, камином, где дымились дрова, и запахом имбирного печенья откуда-то с кухни. В углу кто-то громко хохотал — и это, конечно же, были они.
— Наша Финни на Гриффиндоре! — прокричал Фред — или, может, Джордж — и подбежал к ней, хлопнув по плечу.
— Это судьба, — сказал второй. — С этого момента мы — официальное бедствие факультета.
— Я не ваша Финни. Не называйте меня так. — скривилась девочка и наконец полностью рассмотрев их, поняла как различать. Джордж, был тем, кто закинул ей руку на плечо, а Фред скрестил руки на груди.
— Почему это? Мы теперь втроём!
Блэк закатила глаза.
— Я говорю вам ещё раз, я с вами дружить...
— Пойдем, мы покажем тебе, что успели уже найти!
— Нет, нет, подождите! — но они не слушали её и повели в одно секретное место.
Так и началось их «втроём».
***
Сначала всё было почти случайно. Они садились рядом на уроках, пока профессора не начали разводить их по разным концам кабинета. Они ели за одним концом стола, пока Серафина не научилась перехватывать тыквенное пюре до того, как Джордж успеет зачерпнуть его, со своей тарелки. Они сидели у камина, играли в карты или шахматы, обсуждали новых преподавателей.
А потом, как-то почти незаметно, это стало нормой.
Каждое утро начиналось с того, что один из них хватал её за руку и тянул на завтрак. Каждый вечер — заканчивался спором, кто придумал худшую шутку за день. Их стали называть малой триадой хаоса. И они это обожали.
Однажды, на втором курсе, они вбежали в гостиную, перепачканные зелёной слизью, с флаконом в руках.
— Мы это сделали! — прокричал Фред. — Мы в команде! Официально!
— Квиддичная команда Гриффиндора! — добавил Джордж. — Биты, мётлы, синие пятна и сотрясения мозга! Наше время пришло!
Серафина, сидевшая с книгой на диване, подняла глаза.
— Как? Кто позволил? Кто угробил команду Гриффиндора?
— Очень смешно, Фина. — плюхнулся Джордж рядом с ней и выхватил книжку из рук.
— Ли сломал руку, — сказал Фред. — Остальных отшвырнуло ветром. Мы остались единственным доступным вариантом.
— Это не уверенность, это бедствие.
— Именно. Наше бедствие.
Они втроём засмеялись, и она чувствовала — по-настоящему — что гордится. Что они — её. Пусть и чокнутые.
Следующие недели были особенно насыщенными. Джордж и Фред не просто тренировались — они горели. Фина смотрела, как они мчатся по полю, будто живут только в этом ветре, в этих полётах. Она сидела на трибуне, щурилась на солнце и замечала: как Джордж слегка улыбается, когда бросает взгляд в её сторону. Как его пальцы крепко сжимают биту. Как он смеётся после удачного манёвра. И это... нравилось ей больше, чем она бы хотела признать.
А по ночам — вредилки.
Второй курс стал годом алхимии шалостей. Серафина сидела на полу в заброшенном кабинете, окружённая пергаментами и банками с ингредиентами, Фред растягивался в кресле преподавателя, а Джордж придумывал, как заставить их новый порошок для чихания срабатывать от прикосновения.
— И если добавить щепотку змеиных глаз, эффект усилится вдвое, — говорила Фина. — Но это опасно. Может вызвать...
— Отлично! — воскликнул Фред. — Опасность - наша фамилия!
— Я думал, Уизли - наша фамилия? — спросил Джордж.
— Временно. Пока не посадят.
Блэк закатила глаза, но продолжила мешать зелье.
Так родился их первый настоящий продукт: взрывной порошок зевоты. Жертва зевала так громко и мощно, что будила половину факультета.
Они продавали его за шоколадные лягушки. Потом начали вести учёт заказов. Потом — рисовать логотип.
— Мы гениальны, — сказал Фред.
— Мы безумны, — добавила Серафина.
— Идеальное сочетание, — заключил Джордж.