Возвращение имен
Дом был пропитан напряжением. Оно скользило по стенам, застывало в воздухе, будто невидимая пелена. Всё произошло слишком быстро и оставило в душе неприятный осадок. Никто не спорил — нужно было уйти.
Дом Уизли всегда был наполнен теплом. Здесь пахло уютом, пряностями, чем-то домашним и живым. Но после всего, что произошло, этот уют будто испугался. Он спрятался по углам, не решаясь выглянуть наружу.
Гарри сидел, молча глядя перед собой. Потом он вдохнул и негромко сказал:
— Нам лучше уйти.
Это прозвучало не как вопрос, а как решение. Он не хотел больше оставаться.
. Гарри первым предложил уйти . Маргарет и Сириус переглянулись. Они понимали его Оставаться в доме, где только что разыграли театр одного актёра, не хотелось.
— Ладно, — коротко сказал Сириус.
Так они ушли, не хлопая дверьми, не прощаясь надолго – просто, по-мирному, чтобы не тревожить и без того напуганный уют этого дома.
Но даже вернувшись домой, ни у кого не появилось ощущения спокойствия. Гарри сразу заперся в комнате. Маргарет и Сириус тоже разошлись по своим комнатам, но сон так и не пришёл.
Поместье Блэков дышал тишиной, но это была не та привычная, умиротворяющая тишина, которая наступает после долгого дня. Это была тишина глухая, натянутая, словно кто-то незримый выжидает в темноте.
Каждый шаг по коридору отдавался в ушах тяжёлым эхом. Воздух казался плотным, давящим, будто в нём ещё витали следы дневных разговоров, обрывки голосов, напряжённые взгляды. Казалось, что даже стены, потолок, тёмные углы комнаты — всё помнит произошедшее.
Гарри ушёл в себя. Заперся. Они все разошлись по своим комнатам, но на самом деле никто не отдыхал.
Маргарет лежала, уставившись в потолок. В комнате было душно, хотя окно оставалось приоткрытым. Она ворочалась, то откидывая одеяло, то снова натягивая его на себя. Голова гудела.
Она закрыла глаза, но перед ней сразу всплыли сцены прошедшего дня: ледяной взгляд отца Седрика, застывшее напряжение в плечах Гарри, губы Сириуса, сжатые в тонкую линию.
Слишком много эмоций. Слишком много мыслей.
Маргарет раздражённо отбросила одеяло и села на кровати.
— Чёрт.
Долго так лежать было невозможно.
Она встала, накинула кофту и босиком вышла в коридор. Холодный пол немного привёл её в чувство. Тишина теперь уже не казалась гнетущей, но всё равно была слишком густой, слишком ощутимой.
Она вышла в коридор, тихо прикрыв за собой дверь. Воздух был прохладным, но от этого мысли только стали яснее. И тут она заметила полоску тёплого света, пробивающуюся из-под двери.
Сириус.
Она постучала костяшками пальцев.
— Днём спишь, ночью бродишь? — раздался ленивый голос.
— Чай будешь?
— А если не буду?
— Тогда забудь, сама попью.
Секунда тишины, а потом дверь приоткрылась, и Сириус усмехнулся:
— Когда это я отказывался?
Они направились в кухню.
Они прошли в кухню. Пока Маргарет ставила чайник, Сириус молча сел за стол, крутя ложку в пальцах. Незаметное, но говорящее движение. Он был напряжён, но, как всегда, скрывал это за привычной бравадой.
— Ты в порядке? — спросила она, расставляя чашки.
— А должен быть не в порядке?
— Сириус.
Он глубоко вздохнул, уставился в точку на столе.
— Я просто... если бы я не сидел в Азкабане, всё было бы иначе.
— Я бы не позволил магическому сообществу слепить из Гарри героя, вешая на него этот проклятый титул «избранного». Не позволил бы Дамблдору обращаться с ним как с пешкой в своей игре. Не молчал бы, когда Гарри подвергался опасности.
Ложка в его пальцах крутилась быстрее.
— Если бы я был рядом...
— Если бы, — тихо повторила Маргарет.
Сириус горько усмехнулся.
— А что теперь? Теперь уже все привыкли, что Поттеры — это трагедия, а Блэки — это ошибка.
Сириус усмехнулся, но в этом не было ни капли веселья. Он говорил спокойно, даже устало, но в его голосе слышалась горечь. Он покрутил ложку в пальцах, будто пытаясь отвлечься от собственных мыслей.
Маргарет молча смотрела на него.
— Ты же понимаешь, что это всё не просто так? — наконец сказала она.
Сириус поднял на неё взгляд.
— Что именно?
— Что люди привыкли к этим историям. Что они их устраивают.
Она подалась вперёд, уперев локти в столешницу.
— Они годами смотрят, как нас ломают, и уже не видят в этом ничего особенного. Они привыкли, что Поттер — это мальчик, который должен страдать. Они привыкли, что Блэк — это преступник, изгой. И они даже не задумываются, что это ненормально.
Сириус фыркнул, качая головой.
— А что, ты предлагаешь всем им напомнить?
Маргарет склонила голову набок и улыбнулась.
— Именно.
Он прищурился.
— Как?
Она откинулась на спинку стула, сцепив пальцы.
— Банкет.
Секунда тишины.
Сириус поднял на неё непонимающий взгляд.
— Что?
— Банкет.
— Ты шутишь?
— Совершенно серьёзно.
Он откинулся на спинку стула, глядя на неё испытующе.
— Объясни.
— Этот банкет будет не просто банкетом, — Маргарет сложила руки на груди. — Это будет официальное заявление. Магическое сообщество должно понять, что фамилии Блэк и Поттер — это не просто фамилии, которые они привыкли считать потерянными. Это снова сила. Снова власть. Снова магия.
Сириус потёр лицо ладонями и глубоко выдохнул.
— Ты понимаешь, что это значит? — его голос звучал ровно, но в нём сквозила усталость.
— Конечно, понимаю, — спокойно ответила Маргарет.
— Нет, ты не понимаешь, — он покачал головой. — Все эти банкетные церемонии, официальные представления, дежурные улыбки... Все эти старые аристократы, которые притворяются, будто мы всё ещё в викторианской Англии.
Он говорил без раздражения — скорее, с тяжёлым осознанием того, что от этого не сбежать.
— Я не прошу тебя быть образцом аристократических манер, — Маргарет откинулась на спинку стула, наблюдая за ним.
Сириус вскинул на неё взгляд.
— Наоборот. Я даже буду рада, если ты покажешь им, кто они такие на самом деле.
Он фыркнул, скептически изогнув бровь.
— Ты хочешь сказать, что я должен просто прийти, поставить их на место и уйти?
Маргарет ухмыльнулась.
— Примерно так. Мы не просто устраиваем банкет, Сириус. Мы делаем заявление. Дом Блэк и Дом Поттеров не просто существуют — они снова становятся силой. И все, кто привык считать, что эти фамилии ничего не значат, должны усвоить: теперь за ними стоят власть, магия и ресурсы.
Сириус покачал головой, чуть усмехнувшись.
— Ты чертовски опасная девчонка, Маргарет.
— Ну, кто-то же должен компенсировать твою бесшабашность, — хмыкнула она.
Он задумчиво крутил ложку в пальцах, потом вздохнул и поднял на неё взгляд.
— Ладно. Пусть будет банкет. Но ты понимаешь, что после этого мы официально вступаем в игру?
Маргарет наклонилась вперёд, её глаза загорелись азартом.
— Разве мы когда-нибудь в неё не играли?
Сириус усмехнулся, но тут же посерьёзнел. Он на мгновение опустил взгляд на чай, словно взвешивая все за и против.
Маргарет наблюдала за ним, не торопя. Она понимала: Сириус Блэк мог сколько угодно говорить, что не хочет ввязываться в эту чопорную аристократическую возню, но в глубине души он знал — выбора нет.
Она склонила голову набок и с лёгкой ухмылкой бросила:
— Сириус, признайся уже. Мы не можем тихо сидеть в стороне, когда Гарри буквально прозвали «Избранным».
Её слова зависли в воздухе.
Сириус вздохнул, потерев лицо ладонями.
— Чёрт возьми, Маргарет... — пробормотал он, но в его голосе уже не было сопротивления. Только неизбежность.
Сириус откинулся на спинку стула, снова покрутив в руках ложку. Теперь он выглядел не таким уж скептичным, но и не спешил соглашаться.
— Это слишком большая игра, Маргарет, — наконец сказал он.
— А ты думал, что всё решится само? — прищурилась она.
Он вздохнул, убрал волосы с лица и чуть нахмурился. В кухне воцарилась тишина, нарушаемая лишь редким потрескиванием догорающих углей в камине.
— Мне нужно подумать, — произнёс Сириус, наконец поднимаясь.
Маргарет кивнула.
— Хорошо. Но ты знаешь, что это неизбежно.
Он только качнул головой, скрывая ухмылку, и направился к выходу. Уже на пороге он бросил:
— Спи, вредина.
— Сам спи, бродяга, — парировала Маргарет, наблюдая, как он исчезает в темноте коридора.
Она допила свой чай и задержалась на пару минут в кухне, глядя в окно. Ночь была спокойной, но в воздухе уже чувствовалось что-то грядущее.
И да, Сириус обязательно согласится. Он просто любит сначала побрыкаться.