На грани
Тяжелые шаги Амоса Диггори громом разнеслись по коридору, заставляя всех обернуться. Атмосфера в «Норе» мгновенно изменилась: смех и теплота, царившие минуту назад, испарились, как утренний туман. Близнецы замерли на месте, переглянувшись, Джинни попятилась к лестнице, а Молли Уизли нахмурилась, чувствуя, что грядет скандал.
Когда Амос влетел в комнату, его лицо было искажено ужасом. Он выглядел не просто испуганным, а словно потерявшим последние капли контроля. И вдруг он с диким криком схватил Гарри за плечи, его пальцы вонзились в кожу, как железные клещи. Он тряс его так сильно, что Гарри едва мог удержать равновесие. Амос продолжал повторять слова, как эхо, не осознавая, что его сила лишь добавляет хаоса в ситуацию. В глазах Амоса не было ни разума, ни вины, только паника.
—« Гарри! Боже мой, как ты это допустил? Что теперь делать? Что ты будешь делать? »— его голос дрожал, и в нем слышался такой отчаянный крик, что можно было подумать, что мир сейчас развалится.
Когда Амос кричит на Гарри, его голос становится прерывистым, как будто он не может найти правильные слова. Он начинает путаться, и его дыхание становится тяжёлым, почти как у того, кто не может дышать. Пальцы, сжимающие плечи Гарри, дрожат, и его лицо искажается от страха. В его глазах читается не просто паника, а страх за сына, страх перед тем, что случится дальше. Он как будто теряет контроль над собой, не осознавая, что его действия лишь ухудшают ситуацию.
— «Отец! »— Седрик появился в дверях, тяжело дыша. Он тут же кинулся к Амосу, пытаясь его удержать. —« Остановись! Это не выход!»
— «Не вмешивайся, Седрик! »— рявкнул Амос, не ослабляя хватки. — «Ты не понимаешь! Никто из вас не понимает!»
Гарри стоял, словно парализованный. Его голова работала, но она отказывалась воспринимать происходящее. Он не мог понять, почему его спрашивают о чем-то, что он сам ещё не осознал. Сердце бешено колотилось в груди, а его мысли путались. Всё это происходило так быстро, так громко, что он едва мог понять, что из всего этого реальность. Ужас в глазах Амоса был так явен, что Гарри почувствовал его почти физически, как будто тот был его собственным страхом.
Сириус рванул к Амосу с такой яростью, что его движения стали почти животными. Он схватил Амоса за плечо, сильно оттолкнув его, и в следующее мгновение его лицо было в миллиметре от его. Сириус рявкнул, его глаза пылали, словно готовые взорваться. Его кулак стиснулся, а голос был как раскат грома: "Остановись, Амос!"
Это был тот момент, когда Сириус схватил Амоса за плечо, отбросил его в сторону, но его слова были полны ярости и отчаяния. Сириус, его глаза пылали, лицо исказилось от гнева и боли. Он был готов взорваться от того, что видел. Он не знал, как ещё остановить этот поток безумия, который обрушился на Гарри. И это было не просто гневное вмешательство — это было как защита. Он знал, что если он не остановит Амоса, кто-то другой, кто-то ещё более опасный, может сорваться.
—« Амос, отпусти мальчика!» — Молли Уизли шагнула вперед, ее голос был тверд . Она тут же повернулась к своим детям: —« Все наверх. Немедленно!»
—« Но, мама...» — начала Джинни.
— «Никаких «но», Джиневра!» — отрезала Молли. —« Это не ваше дело».
Дети нехотя начали подниматься по лестнице, но близнецы, замешкавшись, остались внизу, спрятавшись за перилами.
Маргарет стояла рядом с Гарри, её рука не отпускала его плечо, и, несмотря на её внешнюю стойкость, она чувствовала, как её собственное сердце сжимается от беспокойства. Она не могла дать Гарри потеряться в этом хаосе, и её прикосновение было единственным, что, казалось, удерживало его от того, чтобы совсем потеряться. Гарри, казалось, не видел её, его глаза были затуманены. Он не мог думать. Просто стоял и смотрел. Он не знал, что делать.
Седрик стоял рядом с отцом, его лицо было красным от гнева и смущения. Он пытался что-то сказать, но его голос дрожал, как будто слова застревали в горле. Он не знал, как остановить это безумие, как вернуть своего отца в реальность. Но когда Амос снова рванулся к Гарри, Седрик вздохнул с таким отчаянием, что это было почти физически ощутимо.
Амос снова подскочил к Гарри, на этот раз он буквально упал на колени перед ним, протянув руки в немом призыве
— «Ты должен помочь! Ты обязан, Гарри! Он вернулся! Вернулся! »— его голос трясся, и в нем была такая сила, что, казалось, он готов был разорваться от боли. Это была не просто просьба, это было как крик умирающего.
И тогда Маргарет, не выдержав, шагнула к Амосу. Без колебаний, как молния, её ладонь ударила его по лицу. Пощечина оглушила, раздавшийся звук эхом отозвался в комнате. Все замерли, как будто сама реальность остановилась. Амос отшатнулся, как будто от удара молнии, а вокруг застыла тишина, только его тяжёлое дыхание нарушало её.
Молниеносный жест Маргарет заставил даже её саму почувствовать, как резонанс ударил по её руке. Всё вокруг застыло.
Маргарет стояла скрестив руки , её глаза были холодными, как лёд, и она произнесла с тихим, уверенным тоном:
— «Что вы себе позволяете, мистер Дигори?»
После пощечины Маргарет, Амос застыл, как будто все его тело вдруг лишилось всякой силы. Его глаза, полные отчаяния, замелькали, но что-то в них изменилось. Он с трудом перевел взгляд на её холодное лицо, на её руки, которые все ещё держали его взгляд с такой решимостью. Амос отступает, его дыхание становится прерывистым, и он делает шаг назад, как будто пытаясь понять, что только что произошло. Его голос дрожит, и слова становятся беспомощными: «Я... я не... я не осознавал...» -Он выглядит совершенно растерянным, словно все его силы внезапно покинули его. В этот момент он уже осознаёт свою ошибку, но не может сразу найти оправдание.
Маргарет, глядя на него с огнём в глазах, произнесла с ледяным холодом:
— «Серьёзно? Вы хотите отправить подростка, который младше вас в два, а то и в три раза, воевать с могучим волшебником, имя которого вы даже боитесь произнести, только потому что он, по вашим словам, герой? Ему 14 лет, а вы, взрослый маг , к , хотите повесить на него эту ужасную обязанность?»
Когда Маргарет произносит свои слова, она не просто их говорит — она словно проникает в самое сердце Амоса. Её голос звучит с такой твердостью, с таким разочарованием, что эти слова словно вырезаются на его душе. Он чувствует, как её взгляды, полные боли и гнева, пронизывают его. Каждое слово — как остриё, которое вонзается в его сознание, заставляя его осознавать, как глубоко он ошибается. Внутри него что-то ломается, и он не может избежать этого ощущения вины, которое охватывает его сердце.
Сириус крепко держит Амоса за плечи, его пальцы сжимаются, будто он боится, что тот снова сорвется. В его глазах — решимость и сила, его лицо напряжено, а мышцы под его руками становятся твёрдыми, чтобы Амос не мог вырваться.
Седрик стоит рядом, весь переполненный эмоциями, его глаза полны страха за отца, но в них также видна глубокая беспомощность — он понимает, что с этим нельзя справиться силами только одного человека.
Гарри, всё это время стоявший в шоке, словно начинает просыпаться. Он слышит слова Маргарет, ощущает, как реальность возвращается, и начинает понимать: он не наблюдатель, а участник этого хаоса. Его взгляд находит её, и в нем появляется благодарность — наконец-то что-то ясно. Он с трудом отрывает взгляд от Маргарет, но осознаёт, что всё это касается и его.
Амос, отводя взгляд в сторону, пытается успокоить себя, но его голос дрожит. Он стоит, скрещивая руки на груди, пытаясь угомонить собственный ужас. Амос, потрясённый, стоял как камень. Его глаза метались, пытаясь понять, что происходит, но слова не выходили из его горла. Он пытался извиниться, но его голос дрожал от страха:
—"Я... я не... Я не осознавал, что творю," — его дыхание стало рваным, и, казалось, его тело не слушалось. Он вновь и вновь шептал "извини", будто молился, но всё это звучало бессильно, как последний крик потерянного человека.
Он смотрит на всех с чувством глубокой вины, будто слова не могут вернуть всё назад.
Сириус, стоящий рядом с Амосом, подмечает :
— «Ты должен просить прощения не у нас, а у Гарри».
Голос Амоса дрожит от раскаяния :
— «Гарри, прости меня, я... я был в шоке, в страхе, я был так напуган, когда узнал, что он вернулся...»
Гарри, все ещё растерянный, хлопает его по плечу, но его взгляд остаётся напряжённым.
Маргарет, стоящая рядом, наблюдает за этой сценой, её лицо выражает не только раздражение, но и разочарование
Амос, отступая, добавляет:
—«Извините, мне нужно выйти»и уходя, он теряет уверенность, чувствуя свою беспомощность.
После того как Амос покидает комнату, Седрик стоит в дверях, его взгляд медленно переводится с отца на Гарри. Он понимает, что Гарри тоже переживает, что тот не просто наблюдает за происходящим, но и несёт на себе тяжесть всех этих эмоций. Седрик не может не заметить, как его друг, несмотря на свою стойкость, выглядел потрясённым.
Он подходит к Гарри, его голос тёплый и мягкий: —«Прости его, пожалуйста. Я сам не понимаю, что с ним случилось, когда он узнал о возвращении Того, кого нельзя называть. Он заперся в комнате и не выходил, а потом... когда ты пришёл, как будто сорвался с цепи.»
Гарри кивает, стараясь не выдать, как тяжело ему. Он понимает, что Седрик тоже переживает, но в этот момент ему хочется быть одному, хоть и не может отмахнуться от его поддержки.
От Автора : Иногда мы настолько поглощены своими эмоциями, мыслями и воспоминаниями, что теряем связь с настоящим, с реальностью. Это нормально, мы все люди. Но я надеюсь, что у каждого из нас есть те, кто смогут вернуть нас обратно в этот мир, когда мы заблудимся. Мы все нуждаемся в тех, кто рядом, чтобы помочь нам вновь почувствовать землю под ногами, даже если мир вокруг нас теряет свою ясность.