The second chapter
Глубоко вздохнув, Гермиона отбросила все эти мысли в сторону, снова обратив внимание на свою домашнюю работу, когда Малфой посмотрел на нее. Он не произнес ни слова, просто наблюдая, как она окунула свое перо в чернильницу и продолжила писать. До того момента, как она заметила его взгляд и случайно опрокинула колбу с чернилами на стол.
— О, ради Мерлина… - прошипела она, схватив пергамент и книги, которые были рядом, но было слишком поздно. Чернила успели просочиться на все, включая ее ладони и рукава.
Во всем этом хаосе она моргнула и посмотрела на Малфоя, поймав его вопросительный и внимательный взгляд. По какой-то причине он не отводил глаз. Он смотрел на нее слишком долго и пронзительно, пока ее шею не начало покалывать от жара.
— Мисс Грейнджер! - вскрикнул кто-то с явным возмущением в голосе. Гермиона взглянула влево и ее желудок сжался, когда она увидела библиотекаря.
— Мадам Пинс, - выпалила она. — Я... я не хотела... это были… чернила просто...
Быстро схватив чернильницу со стола, Пинс кинула тяжелый взгляд на этикетку и буря в ее глазах усилилась.
— Ты, глупая девчонка! - выплюнула библиотекарь, взглянув на Гермиону. – Вон! Вон из моей библиотеки, пока ты не испортила что-нибудь еще!
— И-испортила? - повторила девушка, ее голос надломился, когда она инстинктивно огляделась: каждая пара глаз вокруг сейчас была направлена прямо на нее. — Я... я смогу удалить чернила. Это... это не займет много времени.
— Разумеется, не сможешь! - крикнула на нее Мадам Пинс, тыча опустошенной чернильницей ей в лицо.
Бросив взгляд на этикетку, Гермиона почувствовала, как сперло дыхание. Чернила были нестираемыми. Совершенно нестираемыми. В мире не было ни заклинания, ни зелья, которое могло бы вывести их. Как только чернила касались бумаги, то оставались там навсегда. Гермиона проглотила тревожный комок в горле, снова взглянув на библиотекаря, которая указывала своей длинной, костлявой рукой по направлению к двери.
— Вон! - снова закричала Пинс. — Сейчас же!
Тут же опустив взгляд в пол, умнейшая ученица Хогвартса собрала вещи со стола. Ножки ее стула громко заскрипели о деревянный пол, когда она отодвинула его, поднимаясь. Без намека на желание как обычно вступить в спор, она спокойно перехватила свою школьную сумку, накинула лямку на левое плечо и, придерживая ее, медленно двинулась между столами с невольными зрителями к выходу из библиотеки. Ее шаги громким эхом отдавались позади нее, заставив кожу на шее снова покалывать, но совершенно иначе, чем минутой ранее. Что же мне теперь делать? Спросила она себя, останавливаясь, когда ушла достаточно далеко. Зажмурила глаза, чтобы остановить внезапный поток теплых слез, собравшихся на нижней линии ее ресниц. Она стояла там посреди длинного пустого коридора. И все крупицы внутренних сил, с помощью которых она в одиночку держалась этот семестр, быстро рассыпались, обнажая потаенные части души, которые Гермиона скрывала все эти месяцы. Дело было не в том, что мадам Пинс накричала на нее перед всеми. И даже не в том, что она была совсем одна, напуганная тем, что собирается делать за пределами школы. И что она совсем не готова к сдаче экзаменов. Дело было во всем. Все это рухнуло на нее сразу, да так, что она не ощущала себя подобным образом уже многие годы. С тех пор, как сбежала в туалет для девочек в первый год обучения. Абсолютно потерянная, без друзей, и невыносимая для окружающих. Это было ощущение, которое она почти забыла. Чувство, столь яростно бушевавшее внутри нее, что она не сразу услышала шаги. Длинные, быстрые шаги, которые эхом отдавались позади нее. Только когда она обернулась, вытирая слезы с щек, то заметила его. Короткий вздох слетел с ее губ, когда высокий, сероглазый слизеринец резко остановился в паре шагов от нее.
Одетый в свою повседневную мантию черного цвета, молодой человек сглотнул и мышцы на его шее слегка напряглись, пока он просто молча смотрел на нее. Его серые глаза буквально светились на румяном от бега лице, однако, волосы были в полном порядке. Зачесанные набок, свисающие пряди переливались теплым, огненным ореолом в закатном солнце.