Тайна хрустальной шкатулки

Драко недолюбливал Министерство магии. Но нет, не ненавидел. У него были связаны с ним как худшие, так и лучшие воспоминания, и они наслаивались и переплетались в нестабильную цепь.

Когда он был маленьким, отец брал его с собой. Драко гордо вышагивал рядом, чувствуя себя властелином мира. Ведь с ним был его отец — могущественный, великий Люциус Малфой, его пример для подражания и ролевая модель. Драко думал, что когда вырастет — станет таким же. Ему будут уважительно кивать и подобострастно заискивать, искать его одобрения и оказывать любезности, пряча мешочки с галеонами. Это было правильно, так Малфои вели дела.

Но как оказалось, стоило Драко повзрослеть, он станет вот уж действительно ненавидеть все, что представляла собой власть в исполнении Люциуса Малфоя. Грязные дела, грязные деньги, грязные мысли. В целом, Драко было плевать, что это плохо и непорядочно. В этом мире много дерьма, и он не тот, кто будет пытаться это исправить. Просто он не хотел быть вторым отцом, и из бунта решил быть другим, если представится такая возможность. И он никогда, никогда не заставит Скорпиуса пережить то же, что заставил его пережить отец. А для начала надо не дать себе увязнуть в болоте отчаяния. По шажочку.

А что до худших событий здесь... Драко неосознанно потер ребра, выкидывая это из головы. Не сегодня.

Реакция людей вокруг, пока Драко вновь шагал по черной плитке Атриума, превосходила все его ожидания. Пэнси хорошо постаралась. К нему либо относились безразлично, либо даже немного с жалостью. Ни плевков в спину, ни проклятий. Как же коротка людская память, если вывести на первый план финансовую помощь, трогательную историю о погибшей жене и слезовышибательные подробности о спасении семьи из-за ошибок отца. Один из тех, кто просто есть, но никак не тот, кого будут помнить всегда. Что до правды и деталей... Кому они нужны, если людям хватит составить мнение и по обрывкам газет. А Дамблдор умер давно, кто ж их всех упомнит?

Да, Пэнси хорошо постаралась, освещая его жизнь только тогда, когда это играло в его пользу, и всегда оставляла небольшой ареол таинственности, чтобы нужное люди додумали сами. И жизнь толпы текла дальше, забывая его грехи. Теперешний Драко радовался людскому безразличию, и этого было достаточно, чего было никогда не достаточно для его отца.

— Здравствуйте, я Драко Малфой. Присылал свои документы, назначено на 11:30. Разрешите? — постучал он в дверь с табличкой «Найм нового персонала».

— Конечно, проходите. Меня зовут миссис Артемисия Ковентон, я старший специалист по подбору и приему новых штатных сотрудников.

Драко разместился в кресле посетителей, наблюдая, как немолодая женщина с приятным лицом искала его анкету. Она из тех сотрудников, которые преданно и честно выполняют свой долг, не хватая звёзд с неба. В ее глазах при взгляде на него читалось материнское сочувствие. Драко не любил этого, но сейчас так было лучше. Проще.

— Да-да, точно, мистер Малфой, — она кинула на него вопросительный взгляд. — Драко... Могу я Вас так называть? — он кивнул, называй как хочешь. — Драко, здесь пометка, сопроводить Вас к министру. Он приглашает переговорить лично.

Брови свелись к переносице. Что-то странное.

— К министру? Но зачем?

— Право, Драко, не знаю. Впервые такое на моей памяти. Министр занятый, но понимающий человек, возможно, из-за Вашей трагедии он решил... Кстати, примите мои глубочайшие соболезнования, такая утрата...

— Хорошо, я понял, — раздражение почти не поднялось на поверхность, совсем немного. — Благодарю за сочувствие. Не могли бы Вы проводить меня, миссис Ковентон? Я давно не был в Министерстве.

— Конечно, никаких проблем.

Они поднялись на лифте на уровень 1, где находились административные помещения Министерства. Раньше это было величественное и тихое место, с помпезно огромными залами и пустыми углами. Целый этаж для важных шишек, где неприметно ютились в тесных помещениях их помощники. Сейчас же, судя по всему, Бруствер развел кипучую деятельность прямо у себя под боком. Миссис Ковентон оставила его в приемной, бросив на него последний теплый и сочувствующий взгляд. Драко наблюдал через полупрозрачную дверь в холл, как туда-сюда носятся волшебники и летают горы самолетиков. Что здесь происходит? Удивительно, как текущий министр еще не потерял власть, ставя себя на уровень «один из многих».

Драко так увлекся размышлениями, что почти не заметил вошедшего в приемную Бруствера, а его сложно было не заметить. Высокий, темнокожий, широкоплечий, в своих этих этнических нарядах, он излучал силу и жизнь. Всего на 12 лет старше него, но по опытным и хитрым глазам будто на сотню. Драко, потухший и бледный, в своем монохромном наряде и без капли контраста во внешности, рядом с ним чувствовал себя молью.

— А, мистер Малфой, здравствуйте-здравствуйте, — бросил на него оценивающий взгляд министр. — Проходите сразу ко мне.

— Добрый день.

Драко сел во второе по счету за день посетительское кресло и выжидающе уставился на Бруствера, который будто пытался просканировать его до печенки своим хищным взглядом. Обстановка была... не как у министра. Приятно, но без шика. Темное дерево, книги и архив, хорошее кожаное кресло для министра, два коричневых кресла поскромнее для посетителей и в стороне круглый стол с простыми стульями для небольших совещаний. Но Драко принял бы это место за кабинет начальника отдела, и то не самого крупного, но никак не Министра Магии Великобритании. В прочем, Драко не так уж много знал о быте министров, а делать выводы только по алчному Фаджу — не очень хорошая идея. Бруствер был просто другим. А насколько лучше... время покажет.

— Не сочтите за грубость, сэр, но что я здесь делаю? — произнес Драко, когда молчание затянулось.

Министр будто очнулся и напустил на себя благодушное выражение. Как у дядюшки, который приезжает раз в год и балует подарками и интересными историями. Слизеринцы, что с них взять.

— Ну, как Вам обстановка на моем этаже? Вас наверняка это шокирует, — начал Кингсли, пропуская вопрос мимо ушей.

— Энергично, — скупо отозвался Драко.

— Не то слово, — рассмеялся собеседник и пустился в объяснения. — Я хочу запомниться как тот, кто дал жизнь многим важным начинаниям магического общества, поэтому взял под личное крыло и контроль ряд ранее неважных, но жизненно необходимых отделов. Все они подчиняются только мне, минуя другое начальство. И некоторые мои советники и заместители взяли шефство над ними. Такая вот реструктуризация. Идем полным ходом. В том году все Особые отделы переехали на мой этаж, чтобы им было больше места. Мне пустые палаты ни к чему. Благо пока еще никто не отменял заглушающие чары.

— Отличные инициативы, мистер Бруствер, — вежливо отозвался Драко, все еще не понимая, что он тут делает. Не похвастаться же позвали.

— Лестно. И именно поэтому я пригласил Вас к себе. Для начала мне бы хотелось выразить свои соболезнования по поводу Вашей утраты, такая юная жизнь... — покачал головой собеседник.

— Благодарю, министр.

— И Ваш сын... Вам должно быть непросто справляться одному.

— Стараюсь, сэр.

Просто дыши.

— Верю. Любовь к семье — это у Вас в крови, несмотря ни на что, — тепло улыбнулся тот. — Но также я и понимаю, почему Вы здесь, мистер Малфой. Вас долго не было видно, но сейчас затворничество — это последнее, что Вам нужно.

Министр многозначительно улыбался. Много-то он понимает.

— Я тоже так подумал, сэр.

— Поэтому у меня есть для Вас предложение, минуя отдел кадров. В один из моих Особых отделов, образования. Я думаю, Вам это подойдёт. Молодой коллектив, интересные проекты. Да и в связи с отцовством Вам должны быть близки эти цели. Сегодня детки маленькие, а уже завтра мы их провожаем на Хогвартс-экспресс, верно? — улыбнулся Бруствер.

Магия слизеринцев: у Бруствера-то нет детей, а чешет так, будто десятерых воспитал.

— Время скоротечно, министр, — выдал Драко, лишь бы как-то заполнить паузу.

— Вы, насколько я знаю, с ним немного знакомы, и однажды Ваша покойная супруга поддерживала его проекты и благотворительность мисс Грейнджер. Да, у вас двоих непростая история была в прошлом, но мы же это все пережили и строим новый мир, верно?

Дракклов Бруствер загнал его в ловушку. Драко не сможет отказаться по этой причине, не начав выглядеть незрелым ребенком. Хитро.

— Безусловно, пережили, министр, — осторожно высказался Драко.

— Так я и думал, мистер Малфой, — сверкнул черными глазами тот. — Да и условия как никогда более подходящие для Вас: работа с 9 до 14, что позволит не отрываться от воспитания сына, не требуются какие-то особые навыки и подготовка, вникнете в процессе. Да и Вы хорошо воспитаны и образованы, и можете привнести свежие идеи благодаря отличающимся чистокровным ценностям, из положительных, верно? Такого человека нет в отделе. К тому же, я слышал, Вы провели год заграницей и обзавелись полезными знакомствами. А отдел образования сейчас на стадии разработки международного проекта. Стандартный 6-месячный контракт для начала. Что думаете?

— Звучит превосходно, — сдержанно отозвался Драко, ни на йоту не поверив в убежденность Бруствера о наличии у Драко каких-то особых связей и воспитания. — Можно на чистоту? — тот кивнул. — Зачем это Вам, мистер Бруствер? Печься о судьбе моей семьи?

— Судьба каждого гражданина нашего сообщества волнует меня, мистер Малфой. Да и особенно те, кто хранят преданность родительской любви, — пространно ответил Бруствер. Все понятно.

— Ясно. Вам написала моя мать, верно, министр?

Кингсли искренне рассмеялся. Драко лишь наблюдал.

— Но я же ни одним словом...

— Мистер Бруствер, ведь я тоже ходил под стягом Салазара Слизерина. Давайте опустим эти витиеватости, прошу. И передайте моей матери в следующий раз, что я разберусь сам, будьте добры. Чего вы хотите взамен?

Ладно, Драко немного выдал свое ребячество. Но ему надоело, что женщина, пропавшая из его жизни, хоть и любимая, внезапно начинает лезть в его дела. Министр перестал смеяться, но в тоннелях его почти угольно-черных глаз продолжали плескаться чертинки.

— Ничего особенного, правда, мистер Малфой. В этом деле у меня филантропическая цель, право... Но как положительный побочный эффект, для общества я имею ввиду, возможно... — замялся министр.

О Мерлин, Драко лишился жены, а не мозгов. Пора прекращать этот цирк.

— Пресса, верно? Исправившийся Пожиратель смерти на службе Министерства. Отец-одиночка, создающий будущее для сына в лоне правопорядка. Что там еще?

— Чистокровная аристократия идет в будущее. Думаю, что-то вроде этого, — сверкнул хитрыми глазами министр.

— Точно. Что ж, это были бы и мои аргументы. Мы же с Вами понимаем друг друга и откровенны, да? — Бруствер еще раз кивнул. — Мне просто нужно чем-то заняться, министр, простите за прямоту. Но график и впрямь отличный.

— Тогда представлю Вас руководителю, — ничуть не расстроился этим заявлением и отсутствием речей о высшем благе Бруствер.

— Конечно. Благодарю, министр, — вежливо подтвердил Драко.

Кингсли еще раз оглядел его, потом еще раз заключительно чему-то кивнул и послал фиолетовый самолетик. Видимо, особый приоритет для записок министра. Они недолго прождали Грейнджер, а пока Драко вспоминал, что знал об отделе образования.

Она начинала с маленьких шагов, которым рады были все. Например, первая в современной истории вспомнила про старые традиции, забытые под прессом времени, и внедрила их, призывая к сплочению. Теперь на территории Хогвартса праздновали Самайн, Имболк, Бельтейн*, дни равноденствия и солнцестояния, как было принято в волшебных кельтских традициях до того, как их под корень к XX веку уничтожило христианство. Конечно, никто не забыл про Рождество и Пасху. Но именно языческие праздники наполняют волшебников и природу магией, и каждый, кто присутствует, чувствует это. Однажды Драко был там. Даже стены Хогвартса будто напитались и стали сильнее. Все были в восторге. И почти никаких затрат. Волшебники могли сами наколдовать все необходимое взмахом палочки. Детям — дополнительные поводы для веселья, чего так иногда не хватало во времена учебы Драко. Один единственный Святочный бал (Грейнджер тоже сделала его традицией), который прогудел, словно лавина, да квиддич. Родителям и выпускникам — поводы навестить своих чад. Чистокровным — гордость за то, что они вообще-то тоже были хранителями этих традиций и наконец-то их услышали. Маглорожденным — новый повод очароваться волшебным миром. Всем остальным — почему бы и нет? Традиции распространялись, как пожар, это было модно, это было правильно, и появлялись свои очаги празднования по всей стране. Говорят, приходили даже маглы. Но Драко думал, что это слухи.

Потом копнула чуть глубже. Главная проблема обучения в Хогвартсе — преподаватели. Каждый из их поколения помнил ту нескончаемую вереницу профессоров по ЗОТИ, из-за чего большинство до сих пор — недоучки в этой области магии. Легиллименцией и окклюменцией, как Драко, не владеет почти никто. Ему повезло, что его научила мать и тетка. И Грейнджер влезла и в это, убедив каким-то образом Макгонагалл, что отныне это должно быть согласовано и инспектировано с Министерством. Все так почитали Дамблдора, упокой Мерлин его душу, что почти не замечали, что он пустил школу на самотёк. Отец Драко говорил об этом, но кто бы его слушал? Он же только злодей. Макгонагалл была несравненно лучше в этом отношении, по мнению Драко, так как хотя бы не играла в ментора для спасителя мира все свое свободное время, а реально управляла школой.

Грейнджер принесла и часть магловского в образование, что было принято уже не так единодушно, но принято. Традиционные семьи, не только чистокровные, устраивали мягкий протест, ведь сейчас было опасно высказывать идеи против маглов, но мотивировали эти заявления отходом от корней. Но в итоге пошли на компромисс за какие-то факультативы, Драко не вникал.

Грейнджер ввела какие-то новые кружки, например, рисование. Звала на профориентацию для 5 и 7 курса живых людей из Министерства, чтобы они рассказывали о себе. Больше всего времени за эти годы она убила на внедрение экскурсий в магловский мир и обязательное магловедение. Сколько же шуму было в прессе, согласований, судов и слушаний. Краем глаза Драко наблюдал и за этим.

Астория однажды решила поддержать проекты на благо родной школы и уговорила его провести благотворительный бал в Мэноре. Это был чудесный вечер, но он особо не виделся с Грейнджер, только в толпе. Собирали на что-то вроде строительства. А возможно и на магловедение. Или еще на что-то, требующее денег. Надо вспомнить, но тогда Драко просто хотел дать Астории немного счастья, раз ей так хотелось поддержать Грейнджер. Да и в обязанности леди Малфой входило проведение чего-то подобного. Жаль, что Астория успела сделать так мало. Она была истинной леди по благородству и умению себя держать.

И вот теперь какой-то международный проект. Да, времени Грейнджер даром не теряла. Драко не собирал информацию специально, но хорошая память хранила и это. Как новоиспеченный отец он мог оценить эти инициативы. Если к моменту поступления Скорпиуса все не похерится, и Грейнджер не превратится в Амбридж, то сына ждут самые счастливые годы. Что еще она захочет контролировать? Время в Хогвартсе и так было лучшим в жизни волшебника (правда, если вас не пытается поработить Темный лорд), но очевидно у Скорпиуса оно станет разнообразнее за счет новых впечатлений.

Наконец, героиня его размышлений вошла в кабинет. Строгая. Вытянута, как струна. Никакой копны волос или неуверенного румянца, которые он помнил. Застывшее лицо и аккуратно собранные волосы, на манер аристократок. Черный брючный костюм, намекающий, что она деловой человек, и жесткость во взгляде. Все их военное поколение выглядело старше реального возраста, и Грейнджер не была исключением.

— Кингсли, вызывал? — она кивнула Брустверу, а потом только заметила Драко и еще больше окоченела. Это даже для окклюменции было бы неестественно. Она приглаживает эмоции, а не превращает человека в дерево. Драко смотрел на нее крайне нейтрально.

— Привет, Малфой.

О, а это уже занятно. Они не будут играть в бюрократический официоз, и это хорошо. Кто он такой, чтобы спорить с ее подходом к общению. Бруствер переводил заинтересованный взгляд с одного на другую.

— Привет, Грейнджер, — отозвался Драко, и она села в кресло рядом.

— Министр, объясните цель собрания? — тут же переключилась она.

— Представляю тебе нового сотрудника твоего отдела. Не будем играть в глупые формальности, все друг с другом знакомы. Ты говорила, что не хватает рук и молодых кадров. Я нашел тебе их.

Выражение шока на ее лице было достойно кисти художника. То есть, Кингсли не рассказал ей? Крайне занятно.

— Я не буду с ним работать. Спасибо за предложение. Если это все, я пойду, — отрезала Грейнджер.

— Почему? — заинтересованно спросил Бруствер так, будто ничего особенного не происходило.

— Я не обязана докладывать Вам, министр, о результатах всех кадровых решений моего отдела. Это один из его принципов работы.

Бруствер кинул взгляд на Драко, но ничего там не прочитал. Пусть сам выкручивается, раз заварил эту кашу. И ради чего? И чего так взбеленилась Грейнджер? Хотя плевать. Наглухо непрошибаемое спокойствие в такой ситуации — интересная побочка.

— Я уверен, мистер Малфой способен внести свежую струю в вашу работу, — невозмутимо парировал Бруствер. — И как ты уже говорила, вы несколько месяцев не можете найти сотрудника на подхват, мало платим, увы. А мистера Малфоя уж точно не интересуют деньги. Я как министр имею право вмешаться. Также тебе, как советнику, положен помощник. У тебя его тоже до сих пор нет. Дерзай. У мистера Малфоя нет особого опыта и предпочтений, и ты можешь натаскать его на любые задачи.

— Мое время сейчас занято международным проектом и делами советника. Мне некогда никого «натаскивать», — голос Грейнджер был жестким, как проволока.

— Кстати, мистер Малфой владеет иностранными языками и весьма полезными контактами зарубежом, что пригодится в текущем проекте.

Вот это министр выдает сегодня. Он как будто замуж его сватал, расхваливая все его достоинства. Еще бы сказал что-то про игру на скрипке и вышивание крестиком. И чем злее становилась Грейнджер, тем веселее был взгляд Бруствера. Они даже не замечали Драко в пылу перепалки, буравя друг друга взглядом.

— Для этих целей хватает сотрудников из отдела Международного магического сотрудничества, — не отступала Грейнджер.

— Но это не отменяет нехватку кадров и целых две незакрытые позиции, которые тебе, как ты верно сказала, сейчас некогда закрывать. Я сделал это за тебя, — поймал ее Бруствер. Ловко.

Она повернулась к Драко и выдала металлическим голосом:

— Малфой, выйди.

Он приподнял брови и переводил взгляд с министра на до крайности взбешенную будущую начальницу. Бруствер продавит ее, это было видно по его настрою. Вот только в чем такая принципиальность — хороший вопрос. Не то, чтобы назначение Драко наделало бы много шума. Поставить Грейнджер на место? Влезть в работу ее отдела? Как много вопросов без ответов. Интриги, частью которых стал Драко. Плевать, он будет просто спокойно работать.

— Мистер Малфой, прошу подождать в приемной. Был рад с Вами повидаться. До встречи в коридорах Министерства магии на нашем этаже. Мы обсудим с мисс Грейнджер нюансы, а потом вы подпишете с ней бумаги. Также она любезно проведёт Вам экскурсию на этаже и в отделе, в котором Вы будете работать, — черти в глазах Бруствера уже читались невооруженным взглядом.

Его вежливо сплавляли, чтобы деликатно донести до Грейнджер, кто тут главный.

— Всего доброго, сэр. Благодарю за встречу и вакансию. Грейнджер, увидимся. Жду в приемной.

Драко вышел, провожаемый одним злющим взглядом и вторым одобрительным.

— КИНГСЛИ, ТЫ СОВСЕМ ИЗ УМА ВЫЖИЛ? — приглушенно раздалось из кабинета, но по факту это было что-то вроде крика банши. Видимо, перед Грейнджер даже заглушающие чары бессильны. Раздался треск дополнительного слоя магии, и все стихло.

Драко переглянулся с секретаршей Бруствера, и они синхронно пожали плечами. Ее взгляд говорил — это нормально, привыкай. Его взгляд отвечал — понимаю.

Драко опять присел в приемной и умчался в свои мысли.

Казалось бы, это Драко должен больше нее возмущаться, что попал под ее управление. И дело не в школьной вражде. Ведь все же что-то он о ней знал и читал газеты, делая собственные выводы. Кричать на министра по имени в его же кабинете — это новый уровень Грейнджер. Конечно, он навел справки перед тем, как идти в логово бюрократии, что тут нынче и как.

И вот здесь уже была ложка дегтя. Любимица родителей волшебников была сущим наказанием для всех внутри Министерства. Она видимо считала, что Министерство — ее королевство, а она здесь — палач.

В начале года Грейнджер, помимо руководства отделом и создания школы мечты, получила также должность советника министра по вопросам внутреннего распорядка, а также уже официально должность одного из спикеров Министерства магии в прессе. О, об ее руководстве и проверках уже ходили легенды. Даже до Драко в его панцире дошли новости.

Как сочетается забота о детях, лицо для обложки и страх, появившийся у министерских перед ней всего за несколько месяцев — вопрос хороший.

Грейнджер, на первый взгляд, представляла собой другой вид власти. Это не подковерные игры Люциуса и не Бруствер, который строит из себя отца нации. Да, они продукт своего общества и времени, но тем не менее. Грейнджер же было плевать, кто и чего от нее хочет. Это власть чистая, незамыленная тайными действиями и основанная на уважении и легком страхе. А активно культивируемый облик героини служил благодатной почвой. Перед ней уже благоговели. Что-то из средневековой истории, об образе монархов. И возраст был абсолютно неважен. Ей будто ничего не было нужно, кроме как быть авторитетной фигурой и двигать мир туда, куда она захочет, совершенно не скрывая этого и заставляя всех верить, что она неизменно права. Управа на нее была только у министра.

Кто бы знал, что свои детские комплексы она реализует именно так. Один раз спасти мир, чтобы захватить его уже самой, и построить по своему образу и подобию. И из всего золотого трио она одна прыгнула так высоко. Не Поттер, как многие могли бы ожидать. Но только не Драко. Он знал, всегда, что ее желание быть лучше всех выльется во что-то эдакое. Правда, он думал, что она возглавит революцию домовых эльфов и полезет на баррикады вместе с русалками. Но не сложилось.

Драко хотел бы знать, что с ней случилось, если за три года после войны она превратилась в такую, другую Грейнджер. И он узнает, рано или поздно.

А еще в ее глазах Драко видел нечто, что он распознал моментально. Он чуял это, словно гончая, безошибочно вычисляя свою добычу. Эта молодая женщина хранила в себе больше секретов, чем Министерство магии вместе взятое.

Но бояться ее? Он не в том эмоциональном диапазоне, где есть место таким эмоциям. Да и вряд ли ей вообще будет до него дело с такой безумной занятостью. Драко выполнил свою цель: нашел себе нагрузку для мозга, так еще потенциально полезную для сына, да и график... График и правда хорош.

А что до остального... Не сейчас, когда его душа и так сшита из лоскутов, окклюменции и успокоительного. Держалось все это только на данном себе слове сделать все ради сына. Прошло уже 3 месяца. Он не имел права не пытаться вырваться из бесконечной карусели из уныния и скорби. Но лоскуты все равно трещали и норовили разойтись.

Грейнджер вышла из кабинета, опять каменная и непроницаемая, и обратила на него внимание.

— Ну что ж, Малфой. Добро пожаловать в отдел образования. Иди за мной.

Они шли по коридору, и Драко пытался приглядеться к табличкам. Конечно, он не ожидал, что Грейнджер с улыбкой и приветственным тортом познакомит его с коллегами. Они остановились только перед дверью «Особый отдел магического образования». Она прищурилась.

— Я представлю тебя отделу, потом зайдем ко мне. Если ты назовешь меня «мэм», я тебе врежу и не постесняюсь никого. Это ясно? — сходу, слету заявила о себе и своем новом характере она.

— Не переживай, ты навсегда останешься для меня Грейнджер.

— Чудесно, — закатила глаза она.

Они вошли в место, где ближайшие 6 месяцев придется работать Драко. Очевидно, Грейнджер придерживалась методов открытых пространств и командной работы. Никаких душных и тесных клетушек. Только две двери, ведущие в ее личный кабинет и комнату для посетителей на входе. Ряд столов, расставленных вкруг, бесконечное количество шкафов, декоративные деревья в кадках. Графики и календари на стенах. Посередине — нечто вроде командного центра: большой стол с разбросанными на нем бумагами, вокруг которого склонились и что-то активно обсуждали волшебники. Все подняли головы.

— Коллеги, я с хорошими новостями! Это Драко Малфой. Он будет работать с нами. Я прикреплю его к Дирку и Уорвику. Принято, ребята? — те благодарно кивнули. — Но он будет, скорее всего, помогать и остальным по мелочи. По ходу разберемся. Не стесняйтесь эксплуатировать его: министр услышал мою просьбу и любезно выделил нам свободные руки. Приступит уже с завтрашнего дня. Не болтайте, — голос Грейнджер был намного мягче, чем тот тон, который она выбрала для него. И как контрастировало ее это показное достижение с тем, как она относилась к назначению на самом деле.

— Здравствуйте, коллеги, — невозмутимо поздоровался Драко и все ему неуверенно кивнули.

Грейнджер зашагала в свой кабинет, подав знак следовать за ней.

Дирк и Уорвик, кем бы они не являлись, были крепкими ребятами ближе к 40, самыми старшими из собравшихся и глядящими на Драко с выражением легкого веселого предвкушения. Они скорее были похожи на авроров, чем на тех, кто будет думать о благополучии юных умов. Но впечатление может быть обманчиво.

Лишь одно знакомое лицо — Алисия Сниппет, которую Драко помнил по квиддичу в Хогвартсе. Она единственная глядела на него настороженно. Да, были у них неприятные моменты. Остальные же смотрели на него либо с вежливым равнодушием, либо слегка заинтересованно. Дай Мерлин Пэнси здоровья, его жизнь намного проще, чем могла бы быть.

Помимо них Драко насчитал еще пять человек, но рабочих столов всего было десять. Драко стал одиннадцатым. А с Грейнджер их теперь двенадцать. Немало, если учесть, что раньше образованием не занимался почти никто, отдавая это на откуп самоуправлению Хогвартса.

Драко опустился в посетительское кресло третий раз за день. Кто же знал, что судьба и Бруствер направят его именно сюда.

Кабинет Грейнджер был очень похож по атмосфере на кабинет министра, только меньше и без переговорного стола, видимо, в их отделе эту роль выполнял этот импровизированный командный центр. Аскетично для такой масштабной фигуры. Почти никаких мелочей, которые бы могли идентифицировать хозяйку.

— Ты уверен, что тебе это нужно? Все же 6 месяцев ты не сможешь уйти, а я тебя выгнать. Может, ты подумаешь еще и выберешь другое направление? Тебе бы подошло что-то более... хм, — раздраженно начала она, но так и не подобрала слов.

— А там будет такой же график? — уточнил Драко, заранее зная ответ.

— Нет. Министерство в большинстве своем сидит в офисах с 9 до 18. Но у нас есть разъезды, которых у тебя пока не будет, поэтому так, — неохотно пояснила она.

— Тогда мне все подходит. Не заморачивайся, ты меня даже не заметишь, — легкомысленно уверил Драко.

Ее лицо стало суровым.

— Малфой, ты должен понять одну вещь. Мир не стоит на месте, и я изменилась. Ты не будешь здесь устанавливать какие-либо правила и диктовать мне, что я должна замечать, а что нет. Ты не будешь здесь расслабляться. Тебе придется работать, и я не буду жалеть тебя из-за того, что ты вдовец и что у тебя есть ребенок. Я не буду рассыпаться в соболезнованиях и гладить тебя по головке, отпаивая чаем. Я доступно объясняю?

Знала бы она, что ему это и не нужно. Ему нужно забить голову чем-то, а не слушать, как несправедлив мир к молодым. Это даже немного импонировало. Драко показал это, став серьезнее.

— Более чем. Думаю, Бруствер передал тебе, что мне нужно от этой работы. И твои условия мне подходят.

— Отлично, — процедила она. — Дирк и Уорвик — что-то вроде полуполевых сотрудников. Они занимаются мероприятиями, которые курирует и создает отдел. Введут тебя в курс завтра. Также другие сотрудники могут дать тебе поручения. Вникать придется на лету. Пока так. Есть вопросы?

Вникать, так вникать. Она, видимо, забывает, что не все вокруг нее медленно соображающие идиоты. Но вопрос все же у Драко был.

— Да, есть один. Помнится, ты была одной из тех, кто неодобрительно сказала про наш пятый курс: «отныне Министерство вправе вмешиваться в дела Хогвартса». А теперь взяла под контроль все процессы, которые могла. Интересный поворот на 180 градусов. Что изменилось?

Она смерила его каким-то странным взглядом. Не злым, но был какой-то подтекст, который Драко не мог распознать.

— Считай, что я. Заруби себе это на носу. Если я нашла какие-то положительные стороны в Амбридж, подумай, на что я еще способна? Ты ничего не знаешь обо мне. Так что оставь свои жалкие попытки прощупать меня.

— Сомнительный пример для подражания, — скептически отозвался Драко.

— Ну-ну, не расстраивайся. Мы все же дали Макгонагалл право вето. А сейчас заполняй документы. Как закончишь, можешь быть свободен. Завтра в 9. Тебе поставят стол.

Она разложила на столе договор, анкеты, согласия и еще миллион бумажек, требуемых бездушной бюрократией. Даже вся плеяда министров не смогла бы отменить это.

Грейджер задержалась в дверях и высунулась через полуприкрытую дверь. Она оставляла Драко заполнять бланки в своем кабинете одного. Форма проверки?

— Малфой, и еще кое-что. Мы будем возвращаться к риторике времен Хогвартса в отношении меня и мне подобных?

Грейнджер выглядела настолько безразлично и буднично, что казалось, будто она спрашивала это чисто для проформы, а не обсуждала вопрос, расколовший однажды общество надвое.

— Грейнджер, во мне тоже кое-что поменялось. Мне нет сейчас дела до того, кто, как, где и откуда. Пусть живут и радуются, даже сексуальные меньшинства северно-ирладских кэлпи. Достаточный ответ?

— Чудно, мы все выяснили, и я буду верить, что ты, как мужчина, держишь свое слово.

Она хлопнула дверью и была такова. Ее поведение было... чрезмерным. Как будто у нее были какие-то иные, личные счеты к Драко, прикрытые ширмой из их юных версий. Такая, как она, не стала бы ненавидеть его всю жизнь только из-за детских обзывалок. Что же тогда?

После министерства Драко провел время с сыном, играя и баюкая его. Радовался его успехам. Почитал ему книжку. Уложил спать.

Поужинал. Почитал книгу уже для себя, об истории магического образования на Британских островах. Все же, он теперь сотрудник отдела.

Бруна, его главный эльф и основная няня Скорпиуса, гордилась успехами Драко. В ней было много материнской любви к ним обоим, потому что она нянчила и самого Драко в детстве.

Принял душ на ночь и почувствовал, как истекает эффект пузырька. Вот и все, тик-так. Драко, слава Мерлину и Моргане, успел лечь в постель, когда его действие кончилось. Драко опустил стены окклюменции в сознании, глубоко вздохнул.

И ощутил резкий удар боли, физической и моральной, крепко сдерживаемых в течение дня. Голову раскалывало пополам, а мышцы шеи жгло огнем. Все невыплеснутое, все сдерживаемое прорвалось наружу, сметая на своем пути ошметки спокойствия, умножаясь тысячекратно. Так было нужно, во всем требуется баланс.

Тук-тук-тук.

Настоящий отбойник в голове, который вместо пыли поднимал на поверхность расплывчатые образы самых кошмарных событий его жизни.

Бам-бам-бам.

Стучало во вискам, но никакая физическая боль не добивает больше, чем моральная опустошенность.

Стекольный треск по разуму.

Каждая секунда уравновешенности брала плату в тысячу раз больше.

Это его расплата за то, что он будет притворяться. Расплата за спокойно-ироничное настроение, которым бы он мог обладать, но без таких методик сейчас не выйдет. Плата за шаткое равновесие своей жизни.

Он немного полихорадит на простынях, теперь только черных, серых или зеленых, потом забудется сном. А утром он пойдет на работу, опять свежим и спокойным, потому что так нужно. Жаль, что не получится принимать магическое успокоительное вечно. Но он подумает об этом позже.

* Кельтские языческие праздники. Подробно о них в контексте волшебной истории и как их празднуют персонажи будет в дальнейших главах.