Часть 9. Последние дни
До конца учебного года оставалось всего пару дней. Все эти месяцы мне снился один и тот же кошмар, повторяясь почти каждую ночь, оставляя после себя тяжёлый осадок и чувство тревоги. Но одно спасало — мы с Гермионой, Гарри и Роном стали настоящей командой, неразлучными друзьями. Их поддержка была тем якорем, который не давал мне утонуть в собственных страхах. Правда, Малфой, как и прежде, не упускал возможности язвительно прокомментировать моё происхождение или бросить колкость, но теперь это больно ранило чуть меньше.
Я проснулась, собралась, и мы с Гермионой, весело болтая о вчерашней выходке Пивза, отправились на Защиту от Тёмных Искусств. До отъезда оставалось всего два дня, не считая сегодняшнего. Мысли о возвращении домной преследовали меня постоянно. Я знала, что когда приеду, на мне живого места не останется. Как бы мне ни не хотелось возвращаться обратно, выбора у меня не было.
Урок прошёл отлично, мы разучили новое оборонительное заклятие. Следующий урок, Травология, прошёл довольно спокойно и даже интересно — профессор Стебль показывала нам удивительное растение, которое пело, если до него дотронуться.
За обедом Дамблдор напомнил всем о правилах Международного Статута о Секретности, строго запрещающего использовать магию в мире маглов до достижения семнадцати лет. Его слова прозвучали для меня как приговор. Значит, я даже не смогу защититься. Обед закончился, и весь оставшийся день был свободен.
В общей гостиной Гриффиндора царила ленивая, немного грустная атмосфера. — Я пойду на тренировку, — объявил Гарри, поднимаясь с кресла. — А не слишком ли много ты тренируешься? — фыркнул Рон. — Как никак, конец учебного года. Пора бы и отдохнуть. — В следующем учебном году тоже будет матч, и мне нужно быть в форме, — невозмутимо ответил Гарри.
Рон закатил глаза, но тут же оживился, когда Гермиона предложила: — Мы можем втроём прогуляться, и когда Гарри закончит, он присоединится к нам.
Мы втроём вышли на улицу и побрели куда глаза глядят. Солнце припекало, озеро блестело как расплавленное серебро. Всю дорогу Рон рассказывал невероятно смешные истории — то о том, как Перси пытался приручить сову, и она утащила его домашнее задание, то о том, как он сам случайно превратил свои волосы в карамельную паутину. Мы с Гермионой хохотали до слёз, до боли в животе. На какое-то время я забыла обо всём. Вскоре к нам присоединился уставший, но довольный Гарри, и мы вчетвером дошли до самого озера и неспешно вернулись обратно, наслаждаясь последними часами беззаботности.
Наступил последний день. Я заметила, что некоторые девочки из спальни уже начали собирать чемоданы, с шумом захлопывая крышки и споря, кому какой учебник брать домой. Я совсем поникла, стараясь не подавать вида. С Гермионой мы молча пошли на урок Трансфигурации.
Профессор Макгонагалл, строгая и собранная, как всегда, объясняла нам сложное заклинание по изменению фактуры объекта. — Если вы не так взмахнёте палочкой, у вас ничего не получится, — говорила она, и её взгляд заострился. — Чёткость и концентрация! Смотрите, как это делаю я.
Она продемонстрировала идеальное движение, и её кусок грубой шерсти превратился в шёлк. Мы стали повторять. У кого-то получалось, у кого-то — нет. У меня вышло с третьего раза, и профессор кивнула мне с одобрением, но даже её редкая похвала не могла развеять мрачное настроение.
Дальше было Зельеварение. Профессор Снейп монотонным голосом объяснял нам тонкости приготовления сложного эликсира, но я его совсем не слушала. Мысли были об одном. Родители. Их лица, искажённые злобой. Их руки. Мне было до ужаса страшно.
Настало утро отъезда. Я механически собрала все свои вещи в чемодан, аккуратно сложив мантию и форму. Мой кот тревожно мяукал, чувствуя моё настроение. Мне хотелось рыдать, но я сдерживалась из последних сил.
На вокзале Хогвартса царила неразбериха и гам. Студенты толпились у алого паровоза, прощались с друзьями, кричали что-то через головы друг друга. Мы с Гермионой, Роном и Гарри нашли свободное купе и втиснулись в него. Обратная дорога казалась гораздо короче и грустнее. Мы почти не разговаривали, каждый был погружён в свои мысли. Пейзажи за окном сменялись всё быстрее, и вот уже поезд затормозил на платформе Кингс-Кросс.
Сердце сжалось в комок. Мы протолкались сквозь толпу к барьеру между платформами девять и десять. На той стороне уже ждали родители Рона и Гермионы. Я увидела, как они обнимают их, и почувствовала острое, режущее чувство зависти и тоски.
— До свидания, — обняла меня Гермиона. — Напиши мне, как только сможешь! — Береги себя, — хмуро сказал Гарри, и в его глазах я увидела понимание. Он знал, что значит возвращаться в место, где тебя не ждут. — Увидимся! — крикнул Рон, уже отходя к семье.
Я осталась одна. Взяла свой старый рюкзак и клетку с котом и вышла на улицу. Дорога домой промелькнула как в тумане. Вот и знакомая улица, вот и тот самый дом — Тисовая улица, дом 4.
Я остановилась перед дверью, стараясь отдышаться. Рука сама потянулась к ручке. Я глубоко вдохнула, толкнула дверь и переступила порог.
В прихожей пахло старым линолеумом, дешёвым средством для мытья полов и... тишиной. Гробовой тишиной. Затем из гостиной послышались шаги. На пороге появился отец. Его лицо было холодным и непроницаемым. Он окинул меня медленным, оценивающим взглядом, от моего потрёпанного рюкзака до новых, купленных в Косом переулке туфель.
— Ну что, — раздался его низкий, ледяной голос, не содержащий ни капли тепла или радости от моего возвращения. — Волшебница вернулась.