Часть 8. Кошмар и наследие малфоев
Настал день квиддича. Энергия в Хогвартсе била через край, воздух буквально трещал от предвкушения и напряжённого возбуждения. На трибунах яблоку негде было упасть — собрались все студенты и даже профессора. Я втиснулась между Роном и Гермионой, сжимая в руках маленький флажок с гриффиндорским гербом, который мне вручили старшекурсники.
Прозвучал свисток мадам Хуч, возвещающий о начале игры, и в воздух взметнулись четырнадцать метел. Игра была жёсткой и напряжённой с первых же секунд. Слизеринцы играли грубо, а их ловец, невысокий и вертлявый, то и дело норовил подставить под удар Гарри. Но Гарри парил в небе с такой естественной грацией, что за ним было невозможно уследить. Он был как часть ветра, как сама стихия.
И вот, когда счёт был почти равным, Гарри вдруг резко ринулся вниз, почти в отвесное пике. У всех, включая меня, перехватило дыхание. Он летел к земле с бешеной скоростью, а следом за ним, едва не задевая его пятки, нёсся слизеринский ловец. Казалось, столкновение неизбежно. Но в самый последний момент Гарри выпрямил метлу, пронёсся в сантиметрах от земли и взмыл вверх, высоко подняв руку. В его пальцах что-то серебристое отчаянно трепыхалось.
Тишину на трибунах взорвал оглушительный рёв. СНИТЧ! ОН ПОЙМАЛ ЕГО!
Гриффиндорцы взорвались ликованием. Мы с Роном и Гермионой, не сговариваясь, бросились вниз, на поле. Мы пробились сквозь толпу и крепко, до хруста, обняли Гарри, который сиял как тысяча солнц. К нам тут же присоединились остальные члены команды, Вуд плакал от счастья, а Фред и Джордж подхватили Гарри на руки и принялись носить его по полю.
Позже, на праздничном ужине в Большом зале, профессор Дамблдор с улычкой вручил сияющий кубок квиддича капитану гриффиндорской команды. Я повернула голову к столу Слизерина. Малфой сидел, откровенно хмурый, сжав губы в тонкую белую полоску. Он почувствовал мой взгляд и встретился со мной глазами. Я не смогла сдержаться и ехидно, торжествующе улыбнулась ему. Он резко отвернулся.
Но радость победы оказалась недолгой. Ночью мне приснился кошмар. Я стояла в темноте, а передо мной разворачивалась страшная битва. Я видел своего дядю — его лицо было искажено не болью, а яростной решимостью. Он парировал заклинания, которые метал в него высокий, худой силуэт с лицом-маской и красными глазами — Волан-де-Морт. Зелёный свет прожектором выхватывал из тьмы их лица, слышался хриплый смех Тёмного Лорда и твёрдый, уверенный голос дяди, читающего последнее, самое сильное заклятие. И затем — ослепительная вспышка, крик и... тишина.
Я проснулась вся в холодном поту, с бешено колотящимся сердцем. По телу бегали мурашки, в горле стоял ком. Я видела это. Так ясно, будто сама там была. Не в силах больше оставаться одна, я накинула халат и почти бегом бросилась к кабинету Дамблдора.
Уже в кабинете, дрожа, я дословно пересказала свой сон. Дамблдор слушал меня очень внимательно, его пальцы были сложены домиком, а взгляд стал непроницаемо серьёзным.
— Любопытно, — произнёс он наконец. — Я не знаю, как ты могла это увидеть. Всё в точности, как было. Но ты была в мире маглов. Никто не мог тебе ничего рассказать.
— Я сама не понимаю, — прошептала я, чувствуя, как дрожь пробегает по спине. — Профессор, мне страшно.
Он хотел что-то сказать, как вдруг дверь его кабинета распахнулась без стука. На пороге стоял высокий, надменный мужчина с длинными белоснежными волосами, опирающийся на изысканную трость с серебряным набалдашником в виде змеиной головы. А за ним, чуть поодаль, вырисовывалась знакомая бледная фигура — Драко Малфой.
Люциус Малфой и Дамблдор обменялись ледяными взглядами. — Альбус, нам нужно обсудить срочный вопрос, касающийся школьного совета управляющих, — произнёс Люциус гладким, скользким голосом.
Дамблдор кивнул и жестом пригласил его подняться на небольшую винтовую лестницу вглубь кабинета. Мы с Малфоем остались внизу в тяжёлом, гнетущем молчании.
— Пришла жаловаться? — первым нарушил тишину Драко, его голос был пропитан ядовитой насмешкой. — Нет, — твёрдо ответила я, стараясь не смотреть на него. — Не обманывай. Я вижу, как ты трясёшься. Нашла, кому поплакаться — самому директору. Надеешься, он пожалеет бедную сиротку-полукровку? — он сделал шаг ближе. — Твоё место не здесь. Ты здесь лишь по той же жалости, что и Поттер. Вы — ошибки, которые все почему-то решили лелеять.
Я сжала кулаки, чувствуя, как гнев вытесняет страх. — Заткнись, Малфой.
В этот момент Дамблдор и Люциус спустились вниз. Разговор, судя по всему, был коротким и неприятным для обоих. — Мисс Т/и, иди, — мягко, но не допуская возражений, сказал Дамблдор. — У нас ещё будет время поболтать.
Я кивнула и вышла из кабинета, чувствуя на спине колкий взгляд Драко. Люциус и его сын вышли следом.
— Позволь представиться, — холодно произнёс Люциус, останавливаясь передо мной. Его глаза, такие же серые и холодные, как у сына, бесстрастно скользнули по мне. — Люциус Малфой.
— Я... — я хотела было назвать своё имя, но он меня тут же перебил.
— Знаю. Т/и Т/ф. — Его тон был сладким, но ядрёным, как испорченный мёд. — Не удивляйся. Многие знают твоего... дядю. Того, что так опрометчиво пожертвовал собой. Такой заносчивый поступок.
— Не говорите о нём так! — вырвалось у меня, прежде чем я успела подумать.
Люциус лишь усмехнулся, коротко и презрительно. — Идём, Драко, — он повернулся, его плащ развелся по полу. — Нечего тут тратить время.
Драко бросил на меня последний презрительный взгляд и двинулся за отцом, точно его тень.
Я стояла, как вкопанная, чувствуя, как по телу разливается ледяная ярость. В ушах звенело. Чёртов Малфой. Оба. Ненавижу.
Вернувшись в комнату, я ещё очень долго не могла уснуть, вглядываясь в потолок и прокручивая в голове и кошмар, и холодные лица Малфоев. Победа на квиддиче казалась такой далёкой и незначительной по сравнению с тем, что нависло над нами — над мной и Гарри. Над всем миром.