Часть 2. Косой переулок и правда
Мы приземлились с таким грохотом, что я чуть не выронила свой старый рюкзак. Хагрид, кажется, даже не заметил. Вокруг царила полутьма, пахло дождём, старым камнем и чем-то ещё, совершенно незнакомым — порохом, сушёными травами и магией. Десятки людей спешили по узкой, вымощенной булыжником улице, задевая друг друга плащами. Одни были одеты в роскошные мантии, другие — в поношенные, но чистые одежды. Где-то кричали зазывалы, слышался звон монет и громкие споры. Давящая атмосфера от стольких людей и непривычной обстановки заставляла меня съёжиться. Я инстинктивно прижалась к огромному пальто Хагрида.
— Ничего, девочка, привыкнешь, — ободряюще сказал он, заметив моё смятение. — Здесь все свои. Для начала нам в банк «Гринготтс». Это банк волшебников, — он понизил голос, становясь серьёзным. — Кстати, твой дядя... Я его знал. Отличный мужик был. Сильный маг. Очень его уважали.
Сердце ёкнуло от боли и тепла одновременно. — Я знаю, — тихо ответила я. — В детстве мы часто виделись, хоть родители и запрещали. Он рассказывал мне такие истории... Потом они сказали, что он погиб в автокатастрофе.
Хагрид резко остановился и посмотрел на меня с искренним удивлением и жалостью. — В аварии? — он фыркнул. — Нет, девочка, не в аварии. Твои... родители соврали. Думаю, подробности тебе лучше расскажет сам профессор Дамблдор.
По моему телу пробежали ледяные мурашки. Не просто разочарование — холодная, ядовитая злость сжала горло. Они не просто ненавидели меня и моего дядю, они ещё и лгали. Украли у меня последние воспоминания, правду о единственном близком человеке. Я сжала кулаки, стараясь дышать ровнее.
Мы подошли к огромному белому зданию, вздымавшемуся над всеми остальными лавками. Перед бронзовыми дверями стояли существа невысокого роста, с острыми лицами и длинными пальцами — гоблины. Они смотрели на всех свысока и пронзительно. Один из них поклонился Хагриду.
— Мисс Т/и пришла забрать наследство, оставленное ей её дядей, — прогремел Хагрид.
Гоблин что-то пробормотал себе под нос и повёл нас внутрь, через зал с сотнями гоблинов, склонившихся над конторками, и вглубь, к мраморным лестницам, ведущим вниз. Вместо них мы сели в маленькую вагонетку. Она рванула с места с такой скоростью, что у меня перехватило дыхание. Мы неслись в кромешной тьме по лабиринту подземных туннелей, и только визг колёс оглушал меня.
Наконец, вагонетка резко остановилась. Мы вышли к огромным bronze doors. Гоблин-проводник вставил в замочную скважину длинный тонкий ключ, который Хагрид торжественно вручил мне. Двери бесшумно отворились.
Я ахнула. Внутри, до самого потолка, горами лежали золотые, серебряные и бронзовые монеты. Украшения, слитки, драгоценные камни поблёскивали в свете факелов. Я никогда в жизни не видела столько денег. Даже представить не могла.
— Твой дядя очень сильно тебя любил, — тихо сказал Хагрид. — Обеспечил тебя на всю жизнь.
Мы взяли лишь немного золота — на учебники, форму и всё необходимое. Ощущение было сюрреалистичным: насыпать полный кошелек золотых монет, звенящих как колокольчики.
Дальше всё было как в сказке. Мы купили учебники в магазинчике «Флориш и Блоттс» — потрёпанные, пахнущие свежей типографской краской и тайной. Потом зашли в «Магазин магических зверей». Пока Хагрид с умилением разглядывал скребущихся в клетках трёхголовых псов, мой взгляд упал на корзинку с котятами. Один из них, угольно-чёрный, с яркими изумрудными глазами, поднялся, потянулся, лениво перебрался через борт корзины и, подойдя ко мне, терпеливо уселся на моей стоптанной туфле. Он посмотрел на меня так, будто спрашивал: «Ну, и долго мы ещё будем тут стоять?». Выбора не было. Он выбрал меня сам.
Последним пунктом была палочка. Владелец магазина «Олливандер» смерил меня пронзительным взглядом. Но подбор оказался на удивление быстрым. Со второй же попытки — виноградная лоза, сердечная жила дракона, 10¾ дюймов, упругая. Как только мои пальцы сомкнулись на рукояти, по руке пробежала волна приятного тепла, и кончик палочки озарился мягким золотистым светом. Мистер Олливандер удовлетворённо кивнул.
Покупки были завершены. Хагрид проводил меня до вокзала Кингс-Кросс, сунул мне в руки билет и внезапно засмущался. — Мне надо отлучиться по одному делу, по поручению Дамблдора, — сказал он, покраснев. — Ты справишься сама. Платформа девять и три четверти. Просто... э-э-э... разгонись и иди прямо на барьер между девятой и десятой платформами. Не бойся.
Сказав это, он скрылся в толпе. Я осталась одна с тележкой, на которой сидел мой новый кот и лежал клетка с совой (её настоятельно порекомендовал Хагрид «для почты») и чемодан.
Я смотрела на кирпичную стену между платформами, чувствуя себя полной дурой. Ко мне подошла большая семья: добрая на вид женщина, двое близнецов с хулиганскими лицами, высокий рыжий мальчик и ещё один, помладше, с тёмно-каштановыми волосами и умными глазами. — ...забит народ, просто ужас... — доносилось из их разговора.
Я набралась смелости и подошла к женщине. — Простите, вы не подскажете, как пройти на платформу девять и три четверти?
Она улыбнулась. — Конечно, милая! Первый раз? Рональд тоже первый год. Просто разгонись и иди прямо на этот барьер. Не останавливайся и не бойся, это самое главное. Смотри, как это сделают ребята.
Близнецы переглянулись, крикнули: «За нами!» — и один за другим растворились в стене. За ними последовал рыжий, а потом и тот, что помладше — Рон.
Я глубоко вдохнула, крепче сжала ручку тележки, мысленно попросила кота держаться крепче и... побежала. Я ждала столкновения, но его не было. Вместо этого я вылетела на залитую солнцем платформу, у которой стоял алый паровоз с табличкой «Хогвартс-экспресс».
От обилия впечатлений кружилась голова. Всё это было похоже на самый прекрасный сон. Я зашла в вагон, нашла пустое купе у самого конца, занесла вещи и устало опустилась на сиденье. Кот тут же устроился у меня на коленях, мурлыча как маленький моторчик. Я смотрела в окно на суетящихся на платформе родителей и студентов, и не могла поверить в своё счастье.
В какой-то момент в мои грёзы ворвался стук в дверь. Она приоткрылась, и в проёме показалось лицо того самого рыжего мальчика из семьи на вокзале. Он выглядел растерянным.
— Прости, — сказал он. — Во всех купе места заняты. Можно к тебе?