Ненаписанное будущее

Гермиона обвела взглядом больничную палату, вздохнула и села, скрестив руки на груди и положив под спину подушку. Вокруг слышалось сонное дыхание и раздавался храп пациентов. Помфри не преувеличивала. Многие члены Ордена пострадали в бою, и первые несколько часов медсестре даже присесть было некогда — она носилась туда-сюда, разбираясь с лечением бесчисленных проклятий, сглазов и чар, которыми успели обменяться противники.

Сама Гермиона, как выяснилось, отделалась довольно легко. Больше всего ее донимала головная боль, так и не прошедшая до конца после того непонятного заклинания, которым ее приложил Северус. Спина, превратившаяся в один сплошной синяк после полета в стену, тоже беспокоила довольно сильно. Она отдернула в сторону одеяло и приподняла подол больничного халата, обнажая ногу. Тут шрамов почти не останется — почти все порезы обещали зажить бесследно, в отличие от отметин от Круцио на груди и животе. Не то чтобы ее это сильно волновало: в конце концов, она дважды участвовала в смертельной битве с Волдемортом, и оба раза сумела не только выжить, но и уйти на своих ногах. Ей больше не придется носить бикини — но все могло кончиться куда хуже. Гермиона нахмурилась и натянула одеяло обратно. Без палочки у нее не получалось даже спрятать шрамы, и это и впрямь немного раздражало.

Она почувствовала, как к душе подступает хандра — благо, повод имелся. Темный Лорд выхватил у нее палочку с такой легкостью, словно имел дело с зеленой первокурсницей, и все потому, что она допустила глупейшую ошибку, отвлекшись на свои раны. И если бы ее противником не был сумасшедший любитель пафосных речей, эта ошибка стала бы для нее последней.

— Что случилось?

Гермиона повернулась к соседней кровати и увидела Северуса, который с беспокойством смотрел на нее.

— Я думала, ты спишь, — прошептала она.

Он осоловело улыбнулся.

— Спал, пока ты не начала вздыхать. В чем дело?

Она уронила руки на одеяло.

— Ты знаешь, что Волдеморт победил меня тем же самым заклинанием, которым в мое время его самого убил Гарри? Как-то мне невесело от такого совпадения, — Гермиона устремила взгляд в потолок и опять вздохнула. — Без палочки я ни на что не способна. Даже призвать палочку, и то не могу, — она вновь скрестила руки на груди и сказала: — Я владелица двух тысяч акций Apple, которая не может позволить себе купить какую-то дурацкую палочку. Правда, я гений финансового планирования?

Она услышала смешок Северуса, тихо зарычала в ответ — и только больше его развеселила.

— Могущественной ведьме не нужна палочка, — сообщил он.

— Ну, спасибо тебе, дорогой, за оценку моих способностей — кто ж еще скажет мне правду в глаза?

— Не скромничай, — тихо произнес он. — Я видел, какие чары у тебя получаются, и заметил, чем окончились твои поединки с Алекто и Беллатрикс. Среди моих знакомых ведьм немного найдется тех, кто обладал бы столь пугающим могуществом. Ты ведь понимаешь, что Кишкогонное проклятье совсем не так должно работать?

Она поморщила нос:

— Немного неожиданно получилось...

— Конечно, ведь ты изобрела новое проклятье, что доказывает мою правоту: такой ведьме, как ты, не нужна палочка.

Он сел на кровати, взбил и поудобнее подложил под спину подушку, и Гермиона расплылась в улыбке, опознав его преподавательское амплуа.

— Палочка — это фокус, неодушевленный предмет, служащий продолжением нашей воли. Ее природа позволяет нам глубже черпать из собственных внутренних ресурсов. Однако в том случае, когда способности и воля соразмерны, нам остается лишь сосредоточиться на своем желании и направить магию на цель.

Он вытянул руку и молча, безо всякой палочки, выпустил манящие чары.

Она едва удержалась от восхищенного вопля, когда ее кровать беззвучно скользнула по полу и мягко встала рядом с его. Северус ухватил Гермиону и перетащил к себе под одеяло.

— Видишь? Просто надо сосредоточиться на том, чего желаешь.

Она вздохнула и ввинтилась в его объятья, поцеловала в шею.

— Когда ты об этом рассказываешь, все кажется таким простым...

— Я же говорил, что довольно просто устроен.

Гермиона возвела глаза к потолку и крепче прильнула к Северусу. По его худому телу легкой волной пробежала дрожь.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила она.

— Лучше. К утру уже буду в полном порядке. Твои лечебные чары и зелья, которые ты мне дала, успели нейтрализовать все самое неприятное, — он нахмурился. — И все-таки, почему ты, черт возьми, не выпила одно из них сама? Так ты быстрей избавилась бы от паралича. Собственно, поэтому я и оставил тебе два флакона. Мне и в голову не могло прийти, что ты поступишь настолько глупо и вольешь в меня оба.

Она фыркнула.

— Я запаниковала. Я никогда прежде не видела, чтобы кому-то доставалось шесть Круциатусов подряд. Фрэнка и Алису Лонгботтомов это проклятье свело с ума, и я понятия не имела, что оно сделает с тобой, — она развернулась в его руках. — Твоя очередь... Что за хрень ты в меня запустил? Я думала, у меня мозг взорвется.

Он крепко сжал ее и пробормотал:

— Прости. На самом деле, я не думал, что придется это использовать. Когда ты вчера вечером заснула, я еще несколько часов прокручивал в голове всевозможные варианты. Хотя я пообещал тебе, что всё будет хорошо, но Алекто всегда обожала делать людям пакости, и я знал, что она обязательно что-нибудь предпримет. Так что я постарался предусмотреть всё — в том числе, принял меры на случай, если понадобится инсценировать твою смерть. На тот момент казалось, что у меня просто разыгралась паранойя, однако мой опыт подсказывал, что паранойя — штука полезная.

— Как бы то ни было, я не жалуюсь.

— Это пока. И я отчаянно спешу на тебе жениться, пока ты не поняла, что связалась с первостатейной параноидальной язвой.

Гермиона прыснула; он фыркнул и зашикал на нее, озираясь на спящих в других постелях пациентов. Прикусив губу, она справилась со смехом, несколько раз глубоко вздохнула и прошептала:

— Северус, ты с самого начала был первостатейной язвой, и другим ты мне не нужен.

Он хмыкнул и крепко обнял ее:

— Хорошо. Из мерзавца в героя я еще могу превратиться, но мне почему-то кажется, что язвой я останусь навсегда.

— А я так и буду действовать тебе на нервы, — усмехнулась она.

— Вот видишь, какая мы подходящая пара? Нам просто необходимо пожениться.

— Вообще-то звучит это так, будто более неподходящую пару, чем мы с тобой, еще поискать. И пожалуйста, перестань делать мне предложения. Ты уже в третий раз заставляешь меня говорить "нет", и я начинаю опасаться, что ты сотворишь какую-нибудь глупость. Например, опустишь руки и сдашься.

Он ухмыльнулся и поцеловал ее в макушку:

— Ни за что.

Она положила голову ему на плечо и попросила:

— Расскажи, как тебе удалось инсценировать мою смерть?

— Все дело в сережках...

— Это я как раз поняла.

— Я наложил на них отложенные чары собственного изобретения, воздействующие на синапсы головного мозга. В результате твое сердцебиение и дыхание практически не ощущались, а тело оставалось парализованным — до тех пор, пока их не сняли.

— Да уж, тут твои чары сработали на все сто. А еще они нейтрализовали влияние крестража и последствия Круциатуса.

— Полезный побочный эффект, — серьезно произнес он.

— И ты связал их только со Смертельным проклятьем?

Он кивнул.

— Я знал, что Авада у меня дерьмовая и повредить тебе не сможет. Ну а будь это кто-то другой, все это уже не имело бы никакого значения.

— Между прочим, твоя Авада теперь вовсе даже не дерьмовая, — усмехнулась она. — Ей ты сразил самого ужасного Темного мага в истории, и сделал это весьма кстати.

Северус не улыбнулся — перекатился и практически обвил ее собой.

— Это был худший момент в моей жизни, — прошептал он. — Лечебные зелья все никак не действовали. Мне казалось, что собственное тело меня предает. С таким трудом удавалось заставить его хоть что-то сделать... Я думал, Лорд убьет тебя раньше, чем я найду эту чертову палочку, — он проглотил комок в горле. — Мне ужасно жаль. Я обещал, что со мной ты будешь в безопасности, и так тебя подвел, — он едва сдерживал слезы.

Она обняла его.

— Ничего подобного. Ты ведь не уточнил, когда именно я буду в безопасности. Лорд мертв, и его убил ты. И теперь он уже никогда не причинит мне вреда.

Северус приподнялся и заглянул ей в глаза.

— Я свободен, Гермиона. Ты освободила меня от всех ошибок прошлого. Моя самая заветная мечта — прожить жизнь так, чтобы сделать тебя счастливой.

Слезы защипали ей глаза; одна слезинка выкатилась на щеку, и он смахнул ее носом.

— И у тебя уже получается. Ты делаешь меня безумно счастливой, — она поцеловала его в кончик носа. — Я люблю тебя больше всех на свете, люблю настолько, что даже у меня не хватает слов, чтобы это выразить.

Он наклонился, коснувшись лбом ее головы, и прошептал:

— Мне никогда не надоест слушать эти слова.

Он нежно поцеловал ее, и она почувствовала, как по телу под ее руками вновь пробегает слабая дрожь. Она отстранилась, и Северус вздохнул.

— Я совсем вымотался, — сказал он. — Давай спать. Закрой глаза и не вздыхай больше. Завтра я куплю тебе новую палочку.

Она поцеловала его чудесный нос и шепнула:

— Наверное, я даже позволю тебе это сделать.

* * *

Все началось с членов Ордена.

Как оказалось, несколько Пожирателей все-таки сбежали, и Северус отправился с Моуди, чтобы попробовать вычислить, кого не хватает и где они могут скрываться. Поскольку еще мало кто был в курсе его роли двойного агента, Дамблдор решил позаботиться о его безопасности и послал Джеймса, Ремуса и Сириуса в качестве телохранителей.

Гермиона предпочла остаться в Хогвартсе и помочь мадам Помфри с лечением тех орденцев, кто слишком сильно пострадал, чтобы покинуть больничное крыло после утреннего обхода. Доркас Медоуз потеряла ногу, а Гидеон Пруэтт ни на что не реагировал с тех пор, как его нашли рядом с мертвым телом брата. Фрэнк Лонгботтом получил сильные ожоги, но медсестра уверяла, что уже к вечеру новая кожа будет в полном порядке. У Алисы были сломаны все кости на одной ноге, так что она все еще ковыляла с тросточкой.

Именно Алиса оказалась первой ласточкой — и тот приятный, безобидный разговор.

— Расскажи мне о сыне, — попросила она. — Из твоего времени.

— О Невилле? Сейчас подумаю, что не должно измениться... Его магия развивалась медленно, так что не позволяй всяким там дядям выбрасывать его из окон. Ему это совершенно не понравилось. Он немного застенчив и довольно долго будет оставаться неуклюжим, но с возрастом это пройдет. Невилл вырастет симпатичным и храбрым парнем, а к работе с растениями у него настоящий талант.

— Правда? Прямо как у моей сестры. Надо будет попросить, чтобы она купила ему какое-нибудь растение — будут вместе за ним ухаживать.

— Превосходная идея, — засмеялась Гермиона.

Алиса фыркнула и добавила:

— Хотя, пожалуй, лучше я с этим подожду. Скорее всего, Невилл попытается им закусить, потому что сейчас он абсолютно все тянет в рот.

Гермиона продолжала улыбаться, однако настроение у нее испортилось. Ей нравилось говорить о Невилле, который был ее другом, и гадать, как Невилл из этой новой временной линии будет от него отличаться. Но напоминание о том, что вообще-то предмет их разговора — совсем еще сосунок, резко выдернуло ее обратно в реальность. Ту, где все изменилось навсегда, и у нее не осталось никого и ничего знакомого.

Похожим образом прошел и разговор с Лили. Та пришла проведать Драко, а потом отыскала Гермиону и извинилась за те слова, что сказала после битвы. Похоже, муж дал ей понять, что ей необходимо помириться с Северусом, если они действительно хотят поглубже закопать топор войны. Но когда она пришла, его уже не было в Хогвартсе, так что Лили решила воспользоваться случаем и объясниться с Гермионой.

Было заметно, что для нее это не пустые слова, она искренне сожалела о своем поведении, и Гермиона пришла к выводу, что она никогда не пыталась намеренно причинить боль — просто не давала себе труда задуматься, чем чреваты ее поступки. Когда Лили вбежала тогда в гостиную, все ее мысли явно были только о Джеймсе, и глядя, как она переживает из-за Драко, Гермиона уже не могла относиться к ней с прежней неприязнью.

А после того как мир был заключен, начались расспросы. Лили не слишком интересовалась тем, кем станет взрослый Гарри — она хотела знать, с чем ему пришлось столкнуться еще до Хогвартса. Она допытывалась до самых неприглядных подробностей, словно наказывая себя за то, что в неслучившемся будущем оставила его одного.

— Неужели Петуния так никогда и не признала, что поступает дурно?

Гермиона пожала плечами.

— Насколько я знаю, нет, но Дадли, кузен Гарри, в конце концов это понял.

Лили смахнула слезы и покачала головой.

— Он был так одинок, — прошептала она. Подняла взгляд и улыбнулась дрожащими губами: — Пока не встретил тебя.

Гермиона успокаивающе коснулась ее стиснутых пальцев.

— Не только меня, у него были и другие друзья. Невилл, например.

Она намеренно не стала больше никого называть, даже Рона. В это будущее вели иные пути, и она не хотела влиять на то, какими они окажутся. Все то, что она знала, ушло, исчезло навсегда, и ей казалось неправильным загонять события в удобные для себя рамки. Едва ли она теперь станет лучшей подругой Гарри, и даже мысль о том, чтобы навестить его-теперешнего, слюнявого младенца, вызывала в ней протест. Лучше отстраниться, и пусть все идет своим чередом.

— Главное, запомни, — сказала она. — Вопреки — или, может, благодаря — тому, что ему довелось пережить, Гарри вышел из всех испытаний честным и достойным человеком, который не заносился перед людьми, но всегда был готов им помочь. У тебя вырос замечательный сын, и твоя любовь не единожды в буквальном смысле спасала ему жизнь.

Лили вновь расплакалась.

— Спасибо, — сказала она. — Спасибо за все. Северусу с тобой невероятно повезло.

— А по-моему, это мне с ним повезло, — улыбнулась Гермиона.

Лили ответила ей солнечной улыбкой, которая сделала ее до боли похожей на Гарри. Гермиона вежливо попрощалась и направилась в Большой зал в надежде найти что-нибудь перекусить. Теперь, когда битва закончилась и стали проявляться ее последствия, поездка в Амстердам ради собственного душевного спокойствия начинала казаться ей все более привлекательной. Она задумалась, насколько сложно будет уговорить Северуса составить ей компанию.

Следующим к ней подошел Амос Диггори, прибывший в Хогвартс в свите министра. Они дружелюбно поздоровались, принялись за еду, и Диггори, не тратя времени на светскую беседу, тут же перешел к делу.

— Ходят слухи, — сказал он, многозначительно коснувшись пальцем носа, — что вы попали сюда из будущего.

Она моргнула.

— Прошу прощения?

— О, не стоит лукавить. Я поклялся хранить тайну, но почему бы нам немного не посплетничать? Расскажите мне о будущем, мисс Грейнджер. Что станет с моим Седриком?

Гермиона чуть не подавилась мясным пирогом, раскашлялась и потянулась за водой.

— С-седриком? Я... я его практически не знала. Он был старше меня, и его любила вся школа. Он был добрым, честным, смелым и верным.

До конца, — добавила она про себя, мысленно заканчивая речь Дамблдора в его память.

— Да, он такой — мой мальчик, свет моих очей. Но возможно, вы расскажете мне еще что-нибудь? Чем он интересовался? Какую профессию избрал после школы?

Гермиона распахнула глаза, лихорадочно соображая, что ответить. Если она солжет, этот человек вырастит сына с верой в ложь. А правда может впечатлить его настолько, что он задушит ребенка своей заботой.

— К сожалению, больше я ничего не знаю, ведь мы с ним вращались в разных кругах, — она промокнула губы салфеткой и встала из-за стола. — Я тут вспомнила об одном важном деле. Прошу меня простить, было приятно с вами познакомиться.

Не дожидаясь ответа, Гермиона поспешила прочь. Но не успела она добраться до двери, как ее остановила Марлин МакКиннон.

— Гермиона! Можно я буду называть тебя Гермионой? У тебя найдется минуточка?

— М-м, да, конечно, чем я могу помочь?

Посмотрев по сторонам, Марлин наклонилась к ней.

— Я тут подумала, теперь, когда мы победили и все такое... Ты случайно не знаешь, мы с Сириусом останемся вместе? Ну, в будущем...

Гермиона моргнула.

— Ты же помнишь, я рассказывала: Сириус двенадцать лет провел в тюрьме и прожил лишь два года после побега. Так что мой ответ — "Нет".

— Да, но теперь-то все изменилось. Интересно, он обо мне говорил? Вздыхал обо мне в Азкабане?

Гермиона покачала головой.

— Сомневаюсь, что мысли о потерянной любви вообще приходят на ум, когда вокруг полно дементоров. Извини, Марлин.

Она шагнула к двери, но Марлин схватила ее за руку.

— Постой. Куда ты так спешишь? Ответь тогда на другой вопрос. За кого же я вышла замуж?

Гермиона мягко высвободила руку.

— Мне очень жаль, но в моем будущем... ты была мертва, — она покачала головой и добавила: — Вся твоя семья погибла...

Марлин застыла с расширенными глазами, и Гермиона сбежала, чувствуя себя так, словно ни за что ни про что ударила ее кулаком в живот.

Пока она пробиралась к фойе, еще три человека успели остановить ее и спросить о будущем. Она с извиняющейся улыбкой спасалась от Амелии Боунс, когда входные двери резко распахнулись, и зал сразу наполнился шумом и криками. Гермиона обернулась, и первым, кого она увидела, был злой и несчастный Северус. Джеймс толкал его вперед, а Ремус и Сириус орали на толпу, которая ломилась в двери следом за ними. Она потянулась за палочкой — и выругалась, вспомнив, что та была сломана.

— Без комментариев! — рявкнул Джеймс. — Оставьте его в покое!

— Мы имеем право знать! — крикнула блондинка с тяжелой челюстью. — Наши читатели имеют право получить ответы на свои вопросы! В каком возрасте вы стали Пожирателем смерти?

— Прекратите! — завопил Ремус.

Гермиона распахнула глаза, поняв, что происходит. Северус заметил ее — бросился к ней, схватил за руку и развернулся к лестнице, которая вела в подземелья. Но было уже поздно: путь к отступлению оказался отрезан.

— Это мисс Грейнджер? — закричал другой репортер. — Правда ли, что она оракул? Мисс Грейнджер, сколько вам было лет, когда вас впервые посетило видение?

— Что?

Гермиона в шоке уставилась на Северуса, а репортеры со своими вопросами как с цепи сорвались. Северус задвинул ее назад, спиной к стене, а Ремус, Джеймс и Сириус встали перед ними с обнаженными палочками, заслоняя собой.

— Какие чувства вы испытываете, став героями Волшебного мира?

— Мисс Грейнджер, как вы прокомментируете слухи о том, что вы попали сюда из будущего?

— Вы с мистером Снейпом планируете пожениться? Если вы знаете будущее, скажите, сколько у вас родится детей?

— Это правда, что вы по-прежнему носите Темную метку?

— Кто выиграет Кубок мира по квиддичу в этом году?

Джеймс взглянул на Гермиону через плечо.

— Они подловили нас у ворот Хогвартса. Еле удержали Снейпа — хотел их всех проклясть.

— По мне, так пусть проклинает, — прорычал Сириус. — А я ему помогу. Потому что по-хорошему они не понимают.

— Джеймс, — сказал Ремус. — Ты из нас самый быстрый. Беги к директору.

— Ладно.

А вопросы продолжали сыпаться.

— В будущем вы тоже стали любовниками? Несмотря на то, что были учителем и ученицей?

— Как вы собираетесь поступить с деньгами, положенными вам как кавалерам Ордена Мерлина? Пожертвуете их в благотворительный фонд в поддержку вдов и сирот?

— Поцелуйтесь — ваша колдография попадет на первую страницу!

— Вы были Пожирателем смерти, являясь наставником наших невинных детей?

— Посмотрите сюда. Улыбнитесь, пожалуйста.

— Профессор Снейп, это правда, что, будучи Пожирателем смерти, вы насиловали и убивали беззащитных магглов?

— Не делал я этого! — крик Северуса прозвучал скорее испуганно, чем раздраженно.

— Я ж тебя знаю! — взвизгнула Гермиона, разглядев последнюю репортершу. — Проклятая Рита Скитер!

Та приосанилась.

— Надо же, как я известна, — с ухмылкой ответила она.

Гермиона сузившимися глазами посмотрела на нее; остальные репортеры замолчали.

— К вашему сведению, — прошипела она. — Этот человек сам, лично убил Волдеморта. Он герой, как и стоящие здесь люди, как и многие другие, кого среди нас сейчас нет, — она оглянулась вокруг; все внимательно ее слушали. — Да, я из будущего, но то будущее ушло навсегда. А что случится в этом, я понятия не имею. Однако кое-что интересное я могу вам поведать. Эта информация из моего времени, но я точно знаю, что она актуальна и теперь. Хотите жареный факт? Ну так вот: эта женщина, — она ткнула пальцем в Риту Скитер, — незарегистрированный анимаг!

Скитер протестующе завизжала, а вся репортерская свора с упоением накинулась на свою коллегу.

Гермиона крутанулась и встала лицом к стене, не уверенная, что без палочки у нее все получится как надо. Прижалась лбом к камню и прошептала:

— Забери нас отсюда!

Дверь появилась мгновенно; вокруг плеснули удивленные шепотки, а потом вопросы посыпались с новой силой.

Гермиона повернула ручку, Северус впихнул ее внутрь, ввалился сам и захлопнул за ними дверь.