Для единственного

Он прикоснулся к ней на уроке в среду. Прикоснулся нарочно – Снейп почти никогда не дотрагивался до учеников в классе. Схватив её пальцы, лежавшие на ручке пестика, с помощью которого она растирала раковины устриц в мелкий порошок для второй стадии «Костероста», который они должны были сварить к концу занятия, Северус сделал две вещи одновременно: выругал её вслух и мысленно сказал: ― Глупая девчонка! [Встреча ордена завтра вечером.] Вы положили слишком много раковин в ступку. [Экстренный вызов, никак не могу пропустить.] Я же сказал, измельчать только одну чайную ложку за раз. [Встретимся в моём классе сразу после обеда.] А это похоже на целую столовую! [Сделаем всё по-быстрому.] Вам никогда не удастся измельчить достаточно мелко такое количество сразу. Начинайте заново! Отбросив её руку, он развернулся и ушёл. Гермиона удивлённо глядела ему вслед. Нагнувшись к подруге поближе, Рон спросил: ― Эй, ему что, в штаны что-то попало? «Ага, я», ― отстранённо подумала Гермиона. Несмотря на то, что она насыпала нужное количество раковин с самого начала, она опустошила ступу и отмерила из банки, которая была им выдана на всех, немного меньше, чем в прошлый раз. Такими темпами она едва успевала закончить до конца урока. Усердно работая тяжелым пестиком, она гадала, что же такое важное и срочное надо обсудить Ордену Феникса, что даже Снейпу велели прийти. И вдруг она поняла. На собрании будут обсуждать именно их! А точнее наступающие Рождественские каникулы. В один из дней этих двух недель между семестрами Волдеморт наверняка призовёт их со Снейпом на одно из собраний Пожирателей. Во время семестра все были полностью заняты уроками, кроме нескольких вылазок в Хогсмид. И даже тогда вокруг было много учеников, которые пытались аппарировать из школы, и учителей, которые их ловили. Но Ползучий Гад, скорее всего, догадается, что Гермиона и Рон останутся в школе вместе с Его Проклятьем – Гарри, и что Снейпу удастся похитить её надолго, чтобы «заколдовать» ложью Веритамории, придуманной на прошлой встрече и вытащить её за пределы школы на обещанное жестокое шоу. «Дамблдор, наверное, постарается накормить Тёмного Лорда порцией правдоподобной лжи. На первый взгляд она могла бы быть правдой, и покажется правдой, но если в неё поверить, она ослабит тебя в самый критический момент, вместо того, чтобы помочь. И я не смогу пойти на собрание», ― подумала Гермиона. ― «И не потому, что я ещё не член Ордена. Дамблдор со Снейпом сделают всё, чтобы скрыть моё имя и вмешательство во время обсуждения. Скорее всего, они скажут, что есть ещё один шпион, имя которого нельзя разглашать, и он будет сливать Волдеморту неверную информацию в таком ракурсе, что Уродливый Мерзавец поверит в неё. Но чтобы всё получилось, они не смогут сказать кто и что, как и почему. Если другие узнают правду, Северус потеряет работу... а возможно и жизнь». Раз помочь она не могла, Гермиона направила свою тревогу и волнение в полезное русло, измельчая раковины устриц в мельчайший порошок. Бывали дни, когда она готова была кричать от досады: ей приходилось посещать занятия и делать домашнюю работу, когда важнее было бороться с Волдемортом и его последователями. Но, несмотря на то, что она хотела активно помогать другим, Гермиона хорошо понимала, что лучшей помощью было выучить всё, что можно, чтобы быть готовой, когда придёт время сражаться. Как она и предполагала, вместо того, чтобы как обычно закончить приготовление первой, Гермиона едва успела довести зелье до нужного цвета и консистенции ― плотная, кремообразная, не слишком тягучая жидкость с горьким запахом, который, должно быть, остался от стеблей одуванчика. Гарри скривился, наполняя флакон образцом своего зелья. Наверное, вспомнил, как на втором курсе Гилдерой Локхарт ― этот шут (она скорее умрёт от стыда, прежде чем признается, что когда-то влюбилась в него) пытался «вылечить» сломанную руку Гарри после падения с метлы во время матча по квиддичу, и вместо этого удалил все кости ниже плеча. Интересно, Снейп предложит удалить кости кому-нибудь из её друзей и выпить собственное зелье... Но прозвенел звонок, объявляя конец урока. ― Пометьте биркой свой экземпляр и поставьте его на мой стол. В пятницу в качестве итогового теста вам будет предложено проанализировать неопознанное зелье. На мгновение его чёрные глаза встретились с ней, и тогда Гермиона поняла, что он тоже, как и она, подумал об зелье Aqua Vigo, которое они создали прошлым утром. Его взор на секунду едва смягчился, хотя в целом выражение лица не изменилось. Затем глаза снова похолодели до своего обычного выражения, и Северус окинул класс кислым взглядом. ― Пять типов зелий будут розданы в произвольном порядке. Вашей задачей будет установить ингредиенты зелья, его назначение и при каких условиях его следует применять. Все это вы зафиксируете на бумаге, используя заговоренные от списывания перья и свитки. Так же вы должны будете применить зелье на себе, поэтому советую хорошо подготовиться, ― холодно протянул он, глядя на Рона, который шептал что-то Гарри. Этот холодный взгляд заставил замолчать рыжеголового парня. Снейп протянул в тишине еще одно мгновение и сказал. ― Свободны. Гермиона поспешила приклеить бирку на бутылку, поставить на ней дату, название зелья и свою фамилию. В классе почти никого не осталось, когда она подошла к столу Северуса. Рон и Гарри задержались, молча помогая убрать её лабораторный стол, чтобы она не опоздала на следующее занятие. Северус протянул руку, чтобы взять зелье, вместо того, чтобы позволить ей поставить флакон самой. [На встрече будем обсуждать то, что мы будем говорить Волдеморту. Скорее всего, он призовёт нас на каникулах], ― наскоро предупредил он, когда их пальцы соприкоснулись на флаконе. {Я так и подумала}. Их пальцы разъединились, и он поставил зелье на стол к остальным экземплярам, а Гермиона поспешила обратно к своей парте, собирая книги и складывая на полку последние инструменты которые она использовала. Затем она выбежала из класса, чтобы успеть добежать до следующего. Вскоре Рон догнал её и схватил за локоть, отводя в сторону от толпы учеников, заходивших в подземелье на урок. ― Что это было? ― Ты о чём? ― искренне удивилась она. ― Похоже, тебе было весьма приятно там, когда он тебя касался. Дважды! ― добавил Рон, когда она недоумевающе уставилась на него. ― Что между вами происходит? Было нелегко, но Гермионе удалось изменить выражение лица на шок и отвращение. ― Я? И Северус Снейп? Да ты помешался на нём, Рон! Несмотря на то, что он мерзкий, чёрствый урод со всеми чертами характера как у вонючего сыра Лимбургер, слизеринец, да ещё и глава факультета, к тому же он мне в отцы годится, ― это самое смешное обвинение, на которое ты способен! Брось, Рон! То, что мы с тобой расстались, не значит, что я и с мозгами попрощалась! Высвободив руку, она развернулась и гордо ушла прочь. Как же она себя ненавидела за то, что сказала так много гадости о мужчине, которого она... «О, Мерлин... ― она почти остановилась, но надо было дойти до кабинета. ― Я ведь не люблю его, или люблю? О, Боже, это только довершит моё унижение! Мужчина как он никогда не заинтересуется такой девчонкой как я, только если его не так удобно «принудят» заняться сексом с молодой, но ещё той занозой в заднице. Любой соблазнится. Но любовь? Отношения? Он скорее по доброте наложит на меня Обливэйт. Или сбежит. А если бы я действительно любила его и призналась бы, он, наверное, пожалел бы меня и, скорее всего, стал бы избегать, что усложнило бы весь этот сумбур с Веритаморией. Самое ужасное ― это когда тебя жалеют. А отстраниться от меня он не сможет, потому что рискнет своим статусом в лагере противника. Ну и заварила ты кашу, Гермиона!» ― гриффиндорка широко шагала, спеша не только на урок, но и из-за тревожного возбуждения. ― Выброси это из головы, сейчас же! ― упрямо и требовательно сказала она себе. ― И даже не думай об этом. Это приказ! В конце концов, есть заботы поважнее глупых мечтаний и полёта фантазии». К тому времени, как приблизился обед, она наконец-то перестала об этом думать. Снейп в зале не появился, но он и так не каждый раз присутствовал за столом. Проглотив, не жуя, достаточное количество еды, Гермиона наскоро извинилась перед друзьями, пробормотав, что ей нужно решить кое-какие дела перед следующим уроком. Что в принципе было правдой, если делами можно назвать перепих с учителем. Поспешив в подземелья, она вошла в кабинет, ожидая, что сейчас зайдет в кладовую, возьмёт горсть летучего пороха и присоединится к Снейпу в его апартаментах. Вместо этого, она увидела, как Северус работал за своим столом в дальнем конце класса. Всё помещение стояло в странной тишине. Было так тихо, что она даже не услышала звук захлопывающейся двери, хотя заметила, как заглохли голоса студентов, стоящих в коридоре. Кончики её пальцев слабо покалывали, говоря о присутствии магии, что и было ясно, учитывая практически полную звукоизоляцию. Гермиона намеренно топнула ногой о каменную плиту пола, и нахмурилась, не услышав ни звука. Так же не слышен был скрип пера, с помощью которого Северус делал записи. На самом деле, всё, что она слышала ― это глотание слюны, шум своего дыхания, и стук сердца. Очевидно, что Снейп её не заметил, и вздрогнул, когда она приблизилась к нему. Его выражение лица было закрытым и настороженным, на случай, если это будет не она, но при виде Гермионы, его лицо смягчилось. Он положил перо, взял маленький знакомый пузырек и протянул его гриффиндорке. [Если ты не против, то пользуясь моментом, я бы хотел... предаться одной своей маленькой фантазии]. Его тон был слегка нервным, а мысли в подсознании тщательно скрыты. Гермиона не знала, что было у него на уме, но знала, что он не доставит ей боль. {Конечно. Всё, что пожелаешь}. [Спасибо, что доверяешь мне... Я постараюсь не разрушить твою веру]. Их руки разлучились, и Гермиона посмотрела на флакон в своей руке. Цекуспиритус (1). Конечно же! Намочив зельем палец, она помазала им брови. Северус, поднявшись из-за стола и спустившись с кафедры, на которой он стоял, сделал то же самое. Взяв флакон, он провел линию на бровях маслянистой вязкой жидкостью, затем закупорил пузырёк и поставил его на стол. Не сказав ни слова, да она бы ничего и не услышала, он схватил её за локоть и потащил через кабинет к лабораторному столу, за которым она обычно работала, и поставил её там, где она обычно стояла. Гермиона оперлась ладонями в стол, почувствовав, как Снейп задирает край её мантии. Повинуясь настойчивым беззвучным указаниям его рук, она перегнулась через стол, взявшись за его дальний конец, и, приподнявшись на носочки, выпятила попку. Её мантия и складки школьной юбки задрались до поясницы. Его пальцы схватили и стянули с неё чёрные шерстяные чулки вместе с трусиками, и теперь её оголённые ягодицы были выставлены напоказ в прохладном воздухе кабинета Зелий. Снейп всё это проделал, не касаясь её кожи, оставляя её один на один со своим любопытством, неровным дыханием, повышенным сердцебиением и мягким, едва уловимым, звуком облизывающего губы языка. Повернув слегка голову, она посмотрела через плечо и увидела, что Северус нагнулся к ней. Она почувствовала его глубокое дыхание напротив своей влажной от предвкушения щёлки. Его тёмные глаза, устремлённые к её женственности, были затуманены желанием. Понимание этого стрелой возбуждения проскочить по её венам. Отпустив край стола, Гермиона опустила руки вдоль тела, и положила ладони на то место, где ягодицы встречаются с бёдрами. Её плоть сильнее раскрылась на прохладном зимнем воздухе подземелий. Снова посмотрев назад, что было не совсем удобно в её позе, она увидела как Северус задышал ещё сильнее, так, что его ноздри беззвучно задрожали и расширились от желания. Женственный трепет, и от страха, и от возбуждения, охватил её, а в голове проскочили мысли о том, какие грешные думы она видела в его напряженном и пылком взгляде. Северус Снейп был человеком ярких страстей, которые он обычно тщательно сдерживал. И Гермиона ясно поняла (трепет был тому доказательством), что он собирается высвободить эти страсти прямо на неё. Лёжа на парте, раскрывая все потаённые секреты своего тела, она дрожала и гадала, какова же будет его фантазия. Северус выпрямился, его сначала расслабленные руки теперь быстро расстегивали ширинку, высвобождая в холодный воздух напряженную плоть. Гермионе показалось, что его член сейчас задымится, настолько сильно он покраснел от крови, подрагивая от желания. Северус протянул руки, и, как только он коснулся её бёдер, приникая к её оголённой плоти, её разум взорвался звуком. В этом мгновенном контакте она услышала все его грязные мысли, которые его так возбудили. [... самка, шлюха, дьяволица, прелестная маленькая дырочка... а-а-а-х!] Гермиона могла бы обидеться, когда он погрузился в неё жёстко и глубоко, если бы не разгорающийся пожар желания в его голове. Оно наполняло её, стремясь к ней из его мыслей, его тела, его властного возбуждения. Он был самцом во время гона (2), проникая в неё, погружаясь и наполняя. Если бы лабораторный стол не был таким тяжёлым и здоровым, они бы наверняка сдвинули его с места. Она сразу поняла, что у неё останутся синяки. [Молодец, раскрой свою распутную попку для меня!] ― жёстко приказал он, когда Гермиона шире растянула ягодицы, так как её руки соскальзывали. ― [Прогнись и поёрзай сиськами по столу... если хватит времени, я оттрахаю тебя голой, жестко и быстро, пока на твоих сосках не будет ссадин! Маленькая чертовка! Не могу перестать думать о тебе], ― прорычал он в её голове. ― [Хочу заткнуть твой миленький ротик своим членом в своём кабинете! Чтоб ты подавилась моей спермой! Хочу разодрать твою попку на ступенях школы, и затрахать тебя до потери пульса в Большом зале! Хочу пометить тебя своим знаком, своим именем на твоей плоти... о, Мерлин, Гермиона!... Хочу отыметь тебя так грубо, чтоб ты враскаряку вышла из кабинета с моей спермой в своей дырке!] Он кончил с протяжным стоном, который вибрировал между их телами, жёсткий и дикий. Всё это она скорее почувствовала, а не услышала. Он врывался в неё с каждой грубой мыслью. Ушами Гермиона ничего не слышала, кроме глухого звука соприкосновения их тел и биения своего сердца, вызванного физическим контактом. Её стон разрывал горло, отдаваясь вибрацией по всему телу, несмотря на силу заклятия тишины, наложенного на комнату. Его оргазм накрыл волной всё её тело. Его оргазм был её оргазмом. Он наполнял её удовольствием. Гермиона чувствовала каждый выброс семени, пульсирующий в её теле. Она чувствовала, как оно вырывается из яичек в член, и как Северус наслаждается ощущением, как сперма бьёт струей и наводняет её, пока он насаживается на неё с каждым толчком, как она тонкой струйкой вытекает из её тела, размазываясь по её промежности и бёдрам с каждым резким и быстрым движением. Его крики, которые она слышала с помощью связи Веритамории, были глупыми, пошлыми, возбуждающими ругательствами, которые выливались из него вместе со спермой. Все действо не было уроком, занятием любовью и даже сексом. Это был трах. Грязный, жёсткий, сумасшедший трах. Его оргазм был диким и возбуждающим. Когда его движения стали замедляться, Гермиона поняла, что в этом и заключалась его фантазия. Отпустить себя. Произнести все те грязные извращенные мысли, которые посещают головы мужчины во время самой примитивной формы секса. Прокричать их, не боясь, что тебя услышат. Она поняла, что он никогда не мог позволить себе вот так вот расслабиться, перестать всё тщательно контролировать. Не мог выразить себя так, как ему хотелось. Никогда. Он был узником своей роли, роли шпиона, задыхавшегося под слоями обмана и самоконтроля. [... Понимаешь], ― услышала Гермиона его шёпот в своей голове, когда он в изнеможении упал на её спину. Его пальцы сильнее сжали её бедра, а член по-прежнему оставался внутри неё. ― [Я никогда не смогу сделать это в слух, как бы не хотелось... Ты ведь не обиделась на мои слова, Гермиона?] Она поняла, что это был не вопрос. Гермиона отпустила ягодицы, позволяя плоти нежно сжать его член. Ей понравилось, как Северус дрогнул от новых чувств, когда она честно ответила. Все равно по-другому у неё не получится. {Я чуть не обиделась, когда ты коснулся меня впервые. Но потом я поняла из твоих мыслей в подсознании, что ты так... эм... просто возбуждался, хотя и грубо. Это была твоя фантазия, весьма примитивная}. [Я ― мужчина, Гермиона. Порой мы бываем очень примитивными. Я сейчас всё уберу], ― добавил он, выскальзывая из неё и отходя на шаг. «Я думала, ты..? Вот чёрт!» ― подумала она про себя, понимая, что он её больше не касается. А из-за этого заклинания, подавляющего шум, она не могла задать вопрос вслух. Выпрямившись и повернувшись вокруг, она схватила его за руку, чтобы он не успел взмахнуть палочкой. Её мантия и юбка упали на пол, а чулки и трусики остались висеть на коленках. {Я думала, ты хочешь, чтобы я вышла отсюда с твоей спермой внутри?} Тёмные глаза Северуса удивлённо уставились на неё. [Ты... Ты это сделаешь? О, Мерлин. Я бы смог кончить лишь от этой мысли...] {Ты такой сексуальный, когда чему-то удивляешься}, ― покраснела Гермиона, когда эта мысль выскочила с проклятой неодолимой искренностью. ― {Я думаю, это будет честно}. [Честно?] ― повторил Северус. ― [Ты хочешь сказать, что идти по коридорам этой святой школы с моим семенем, пачкающим твои школьные чулки ― честно?] Её губы растянулись в настолько несвойственной ей, чисто женской, улыбке, что Северус резко смутился. {Всё верно. Потому что это идеальная месть. Каждый раз, когда ты будешь встречать меня в течение дня, ты будешь думать о своей сперме на моих чулках. О том, что я вся горячая и мокрая из-за тебя. О том, что я ношу знак твоего удовольствия в себе. А ещё, потому что тебе будет очень сложно прятать эрекцию на оставшихся уроках}. {Ах ты ж маленькая чертовка!} ― воскликнул он, хотя в его ответе было слишком много удовлетворения, чтобы звучать возмущённо. ― [Было бы у меня время, я бы трахнул тебя ещё раз так, что залил бы тебя по колени. И, куда бы ты ни пошла, все бы слышали запах того, чем ты занималась после обеда. У тебя ещё есть все шансы]. {Возможно, но сегодня тебе придется удовлетвориться лишь одним хорошим трахом}. Улыбнувшись, она отпустила его руку, подняла с пола одежду и натянула вверх по ногам чулки. Они прилипли к коже в том месте, где его сперма и её соки смешались на её плоти. Жидкость на её лбу почти испарилась, поэтому она поспешила одеться, планируя зайти перед следующим занятиям в уборную для девочек, и натянуть чулки как следует. Северус привёл себя в порядок с такой же скоростью, затем, переплетаясь с её пальцами, взял её за руку, когда она выпрямившись стряхивала пыль с мантии. [Мы должны вернуться на свои места. Зелье Цекуспиритус сейчас высохнет]. {Да, я знаю}. Он потянул её от парты, приближая к себе, затем наклонил голову и поцеловал её. [Спасибо, Гермиона]. Она кивнула и позволила ему отвести себя к его столу. {Северус... Когда все закончится, и если мы оба выживем... Я хочу, чтобы ты трахнул меня снова. Громко, без заглушающих чар, какую бы комнату мы ни использовали. Так громко и грубо, как захочешь}. Он ошеломлённо посмотрел на неё, не отпуская её руки. [Ты серьёзно? Ты же не предлагаешь трах из жалости?] Локоны её волос резко ударили её по плечам, когда она отрицательно замотала головой. {Нет. Отчасти из любопытства. Мне бы хотелось услышать, как ты звучишь в муках ярости и грубой страсти. Можешь считать это горячим желанием победить Волдеморта и его последователей. Придёт день, когда ты наконец станешь свободным, не боясь, что кто-то узнает кто ты есть и чего делаешь на самом деле, и попытается использовать это знание против тебя. Это желание совсем не продиктовано жалостью}. Не зная, что ответить на её предложение и что об этом думать, Северус отпустил её руку. Гермиона посмотрела на него. Он хотел поцеловать её, но в этот момент почувствовал, как последняя капля зелья испарилась вместе с прохладным следом, позволяющим его чувствовать. Наверное, её зелье тоже испарилось, потому что она подняла свою сумку с учебниками, взглянула на него в последний раз, развернулась и ушла. Её походка еле заметно изменилась, бедра немного сильнее качались, и Северус понял, что она чувствовала, как сперма сочится из её маленькой сладкой дырочки. «Проклятая маленькая ведьма! ― подумал Северус, глядя как она уходит. ― Я только что кончил, а из-за неё в штанах опять палатка». Когда Гермиона открыла дверь, заглушающее заклинание с хлопком разрушилось. Она обернулась напоследок, прежде чем переступить порог, и даже издалека Северус видел полное удовлетворение в улыбке, скользящей в её глазах и губах. «Благослови её, Мерлин! Она начинает получать удовольствие от наших сексуальных отношений и всех наших «трюков». Она будет той ещё штучкой, если, научившись здесь всему, применит это на своём будущем любовнике...» Эта мысль вызвала раздражение. «Хотя она не должна забывать, что пока она моя. И больше ничья». Рухнув в своё кресло, Северус сосредоточится на записях об окончании семестра, которыми он был занят, когда она вошла в кабинет. И вздрогнул, вспомнив её руки раздвигающие ягодицы, не успев прочитать последнюю написанную строчку. «Чёртова женщина, и здесь меня отвлекает. Мне некогда думать о ней! А теперь у меня появилось ещё одно место в этом проклятом замке, которое будет преследовать меня мыслями о ней». «А вдруг, раз это случилось все лишь один раз, всё не будет так плохо? А вдруг у него получится проигнорировать и забыть происшедшее? А вдруг я захлопаю руками и взлечу на эту проклятую луну?» ― вздохнув, Северус снова сконцентрировался на делах. Он не перешёл на другую сторону и добился успеха, шпионя за врагом без награды все эти годы. И он будет продолжать это трудное дело, даже несмотря на этого очаровательного раздражителя с волнистыми волосами. (1) "Слепой дух" ― примерный перевод с латыни. (2) Гон ― половая охота; регулярно повторяющееся состояние у самцов животных в брачный период.