7.
Кэтрин проснулась с уже привычным ощущением, будто жизнь решила поставить её на место хлëсткой пощёчиной. Место это, к слову, находилось где-то между каменными стенами, затхлым воздухом и холодным полом. Она уставилась на трещину в потолке, словно на очередную издëвку. «Репаро» не работало. Она уже пыталась. Замок, кажется, насмехался над её попытками хоть как-то навести порядок, при этом сохраняя враждебность ко всему, что имеет смысл. Как она и ожидала, вчерашняя работа в дуэте с золотым мальчиком не осталась незамеченной. Ядовитые комментарии пополнились новым витком: «Она опять выделывается», «Смотрите, теперь с Поттером заигрывает». Если бы ей платили за каждый подобный выпад, она бы уже давно могла выкупить себе башню с личным выходом в адекватный мир.
В висках пульсировала головная боль, будто шлейф вчерашнего, очередного и не особо содержательного, спора с Пэнси всё ещё витал вокруг, перемешиваясь с отвратительным ароматом её приторных духов — всё это давило так же, как стены подземелий. Чужие домыслы, перманентное ощущение, что тебя оценивают, даже когда просто хочется... Да, чёрт, обычной жизни.
«Одно и то же, каждый грёбаный день» — пронеслось в мыслях, параллельно с попытками натянуть леггинсы и спортивный топ. Чёрные. Никаких излишеств. Никакой напыщенности. Одежда была проста до грубости к местным изыскам, но в этом и был главный смысл.
В гостиной Слизерина с раннего утра пахло привычной враждебностью, но сквозь неё пробивалось нечто почти приятное — дорогая кожа, древесина, тёплый след догорающего камина. Но она вышла в коридор, не давая себе повода задержаться.
На улице воздух был резким, обжигающим, но это чувствовалось как свобода. Мокрая после ночного дождя и подтаявшего снега, земля липла к кроссовкам, ветер хлестал по щекам, и всё же это было лучше. Здесь она могла дышать. Кэтрин прибавила шаг, пытаясь вытряхнуть из головы тягучие мысли. Её путь вновь лежал к единственному месту, где она могла хотя бы на время вернуть себе ощущение контроля — тренировочной площадке. Переступив порог, она почувствовала, как внутри чуть отступает напряжение — почти инстинктивная реакция на привычное убежище. Хотелось тишины, движения, полного одиночества — сжечь раздражение в адреналине, очистить голову. Но, разумеется, всё пошло не так. Поле, которое должно было быть пустым, не оправдало ожиданий: с одной стороны разминались слизеринцы, с другой — гриффиндорцы. И судя по ожесточённой перепалке, они уже успели сцепиться, решая, кто сегодня здесь главный. Стоило ей переступить согревающий барьер, как шум начал стихать, будто после применения «Силенцио».
«За что же всё так против меня?» — пронеслось в голове. Но она прикусила язык. Развернуться и уйти? Слишком просто. Слишком похоже на поражение. Чужие разборки её не интересовали. Пусть меряются эго и выясняют, кто круче. У неё были дела важнее.
И всё же, первым решил проявить своё «остроумие» кто-то из слизеринцев:
— Ну что, утро стало приятнее, — протянул он, показательно облокотившись на метлу, с такой самодовольной ухмылкой, будто перед сытым котом вдруг поставили вторую миску сливок.
Драко Малфой, стоявший рядом, скрестил руки.
— Не хватило зрителей в замке, Вэберн? Или тебе просто нравится влезать туда, где тебя не ждали? — его голос прозвучал слишком громко, с той напускной ленцой, за которой всегда скрывалась агрессия.
Кэтрин вскинула подбородок, не оборачиваясь и оглядывая его поверх плеча.
— Я что-то пропустила, или ты теперь распоряжаешься всей школой?
Рон, будто запнулся на полуслове, выдав только сдавленное:
— Она опять... Мерлин, как же...
— Рон, не начинай, — устало оборвал его Гарри, но взгляд предательски зацепился за девушку. Она что, нарочно оказывается в таких ситуациях? Или это просто чертовски удачное совпадение?
Похоже, их личные споры в момент потеряли смысл — сейчас вся энергия переключилась на более интересную дискуссию, чёрт бы их побрал. Кэтрин чувствовала это каждой клеткой, пока ловила оценивающие взгляды. Очевидно, её внешний вид не вписывался в их устоявшийся кодекс приличий.
— Маггловский прикид, да, Вэберн? — язвительно уточнил кто-то из слизеринцев.
— А что, у нас новый факультатив по дресс-коду? — парировала она, поправляя выбившийся локон. — Или просто закончились темы для обсуждений?
Малфой недовольно повёл подбородком, но тут к нему подскочил Крэбб с какими-то бумагами. Предположительно касающимися того, чья всё-таки очередь занять поле. Кэтрин, пользуясь этим, сделала шаг в сторону, затем другой — не спеша, но уверенно оставляя позади центр всеобщего внимания. Кто-то, возможно, ожидал, что она ретируется, но она даже не думала их радовать. Без лишних слов заняла место у края площадки и начала разминку, не обращая внимания на косые взгляды.
Слизеринцы, похоже, всё ещё переваривали ее наглость — медленно, с присущей им язвительной дотошностью. Гриффиндорцы украдкой бросали взгляды, но предпочитали держаться в стороне. Шёпот то вспыхивал, то стихал, но никто не спешил повторно начинать препирательства. Хоть что-то разумное.
Стоило ей приступить к силовым упражнениям, подошёл Малфой — видимо, его раздражало само её присутствие тут. И не совсем понятно тут — на тренировочном поле, или тут — в магическом мире. Он встал достаточно близко, чтобы она ощутила запах его одеколона. Холодный аромат кедра и цитруса. Дорогой, выверенный. Ни капли случайности, как и во всём, что касалось Драко Малфоя.
— Ты действительно так жаждешь всеобщего внимания, Вэберн? — тихо, почти ласково, но в этом тоне скрывалось что-то хищное.
— Это обвинение или вопрос? — уточнила она, не прерываясь от выполнения подхода.
— Вывод, — его голос всё ещё был мягким, вот только улыбка больше походила на оскал. — Кажется, людям в замке надоело наблюдать за твоими спектаклями.
Она замерла, выпрямляясь, чтоб встретить его взгляд:
— Раз им надоело, пусть не смотрят.
Гарри возник рядом, будто напряжение между ними само вытолкнуло его вперёд.
— Оставь её, Малфой.
Драко повернулся, ухмылка на его лице была ленивой, но в ней чувствовалось что-то опасное — как у человека, который получает удовольствие от того, что заставляет других терять контроль.
— О, Поттер. Неужели у тебя новая миссия? Или просто устал быть героем только для своих туповатых дружков?
Кэтрин сделала короткий вдох, шагнула ближе, будто влезая между разрядами молний.
— Гарри, не трать на это время. Малфой просто пытается убедить себя, что его мнение ещё что-то значит. Не стоит поддерживать его иллюзию, что кто-то всерьёз в этом заинтересован.
Гарри медленно выдохнул, но отступил. Драко, конечно, это заметил. Он всегда чувствовал, когда люди не хотели играть по его правилам — и это раздражало его эго куда больше, чем настоящая слабость. Его взгляд скользнул по Кэтрин, в уголках рта мелькнула тень усмешки.
— Ты умеешь портить людям веселье, Вэберн. Прямо талант.
Она ничего не ответила. Тренировка была закончена, хотя назвать это тренировкой уже не поворачивался язык. Мышцы разогрелись, но вместе с ними распалилось ещё большее раздражение, а вот настроение рассыпалось в прах. Она коротко кивнула Гарри — то ли в знак благодарности, то ли просто чтобы закончить этот чёртов разговор, — и развернулась к выходу. Позади слышались смешки и обрывки реплик совершенно нелестного содержания. Ну и пусть! Пусть хоть передерутся там, пусть устраивают свой вечный балаган с выяснением, кто тут главнее. Только без неё.
«В следующий раз проверю расписание», — подумала она с иронией, шагая по скользкой мостовой обратно к замку. Утро выдалось мерзким. Таким же, как этот замок, как люди в нём...
Библиотека была, пожалуй, единственным местом в этой готической богадельне, где не хотелось плеваться. Сегодня, по крайней мере. Воздух здесь не пытался тебя задушить — он пах старой бумагой, воском, горечью пыльных полок и чем-то ещё. Чем-то древним, что, казалось, сидело под кожаной обложкой каждого тома. Этот запах должен был быть уютным. Но не был. Скорее, напоминал, что всё здесь — обман. Тишина, уединение, порядок — драпировка над чем-то неизбежно разлагающимся. Это помещение создавало ощущение убежища. Обманчивое. Как пьяный друг, который к концу вечера затихает и вроде бы перестаёт откровенно бесить. И ты думаешь: «Ну, ладно... Пусть посидит еще немного». Здесь не было чужих глаз, не было вездесущих шёпотов, которые, кажется, начинали съедать её изнутри, разрушая спокойную оболочку. Никто не знал о её прошлом. Никто не спрашивал. И, Мерлин, пусть так остаётся. Наконец, тишина. Эта иллюзия работала достаточно хорошо. Пока что.
Выбрав пару книг, она направилась за дальний стол, где свет из окна лениво оседал на страницы, не раздражая глаз. Узкая столешница, тусклый свет, скрипучий стул — всё, как ей нравится. Или то, что она, по-крайней мере, готова стерпеть. Полки с паутиной не выглядели забытыми, они скорее напоминали охранные руны, застывшие под потолком, оберегающие от посторонних. Сложив книги аккуратной стопкой, она присела, машинально вытянув ноги, и почувствовала, как мышцы натянулись и протестующе заныли после утренней тренировки, увенчавшейся чёртовым ничем.
Это было её маленькое бегство. Не от людей — от их взглядов, липких, колючих, от их обременяющих ожиданий. От этого вечного ощущения, что она должна соответствовать чему-то, что успела возненавидеть всей душой. Она выдохнула, открыла первую книгу, но даже её страницы не могли заглушить этот внутренний гул. Всё, чего хотелось — это тишины, настоящей. Абсолютной. Почти мёртвой. Но даже здесь доносился тихий шёпот чего-то невидимого, будто сама библиотека тоже что-то от неё ждала.
Книга по гербологии пахла чем-то терпким, как застарелые обиды. Пальцы скользнули по ветхому пергаменту, и этот запах резанул воспоминания. Её старая школа — дремучие леса, бесконечные тени, густая завеса вековых деревьев. Раньше она казалась слишком простой, чуть ли не убогой. А теперь... Теперь в этой простоте виделась честность. Некая первозданная свобода, дикость, которая не позволяла быть кем-то другим, кроме самого себя. Там учили быть частью магии. Здесь — её заложником. Хогвартс со всей своей помпезностью, заученными заклинаниями, палочками и искусственными барьерами больше походил на иллюзию контроля. Всё здесь держалось на иерархиях, правилах и слоях позолоты, которые, как оказалось, скрывали не величие, а цепи. Красивые, сверкающие... но они всё равно сжимали горло.
И только, сидя среди пыльных страниц и скрипящих кресел, она могла дышать. Почти. Всё вокруг казалось подозрительно тихим, слишком правильным, слишком мирным. А это могло означать только одно: всё скоро неминуемо полетит к чёрту. Рыжему. Не нужно было поднимать голову, чтобы понять, кто порвал эту ненадолго сложившуюся гармонию. Слишком шумный, слишком неуклюжий. Рональд Уизли. Конечно, он бы не оказался в библиотеке один. Где рыжий — там и его спутники. Закон природы, против которого не пойдёшь.
Золотое трио шумно заняло стол неподалёку. Гермиона, как всегда, сразу начала командовать, указывая, какие фолианты им стоит разобрать в первую очередь. Гарри молчал, словно уже смирился с её тоном. А Рон... Рон просто был Роном — неловким, громким, с каким-то вечным желанием доказать, что он здесь не лишний. Кэтрин бросила взгляд в их сторону, неторопливый и безразличный. Уже второй раз за день её планы на покой шли под откос, и мириться с этим становилось мучительно.
— Ну, вы только посмотрите на неё, — голос Рона вырвался из его рта так, будто мысли просто больше не могли там удерживаться. — Она... ну... другая. Всегда такая... идеальная. Это вообще нормально?
Кэтрин почувствовала, как её пальцы крепче сжали край страницы. «Идеальная»?.. Смешно. Ей бы увидеть себя его глазами — наверное, жизнь показалась бы легче. Она перевернула страницу, на мгновение притормозив, чтобы уловить ответ.
— Идеальная? — переспросила Гермиона таким тоном, что это звучало скорее как обвинение, чем вопрос. — Ты вообще понимаешь, что говоришь, Рон? Манипулятивная, замкнутая, невозможно понять, что у неё на уме. Идеальная? Серьёзно?
— Ну, она точно не ты, Гермиона, — фыркнул Уизли, его манера речи была явно оборонительной, но покрасневшие уши выдали его с головой. — Я просто... она... ну, другая. Не такая, как все.
Кэтрин внутренне усмехнулась. «Не такая». Они снова использовали эти слова, будто те действительно что-то значили.
— Другая, — повторила Гермиона, но её голос теперь звучал как лезвие, слегка зацепившееся о камень. — Отличное слово, Рон. Вы все просто любите загадочность. Идеальная. Загадочная. Другая. И никогда не думаете, что это может быть всего лишь фасад.
— А если это не фасад? — вдруг подал голос Гарри. Его слова прозвучали спокойно, но в них чувствовалось что-то вроде сомнения, которое он старался проглотить. — На уроке Флитвика... она просто сделала, что нужно. Без лишнего пафоса. Меня это даже удивило.
Кэтрин настороженно прислушалась. Удивило? Комплимент от Гарри Поттера? Рон тут же оживился.
— Вот именно! Она не такая, как другие слизеринцы. Обычно они... ну, ты знаешь... Малфой и компания. Всегда эти гадости, клыки, злость. А она... просто другая.
— Ты её вообще знаешь? — вспыхнула Гермиона, поднимая глаза от страниц книги. — Ты хоть раз с ней говорил? Ты помнишь, что она тоже из Слизерина? Или ты решил, что красота может компенсировать всё остальное?
Рон покраснел. Глубоко. До корней своих рыжих волос. Он открыл было рот, но голос изменил ему на полуслове. Кэтрин едва удержалась от улыбки.
— Гермиона, хватит, — твёрдо сказал Гарри. Он говорил редко, но слова всегда звучали весомо. — Мы ничего о ней не знаем. И это не значит, что мы должны осуждать её за предполагаемое прошлое, о котором у нас нет никакой информации.
— Ах, конечно, — пробормотала Гермиона, теперь её голос звучал скорее устало, чем раздражённо. — Значит, мы просто закрываем глаза на всё, что она может устроить. Потому что... потому что она другая? Или потому что она красивая?
— Может, потому что она просто... человек, Миона, — вдруг выдал Рон, не поднимая глаз. — Может, ей просто тяжело. Кто вообще знает, через что она прошла и почему перевелась сюда?
Кэтрин снова перевернула страницу, пальцы дрогнули на мгновение. Уизли, серьёзно? Этой фразой он попал, сам того не осознавая, прямо в сердце. Гарри задумчиво кивнул, не глядя на друга:
— Я думаю, ты прав. Она.. непонятная. Но отличается от других слизеринцев. И это как-то... цепляет.
— Ещё один психолог, — пробормотала Грейнджер, возвращаясь к своей книге, но её руки с силой сжали края страниц.
Кэтрин от этих слов не сдержала кривую усмешку. Ну, по крайней мере, теперь она знала: трио было на грани небольшой гражданской войны. И причиной тому, по иронии, стала она. И, разумеется, следом за этим последовал еще один нарушитель спокойствия в своём фирменном стиле. Блейз Забини — её спасение и её вечная головная боль. Он появился, как всегда, в самый подходящий и неподходящий момент, двигаясь неспешно, но с той непоколебимой уверенностью, будто вся эта библиотека — не более чем декорация, расставленная в его честь.
— Впервые вижу, чтобы рыжий так красиво копал себе яму, — пробормотал он, облокотившись на спинку ближайшего стула. Его голос был привычно ленивым, с лёгким налётом иронии, а в глазах блестело узнаваемое выражение: что-то между презрением и чистым удовольствием.
Кэтрин слегка вскинула бровь, но пока не спешила с ответом.
— «Не такая, как все», «красивая»... — Блейз изобразил задумчивый жест, будто пробовал слова на вкус. — Честно, Уизли, это почти трогательно. Только не перестарайся, а то, боюсь, ты испугаешь её своим восхищением. А ещё хуже — она может подумать, что ты умеешь читать. Это уж слишком для гриффиндорца.
Коротко вздохнув, Кэтрин всё же решила прервать этот поток насмешек.
— Это всё, что ты хотел сказать? Или у тебя еще один язвительный монолог в запасе?
— Оскорбляешь, Вэберн, — притворно обиделся он, присаживаясь напротив. Его взгляд скользнул мимо её плеча, останавливаясь на Роне, чьё лицо всё ещё выражало смесь удивления и скрытой ревности. Да, в библиотеке Блейз был редким гостем. — Ты же знаешь, я появляюсь только с самыми благородными намерениями. Например, спасти тебя от восхищённых взглядов и глупых комментариев. Ну, или узнать, как ты собираешься жить после утреннего триумфа.
— Утреннего чего? — Кэтрин прищурилась, голос был тихим, но в нём угадывалось предупреждение.
— Не смотри так, — на лице расцветает ухмылка. — Я слышал, что Малфой был в своей лучшей форме, но ты не дала ему и шанса устроить спектакль. Не знаю, гордишься ты этим или тебе просто плевать, но факт остаётся фактом.
Она молчала, лицо оставалось невозмутимым, но где-то в глубине сознания гаденько захихикал внутренний голос.
— Ладно, — продолжил Блейз, откинувшись на спинку стула со свойственной ему грацией. — Просто хотел сказать: даже я, циничный и не слишком впечатлительный, остался доволен услышанным. А теперь можешь выгнать меня, если, конечно, не наслаждаешься моим присутствием больше, чем готова признать.
— Тебя никто и не приглашал, Забини, — бросила она, но в голосе не было резкости. Только лёгкая усталость.
Он усмехнулся, поднялся и небрежно провёл рукой по столешнице, словно убирая невидимую пыль.
— Ладно, Вэберн, так и быть, оставлю тебя. Но, если ещё кто-то будет шептаться за твоей спиной, как рыжий, знай, что я это послушаю с особым удовольствием.
Рон, всё это время наблюдавший за сценой, наконец уткнулся в пергамент, пробормотав что-то себе под нос. Но и Кэтрин, и Блейз, исчезнувший, будто его тут и не было, это проигнорировали.