...

Поверь в меня,
Потому что я не верю вещам,
Которые я видел,
Цепляясь за то, что знакомо
И что сложно отпустить,
Ты должна знать: вещи - не всегда то,
Чем кажутся.
Have Faith in Me (оригинал A Day To Remember)

Возвращение Гермионы в замок не прошло незамеченным. Едва войдя в свою комнату, она была атакована уже проснувшейся Блез. Пришлось объяснять, где она пропадала всю ночь. Хотя все объяснения звучали скорее как оправдание.

— Гермиона, ты простишь меня за эту идею с лидером клуба? — спросила Блез, выслушав рассказ соседки по комнате. — Я ведь не для себя это сделала, а для Драко. Он очень переживал, что потерял свой авторитет и власть.

— Хорошо, Блез, я прощу тебя, — в конце концов, Гермиона ведь простила Малфоя. — Но не преувеличиваешь ли ты насчет Драко? По-моему, он не из тех людей, которые могут слишком переживать из-за чего-либо.

— Ты просто плохо его знаешь, — покачала головой Забини.

Гермиона пожала плечами и отправилась в ванную. Ей предстоял долгий день, и нужно было подготовиться.

***

Блез вызвалась помогать с оформлением зала, а Гермионе посоветовала заняться своим внешним видом и речью, которую, оказывается, она как лидер клуба должна произнести в начале банкета. Так Забини вместе с Фецилией и Пэнси отправились в подземный зал, где будет проходить вечеринка, а Гермиона осталась в спальне наедине со своим платьем, кучей косметики и мыслями о грядущем празднике. Вскоре в дверь постучали, и в комнату вошла Миллисента Булдстроут.

— Хочешь, я помогу тебе с макияжем и прической? — предложила она.

— Я была бы очень рада, — согласилась Гермиона, и Миллисента принялась за дело. Спустя всего несколько минут Гермиона позабыла обо всех своих переживаниях, отвлеченная рассказами слизеринки о клубе, вечеринках, на которых когда-либо бывала Милли, платьях, макияже, событиях в мире моды и самых популярных парнях. В конце концов, Гермиона пришла к выводу, что гриффиндорские сплетницы ничем не отличаются от слизеринских, потому что Лаванда с Парвати, когда Гермиона жила с ними, обсуждали те же темы, что и Миллисента.

Отдохнуть от всей этой болтовни Гермиона смогла только спустя два часа, когда Милли убежала на обед, пообещав принести оттуда что-нибудь и Гермионе. Сама она пойти не могла, потому что ее волосы были накручены на волшебные бигуди, а блестящий лак на ногтях должен был еще подсохнуть.

Оставшись одна, Гермиона принялась за написание речи, которая должна будет вдохновить их гостей на вступление в клуб и принятие метки. К сожалению, она даже не знала с чего начать. Гермиона пыталась убедить себя, что это все равно что защитить учебный проект. Но каждой своей клеточкой она противилась тому, чтобы восхвалять идеи Волан-де-Морта и призывать детей вступить в ряды пожирателей смерти. Как она могла транслировать то, во что сама не верила, с чем была несогласна всей душой.

Нет, считать это очередным учебным проектом — как сравнивать сдачу ЖАБА с убийством.

Но выбора не было. Гермиона должна произнести эту речь, и нужно было немедленно прекратить думать о том, скольким людям она сломает жизнь, убедив стать Пожирателями. Все, что ее должно волновать сейчас — убедительность слов, которые она скажет спустя всего несколько часов.

Гермиона попыталась вспомнить, что она слышала от самих Пожирателей. Те в основном ссылались на времена Святой Инквизиции, когда маглы сжигали ведьм на кострах, и разглагольствовали о том, что маглорожденные загрязняют чистую кровь древнейших магических родов, принижают значимость родовой магии, не чтут семейные традиции. Но все эти аргументы казались Гермионе смехотворными и бессмысленными, и ей совсем не хотелось повторять их самой.

За этими размышлениями Гермиону застала вернувшаяся Миллисента, которая сообщила, что в зале все готово, только еду привезут непосредственно к началу вечеринки. Слизеринка снова занялась внешним видом Гермионы, и та никак не могла снова сосредоточиться на речи. Слова Миллисенты сливались с мыслями Гермионы, и получалась какая-то неразбериха.

Спустя еще пару часов Гермиона была готова к выходу в свет. Миллисента уложила ее кудри в сложную прическу и нанесла макияж, который был практически незаметен, но удачно скрывал недостатки лица. Яркое сине-зеленое платье плотно облегало фигуру, однако не было слишком откровенным.

— Какая ты красивая! — протянула Миллисента, восхищаясь плодами своего труда. Гермиона не могла не согласиться. Она любовалась собой в зеркало, с трудом узнавая собственное отражение.

Миллисента ушла, пожелав удачи. Гермиона осталась наедине со своими переживаниями. Ей казалось, что если она не сможет показать себя с лучшей стороны, то это будет конец. Это была ее первая проверка в роли слизеринки, дочери Пожирателей смерти. И если Гермиона ее провалит...

В дверь постучали. Гермиона медленно, привыкая к высоким каблукам, пошла открывать. На пороге оказался Малфой.

— Ты неотразима! — воскликнул он, рассматривая Гермиону.

— Спасибо, — ответила та, смутившись. — Ты что-то хотел?

— Да, у меня есть кое-что для тебя, — сказал Драко, протягивая Гермионе небольшую бархатную коробочку. Она осторожно взяла ее в руки, открыла и ахнула: внутри лежало сверкающее бриллиантами колье. Гермиона подняла взгляд на Драко, который улыбнулся, заметив ее реакцию.

— Драко, я... — начала было она, но Малфой перебил ее:

— Давай я помогу тебе надеть его.

Он вытащил колье из коробки, обошел Гермиону и ловко застегнул украшение на ее шее.

— Спасибо, оно прекрасно, — тихо поблагодарила Гермиона.

Малфой удовлетворенно кивнул и перевел тему.

— Как настроение? Волнуешься?

— Ужасно, — честно ответила Гермиона, заламывая руки. — Что, если у меня не получится?

— Гермиона, не нужно так нервничать, — сказал Драко. — Все будет хорошо. Ты всегда была сильной и умной. Я уверен, что ты найдешь правильные слова, для сегодняшнего вечера.

Хотя глубине души Гермиона знала, что Драко говорит это только для того, чтобы ее успокоить, слова Малфоя вселяли уверенность.

Драко вкратце рассказал Гермионе, как будет проходить официальная часть. После речи лидера клуба начинается банкет, во время которого участники клуба будут отвечать на вопросы гостей и рассказывать им о перспективах становления Пожирателями.

Гермиона не помнила, как они шли с Драко по коридорам подземелий, и очнулась, лишь когда он ободряюще сжал ее руку и подтолкнул на сцену. Только сейчас она заметила, как изменился зал.

Сейчас вдоль стен стояли столики, в центре располагалась танцевальная площадка, а справа от входа — небольшая сцена, с которой Гермиона и должна была произнести речь лидера клуба. В комнате было не слишком много людей: десять членов клуба да шестеро гостей.

Гермиона на негнущихся ногах поднялась на сцену. В комнате тут же воцарилась тишина, и все лица присутствующих застыли в ожидании. Она глубоко вздохнула и начала:

— Добрый вечер, дорогие гости! Сегодня мы собрались здесь, чтобы отпраздновать начало нового учебного года. Для семикурсников он станет последним годом обучения в Хогвартсе, и мы навсегда покинем замок. Мы уже избрали свой путь в жизни, и я надеюсь, что вы тоже сделаете правильный выбор. Все мы знаем, какая обстановка царит в магическом мире. Нет смысла отрицать, что идет война. И то, чью сторону вы сейчас займете, решает, останетесь ли вы живы. Я не буду говорить сейчас о том, какую роль играют маглорожденные в мире волшебников, вспоминать далекое прошлое и Святую Инквизицию. Все мы уже слышали об этом от своих родителей. Я расскажу немного о себе. Долгое время вы знали меня как Гермиону Грейнджер. Я была на стороне Дамблдора и дружила с Гарри Поттером. Не буду никого обманывать, это действительно было так, и у меня даже мысли не возникало, что когда-то я смогу поменять свое мнение. Однако все изменилось. Дамблдор мертв. Гарри Поттер сбежал. А я оказалась дочерью Беллатрисы Лестрейндж. И тогда передо мной встал выбор. Такой же выбор, который стоит перед вами. Я много думала, но поняла, что друзья, однокурсники – это не навсегда, а родители всегда останутся твоими родителями. Беллатриса Лестрейндж не растила меня, я выросла в семье маглов. Но я всегда чувствовала там себя чужой. Так же как и в Гриффиндоре. Теперь я нашла свое место, и оно здесь. Я желаю вам того же: сделать правильный выбор, который поможет вам в вашей жизни. Итак, я предлагаю начать наше празднование!

Гермиона махнула рукой, и заиграла музыка. Только после этого она смогла облегченно выдохнуть. Что ж, она почти не соврала в своей речи. Все ее слова были правдивыми. А насчет стороны... Совсем необязательно сообщать, что она будет шпионом, правда? Гермионе было обидно за Гарри, когда она сказала, что он сбежал. Но ведь по факту все так и думали, даже члены Отряда Дамблдора.

Гермиона спустилась со сцены и села за один из столиков. Почти сразу рядом с ней опустилась Блез. Слизеринка протянула ей бокал с красным вином.

— Да, такого мы еще не слышали... По-моему, ты была убедительней, чем все предыдущие лидеры! А ведь они были истинные слизеринцы! — сообщила Блез.

— Правда? — удивилась Гермиона. — А мне казалось, что я несла какую-то чушь...

— Нет, ты была великолепна! — послышался знакомый голос, и рядом опустился Малфой. — Давайте выпьем за удачное выступление!

У Драко тоже оказался бокал с вином, и они выпили. Вино оказалось насыщенным танинами и очень терпким. Сухое, но совсем не кислое. Она впервые пила настолько вкусный алкоголь.

— Теперь нужно закрепить успех. Вон Нотт уже обрабатывает кого-то, — Гермиона посмотрела туда, куда указывал Малфой. И правда, Теодор уже сосредоточенно что-то объяснял темноволосому шестикурснику.

— У нас есть неожиданная гостья. Мэган Вудворд с пятого курса. Она сама попросила, сказала, что знает, чем мы занимаемся, и хочет стать Пожирательницей, — сообщила Блез, — Гермиона, может быть, ты выяснишь, почему она проявляет такое рвение.

— Ей всего пятнадцать лет! Она же еще ребенок! — Гермиона помнила эту девочку. Мэган часто проводила время в библиотеке, усердно занималась и никогда не была замечена в оскорблении маглорожденных или столкновениях с гриффиндорцами. Гермиона и в прошлом всегда хорошо к ней относилась, несмотря на то, что та была слизеринкой.

— Это война, Грейнджер, — спокойно ответил Малфой. — К тому же она сама хочет.

— Тебе ли это говорить, Малфой? — прошипела Гермиона. — Что ты делал в пятнадцать лет? Обнимался с девчонками и развлекался в Инспекционной дружине? А я видела смерть. Сражалась с твоим отцом, Беллатрисой Лестрейндж и другими Пожирателями!

Гермиона вскочила, оставив ошарашенного Малфоя, и быстрым шагом направилась к одинокой фигурке, сидящей за столиком в углу.

— Здравствуй, Мэган, — сказала Гермиона, опускаясь в кресло напротив, — Ты ничего не хочешь мне рассказать?

— Я... — девочка запнулась. — Я понимаю, что ты думаешь, что я слишком маленькая и не смогу быть вам полезной. Но я постараюсь, правда!

Гермиона вздохнула. Да, будет тяжело отговорить ее от идеи стать Пожирательницей смерти.

— Зачем тебе это? Ты еще можешь просто жить. Ты чистокровная, и тебе ничего не угрожает. Ты можешь вовсе не участвовать в этой войне! Знаешь, сколько бы я отдала хотя бы за один день обычной жизни? Без войны, без смертей, без всего этого! — отчаянно сказала Гермиона.

— Я не могу жить обычной жизнью, — покачала головой Мэган. — Теперь не могу. Мои родители не были сторонниками Лорда, они вообще старались оставаться в стороне. Но в то же время они общались с другими чистокровными семьями. Мракоборцы устроили облаву на наш дом. Они пытали их на моих глазах, а затем убили. Они сказали, что им не нужны потенциальные Пожиратели. Им было все равно, что моя семья сохраняла нейтралитет! Но теперь я знаю, какую сторону мне выбрать. Я хочу отомстить! За моих родителей, за наш дом, который сожгли, не оставив в живых даже старенького домового эльфа!

Мэган рассказывала свою историю без слез, таким ровным безразличным голосом, что Гермионе стало не по себе. Лишь на последних словах голос Мэган сорвался. Гермиона видела смерть в свои пятнадцать лет, но не смерть своих родителей. Она подумала, что не пережила бы то, что смогла пережить Мэган.

— Когда это произошло? Кто были эти мракоборцы? — едва слышно прошептала она.

— Год назад. После нападения на Хогвартс. Грюм со своим отрядом. Я не знаю всех имен, но помню лица, — сказала Мэган и продолжила, — Гермиона, ты сама говорила, что мы должны сделать правильный выбор. Так вот я его делаю. Гарри Поттер не сможет победить. Он всего лишь мальчик. Так почему бы не быть на стороне победителя?

Последние слова Мэгги продолжали звучать в голове Гермионы, когда она поднималась по лестнице, ведущей из подземелий. Она просто не могла оставаться на вечеринке после услышанного. В ее сердце смешивались различные эмоции от ярости и возмущения до неверия и отчаяния. Как могло случиться так, что ее мир развалился на куски? Гермиона только смогла хоть немного смириться с тем, что друзья бросили ее одну и она дочь Пожирателей смерти. И тут рассказ этой девочки окончательно ломает все ее оставшиеся убеждения. Как могли мракоборцы поступить так? Разве это не методы Пожирателей, разве не с этим борется Орден Феникса? И как после того, что она узнала, Гермиона сможет верить в светлую сторону? Какой же светлый маг убивает невинных людей?

«Дальше, как можно дальше отсюда, из этого сумасшедшего дома», — думала Гермиона, поднимаясь по длинным лестницам Хогвартса. Она шла к Выручай-комнате. Только там Гермиона сможет расслабиться, отвлечься. Ей хотелось выпить. Напиться так сильно, чтобы забыть все, что произошло с первой и до последней минуты после ее возвращения в Хогвартс. Чтобы просто сидеть и вспоминать Гарри и Рона, родителей...

Гермиона вошла в Выручай-комнату и ахнула. Она оказалась не в помещении. Прямо перед Гермионой раскинулось Черное озеро, а рядом с ним возвышалось дерево, возле которого она всегда сидела с друзьями в хорошую погоду. Над головой простиралось чистое голубое небо. Яркое весеннее солнце стояло высоко в небесах. На глаза Гермионы навернулись слезы. Она медленно подошла к дереву и опустилась на мягкую траву. Под рукой оказалось что-то холодное. Гермиона опустила взгляд и увидела бутылку с огневиски. То, что надо.

Подул прохладный ветерок, и девушка, сделав глоток обжигающего горло напитка, принялась вспоминать. Чем больше она пила, тем реальней становились картины воспоминаний.

Вот она видит, как Живоглот гоняется за Коростой. В голове пролетает ленивая мысль о том, что это Петтигрю и его нужно поймать. Но нет. Сейчас это не важно.

Вот Рон выдергивает из ее рук книгу и ругается, что в такой погожий день нельзя зарываться в учебу. Вдалеке слышится хихиканье второкурсниц, они пришли посмотреть, как мальчишки играют в плюй камни.

— Гермиона, что ты делаешь? — вдруг спрашивает Гарри, опускаясь рядом. Гермиона чувствует запах мужского одеколона и удивляется, что ее друг решил попробовать новый.

«Наверное, это ему Джинни подарила», — думает она.

— Гермиона! — теперь уже Рон зовет ее. Странные у них голоса какие-то сегодня. Наверняка побочный эффект после вредилок близнецов.

Но это тоже неважно. Гермиона хочет сделать еще один глоток, думая о том, как кружится голова, но чья-то рука отнимает бутылку.

Гермиона резко открыла глаза. Она находилась возле того же дерева, но небо почернело, а солнце сменила луна. Рядом сидел Драко Малфой с бутылкой огневиски в руках. Гермиона хотела было разозлиться, но вместо этого улыбнулась.

— Дра-а-а-ко, — протянула она. — Это ты. А я думала, что у Гарри новый одеколон.

Она засмеялась и попыталась отнять у Малфоя бутылку, но тот только отшвырнул ее подальше.

— Гермиона, в чем дело? — спросил Малфой, нахмурившись.

Веселье девушки мгновенно исчезло, как будто его и не было.

— А как ты сам думаешь, Драко? В чем дело? — вскричала она. — Да в том, что мир, в котором я жила, разрушен! Я выяснила, почему Мэган хочет стать Пожирательницей. И я ее не виню. Знаешь, я всегда думала, что наша сторона правильная. Я готова была бороться и умереть за свои идеалы. А теперь я узнаю, что это все сплошное притворство! Мракоборцы ничем не лучше самих Пожирателей! И если Темный Лорд по крайней мере не скрывает своих идей и методов, то Министерство никогда не говорило нам правды. Мы слышали от него только вранье, постоянное вранье обо всем, что происходит! Так почему бы тогда не быть на стороне победителя? Я всегда верила, что Гарри справится, но если посмотреть правде в глаза, то он всего лишь подросток. Такой же, как и мы все! И он не знает, что делать. У него нет плана. Так зачем же надеяться на чудо? С чего мы все решили, что Гарри Поттер особенный, что он сможет победить?

Поток слов, казалось, был бесконечным. Гермиона все говорила и говорила и никак не могла остановиться. А Драко просто слушал. Но когда она заговорила про Поттера, он не смог сдержаться. Ведь что бы он ни говорил, Малфой тоже изо всех сил надеялся на Мальчика-Который-Выжил.

— Но ведь Поттер — Избранный! И он выживал уже столько раз! — горячо возразил Драко.

— Что ты об этом знаешь? — горько усмехнулась Гермиона. — Самый первый раз его спасла мать, Лили Поттер, которая пожертвовала собой ради Гарри и дала ему материнскую защиту. Потом ему почти всегда помогали. Он выживал только благодаря случаю и неосмотрительности Темного Лорда. И ты говоришь, что он Избранный? А ты знаешь, что было два кандидата, и Лорд сам выбрал Гарри, «отметил его, как равного себе». Я была в Отделе Тайн. Там были тысячи всяких пророчеств. И я не уверена, что все они исполняются.

— И ты хочешь сказать, что думаешь, что победит Темный Лорд? — потрясенно спросил Малфой. Если даже Гермиона перестала верить, то это точно не говорило ни о чем хорошем.

— А почему нет? У Гарри есть всего лишь один шанс. Но если о том, что он делает, узнает Темный Лорд, то это будет конец. Пока этот секрет знаем только Гарри, Рон и я. Рон вместе с Гарри, а я еду через несколько недель на встречу с Волан-де-Мортом. Ты понимаешь, что это значит?

Драко с ужасом посмотрел на Гермиону.

— Это значит, что нам не на что надеяться! — воскликнул он.— Лорд с легкостью прочтет твои мысли и выудит все воспоминания.

— Я не так глупа, Драко, чтобы не предусмотреть такой возможности, — ответила Гермиона. — Я сделаю все, чтобы не выдать своих друзей. И даже не из-за этого маленького шанса, что Гарри победит, а потому что мы были рядом столько лет, и Гарри с Роном все еще дороги мне.

— И ты считаешь, что если Темный Лорд победит, то жизнь станет лучше? — с сомнением спросил Малфой.

— Конечно, нет. Но теперь, когда я знаю, что я дочь Пожирательницы смерти, я не думаю, что лично для меня все будет слишком плохо. Когда я была грязнокровкой, у меня не было выбора. Теперь он у меня есть, — объяснила Гермиона.

— Я тоже сын Пожирателя, я и сам Пожиратель. Но я уверен, что мир станет еще хуже, чем он есть сейчас! — не согласился Драко.

— Есть некоторая разница. Ты не выполнил задание. А я еще никак не проявляла себя. Когда ты выбираешь сторону, ты должен полностью отдаваться ей. Ты должен быть полностью готов к тому, что тебе придется пожертвовать чем-то ради победы. И тогда ты либо окажешься на вершине мира, либо наоборот станешь никем.

— У меня не было выбора, — прошипел слизеринец.

— Выбор есть всегда!

— Нет, не всегда. У тебя сейчас тоже нет выбора. Ты просто внушила себе, что сторона Лорда – это твой выбор. Но по сути другого тебе уже и не светит.

Гермиона усмехнулась. Как бы пьяна она не была, она понимала, что не имеет права рассказать Драко всю правду. На самом деле у нее был выбор. Правда, сейчас Гермиона запуталась и не знала, что делать. После рассказа Мэгги было тяжело так же преданно жертвовать собой ради стороны света. Но принять идеологию Темного Лорда она не могла. Поэтому Гермиона пришла к мысли, что нужно хоть раз подумать о себе. Чего она сама хочет? Как представляет себе идеальный мир? Сейчас девушке казалось, что целый магический мир в ее руках. Она может рассказать Лорду о крестражах, и тогда у Гарри не останется шансов. Или скрыть этот факт, но войти в доверие к Лорду и использовать информацию, которую он будет ей давать, против него же. Но Драко Малфою все это, конечно, знать совершенно не обязательно. Поэтому она просто ответила:

— Может быть, ты и прав.

А Драко тем временем думал о том, что Гермиона была слишком гриффиндоркой. Полностью отдаваться одной стороне! Нужно уметь приспосабливаться к любому порядку и всегда находить выход. Но разве его отец не пытался делать это всю жизнь? И что произошло? В его доме командует змееподобное чудовище, у него отнимают волшебную палочку, а сына заставляют стать Пожирателем смерти. Так таким ли хорошим примером является Люциус Малфой? Может быть, Гермиона права? Взять к примеру того же Гарри Поттера. В спокойное время он был примером и любимчиком чуть ли не всей магической Британии. А теперь, когда к власти пришел Темный Лорд, он стал Нежелательным лицом № 1. Но если он победит, то снова поднимется и станет героем. Главное, Гарри Поттер никогда не менял своего мнения, не метался. Он твердо шел по выбранному им пути. Так может быть, так и надо?

— И знаешь, что я еще поняла? — вновь заговорила Гермиона. — Мой отец, мой биологический отец Рудольфус Лестрейндж. Раньше я не задумывалась над этим, а теперь вдруг поняла. Я убила собственного отца! Это было летом, когда мы перевозили Гарри. Я помню, как мы испугались, когда в небе нас встретили Пожиратели. Мы, конечно, начали сражаться. Помню, как повсюду летели заклятия, и я так боялась, что они попадут в кого-то из моих друзей. Мы с Кингсли сидели на фестрале, недалеко от нас были Рон с Тонкс. Я видела, как за ними гнались сразу три Пожирателя: Рудольфус, Беллатриса и Долохов. Тонкс пыталась управлять метлой и одновременно посылать в них заклятия, Рон тоже старался, как мог, но он никогда не был особо метким. Я отбивалась от других и вдруг краем глаза заметила, что Рудольфус нацелил палочку на Рона и выкрикивает смертельное заклинание. Он не успел договорить, мое заклятие сбило его с метлы. Долохов бросился ему на помощь, и я думала, что просто отвлекла их. А потом, уже через несколько дней, нам сообщили, что нашли тело Рудольфуса. Рон тогда был очень горд, мы сказали ему, что это было его заклинание. Мне было все равно, я не хотела быть виновной в чьей-то смерти. Но теперь я поняла, что именно я сделала. Если бы я намеренно хотела его убить, это было бы другое дело, но я не хотела!

Гермиона замолчала и посмотрела на Малфоя. Тот задумчиво рассматривал ее.

— Дай мне бутылку, — спустя некоторое время потребовала Гермиона. Малфой послушно протянул ей огневиски. Девушка сделала глоток и закашлялась. Драко взял у нее напиток и тоже выпил. После того, что он услышал, ему нужно было как-то успокоиться.

— Не переживай, — наконец сказал слизеринец, — Рудольфус был плохим человеком.

Гермиона расхохоталась.

— Да, это меня, конечно, успокоит, — сказала она, отсмеявшись, — лучше обними меня.

Драко удивленно приподнял брови, но выполнил просьбу. Гермиона положила голову ему на плечо и улыбнулась. Почему-то сейчас ей было так спокойно, как не было с тех пор, как она приехала в Хогвартс в этом году.