...

Мне приснилось, что я умерла.
Мне приснилось, что нас уже нет,
Что за окнами время - зима.
А на небе - вечный рассвет.

Мне приснилось, что снег - это свет,
Что лучи превратились в дожди,
А у тьмы больше имени нет,
И что бездна теперь - это мы.

Мне приснилось, что сон - это явь,
Что мечты - это планы и цель,
И теперь нам реально - мечтать,
Понимая, что жизнь - это зверь.

Но сейчас этот зверь умерщвлён,
Исчезают во мраке черты...
Ту Свободу мы смертью зовём,
Что рождается в чреве зимы.

Автор: winda

Гермиона проснулась от того, что кто-то сильно тряс ее за плечо. Она нехотя приподняла веки и увидела расширившиеся от испуга глаза Блез Забини. Когда соседка по комнате поняла, что Гермиона проснулась, она быстро, с нотками истерики в голосе, заговорила:

— Вставай, Гермиона! Быстрее! Идем скорее со мной! — и увидев, что та никак не реагирует, схватила ее за руку и дернула. — Давай же!

— В чем дело, Блез? Что случилось? — недоуменно спросила Гермиона.

— Они поймали Поттера! — воскликнула Блез. — Темный Лорд здесь! Он велел привести тебя!

Когда до Гермионы дошел смысл слов Забини, она резко села на кровати. Поймали Гарри? Как это могло случиться? Ох! Ну, конечно же, Министерство Магии! Они ведь пошли туда за крестражем. Но Рон ведь отправил письмо, значит, должно было быть все в порядке. Хотя их могли поймать уже потом. Если Рон был с Гарри в Министерстве, то скорее всего они были схвачены вместе. Гермиона накинула мантию и последовала за Блез, продолжая размышлять.

«Зачем только Волан-де-Морту понадобилась я? Чего он добивается? А я ведь так и не была ни на одном уроке окклюменции. Он прочтет мои мысли, а я слишком много знаю! И про Снейпа, и про крестражи!»Гермиона поймала себя на том, что начинала паниковать.

«Прекращай истерику, — велела она себе, — соберись немедленно».

Она сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. Надо придумать, что делать дальше. Прямо сейчас Гермиона решительно не знала, как она сможет одна противостоять Темному Лорду.

«Хорошо, возможно, я смогу его отвлечь, — думала бывшая гриффиндорка, — занять разговором, а Гарри и Рон смогут сбежать. Да только не оставят они ее наедине с Волан-де-Мортом».

Тем временем они с Блез уже вышли из подземелий и поднимались по главной лестнице. Гермиона обернулась к ней и спросила:

— Куда мы идем? Где они?

— На Астрономической башне.

Ответ заставил внутренности заледенеть. Астрономическая башня, где был убит Дамблдор, была худшим местом для того, чтобы сохранять спокойствие и принимать разумные решения. Особенно для Гарри. Слишком много эмоций, чтобы действовать осторожно и дождаться ее.

Нужно было спешить. Гермиона побежала. Она мчалась по лестницам, не замечая ничего вокруг. Наконец, преодолев последние несколько ступенек, Гермиона ворвалась в башню. Когда она увидела представшую перед ней картину, то поняла, что не зря так торопилась.

Темный Лорд возвышался над Гарри Поттером, пригвожденным заклятием к стене. Рядом с Гарри дрожал то ли от холода, то ли от страха, Рон. Позади Волан-де-Морта словно мраморные изваяния замерли Северус Снейп и Беллатриса Лестрейндж. Когда Гермиона вошла в башню, все присутствующие обернулись к ней. На лицах Гарри и Рона отразился шок. Сначала Гермиона не поняла, в чем дело, но потом ее осенило: «Слизеринская мантия». Да, такого они точно не ожидали.

Гермиона оценила свою позицию и поняла, что расклад не в ее пользу. Гарри и Рон не могут пошевелиться, Темный Лорд и Белла с палочками наготове, а Снейп не станет выдавать себя.

— Ну, вот теперь мы все в сборе, — объявил Темный Лорд и ухмыльнулся. Да, Гарри был прав, ухмылка ему не шла. Особенно теперь, в полу-змеином обличии.

«Нужно заговорить ему зубы. Болтать все, что угодно, чтобы выиграть время. Сказать что-то такое, чтобы Гарри и Рон не захотели возвращаться за ней», — таков был ее план.

Поэтому Гермиона, пересилив себя, поклонилась и затараторила:

— Мой Лорд, зачем вы позвали меня? И что здесь делает Гарри Поттер? Когда вы поймали его?

— О, скоро ты все узнаешь, — коротко ответил тот и повернулся к Рону.

Первая попытка отвлечь внимание провалилась.

— Мистер Уизли, я хочу предоставить вам шанс выжить. У вас есть выбор: умереть просто так с вашим другом или жить и служить мне. В первом случае погибнете не только вы, но и вся ваша семья, а во втором... кхм... Вы будете должны всего лишь убить эту девушку, — сказал Темный Лорд, указав на Гермиону.

Гермиона открыла рот от удивления. Рон должен убить ее? Что за бред? Зачем это нужно Волан-де-Морту? Не сдержавшись, Гермиона сказала:

— Какой смысл меня убивать? — к ее удивлению, голос прозвучал спокойно.

— Это будет посвящением в Пожиратели смерти. Каждый, кто принимает метку, должен кого-то убить, — нетерпеливо пояснил Волан-де-Морт и снова посмотрел на Уизли. — Я думаю, тебе будет не сложно решиться, когда ты узнаешь последние новости. Видишь ли, Гермиона — дочь Беллатрисы Лестрейндж.

Воцарилась мертвая тишина. Гарри и Рон в ужасе смотрели на свою подругу, а она не знала, что делать. Они не должны были узнать эту новость так!

Вдруг Гермиона почувствовала неестественность всей этой ситуации. Это было как-то... неправильно, искусственно. Интересно, а куда исчезла Блез? Она ведь так торопилась ее привести к Темному Лорду. И зачем Волан-де-Морту убивать ее? Белла его никогда не простит. Все эти мысли словно отгородили Гермиону от окружающего мира. Она будто через глухую стену наблюдала за происходящим. И голос Гарри показался ей очень далеким, когда он сказал:

— Я сам это сделаю. Вместо Рона. Ты все равно меня убьешь, Реддл, так дай мне сделать что-то правильное перед смертью.

Правильное? Убить ее казалось Гарри правильным? Горький ком встал горле.А чего она ожидала? Но нет, Темный Лорд запретит, это должен сделать Рон. На Гермиону накатило странное спокойствие. Все это выглядело поразительно нелепо. Вот она со своими друзьями стоит на площадке башни, где погиб Дамблдор, и они собираются убить ее. Причем Гарри даже рад сделать это. Глупость какая-то! Гермиона нервно оглядывалась по сторонам. Могло показаться, что она ищет путь к отступлению. Но это было не так. Гермиона всего лишь хотела разобраться в происходящем. Неожиданно она подумала, что это мог быть сон, потому что события происходили слишком стремительно и не были связаны между собой. Вот например, Гарри не мог просто взять и поверить Лорду. И Блез, которая так рвалась привести Гермиону к Хозяину, не должна была неожиданно исчезнуть. Но все-таки все было слишком реально, ярко и в то же время странно, нелогично. Из раздумий ее вырвал голос Темного Лорда:

— Ну, раз ты так хочешь.

Через секунду Гарри уже стоял перед ней с палочкой наготове, а в следующий миг она увидела, как в нее летит заклинание. Это была не «Авада Кедавра». Гермиона поняла это, когда почувствовала, как твердая площадка исчезла из под ног и она оказалась в воздухе, а затем резкий, быстрый полет-падение вниз, с Астрономической башни. До земли оставалась всего пара метров, когда она поняла, что сейчас по-настоящему умрет, разбившись о твердую землю.

Гермиона пронзительно закричала.

***

— Щелк, — свет в палатке в очередной раз погас. Это Рон игрался со своим делюминатором, лежа на своей кровати. Волшебная зажигалка была его единственным развлечением в эти дни. Гарри был странно молчалив после похода в Министерство, а рука нестерпимо болела, поэтому Рон все время проводил в палатке в одиночестве.

Гарри почти все время дежурил снаружи. Он объяснил, что очень важно следить за обстановкой ежеминутно, потому что ни одного защитного заклинания он не знает, а попасться в руки Пожирателей они не хотят. Медальон Гарри забрал с собой, решив изучить его получше и подумать над тем, как его открыть.

Рон знал, что ему надо хорошенько выспаться, но боль в руке и тревожные мысли не давали ему заснуть. На самом деле, что бы он ни говорил другу, он не был безумно рад найти крестраж. Головой он понимал, что они молодцы и не зря потратили время, но на сердце было неспокойно. Медальон вселял в него какой-то суеверный страх. Он был неестественным и отвратительным. Нет, внешне его можно было даже назвать красивым, но та энергия, что шла изнутри... она была темной, очень темной. Рон чувствовал это всем своим существом.

А еще его не покидали мысли о Гермионе. Где она сейчас? Как она? Получила ли она его письмо? А что, если его перехватили? Рон уже жалел, что попросил подругу не отвечать, он был бы рад сейчас хоть какой-то весточке, какой-то связи с внешним миром. Но Уизли убеждал себя, что все сделал правильно, он не должен подставлять Гермиону, где бы она ни была.

За этими раздумьями Рон не заметил, что делюминатор начал синеть и тускло мерцать в темноте, пока яркий голубой свет не ослепил его. Он понял, что нужно что-то делать, потому что свет уже начал меркнуть. Рон щелкнул.

Крик. Пронзительный, леденящий душу женский крик разорвал тишину палатки. Он наполнил ее всю, даже стены завибрировали. А будь здесь стеклянные окна, они непременно бы разлетелись на осколки.

Рон выронил делюминатор и зажал руками уши, но это не помогло. Казалось, барабанные перепонки вот-вот лопнут, но не это было самым страшным. Ледяной ужас сковал его внутренности, когда Рон понял, что крик был криком его лучшей подруги, это кричала Гермиона.

В палатку ворвался Гарри с безумными глазами на бледном лице. Он кинулся к делюминатору, но, когда до него оставалось каких-то несколько сантиметров, крик оборвался, и свет погас. В палатке воцарилась кромешная тьма. Вопль все еще раздавался в ушах друзей, они оба тяжело дышали.

Наконец, Гарри прошептал: «Люмос», и на конце его палочки появился маленький огонек.

— Что это было? — прохрипел Мальчик-Который-Выжил.

— Гермиона, это был ее голос. Но почему она кричала? — так же хрипло ответил Рон. — Я выключил лампы делюминатором, а он начал светиться ярким синим светом, я щелкнул, а потом.... Ну, ты сам слышал.

Друзья, как по команде, посмотрели на делюминатор. Никто не решался взять его в руки. Сейчас, в свете палочки изобретение Дамблдора выглядело безобидно, и Гарри осторожно поднял его с кровати. Поттер начал вертеть его в руках. Рон ждал. Так ничего и не найдя, Гарри просто положил прибор на кровать. Его лицо ничего не выражало.

— Что-то случилось с Гермионой, Гарри! — воскликнул Рон. — Так не кричат люди, которые увидели мышь или паука. Что если ее пыта...

— Замолчи! — перебил его друг. — Я все понимаю! Дай мне подумать.

Рон послушно замолчал. Гарри еще несколько минут сидел с отсутствующим выражением лица, потом снова взял в руки делюминатор и щелкнул. Уизли, затаив дыхание, наблюдал за ним, но ничего не произошло, только свет вернулся в лампы.

— Это из-за меня, — прошептал Рон, — все из-за меня...

— О чем ты? — насторожился Гарри.

— Я хотел тебе рассказать. Я отправил Гермионе письмо из Министерства. Так они и нашли ее. И теперь пытают, — Рон покачал головой. — Из-за меня! Какой же я дурак! Думал, так будет лучше!

Рон спрятал лицо в ладонях. Гарри смотрел невидящим взглядом в стену. Так они и сидели, двое мальчишек, которые должны были сейчас учиться в школе вместо того, чтобы прятаться, бояться, драться. Вместо того, чтобы воевать.

***

Закончив с вечерними процедурами, Блез вошла в спальню. Гермиона уже крепко спала, но Забини, несмотря на поздний час, засыпать пока не собиралась. Вместо этого она погрузилась в раздумья о сложившейся ситуации на слизеринском факультете.

Клуб юных пожирателей смерти стремительно терял свой лоск и авторитет, и Нотт во главе был тому причиной. Сначала это выяснение отношений в гостиной. Малфой бы в жизни до такого не опустился. Теодор же ни держать себя в руках не мог, ни установить власть.Андриан тоже хорош! Подставил бедную девочку. А она ничего, смогла за себя постоять. Да, после ее слов Блез увидела, что Гермиона очень хорошо понимала Малфоя. Наверное, даже лучше, чем она сама.

Мысли становились все более бессвязными, кружась в голове, слово в омуте памяти. Блез почувствовала, что засыпает.

Ей снова снился тот сон. Кошмар, который преследовал ее уже два с половиной года, с тех пор, как был убит ее старший брат. В тот день он должен был принять метку. Темный Лорд явился в поместье Забини за полночь. Вся семья собралась в большом обеденном зале, приехали и другие гости - Пожиратели смерти. Нотты, Малфои, Лестрейнджи и многие другие высокопоставленные чистокровные семьи. Церемония началась. Все присутствующие встали в круг, в центре которого были Темный Лорд и брат Блез — Брендон. Младший Забини опустился на одно колено и склонил голову. Как раз перед этим он пристально посмотрел на Блез и незаметно кивнул. Она не поняла, что обозначал этот жест, но кивнула в ответ.

Темный Лорд зачитывал обязанности, ожидающие посвящаемого после принятия метки.

— Итак, Брендон Забини, согласен ли ты принять метку? — торжественно закончил он.

Повисла звонкая тишина. Все смотрели на Брендона, ожидая ответа. Но тот не спешил, выдерживая паузу, а может быть ища в себе смелость на ответ. Наконец он вскинул голову, посмотрел в глаза Тому-Кого-Нельзя-Называть и коротко сказал:

— Нет.

Гости пораженно вздохнули. Блез прижала руку ко рту. Что это значит? Что же он наделал? Брендон никогда не собирался отказываться от метки... Он сам говорил ей, что это неизбежно.

— Ты понимаешь, что ты сейчас сказал? — прошипел Волан-де-Морт, его рот искривился в яростной гримасе. Какой-то мальчишка посмел перечить ему! Отказать Лорду перед его же слугами!

— Да, я сказал, что передумал принимать метку, — Брендон поднялся с колен.

— Вот как? Передумал? Ну что ж, ты знаешь, что последует за этим ... Круцио!

Блез видела, как Брендон попытался удержаться на ногах, но не смог и упал на колени. Лицо брата было бледным. Он изо всех сил сжимал зубы, чтобы не закричать.

— А теперь все вместе! — потребовал Темный Лорд, взмахнув палочкой, словно дирижер извращенного оркестра.

— Круцио! — отозвался хор Пожирателей смерти.

Брендон повалился на бок. От сильного удара из виска хлынула кровь. Горло разрывал мучительный крик. А пытка все продолжалась. Блез больше не могла сдерживаться. Она кинулась к брату и закричала:

— Прекратите! Пожалуйста, перестаньте!

Казалось, на нее никто не обращал внимания. Она обернулась, чтобы увидеть, как отец обнимает маму, бьющуюся в истерике. Ее родители ничего не предпринимали. Забини разочарованно отвернулась и рухнула на колени перед Темным Лордом, умоляя его:

— Пожалуйста, прекратите... я все сделаю... прошу вас... он этого не вынесет... я умоляю... пожалуйста!

По ее щекам текли слезы, голос срывался. Наконец, Волан-де-Морт обратил на нее внимание и опустил палочку. Пожиратели смерти последовали примеру хозяина. Брендон тяжело дышал, лежа в луже собственной крови.

— Что ты можешь мне предложить, девчонка? — поинтересовался Тот-Кого-Нельзя-Называть.

— Все, что вы захотите! Я сделаю что угодно, только отпустите брата! Пожалуйста! — залепетала Блез, действительно готовая пожертвовать хоть собственной жизнью, лишь бы прекратить пытку.

— Весьма заманчивое предложение, — начал Темный Лорд, и Блез на секунду показалось, что он согласится, — но мистер Забини нанес мне оскорбление своим отказом. Поэтому, моя девочка, ты должна вернуться на свое место, и мы продолжим.

Блез не пошевелилась.

— Пожалуйста, не пытайте его, умоляю вас...

— Вы забываетесь, мисс Забини! Я велел возвращаться вам на свое место!

Волан-де-Морт грубо отпихнул ее от себя и направил палочку на Брендона. У Блез было меньше секунды на раздумья. Она кинулась под летящее в брата заклятие. Яркая ослепительная боль пронзила ее тело, она упала на лакированный пол. Блез задыхалась, но не могла закричать. Легкие как будто слиплись и не впускали ни капли воздуха. Пытка закончилась так же быстро, как и началась. Она, наконец, смогла сделать вдох. Краем глаза Блез заметила какое-то движение и повернула голову. Оказалось, что Брендон поднялся на ноги и направлялся к ней. В следующий миг она увидела зеленую вспышку света, и тело ее брата упало на пол. Широко распахнутые безжизненные глаза смотрели в потолок невидящим взглядом.

— Н-е-е-е-т! — крик Блез разорвал воцарившуюся тишину.

Так всегда кончался ее кошмар, но на этот раз что-то изменилось. Кричала не только она. Блез замолчала, но другой женский крик продолжался. Она обернулась на свою мать, но та была без сознания. В чем же дело? Вдруг резкий порыв ветра влетел в распахнутое окно и врезался в ее тело. Забини начала падать и... проснулась.

Теперь она поняла, откуда взялся второй крик. Это кричала Гермиона, лежавшая на самом краю кровати. Блез уже собиралась разбудить соседку, но тут та неудачно повернулась и упала с кровати. Гермиона распахнула глаза, наполненные первобытным ужасом. Впрочем, он сменился изумлением и неверием, когда она поняла, где находится.

Блез поднялась с кровати и подошла к Гермионе, которая лежала на полу и не двигалась. Однако стоило бывшей гриффиндорке увидеть ее, как она резко вскочила на ноги и отлетела от Блез.

— Это не было сном! — воскликнула она, словно пытаясь убедить Забини. — Ведь не было?

— Ты закричала и упала с кровати, — спокойно ответила Блез.

— Скажи мне честно, это какое-то заклинание? Как я очутилась здесь? Ты же сама отвела меня на Астрономическую башню!

— Это был сон, Гермиона. Я никуда тебе не отводила.

Та в ответ лишь покачала головой и начала ходить взад вперед по комнате, заламывая руки. Потом она открыла шкаф и достала оттуда мантию и какой-то сверток.

— Я должна проверить кое-что, — бросила она и выбежала из комнаты.

Сначала Блез хотела отправиться за ней, но затем передумала. Она не какая-то гриффиндорка, чтобы бегать за сумасшедшими и успокаивать их. А в том, что Гермиона потихоньку сходит с ума, Забини не сомневалась.

***

Гермиона сильно ударилась о твердую поверхность и открыла глаза. Сначала она не поняла, где находится. Во-первых, она должна была умереть, но как она поняла, этого не произошло. Во-вторых, если она упала с Астрономической башни и каким-то чудом выжила, то она должна была видеть над собой звездное небо, а не потолок свей комнаты. Горло щипало, спина неприятно болела, как от ушиба. Что же произошло?

И тут она увидела лицо своей соседки по комнате, склонившееся над ней. Гермиона резко вскочила на ноги и отлетела от нее на несколько шагов. Она еще помнила, что именно Блез отвела ее к Волан-де-Морту.

Получалось, что все произошедшее было сном. Но она думала об этом! Все было слишком реально для сна. Неестественно, нелепо, неправильно, но реально.

— Это не было сном! Ведь не было? — оказывается, она сказала это вслух.

— Ты закричала и упала с кровати. По крайней мере, я проснулась от твоего крика, — ответила Блез.

Гермиона не поверила ей. Ей в голову пришла совсем другая мысль, объясняющая, почему Темный Лорд так легко согласился на то, чтобы ее убил Гарри. После смерти Дамблдора на Башню нанесли заклинание, так что любой упавший с нее не мог умереть. Но это совершенно не объясняло, как она очутилась в слизеринской спальне. Может быть, Блез знает?

— Скажи мне честно, это какое-то заклинание? Как я оказалась здесь? Ты же сама отвела меня на Астрономическую башню!

— Это был сон, Гермиона. Я никуда тебе не отводила.

Ну, вот зачем она врет? Сама Гермиона так ни до чего и не додумалась, но поняла, что Забини ей ничего не скажет. Поэтому она достала из шкафа школьную одежду и мантию-невидимку и бросилась прочь из комнаты. Гермиона должна была попасть в Башню как можно скорее. Только там она найдет ответы на свои вопросы.

***

Драко Малфой опять поздно заснул. И снова потому, что думал о ней, о бывшей гриффиндорке, выводившей его из себя столько лет. Он все еще не мог думать о ней, как о Лестрейндж, поэтому в мыслях называл ее Грейнджер.

Сегодня он видел ее с компанией слизеринцев. Компанией, которой он раньше управлял. Значит, Грейнджер все-таки вступила в клуб. Довольно быстро для девушки, чьи идеалы рушились на глазах. Хотя, может быть, это была месть? Только кому она мстила?

Сам Драко больше не был в клубе, а тем более, не был его лидером. Он понял, что бессмысленно приходить туда, когда услышал слова Крэбба с Гойлом и Паркинсон в поезде. Малфой не собирался унижаться, требуя голосования по его исключению. Не так уж и надо ему это! И все же Драко понимал, что врет сам себе. Клуб был для него как глоток воздуха, он чувствовал себя там, как рыба в воде. Нет, участники клуба не были его друзьями, они были его подчиненными. Малфой имел среди них авторитет и мог управлять ими. И сейчас ему не хватало той власти, которой он наслаждался столько лет. Все-таки тяжело ощущать себя никем. Драко не мог быть с клубом, потому что слизеринцы теперь не считали его достойным лидером. Не мог быть и с остальными, потому что раньше насмехался и издевался над ними.

Малфой чувствовал себя полным кретином. Как он мог не задумываться о будущем, вести себя так недальновидно? Сам ведь обвинял в этом гриффиндорцев. По сути, оказалось, что они ничем не отличаются. Вот и Грейнджер зря доверяла своим «друзьям». Если подумать, так они сейчас в одинаковом положении, только у нее теперь появился фан-клуб среди слизеринцев, а у него не было никого...

Драко уже не помнил, как заснул, когда понял, что видит сон. Он стоял перед дверью, за которой находилась площадка Астрономической башни, и не решался войти. С той стороны в дверь стучала девушка и звала его на помощь. Это была Гермиона.

— Драко, пожалуйста, помоги мне! Драко! Драко! — кричала она.

Малфой точно знал, что дверь была не заперта, но не решался открыть ее и оказаться на том месте, где он почти что убил Альбуса Дамблдора.

Гермиона перестала стучать, ее крики стали отдаляться. Похоже, девушку оттащили от двери.

— Дра-а-а-ко! — этот крик был громче прежнего, и после все смолкло.

Дверь распахнулась. На пороге стоял Темный Лорд. Он посмотрел на Малфоя с глубоким презрением и сказал:

— Ты опоздал, мальчик! Девчонка мертва! Она так звала тебя, думала, ты сможешь ее спасти. А ты и дверь-то открыть не смог. Слабак!

Волан-де-Морт расхохотался и направился вниз по лестнице.

Драко Малфой проснулся и сел на кровати. Первой его мыслью было то, что первый его сон о Гермионе сбылся. А что, если....? Он вскочил с кровати, накинул мантию и со всех ног кинулся к Астрономической Башне.

***

К счастью, по пути Гермиона никого не встретила. Всю дорогу она кляла себя за то, что не догадалась взять карту Мародеров. Обычно это всегда делал Гарри, а ей даже в голову не пришло. Теперь она могла действовать только на свой страх и риск.

Гермиона поднялась по длинной винтовой лестнице и оказалась у двери в башню. Входить она не спешила. Прижавшись к замочной скважине, бывшая гриффиндорка прислушалась. С площадки Башни не донеслось ни звука, кроме завываний ветра.

Гермиона осторожно толкнула дверь и скользнула внутрь. Снаружи оказалось темно и тихо. Ледяной ветер забирался под мантию, а причудливые тени на стенах пугали ее. Но Гермиона не была трусихой, по крайней мере, так она себе говорила, наколдовывая свет и оглядываясь по сторонам. Башня была совершенно пуста. Но это не сильно успокоило Гермиону, ведь участники ее сна могли уже уйти.

Однако после долгой проверки и поиска хоть каких-то следов недавних посетителей Гермиона убедилась, что увиденное было лишь сном. Этой ночью здесь действительно никого не было. Сердце испуганно стучало в груди, мысли метались, все ее существо отчего-то отказывалось в это верить.

Оставался единственный способ проверки — прыгнуть с башни. Если это был сон, она снова окажется в слизеринской спальне, а если это было явью, то она либо разобьется в лепешку, либо ее удержит заклинание. Почему-то сейчас эта мысль показалась всегда рациональной Гермионе такой очевидной и логичной. Где-то на уровне инстинктов она все еще ощущала страх. Умирать не хотелось. Даже сейчас, когда в ее жизни не осталось ничего, ради чего стоит жить, а в будущем ожидали только страх, боль и предательство. Она чувствовала себя настолько живой, наслаждалась каждым вдохом и дуновением ветерка.

«Может быть, все еще обойдется, — успокаивала себя Гермиона, медленно подходя к краю площадки, — может быть, я выживу. Тем более, у меня есть волшебная палочка».

Она перелезла через ограждение и теперь стояла на самом краю. Один шаг, и она упадет вниз. И вот, когда Гермиона уже приготовилась его сделать, она услышала за спиной знакомый голос:

— Грейнджер! Ты что, с ума сошла? Какого черта ты творишь?

***

Главной задачей для Драко было как можно быстрее добраться до Астрономической башни. Он не думал ни о том, что может встретить Филча или преподавателей, ни о том, что в его сне он встретился с Волан-де-Мортом. Портреты удивленно провожали его взглядами, когда Драко, не заботясь о конспирации, пробегал мимо.

Наконец он оказался у заветной двери, не задумываясь, распахнул ее и увидел Гермиону. Она стояла за каменным ограждением и явно собиралась свести счеты с жизнью. Вот она расправила плечи и подалась вперед.

— Грейнджер! Ты что, с ума сошла? Какого черта ты творишь? — заорал Малфой, совладав с голосом.

Гермиона обернулась и удивленно посмотрела на него. Затем обреченно вздохнула и сказала:

— А сам-то что здесь делаешь?

— Тебя от самоубийства спасаю! — воскликнул Малфой, незаметно приближаясь к парапету.

— Самоубийства? — засмеялась Гермиона. — Я не собираюсь умирать, я хочу просто прыгнуть. Мне нужно кое-что проверить.

Драко оторопел. Что за бред? Прыгнуть с Башни, чтобы кое-что проверить?Очевидно, Гермиона начинала сходить с ума. Неудивительно, при таких шокирующих событиях.

Малфой быстро преодолел оставшееся до нее расстояние и взял за руку.

— Иди сюда, — сказал он со всей мягкостью, на которую был способен. Сейчас было важно заставить ее вернуться на безопасную площадку, а что он будет думать о себе потом, не имело значения.

Гермиона доверчиво сжала его ладонь, и Малфой помог ей перебраться через каменную ограду. Драко наколдовал небольшой диванчик и, усадив на него Гермиону, опустился рядом.

— А теперь давай по порядку. Как ты тут оказалась и что ты собиралась проверить?

Гермиона долго молчала. И когда Драко решил, что она уже не ответит, сказала:

— Все нормально. Похоже, я схожу с ума. Это объясняется тем, что в последнее время у меня слишком много потрясений. Если будет дальше так продолжаться, я потеряю магические способности, а потом меня следует отправить в больницу Святого Мунго. Для всеобщей безопасности.

Гермиона сказала все это так, словно говорила не о себе, а читала страницу из учебника.

Раньше Драко Малфой думал, что не умеет в жизни две вещи: успокаивать плачущих женщин и убивать. Но теперь, когда он увидел абсолютно спокойную Гермиону, рассуждающую о своем психически расстроенном состоянии, Драко понял: он не умеет обращаться с сумасшедшими. Хотя, это только она думает, что сошла с ума. Сам Малфой считал, что Гермиона просто устала и многое пережила. Разве он не был таким же в прошлом году, когда боялся за свою жизнь и в то же время не мог починить шкаф или убить директора? Конечно, был. Он и сам подумывал о том, чтобы спрыгнуть с Астрономической башни, не дожидаясь наказания Темного Лорда. Но здесь было другое. Гермиона беспокоилась не за себя, не за свою жизнь. Она было готова на все ради друзей, которые, один за другим отворачивались от нее.

Они продолжали сидеть молча.Драко не знал, что ответить на это. Гермиона же, по-видимому, ждала ответа.

***

Только сейчас, сидя рядом с Малфоем, Гермиона поняла, какой была дурой. Спрыгнуть с башни, чтобы проверить, приснился ли ей сон! Как только могло ей в голову такое прийти? С ума сошла, не иначе! А тут еще Малфой со своими дурацкими вопросами. Да какая ему вообще разница!

Гермиона начинала злиться. Он хотел услышать, что произошло? Отлично, вот ему правда. Она сходит с ума, разве не очевидно. Что дальше, Малфой? Расскажешь директору или сразу Беллатрисе. Самое ей место в Святом Мунго рядом с родителями Невилла, замученными ее родной матерью.

Малфой молчал, и это доставляло Гермионе какое-то мрачное удовольствие.

На самом деле, она сама не знала, почему так злилась. Потому что он помешал ей завершить задуманное? Потому что в тайне она надеялась, что умрет, и все закончится? Или, может быть, потому что он выставил ее дурой и сумасшедшей? Наверное, всё вместе.

«Хватит! — строго сказала себе Гермиона. — Малфой не виноват, что ты идиотка!»

— Я не хочу ничего объяснять, Малфой, — наконец, устало сказала она.

— Но...

— Никаких «Но»!

Они снова замолчали. Вдруг Гермиона вспомнила, что должна поговорить с ним по поводу клуба. Кажется, момент был идеальным.

— Малфой, — неуверенно начала она. Гермиона все еще не знала, правильно ли поступила, проголосовав за то, чтобы Драко остался, — насчет клуба... в общем, мы проголосовали и... это по поводу тебя...

Она замолчала, почувствовал на себе ледяной взгляд. Малфой смотрел на нее так, словно пожалел о том, что она не сбросилась с Астрономической башни.

***

Чертов клуб! И чертова Грейнджер! Зачем они голосовали? Разве он не ушел сам, чтобы избежать этого унизительного процесса? И как она не понимает, что он не хочет этого слышать. Ему наплевать, что они его выгнали. Не надо ничего говорить!

Однако Грейнджер явно собиралась продолжить. А Драко не мог ей запретить говорить. Но вот то, что она сказала, стало для него полнейшей неожиданностью.

***

— Ты должен прийти завтра на собрание. Большинство проголосовало за то, чтобы ты остался, — быстро выпалила она и с надеждой посмотрела на Малфоя.

На лице слизеринца отразилось сильное удивление и... облегчение? Радость? Значит, она не зря это сделала: он на самом деле хочет вернуться в клуб. Гермиона так боялась его реакции, теперь можно было выдохнуть.

— Как? Они же меня все ненавидят! — тихо сказал Драко. Он никак не мог поверить, что сможет перестать быть изгоем.

Гермиона положила руку ему на плечо. Малфой вздрогнул, но не отодвинулся.

— Это не так, — мягко сказала она. — Они не ненавидят тебя. Просто не понимают.

Драко поднял голову и посмотрел ей прямо в глаза. Гермионе казалось, что его проницательный взгляд проникает ей в душу.

— А ты понимаешь? — прошептал он.

Гермиона тонула в его глубоких серых глазах. Это было странное чувство. Голова кружилась, как будто она пила огневиски. Усилием воли Гермиона заставила себе отвернуться.

— Я и себя-то не понимаю, — ушла она от ответа.

Глубокий вдох. Медленный выдох. Вот так. Теперь она в порядке. Гермиона встала с дивана и подошла к краю башни. Малфой тоже поднялся.

«Все еще боится, что я могу спрыгнуть» — подумала она.

— Ты можешь сказать, кто проголосовал за меня и кто против? — услышала она голос прямо над ухом.

— Да, конечно. Булдстроут, Паркинсон и Забини голосовали за то, чтобы ты остался. Нотт против. Наверняка боится, что ты вернешься и снова станешь лидером. Что было бы очень кстати. Нотту власть вообще давать нельзя. При всех твоих недостатков, ты намного лучший лидер.

Ей показалось, или Малфой на самом деле улыбнулся? Наверное, показалось. Какая ему разница до ее мыслей? Впрочем, не важно.

— Селвин проголосовала "против", — продолжила Гермиона. — По-моему, она вообще слишком верна традициям своей семьи. И делит все на черное и белое, не задумываясь о том, что есть и другие тона. Пьюси проголосовал "за". Но, насколько я поняла, ему было наплевать. Просто он хотел, чтобы у меня был решающий голос. Я... ну, я уже сказала, что не хочу, чтобы мной руководил Нотт. Остались еще Крэбб с Гойлом. Они были "против". Еще бы! Наверняка им не нравилось, что ты превращал их весь прошлый год в девчонок-малолеток.

— Откуда ты знаешь? — удивился Малфой.

— Вообще-то, на Гриффиндоре учатся не такие уж глупцы, как ты думаешь. Мы вполне способны сложить два и два, — таким тоном она обычно объясняла что-нибудь очевидное Гарри и Рону. Им это никогда не нравилось, но Гермиона была их подругой, и они терпели это. Малфой не был ее другом.

— Вообще-то, — передразнил он Гермиону, — я никогда не считал глупыми всех гриффиндорцев. Но это было не так уж и очевидно. Даже Снейп не догадался!

— Это ты так считаешь. Снейп знает намного больше, чем всем нам кажется.

Он оставил ее реплику без внимания. Вместо ответа он спросил:

— До чего еще додумались ваши гениальные гриффиндорские умы? Что еще вы знали о моем задании?

Гермиона тяжело вздохнула. У нее в голове шла внутренняя борьба. Рассказать или нет? С одной стороны, она ему ничего не должна, с другой, ей было жаль его, и Блез попросила помочь. Гермиона понятия не имела, как это сделать. Но она точно знала, что если она расскажет ему правду, то это создаст доверие между ними. Точнее, это Малфой станет ей доверять. Гермиона не была уверена, что она сама сможет хоть кому-то сейчас верить. К тому же, ей очень хотелось выговориться. Больше никому она не могла рассказать об этом, никто уже не станет ее слушать.

— Многое. Мы поняли многое. Кроме самого главного, — она повернулась лицом к Драко и посмотрела ему в глаза. В них отражалась заинтересованность, смешанная с болью. Ему тоже было тяжело вспоминать события прошлого года.

— Мы знали, что ты что-то делаешь в Выручай-комнате. Знали, как ты используешь Крэбба с Гойлом. И про ожерелье с медовухой тоже догадывались, — слова лились не сдерживаемым потоком. Гермиона почувствовала себя свободной. Наконец-то она сможет выговориться. — Гарри слышал твой разговор со Снейпом, когда тот предлагал тебе помощь, но ты не согласился. И в тот день, когда погиб Дамблдор, Гарри как-то узнал, что ты закончил свое дело. Он сказал об этом директору, но тот пропустил это мимо ушей. Тогда Гарри попросил нас следить за Снейпом и Выручай-комнатой. Но мы сглупили и... ты и сам знаешь. Гарри видел, как Снейп убил Дамблдора. Он был там под мантией-невидимкой. Директор обездвижил его за секунду до того, как ты вошел.

Гермиона закончила, и воцарилось молчание. Она отвернулась от Малфоя и посмотрела на Запретный лес. Издалека он казался длинной темной полосой. Начинало светать, и верхушки деревьев слабо освещались еще не появившимся из-за горизонта солнцем. Небо над ним было серо-голубого цвета с оттенками бежевого и розового. В воздухе стоял аромат дождя. Гермиона всегда любила рассвет. Ведь он означал начало нового дня, еще ничем не омраченного.

— А я-то думал, никто ни о чем даже не догадывался, — горько произнес Малфой спустя несколько бесконечных минут. — А Поттер не так прост, как кажется.

— Да... наверное... Только слишком геройствует. Гарри думает, что все плохое, что происходит — это из-за него.

— Всегда говорил, что Поттер зазнается!

Гермиона усмехнулась. Оба понимали, что у Гарри никогда не было звездной болезни. Или Малфой действительно думал наоборот? Гермиона не была уверена. Она ничего не знала о человеке, с которым сейчас разговаривала. Пусть она была в курсе того, что он делал и говорил, но какой у него характер и о чем он думает, Гермиона не могла разгадать.

«Помоги ему». Легко сказать. Как можно помочь человеку, который не хочет этой помощи? Да, сейчас он нормально с ней общается, но вывести его на откровенный разговор у нее не получится. Гермиона это знала. Неожиданно она поняла, что все это время говорила она, а Малфой только слушал и иногда коротко отвечал. Хотя, может быть, то, что она рассказала, как-то поможет ему? На это была слабая надежда. Но Гермиона была гриффиндоркой и всегда верила в то, что все будет хорошо. Глупо, бессмысленно, безрассудно... Но, что есть, то есть.

Молчание затянулось. Они оба не знали, что говорить дальше. Наконец Гермиона произнесла:

— Уже почти рассвело. Нужно возвращаться.

Она направилась к двери, но рука Малфоя остановила ее. Гермиона вопросительно посмотрела на слизеринца.

— Мы пойдем. Но только сначала ты пообещаешь мне, что больше не будешь пытаться спрыгнуть с башни или сделать что-нибудь настолько же опасное, — потребовал Драко.

Гермиона хотела начать спорить, но передумала. Вместо этого она лишь устало вздохнула и тихо сказала:

— Я обещаю.