Последняя потеря

Джинни только попрощалась с Блейзом и заходила к себе домой, когда в ее камине появился Драко.

      Он выглядел взволнованным и на удивление трезвым. Ни слова не говоря, он подскочил к ней и потащил к камину. Девушка не сопротивлялась, заинтригованная его действиями. Прихватив щепотку пороха, Малфой подтолкнул ее к камину и зашёл следом, перемещаясь вместе с ней в свою квартиру.

      За кухонным столом Драко сидел пожилой мужчина, нервно озираясь по сторонам. Джинни видела этого человека впервые, но понимала, что, скорее всего, он имеет отношение к Гермионе, раз Малфой так спешно «пригласил» ее к себе. Она повернулась к бывшему слизеринцу с вопросом в глазах, но тот определил ее, быстро пробормотав:

— У Забини работа. Если это что-то важное скажем ему позже.

      Пожилой мужчина продолжал молчать, глядя на молодых людей. Джинни видела, насколько сильно ему не по себе. Капельки пота собрались у него в районе лба и медленно катились вниз. Откашлявшись, он наконец-то начал говорить:

      — Меня зовут Томас Уолкот. Я работаю в библиотеке, в которую вы заходили пару дней назад. Простите меня, что не подошёл к вам тогда, когда увидел. Я… я просто не мог. Вы искали девушку, верно? Я видел фотографию, откуда она у вас?

      — Из газеты. — Малфой был собран. Его голос был твёрд.

      Но Джинни видела через его броню расползающуюся надежду. И прекрасно его понимала. В ней происходило то же самое. И ей очень не хватало сейчас Забини.

      — Это невозможно. — Томас зашёлся приступ кашля. — Она никогда не фотографировалась.

      — Мы знаем. Она не в курсе того, что ее фотография попала в газету. Фото было сделано в Риме. В его маггловской части. Откуда вы ее знаете?

      Глаза мужчины наполнились слезами, и он сглотнул. По нему было видно, как работают мысли его в голове. Он вспоминал, вспоминал, вспоминал. И Джинни узнавала в нем своего покойного дедушку, который вспоминал молодость и годы зрелости также. С тоской и любовью.

      — Я сквиб. Не знаю, можете ли вы представить, насколько трудно быть сквибом. Особенно в детстве. Сейчас, после падения того-кого-нельзя-называть, существует множество законов, защищающих таких, как я, но и с ними, уверен, жизнь не сахар. — он грустно усмехнулся, глядя на свои руки, покрытые морщинами. — Я был уверен, что прокаженный. И не раз мне это доказывали мои сверстники. Они уезжали в Хогвартс, счастливые, с волшебными палочками и совами. Я же всегда оставался дома.

      Что уж говорить, даже мои родители ненавидели меня. Я был их позором. Они ждали моего совершеннолетия, чтобы вышвырнуть меня из дома. Я работал с двенадцати лет. Подрабатывал, как мог, но, думаю, вы можете представить, какого сорта была эта работа. В общем, как я уже говорил, счастливым мое детство точно не назвать.

До ее появления. — Томас быстро заморгал и, почувствовав ком в горле, попросил у Драко стакан воды. Сделав несколько спасительных глотков, он продолжил: — Она была первой волшебницей, которая отнеслась ко мне с уважением. Мне было девятнадцать. Ей двадцать. Она посетила паб, в котором я тогда работал и, увидев, как со мной обращаются, подошла ко мне. Она была жутко зла. Говорила, что я не должен позволять так обращаться с собой. В тот день я уволился. Она почти заставила меня, пообещав, что вместе мы что-нибудь придумаем и найдём такую работу, где меня будут ценить. Я ей не верил, но не сопротивлялся. Наверное, я полюбил ее в ту же секунду, как она обратила на меня внимание. А она все продолжала говорить о вопиющей несправедливости. Мерлин, я ее даже не слушал, только лишь смотрел в ее огромные карие глаза.

      Малфой сжал челюсти так сильно, что Джинни услышала скрип и незаметно для Томаса сжала руку друга. Она прекрасно понимала ревность Драко, но ситуация была… крайне необычной. Сложно было представить, что этот человек знал Гермиону в своей юности. Но это лишь доказывало то, что они и так знали, но не могли осознать. Ей действительно было больше ста лет. Во всяком случае, больше семидесяти.

      — Мы дружили два года. Она во всем мне помогала. Рассказала про мир магглов, объяснила, что там я смогу найти работу, если получу маггловское образование. Я даже не предполагал, что так можно. Родителям до меня не было дела, да и вряд ли они разбирались в этом. Чистокровные волшебники. Кичились этим, как только могли, только вот почему-то в свящённые двадцать восемь так и не попали. Простите меня, я отклонился от темы.

       В общем, она спасла мне жизнь. Стала близким и единственным другом, рассказала все, что знает про мир обычных людей, и если не подарила билет в шикарную жизнь, то в нормальную точно. Я никогда не говорил ей о своих чувствах, несмотря на то что с каждым днём моя любовь крепла. А когда решился рассказать ей все, как есть, она исчезла. Дома ее не было. Вещей ее не было. В заведениях, куда она часто ходила, ее никто не видел. А ее друзья или семья… она никогда не говорила ни о ком, а я и не спрашивал. Молод и глуп, сами понимаете. Я не видел ее почти пятьдесят лет. И я не понимаю, откуда у вас ее фотография. Не понимаю, как она могла попасть в газету этого года. Это все магия? Это… — он нахмурился, что-то усердно вспоминая, — это ворот времени?

Джинни с Драко опешили. Его рука выпала из ее, но Уизли даже не обратила на это внимания. Мысли завертелись, и надежда, яркая и невозможно тёплая, вновь зародилась в каждом из них.

      — Это называется хроноворот времени. — Джинни оттаяла первой. — Мы не знаем, что с ней произошло, но этот вариант кажется очень даже возможным. Мы расследуем ее исчезновение. С нами произошло то же, что и с вами. Она была нашей подругой, но исчезла. Мы были уверены, что она мертва, пока не обнаружили ее фото в газете. Вы очень нам помогли. Простите, что у нас нет ответов. Но мы можем держать вас в курсе, если хотите. Вам можно отправить сову?

      — Спасибо вам, — в уголках глаз Томаса снова начала появляться влага, но он, быстрым движением руки стерев непрошенные слёзы, улыбнулся, — напишите мне, если найдёте ее. И поблагодарите ее за меня еще раз. Совой, конечно, можно. Я же работаю в магической библиотеке. Я вернулся в свой мир, где теперь и ко мне относятся с уважением. И, уверен, она приложила к этому руку.

      — Вы можете в этом не сомневаться. — Джинни лучезарно улыбнулась мужчине, искренне благодаря его за то, что он смог дать им наводку.

                                ***

      Она нервно наворачивала круги по кухне Драко, пока тот, не мигая, гипнотизировал бокал с огневиски. Несмотря на то что налил он его себе минимум десять минут назад, притронуться к нему, почему-то так и не решился.

      Джинни кусала губы, переводя взгляд от камина к окну и обратно. Блейз должен был появится здесь с минуты на минуту, но ожидание было невыносимым. Секундные стрелки гремели в ее ушах, хотя она даже не была уверена, что часы вообще есть в этой комнате. Ей нужна была его спасательная улыбка. Его тёплая рука. Здравый смысл и чувство юмора, умеющее вывести из паники и страха.

      Мысли путались, и Джинни тяжело вздохнула, запуская пальцы в волосы. Даже если Гермиона путешественница во времени… Зачем ей это надо? Зачем ей нужны были они? Сколько тогда ей лет? Зачем нужно было помогать этому сквибу, давая ему ложную надежду и оставляя ни с чем? Все происходящее казалось бессмысленным. Уизли с горечью оборачивалась назад, на тот день, когда Драко пришёл к ней с рассказом о фотографии Гермионы в газете.

Тогда в ее жизни была только боль с привкусом нежности и любви. Сейчас ужас с запахом предательства и лжи. Она просто не видела такого варианта развития событий, в котором Гермиона их бы не предала. Их и всех тех, кого встретила на своём долгом жизненном пути.

      В воздухе раздался хлопок, и Блейз, запыхавшийся и с растрепанной прической, появился перед ними.

      — Все как с ума посходили. Очереди в камины такие, будто конец света начался. — он глянул на Малфоя, который никак не отреагировал на появление друга и закатил глаза. — Короче, простите, что задержался. Пришлось плюнуть на эту очередь и трансгрессировать. Что за срочность?

      Джинни обернулась на Драко и, поняв, что тот не готов пересказывать разговор с Томасом, сделала это за него. Блейз бледнел все сильнее, слушая ее историю. Ближе к концу ее речи он сел, уперев голову в руку и Малфой, видимо, находившийся все же в сознании все это время, подтолкнул к нему свой нетронутый бокал.

      Продолжая слушать девушку, Забини залпом выпил содержимое и выдохнул. Джинни начала говорить о возможном использовании маховиков.

      — Стоп. — Блейз магией призвал бутылку и наполнил бокал, вглядываясь в янтарную жидкость. — Ты начала себя накручивать, ты не можешь быть беспристрастной. Как и он, — мулат кивнул головой в сторону друга, — я слышу обиду в твоих словах. И Малфой злится, я это знаю. Но мы понятия не имеем, кто такая Грейнджер, что с ней случилось и почему она так поступила. Вам рано делать собственные выводы. — он выдохнул и залпом выпил крепкое.

      Пауза затянулась, но ни Драко, ни Джинни не спешили требовать продолжения его речи. Сейчас с ними был не их друг, а аврор. С ними был человек, работающий в отделе тайн.

      С ними был тот, кто в данный момент думал, а не чувствовал. И этим он безумно походил на Гермиону.

      — Мы должны вернуться в Хогвартс. Мы просмотрим все журналы учащихся. Она родилась в Англии. Даже если она путешественница во времени, в чем я очень сильно сомневаюсь, она должна была где-то учиться магии. Если ее знает этот сквиб, ее могут знать и другие. Хогвартс для нас сейчас — неисчерпаемая бездна возможностей. Но, возможно, нам даже не понадобятся другие ее знакомые. Если она уже училась в Хогвартсе, зачем она вернулась туда тогда, когда мы там учились? Может, были и другие разы? Это пункт «А» в нашем плане.

— Какой же тогда у нас пункт «Б»? — Джинни сглотнула, с волнением и восхищением глядя на Блейза. В эту секунду, она была готова поклясться, ее сердце остановилось, а когда снова начало биться, было уже другим. Что-то новое, давно забытое, появилось глубоко внутри неё. И она соврала бы самой себе, если бы сказала, что не узнала в этом влюбленность.

      — Во второй части нашего плана мы вернёмся к вашему Томасу. И сделаем то, чего не сделали вы вдвоём. Мы узнаём у него все, что он знал о Грейнджер. Места, куда она любила ходить. Работала ли она? Где и как отдыхала? Если он ее любил, то хранил ее письма, если таковые, конечно, имелись. А в письмах, как вы знаете, много правды может открыться. Тем более, если знать, что искать. Грейнджер та ещё сука со своей гениальностью, но я со Слизерина и беру не умом, а хитростью. И я полон решимости перехитрить эту невыносимую зазнайку.

                               ***

      Несмотря на то что Блейз выпил пару бокалов огневиски, они решили трансгрессировать в Хогсмид прямо сейчас. Конечно, не очень красиво было заваливаться в школу без предупреждения, но Джинни была уверенна, что Невилл поймет. А если не поймет… Забини все еще работал в отделе тайн, и это расследование вел официально. Поэтому ему вообще не нужно было никого предупреждать и спрашивать разрешения. Хоть он и был согласен, в отличии от Малфоя, что поступают они некрасиво.

      День близился к вечеру, но, тем не менее, в Хогсмиде было тепло. Жители деревни прогуливались по небольшим улочкам, а семейные пары пили чай на верандах булочных и небольших ресторанчиков.

      После дебюта Блейза настроение компании изменилось. Такие простые, но искренние слова подарили их расследованию новую жизнь. Джинни никогда не была уверена в их победе так, как сейчас. И Драко, кажется, тоже. Он шел, упорно пытаясь скрыть улыбку, но небольшие ямочки на щечках все равно выступали, выделяя надежду в глазах.

— Как думаете, как наш новоиспеченный директор отреагирует на наше появление? — Блейз повернулся к Драко, легко толкая его в плечо, чтобы привлечь внимание. — Будут крики? Лично я предпочел бы хорошее оглушающие тебе в голову.

      — Заткнись, Забини. И не говори таких вещей при Уизли, если не хочешь словить аваду, она же сохнет по Лонгботтому.

      Джинни повернулась к Драко и скривилась, но говорить ничего не стала. Они почти подошли к школе и продолжать бессмысленный разговор совсем не хотелось. Их ожидала важная работа им нужно было оставаться серьезными.

      — Сомневаюсь, что словил бы аваду так же сильно, как и то, что она сохнет по Лонгботтому. — пропустив Малфоя чуть вперед сказал Блейз, хитро улыбнувшись Джинни.

      В кабинете директора Невилла не оказалось, из-за чего Джинни пришлось слать ему патронус, в двух словах объясняя, почему они тут и что им нужно. Ответа не последовало, и она, нервно поглядывая на друзей, в тысячный раз за прошедшие годы разглядывала кабинет, в ожидании и надежде увидеть директора.

      Он появился через несколько минут. В фартуке, испачканном землей и с волшебной палочкой в руке. Нахмурившись, он снял с себя грязный предмет одежды и кинул куда-то за свой рабочий стол.

      — Джин, почему ты не могла предупредить, что вы зайдете?

— Мы не знали, что зайдем. Это произошло неожиданно. Но я не могу пока что ничего тебе сказать, — она виновато пожала плечами, — сам понимаешь, секретность. Да и даже если бы могла, не уверена, что сейчас это правильно. Все сложно. Прости. Нам снова нужны документы о поступивших сюда. И о выпускниках. Короче, обо всех. Желательно за последние лет так сто пятьдесят.

      Невилл поперхнулся воздухом и с непониманием посмотрел на подругу. Но серьезность в ее глазах без слов убедила его, что Джинни не шутит. Вздохнув, он покачал головой и пошел к шкафу, гордо именуемому архивом. Магией он выделил нужные им документы, дав им доступ к пергаментам.

      — Здесь бумаги за последние двести лет. Архив в полном вашем распоряжении. Я вернусь обратно к парникам, не думаю, что есть смысл следить за вами, а помочь я все равно никак не могу. Только прошу тебя, Джин, предупреди, как вы будете уходить. Патронус все еще бесплатный. Ладно?

— Договорились. — она тепло улыбнулась другу. — Прости еще раз. Когда-нибудь я все тебе объясню. Обещаю.

      И он ушел, оставляя их одних.

***

      — Годрик, это просто безумие! — Джинни подскочила на месте, когда они уже выходили из школы. — Вы чувствуете, что картинка медленно, но собирается?

      — Ключевое слово тут «медленно». — безэмоционально пробормотал Драко, идя вперед.

      — А я согласен с Джин. И знаешь, Малфой, иногда можно позволить себе радоваться и маленьким победам, не считаешь? — Блейз подошел ближе к Джинни и, незаметно для друга, коснулся ее руки, вызвав на лице девушки теплую улыбку. — Поэтому я хочу предложить вам заглянуть в «Три метлы» и отпраздновать возобновление нашего расследования. Мне кажется это прекрасный повод.

      Как ни странно, Драко согласился. Джинни же настолько не хотела расставаться с Блейзом, что ее согласие, кажется, никому и не требовалось. Ее приподнятое настроение и гиперреактивность говорили за нее.

      Гермиона действительно уже училась в Хогвартсе, пусть это и было за много лет до их рождения. И училась она там всего дважды. До них и уже с ними. Расспрашивать их сокурсников смысла не было, так как никто не знал о Гермионе больше, чем Драко и сама Джинни. Ее же «первые» сокурсники вряд ли дожили до нынешних времен. Но, на всякий случай, они выписали себе имена всего ее потока.

      Самое важное, что они поняли для себя: Дамблдор все знал. Это было совершенно точно, так как они снова наткнулись на ее имя, обведённое в кружок, когда она поступила на курс Гарри и Рона. Ее имя было вписано рукой бывшего директора, в то время, как другие имена появлялись в списках учеников сами, благодаря магии.

Очевидным было также то, что Гермиона, когда познакомилась с Томасом, не училась в Хогвартсе. Ни в момент их знакомства, ни за пару лет до. Ее первый и последний пятый курс разделял промежуток длиною в сто лет. И в этом промежутке в Хогвартсе она не училась после того, как закончила его впервые. Насчет других учебных заведений они не были уверены.

      Небольшая медкнижка выпускников говорила им о том, что Гермиона однозначно не была вампиром. Ни вампиром, ни другим каким-либо существом. За семь лет учебы в больничное крыло она пару раз поступала с легким гриппом и чуть больше раз пострадавшей от магии своих сокурсников. Ни переломов, ни серьезных заболеваний или патологий у нее не было. Самая обычная девушка.

      Они смогли предположить, что если она путешественница во времени, то ей сейчас должно быть под тридцать лет. В целом, наверное, это было возможно. Куда более вероятно, чем ее стодвадцатипятилетие. Тем не менее, вариант с ее глубоко почетным возрастом они тоже не отбрасывали.

      Скорее… предпочитали не рассматривать его всерьез.

      Самым вероятным, но не менее безумным был вариант, в котором она, закончив школу, отправилась в будущее, к Томасу. Вполне возможно, она просто была заинтересована в том, чтобы посмотреть, что изменится за пару-тройку десятилетий, но увидев его, несчастного и угнетенного несправедливой жизнью сквиба, предпочла остаться в том времени и подарить человеку надежду. Билет в нормальную жизнь, как говорил сам Томас.

А с ними она осталась, чтобы предотвратить войну, убийства и сделать мир чуточку лучше.

      И в таком случае было понятно, почему она никогда не говорила о прошлом. Все же ее прошлое было рваным и разбросанным по целому веку… Да, и объяснить это, наверное, было крайне непросто.

      Вопрос «Почему она ушла?» все еще оставался открытым, но у них было несколько гипотез. И самой главной была поломка маховика времени. Была огромная вероятность, что она просто застряла во времени и не может вернуться к ним. Вообще, все, что касалось времени, несло в себе бесконечное множество предположений. Но Блейз предупредил их обоих, что если они найдут подтверждение тому, что она — путешественница во времени, то они легко смогут ее найти, благодаря его личному профессионалу «временных» дел.

      Но, какой бы приятной эта мысль ни была, прежде всего, они должны были изучить вариант, обнаруженный первым. И начинать они все так же собирались с Томаса и всего того, что ему было известно.

      — Я почти полностью уверен в том, что огневиски давно выветрился и мы можем по старинке начать со сливочного пива. — с широкой улыбкой проговорил Блейз, открывая дверь перед Джинни и пропуская ее вперед. — Не хотите отдать дань уважения родным местам?

      — Упустил момент, когда эти места стали для тебя родными, — Драко ухмыльнулся, занимая им столик, — раньше ты негодовал, что тебе тут не продают крепкий алкоголь и клялся уничтожить их репутацию.

      — По-моему, это делал ты, а не я. Не позорь меня перед дамой.

      Блейз, нежно прикоснувшись к руке Джинни и показав Малфою язык, отправился к бару, чтобы заказать им напитки.

      Уизли впервые после смерти Гарри было тут спокойно. Тепло и уютно. Грусть, конечно, никуда не делась, и Джинни продолжала в каждом углу этого заведения и этой деревни видеть покойного возлюбленного, но это не было так больно. Тоска мягким холодком опускалась ей на сердце, но оно больше не билось вдребезги от воспоминаний. Не билось, потому что перед ней сидел Драко, полный решимости найти Гермиону, а к их столику возвращался Блейз, полный решимости подарить ей, Джинни, все счастье этого мира.

И она, черт возьми, хотела того же для него.

      — Прекрасная дама, — Забини подмигнул Джинни и поставил кружку сливочного пива перед ней, — страшный огр, — он повторил все тоже самое, но уже перед Драко.

      — Клоун Забини, — Малфой закатил глаза, — отличная компания.

      — Мне все нравится. — Уизли подняла бокал, широко улыбаясь и они втроем чокнулись.

      В «Трех метлах» народу было совсем немного, но, тем не менее, шум от разговоров, звона бокалов и приглушенного смеха, создавал привычную и очень приятную атмосферу. Джинни, оперевшись на руку, наблюдала за тем, как разговаривают друзья, совершенно не вникая в суть их болтовни. Ей просто ужасно нравилось чувствовать себя чем-то большим. Частью чего-то большего.

      — Представьте, если бы мы втроем сейчас вернулись в прошлое. Зная все то, что знаем сейчас. В курс так пятый-шестой. Куда-нибудь, во времена Рождественского бала. — Блейз смотрел на Джинни и улыбался. — Представь, приглашу тебя на танцы. Вы с По… Гарри еще не были вместе. А Малфой бы пригласил Грейнджер. Я с такой легкостью могу представить разъярённое лицо твоего брата…

— А шокированное лицо Гермионы не можешь? — Драко покачал головой, отпивая глоток. — Тем более, на пятом курсе. У нас и бала-то из-за Амбридж не было.

      — Мы бы устроили. В тайне. А Амбридж… — Блейз зажмурил один глаз, раздумывая, что бы можно было сделать в таких обстоятельствах. — Грейнджер же скормила ее кентаврам? Повторили бы подвиг. Лучше даже пораньше. Она меня бесила ужасно.

      — Она не скармливала никого кентаврам! Ты с ума сошел? — Джинни громко рассмеялась, представляя в голове подругу, идущую подавать волшебным существам «обед». — Мерлин, Блейз, там вообще все не так было. Если бы она ее «скормила», Волан-де-Морт пришел бы с чистосердечным в Визенгамот. Я бы на его месте не рискнула сражаться с Гарри, зная, какие опасные у него друзья. А Амбридж, к твоему сведению, просидела в министерстве до конца войны, но как только мы победили, — Джинни широко улыбнулась, — ее посадили в Азкабан. П-о-ж-и-з-н-е-н-н-о.

      — Трогательная история, но я предпочитаю верить, что Грейнджер скормила ее кентаврам. Мне кажется, так куда романтичнее.

      — Странные у тебя представления о романтике, — Драко скривился, глядя на друга, — тебе давно пора завести девушку, Забини. Страшно представить, что тебе покажется романтичным дальше.

      Джинни с трудом сдержала себя, чтобы не переглянуться с Блейзом. Годрик, она и подумать не могла, что скрывать это будет так сложно. Забини, в свою очередь, бросив Малфою что-то колкое, аккуратно коснулся рукой ее бедра под столом.

      Коснулся и медленно повел руку вверх.

      Она беззвучно выдохнула и залилась краской.

      Парни продолжали переговариваться между собой, и Малфой, Джинни была уверена, вообще ничего не замечал. А Блейз и не думал останавливаться. Он свободно гулял по ее бедрам до тех пор, пока Драко не сказал, что сливочное пиво закончилось и пора бы принести что-то еще.

      — Отлично! — Забини встал, выпустив Джинни из бесконечно сладкого ада. — В таком случае пришло время для напитков покрепче. Вы пробовали гоблинские настойки? Я думал, они дружат только с золотом, но, Салазар, как же я ошибался.

      — Бери все, что есть! — Драко быстро оглянулся на Джинни и продолжил: — В трёх порциях. Чтобы каждый из нас на утро забыл, как он оказался дома. Идёт?

— Такое дважды мне повторять не надо! — Блейз послал им обоим воздушный поцелуй и пошёл назад к бару.

      Джинни непроизвольно закусила губу. То, что сейчас происходило внутри ее тела, было забытым, но от того не менее прекрасным чувством.

      Она была возбуждена. Ужасно возбуждена.

      Жар, появившийся из ниоткуда, распространился по всему ее телу. Ей хотелось прикоснутся к каждому участку собственной кожи. Как будто это могло бы подарить ей развязку. Дурацкая папка «никогда» в ее голове благополучно канула в бездну, растворившись в уходящем человеке.

      Она хотела его. Хотела, несмотря на то что это все ещё, скорее всего, было неправильно. Вот только грань между белым и чёрным стёрлась. Джинни забыла, что такое «хорошо». Буквально.

      Морально забыла.

      И тело ее забыло, тем более.

      Мысли снова разбежались в разные стороны, и Джинни, тихо выдохнув, допила остатки сливочного пива. Жар внутри не хотел исчезать. Судя по всему, он хотел превратится в адский огонь и спалить ее дотла.

      — Джин, — Драко смотрел на неё с подозрением, — ты так и не забыла то, что я тебе сказал тогда, в Италии?

      — Что?

      Она с трудом отвернулась от спины Блейза, переведя взгляд на Малфоя. В данный момент он, не спрашивая, вытаскивал ее из мира собственных грёз. Подло и по-слизернски.

      — Ты поняла, о чем я. Ты продолжаешь думать о моих словах? Не давай ему ложной надежды. Он, хоть и придурок, но не заслуживает этого. Ты причинишь ему слишком много боли.

      В голове девушки проявилось пьяное воспоминание о том, как Драко говорил ей, что Блейз влюблён в предательницу крови. Ведь с этого все и началось. Но сейчас, чувствуя жар и желание, она совершенно не могла поверить, что все это началось так недавно.

И началось из-за Малфоя.

      Но, положа руку на сердце, она могла признать, что совершенно точно не задумалась бы об отношениях, любых отношениях с Блейзом, не знай, что она ему нравится.

      Все, что происходило сейчас, началось не с Малфоя, а с ее подсознания, кричащего ей о том, что снова нужно начать жить. Что нравится кому-то — приятно. Быть привлекательной для кого-то — приятно.

      И, Мерлин, целоваться с кем-то, нет, целоваться с Блейзом Забини — чертовски приятно.

      — Я… — Джинни прикрыла глаза, отгоняя от себя посторонние мысли, — нет, я не причиню ему боли. С чего ты это взял вообще? Мне хорошо с вами обоими, и я бы никогда этим не пожертвовала.

      — Но ты уже даёшь ложную надежду. Вдруг он поверит, что не безразличен тебе? И что сделаешь ты? Сбежишь, как Грейнджер?

      Джинни резанула слух фамилия лучшей подруги. Драко крайне редко назвал ее так. Он злился, и в этом проявлялась его злость.

      — А почему я должна бежать? И почему ты думаешь, что Блейз так решит? Драко, пожалуйста, не нужно. Между нами ничего нет, — она сглотнула ложь, не придавая этому значения, — а если бы и было, это не твоё дело. Я хочу дружить с тобой, правда. И Гермиона бы этого хотела. Но дружба не начинается с обвинений. И тем более, не нужно меня обвинять, чтобы залезть мне в душу. Это можно сделать по-другому.

Джинни замолчала и пнула под столом ногу Малфоя, заметив приближающего Блейза. Последний возвращался к ним с широкой улыбкой и не менее широким подносом, полностью заполненным рюмками крепкого алкоголя:

      — А вы снова грустите, без меня в этом мире нет совершенно ничего хорошего?

      — У нас просто не было алкоголя. — Драко улыбнулся максимально ненатурально, но зато выставив на публику свои белоснежные зубы.

      — Зато теперь он есть, — садясь на своё место, Забини указал рукой на поставленный поднос, — и первым делом мы пьём за прекрасную леди с гениальными идеями в нашей компании.

Блейз поднял рюмку с гоблинской настойкой, а Драко с Джинни переглянулись. Он прищурился, пытаясь взглядом испепелить девушку, в то время как она сама чувствовала себя невероятно глупо. Ведь они уже были вместе. Но теперь говорить об этом Малфою точно было нельзя. Не после всего того, что она сказала. Да и до говорить было бы неправильно. Они все ещё не нашли Гермиону. Этот человек нестабилен. До тех пор, пока очень даже бывшей гриффиндорки с ними не окажется, так точно.

      Они выпили, и Джинни почувствовала туман в голове. Она понятия не имела, сколько градусов было в этом напитке, но уже сейчас понимала, что ещё несколько таких стопок, и она позволит себе слишком многое.

      Останавливало ли ее это?

      Нисколько.

      — В таком случае я поднимаю стопку за лучшего аврора в нашей скромной компании! — она улыбнулась Блейзу и посмотрела на Малфоя, слегка наклоняя голову в бок. Пусть понервничает. Хуже от этого не будет.

      Они выпили так ещё пару раз, прежде чем разговор наконец-то пришёл в норму и перестал быть похож на восхваление каждого, кто находился за этим небольшим столом.

      — Серьезно, Джин, ты бы пошла со мной на бал сейчас, зная, что я — это я? И что на самом деле нам давно не пятнадцать? — Блейз опрокинул очередную стопку и взглянул на неё чуть расфокусированным взглядом.

      — Пошла бы кончено. Было бы очень странно и, скорее всего, не так круто, как представляется сейчас, но почему нет? Единственное, что я бы, скорее всего, большую часть вечера смотрела бы на Гарри с Гермионой. Просто чтобы видеть. Скучаю по ним ужасно. — Джинни, взяв пример с мулата, выпила и, выдохнув, продолжила: — Я бы вообще всё изменила, знаете ли. Я бы не дала ей исчезнуть, а ему умереть. И Фреда бы спасла. Представьте, как было бы здорово, если бы моя семья не развалилась так же, как не разрушилось бы лучшее в мире трио. — она оглядела своих компаньонов и хихикнула: — Лучшее после нас, конечно. Хогвартс ещё не видел такого безумного симбиоза, а если бы увидел, превратился бы в маггловскую школу для трудных подростков, уверяю вас.

      Драко засмеялся и, выпив свою порцию настойки, отлучился в уборную, оставляя Джинни с Блейзом вдвоем.

      Жар вернулся в тело девушки в то же время, что силуэт друга скрылся из виду.

      — Я скучаю. — Блейз заправил выпавшую прядь волос Джинни за ухо и улыбнулся.

      — Но я же тут.

      Она сглотнула, не находя себе места.

— Не так, как мне этого хочется.

      Он наклонился ближе, одурманивая ее тёплом своего тела.

      Соблазняя губами.

      Руками.

      Глазами.

      — Я… — она не смогла закончить фразу, которая так и не родилась полноценной мыслью в ее голове. Он поцеловал ее, обрушивав на ее голову своё желание, свою тоску по ней.

      Он целовал ее, прижимая к себе, и Джинни ненавидела в эту секунду Хогсмид, этот бар и все то, что, ограничивало ее в собственных действиях. Ей хотелось забыть о присутствующих посетителях, сесть ему на колени и целовать так, будто никого нет ни в этом баре, ни во всем чертовом мире.

      Он целовал ее, слегка покусывая губы и исследуя руками тело, в то время как сама она чувствовала, что ещё чуть-чуть и взорвется. Отголоски рассудка кричали, что Малфой скоро вернётся, но ей не хотелось слушать их. Глупый разум.

      Ее тело горело, плавилось в его руках, оседая пеплом на кончиках пальцев, но она не могла оторваться, продолжая задыхаться в нескончаемом желанном поцелуе.

      — Джин, — он оторвался, прерывисто дыша, — он скоро вернётся.

      Блейз облизнулся, и Джинни незамедлительно последовала ему примеру. Непроизвольно.

      Копируя.

      Повторяя.

      Желая.

      Драко вернулся через минуту, с тяжестью на сердце глядя на оставшиеся стопки. Их было ещё очень много.

      — Забини, а если бы ты не смог скормить Амбридж кентаврам вместо Гермионы, что бы ты сделал? — Драко поднял стопку, глядя на друга.

      — Я бы ее убил.

                                 ***

      Они пили, продолжая говорить и думать о всякой чуши. Джинни вела беседу, несмотря на то что ее единственной мыслью и единственным желанием был человек, сидящий по левую руку от неё. Они строили бессмысленные теории о том, как было бы, если Гермиона училась с ними с первого курса, представляли их четверых на Слизерине и Гриффиндоре. В голос смеялись от мысли, как бы сложилась их жизнь, попади Гермиона с Джинни в логово змеиного факультета, а Драко с Блейзом львиного.

      Они фантазировали, пили и снова фантазировали. Делая вид, что Гермиона вот-вот найдётся. Веря в это всем сердцем. И от того эти бредни были такими тёплыми.

      Они вспоминали учителей и свои школьные годы, представляя, кто преподавал у их подруги в ее первый раз обучения в Хогвартсе. Они смеялись, вспоминая, что когда-то Малфой дружил с Крэббом и Гойлом. Они снова и снова пили, выдумывая глупые тосты.

      — Салазар, я так и не отчитался начальству, по какой причине ушёл раньше положенного времени. — Блейз встал, оглядев нетрезвыми глазами собеседников и скрылся, снова оставляя их одних.

Джинни проследила взглядом его пут, и, скрыв улыбку со своего лица, быстро проговорила, перед тем, как выпить:

      — Раз уж Забини нас покинул, я тоже отлучусь. Гламурные чары, скрывающие мои синяки, к сожалению, не вечные.

      Драко кивнул, и Джинни на трясущихся ногах, встала. Она видела, что Блейз ушёл не на улицу. Он ушёл в туалет. Но он не стал бы врать лучшему другу, если бы… Годрик, если бы он не хотел уединиться с ней.

      Она открыла дверь и увидела его.

      Судя по его лицу, можно было легко сказать, что прогулки его руки по ее ногам и для него тоже не прошли даром.

      Они стояли молча, глядя друг на друга. Сжигая, испепеляя взглядом. Они стояли так до тех пор, пока Блейз не кинул пару неизвестных ей заклинаний в сторону двери.

И после этого он сорвался.

      Так же, как и она.

      Он поцеловал ее, кажется, с таким желанием, которого она никогда не видела и не знала. Он целовал ее, прижимая к себе. Бегая руками вдоль всего ее тела до тех пор, пока Джинни не издала первый, тихий, но совершенно точно различимый стон.

      Блейз оторвался от неё на секунду, чтобы взглянуть в ее потемневшие от желания глаза. Но она не дала ему времени насладиться этим зрелищем, снова прильнув к его губам. Она не могла оторваться. Алкоголь и огонь внутри неё диктовали свои правила. И она чертовски сильно хотела им подчинится.

      Выдохнув в губы, он посадил ее на раковину, чтобы было удобнее.

      Доступнее.

      — Точно, хочешь так? — он задыхался в собственных словах, опускаясь поцелуями ниже, к шее.

      — Заткнись. — Джинни оставила след поцелуев на его шее в ответ и тихо проговорила: — После того, как ты надо мной издевался там, в зале, странно, что ты задаёшь мне этот вопрос.

      После этих слов, он оторвался от ее шеи и вернулся к губам.

      Как же, блять, ему приятно было это слышать.

      Он задрал ее юбку, пробираясь рукой туда, куда не думал, что когда-нибудь сможет пробраться. Джинни застонала громче, кусая его куда-то в плечо. Он не остановился. И она коснулась острыми ноготками его спины, стискивая челюсти, вспоминая, что они все ещё не одни, и там где-то за стенкой есть люди.

Блейз улыбнулся, понимая, что она решила стать тише. В этом было что-то извращённо приятное. Она не знала, какие заклинания он использовал, и игра становилась интереснее. Он аккуратно просунул два пальца, доставляя ей ещё больше удовольствия, и она закрыла глаза, выдыхая. Продолжая сдерживать себя.

      Не зная, что он установил усовершенствованное запирающее и заглушающие заклинание, известные лишь малому ряду волшебников.

      Он начал медленно двигать рукой внутри неё, слушая ее тяжелое дыхание. Она жалась к нему, приглушенно выдыхая и сжимая ноги, в непроизвольных попытках сильнее почувствовать его.

      Мерлин, по ее глазам Блейз видел, что она уже была не в себе.

      — Пожалуйста. — охрипшим голом пробормотала Джинни и он выдохнул. Это было нереально. Он не мог поверить, что это взаправду.

      — Пожалуйста, что?

      — Пожалуйста, — она снова издала приглушённый стон, почувствовав, как его пальцы вошли глубже, — пожалуйста, не мучай меня. Я безумно, черт, безумно тебя хочу.

Дважды ему об этом говорить было не нужно.

      Поцеловав ее снова, он аккуратно, наверное, даже слишком мягко, вошёл в неё. Но, услышав ее очередной стон, только в этот раз понимая, что это именно то, о чем так сильно мечтал все эти годы, банальная, преувеличенная в книжках нежность, испарилась. Он повторил свои действия, но быстрее.

      Еще.

      И ещё.

      Наслаждаясь каждым ее стоном и каждым поцелуем невпопад. Чувствуя ее руки и ногти везде, где она его касалась. Она горела вместе с ним. Она изнывала по нему так же, как и он по ней. Она кричала, умоляя продолжалась.

      И он продолжал до тех пор, пока они оба не задохнулись, пока они оба не погибли, чтобы воскреснуть, неловко и счастливо улыбаясь друг другу, глядя друг на друга в неверии.

      И где-то там, далеко за дверью, а может, и в другой жизни, их ждал Малфой. Их ждало расследование, жизнь, работа Блейза и прочие неприятности, но в эту секунду, именно в этот момент, они не помнили об этом.

      Может быть, они даже не знали об этом.

      Полностью растворившись в объятьях друг друга.