Карта будущего
Ресторанчик «Уголек и Пергамент» был одним из тех редких мест в Косом переулке, где не пытались поразить посетителя показной роскошью или сомнительной экзотикой. Здесь пахло старым деревом, воском и печеными яблоками. Низкие потолочные балки, кривоватые столы, покрытые настоящими, а не заколдованными скатертями, и мягкий свет от десятков свечей, плавающих в воздухе в разномастных банках, создавали атмосферу почти домашнего уюта. Именно поэтому Гермиона его и выбрала. Ей казалось, что после эмоциональной бури, которой стало их выступление в Хогвартсе, им всем нужно было именно такое место. Тихое, спокойное, настоящее.
Они сидели в дальнем углу, в полукруглой нише, отгороженной от остального зала тяжелым стеллажом с книгами. Джинни и Гарри напротив Гермионы и Драко. Воздух между ними был заряжен, как перед грозой. Это была не враждебность, а скорее густое, концентрированное любопытство и невысказанные вопросы.
Первые полчаса они говорили о пустяках. О том, как изменился Хогвартс. О том, что эльфийское вино в этом заведении на удивление приличное. О том, что новый преподаватель Защиты от Темных искусств выглядит так, будто сам только вчера окончил школу. Драко по большей части молчал, отвечая односложно, когда к нему обращались, и неотрывно изучая узор на своей тарелке. Он был похож на хищника, которого привели в незнакомое место и заставили сидеть смирно. Напряженного, готового к прыжку, но сдерживаемого невидимой силой. Этой силой была Гермиона, чье колено время от времени едва заметно касалось его под столом.
– Ты была великолепна, – нарушила молчание Джинни, глядя на Гермиону. – Твоя речь... прямо в сердце. О том, что мир не делится на черное и белое.
– Ты тоже, – улыбнулась Гермиона. – Про семью и поддержку. Это было очень трогательно.
– А ты, Гарри... – Джинни повернулась к мужу, и в ее взгляде была такая гордость, что Гарри слегка смутился. – То, что ты сказал... о Снегге. И о... вторых шансах. Это было... правильно. Это было то, что все должны были услышать.
Гарри пожал плечами, ковыряя вилкой свой стейк.
– Я просто устал от сказок про Избранного. Война была не такой. Мы все это знаем.
Он поднял глаза и посмотрел прямо на Драко. Драко замер, его рука с вилкой застыла на полпути ко рту.
– Спасибо, – тихо, но отчетливо сказал он. – За то, что ты сказал. Там.
Гарри кивнул, принимая благодарность.
– Ты бы сделал то же самое, – просто ответил он.
Драко горько усмехнулся.
– Не уверен, Поттер. Не уверен, что во мне хватило бы... благородства.
– Хватило бы, – неожиданно твердо сказала Джинни. – Если бы на кону стояло что-то действительно важное для тебя.
Она пронзительно посмотрела сначала на него, потом на Гермиону, и ее взгляд был острее любого ножа. Гермиона почувствовала, как щеки начинают гореть. Она знала, что этот разговор был неизбежен, но все равно не была к нему готова.
Джинни отпила вина и поставила бокал на стол с легким стуком.
– Ладно, хватит ходить вокруг да около, – объявила она тоном капитана квиддичной команды, отдающего приказ. – Я, конечно, очень рада нашему маленькому ужину победителей, но меня мучает один вопрос. И я хочу получить на него ответ.
Она снова перевела взгляд на Гермиону.
– Миона, дорогая моя подруга. Ты сидишь здесь, рядом с Драко Малфоем, и вы весь вечер переглядываетесь так, будто делите на двоих одну тайну вселенского масштаба. И я почти уверена, что эта тайна не касается рецепта идеального Оборотного зелья. Так что, может, ты все-таки просветишь свою лучшую подругу, которая чуть не заработала инфаркт, увидев, как вы держитесь за руки, выходя из Хогвартса?
Гермиона открыла рот, чтобы что-то сказать, но не нашла слов. Она чувствовала себя школьницей, пойманной за списыванием.
Но ее опередил Гарри. Он не стал обращаться к Гермионе. Он посмотрел прямо на Драко, и его вопрос был тихим, серьезным и лишенным какой-либо враждебности.
– Малфой, что у вас с Гермионой?
В наступившей тишине было слышно, как потрескивают свечи. Драко медленно положил вилку и нож на тарелку. Он выпрямился, и его лицо снова стало непроницаемой маской. Но прежде чем ответить, он на долю секунды взглянул на Гермиону, и в этом взгляде была не просьба о помощи, а безмолвный вопрос: «Ты готова?». Она едва заметно кивнула.
Драко перевел взгляд обратно на Гарри.
– Мы вместе, – сказал он. Голос его был ровным и спокойным, но Гермиона, сидевшая рядом, почувствовала, как напряглось все его тело. Он не просто отвечал на вопрос. Он делал заявление. Перед ее самыми близкими людьми. Перед ее семьей.
Джинни ахнула. Она посмотрела на Гермиону с таким укором, что той захотелось провалиться сквозь землю.
– Вместе? – переспросила она, и в ее голосе смешались изумление, обида и еще что-то, похожее на восторг. – Вы вместе, а я узнаю об этом последней? После всей школы, после Макгонагалл и, готова поспорить, после портрета Финеаса Блэка! Гермиона Джин Грейнджер, как ты могла!
Она говорила это с шутливым возмущением, но Гермиона видела в ее глазах настоящую обиду.
– Джинни, прости, – пролепетала она. – Все так... сложно. И так быстро произошло. Я сама еще не до конца все понимаю. Я хотела рассказать, честно. Просто ждала подходящего момента.
– Подходящего момента? – фыркнула Джинни. – Лучший момент был бы месяц назад, когда ты вернулась после первого визита к Малфоям с таким лицом, будто увидела привидение и одновременно выиграла в лотерею! Я же спрашивала! А ты мне что-то бормотала про профессиональный долг и сложность случая!
Драко едва заметно усмехнулся в свой бокал.
– Я... – Гермиона беспомощно посмотрела на Гарри, ища поддержки.
Гарри смотрел на Драко. Он не улыбался. Он был предельно серьезен.
– Ты делаешь ее счастливой? – спросил он. Это был не вопрос. Это было условие.
Драко выдержал его взгляд.
– Я пытаюсь, – честно ответил он. – И я сделаю все, чтобы так и было.
– Хорошо, – просто сказал Гарри, и в этом слове было все: принятие, предупреждение и, возможно, даже начало доверия. Он откинулся на спинку стула и снова взялся за свой стейк, давая понять, что для него тема закрыта.
Джинни, однако, сдаваться не собиралась. Она переключила свое внимание на Драко.
– Так, а теперь ты, Малфой, – она прищурилась. – Я хочу знать все. Когда началось? Как? И самое главное — если ты хоть пальцем ее тронешь, я лично испытаю на тебе все сглазы и порчи, которые изобрели мои братья. И поверь, их фантазия безгранична.
Драко поднял руки в примирительном жесте, и на его губах впервые за вечер появилась тень его старой, ленивой ухмылки. Но теперь в ней не было яда, только ирония.
– Уизлетта, я бы не посмел. Я видел, как ты играешь в квиддич. Я еще жить хочу.
Джинни на мгновение опешила от такой фамильярности, а потом рассмеялась. Громко, заразительно. Лед окончательно тронулся.
– Ладно, Малфой, засчитано, – она отсалютовала ему своим бокалом. – Но разговор с тобой, Гермиона, у нас еще впереди. Я хочу все подробности. И не вздумай ничего утаивать!
Остаток ужина прошел в более расслабленной атмосфере. Джинни выпытывала у Гермионы детали, Гарри вставлял редкие, но меткие замечания, а Драко... Драко начал оттаивать. Он даже рассказал забавную историю о том, как Люциус пытался научить его фехтовать в детстве, и чем это закончилось для коллекции фарфоровых павлинов Нарциссы. Он говорил, и Гермиона смотрела на него, и ее сердце наполнялось тихой, светлой радостью. Она видела, как спадает его напряжение, как он, возможно, впервые в жизни, чувствует себя принятым в компании тех, кого привык считать врагами.
Когда они вышли из ресторана, ночной воздух Косого переулка показался свежим и прохладным. Фонари отбрасывали длинные тени на брусчатку.
– Что ж, нам пора, – сказала Джинни, обнимая Гермиону. – Завтра жду сову с полным отчетом!
Она отстранилась и серьезно посмотрела на Драко.
– Береги ее, Малфой.
– Я обещаю, – так же серьезно ответил он.
Гарри подошел к ним. Он протянул руку Драко.
Драко на секунду замер. Он смотрел на эту руку, руку, которая победила Темного Лорда, руку, которую он так много лет презирал, и видел в ней не вызов, а предложение мира. Он медленно, почти торжественно, пожал ее. Их рукопожатие было крепким и коротким. Мужским.
– До встречи, Малфой.
– До встречи, Поттер.
Гарри и Джинни аппарировали, оставив на улице вспышку света и тишину.
Гермиона и Драко остались одни посреди опустевшего переулка.
– Ну вот, – сказала она, выдыхая. – Кажется, мы выжили.
– Едва ли, – пробормотал он, но на его лице была улыбка. – Твоя подруга страшнее любого дементора.
Гермиона рассмеялась.
– Она просто очень меня любит.
– Я начинаю это понимать.
Они постояли еще немного в тишине.
– Я... не хочу сейчас домой, одна, – тихо сказала она. – Там слишком тихо.
– Я тоже, – так же тихо ответил он, понимая, что она имеет в виду не его поместье.
– Останешься у меня? – спросила она, глядя ему в глаза.
Он ничего не ответил. Просто взял ее за руку, и это было красноречивее любых слов.
***
Ее квартира была ее отражением. Немного хаотичная, заваленная книгами, которые громоздились стопками на полу, на подоконниках, на кухонном столе. В воздухе витал запах кофе, пергамента и ее духов — что-то легкое, с нотками ванили и бергамота. Это был мир, бесконечно далекий от холодной, выверенной стерильности Малфой-Мэнора. Здесь было тепло. Здесь была жизнь.
Драко стоял посреди гостиной, чувствуя себя огромным и неуместным в этом уютном пространстве. Он снял мантию и осторожно повесил ее на спинку стула, словно боялся нарушить хрупкий порядок этого мира.
– Чаю? – спросила Гермиона, уже хозяйничая на кухне.
– Да, пожалуйста.
Он подошел к книжной полке и провел пальцем по корешкам. «История магии» Батильды Бэгшот соседствовала с маггловским изданием «Гордости и предубеждения». Он усмехнулся. Как это было на нее похоже.
Она принесла две большие кружки с дымящимся чаем. Они сели на диван, и их плечи соприкасались.
– Спасибо, – сказал он, глядя в свою кружку.
– За что? За чай?
– За все. За сегодняшний день. За то, что не позволила мне сбежать. За... твоих друзей.
Он поднял на нее взгляд.
– Я не ожидал этого от Поттера. Того, что он сказал в Хогвартсе. И того, что он сделал сейчас.
– Он хороший человек, – просто ответила Гермиона. – Он многое пережил и научился прощать.
– Он научился видеть дальше, чем нос собственного гриффиндорского благородства, – поправил ее Драко. – Он увидел... меня. Не Малфоя. Не Пожирателя. А просто... меня. Это странное чувство.
– Привыкай, – она улыбнулась и отпила чай.
Они долго сидели в тишине, наслаждаясь покоем после долгого дня.
– О чем ты думаешь? – спросила она наконец.
– О будущем, – ответил он, и это прозвучало так просто и так сложно одновременно. – О том, что теперь, когда все это... вышло наружу, мы можем... думать о нем.
Он поставил кружку на столик и повернулся к ней.
– Я хочу уехать отсюда. Не навсегда. Просто... на время. Увидеть что-то другое. Места, где никто не знает, кто такие Малфои и Поттеры. Где мы можем быть просто Драко и Гермионой.
Ее глаза загорелись.
– Куда бы ты хотел поехать?
– Не знаю. Куда угодно. Я всю жизнь путешествовал по местам, которые выбирал мой отец. Дорогие курорты, скучные фамильные замки во Франции. Я был везде и не видел ничего. А ты? Куда бы поехала ты?
– О, у меня есть целый список! – она тут же оживилась. – Я бы хотела увидеть руины Александрийской библиотеки. Говорят, там до сих пор сохранились остатки магических хранилищ. Или побродить по римскому Форуму, пытаясь почувствовать эхо древних заклинаний. А еще — в Перу, к пирамидам инков. Я читала, что их магическая система была совершенно уникальной, основанной не на вербальных формулах, а на...
Она говорила, и ее лицо светилось от восторга. Драко смотрел на нее и улыбался. Он слушал не столько слова, сколько музыку ее голоса.
– А ты? – она остановилась, заметив его улыбку. – Ты смеешься надо мной.
– Нет, – он покачал головой. – Я восхищаюсь. Ты хочешь увидеть историю. А я... я бы хотел увидеть что-то красивое. Просто красивое. Без прошлого.
Он задумался.
– Я бы хотел поехать в Японию. Весной, когда цветет сакура. Я видел фотографии в одном маггловском журнале. Сотни деревьев, и все в розовых цветах. Сады, где каждый камень лежит на своем месте. Где все наполнено тишиной и гармонией. Я бы хотел посидеть там, под цветущей сакурой, и просто... дышать.
Он говорил тихо, почти смущенно, словно делился чем-то слишком сокровенным. Гермиона смотрела на него, и ее сердце замирало. Она увидела за его словами не просто желание увидеть красивый пейзаж. Она увидела тоску по покою. По гармонии, которой ему так не хватало в жизни.
– Это... прекрасная идея, – прошептала она.
– Мы могли бы сделать и то, и другое, – сказал он. – Сначала твои руины, потом мои сады. Мы могли бы составить карту. Карту нашего будущего.
Он взял ее руку и переплел их пальцы.
– Мы можем поехать куда угодно, Гермиона. Сделать что угодно. Впервые в жизни у меня есть ощущение, что передо мной не стена, а открытая дверь. И все это — благодаря тебе.
Она придвинулась к нему ближе, положив голову ему на плечо.
– Не благодаря мне, Драко. Благодаря нам.
Он обнял ее, вдыхая запах ее волос.
– Значит, Александрия, Рим, Перу и Япония, – пробормотал он ей в макушку. – Неплохое начало для нашей карты.
– Мы можем добавить Флоренцию, – предложила она сонным голосом. – Там тоже красиво. И много библиотек.
Он усмехнулся.
– Договорились.
Они сидели так, в тишине ее маленькой квартиры, окруженные книгами и мечтами. За окном начинал светать новый день. Их день. День, с которого начиналась первая, еще ненаписанная страница их общей истории.
Драко посмотрел на ее умиротворенное лицо, на длинные ресницы, лежащие на щеке, и почувствовал, как его наполняет незнакомое, всепоглощающее чувство покоя. Он больше не боялся будущего. Потому что будущее было здесь, в его объятиях.
Он осторожно коснулся губами ее виска.
– Я люблю тебя, Гермиона, – прошептал он в тишину.
Она улыбнулась во сне, словно услышала его.
И он понял, что это и есть его гармония. Его цветущая сакура. Его самая важная точка на карте.