Свет сквозь трещины
Приглашение прилетело с завтраком. Небольшая, но настырная сипуха постучала в окно квартиры Гермионы в тот самый момент, когда Драко, стоя у плиты в одном из ее маггловских джемперов (который был ему безнадежно тесен в плечах, но он отказывался это признавать), пытался изобразить нечто похожее на омлет. Это была их новая, хрупкая рутина: два утра в неделю он оставался у нее, и они играли в нормальную жизнь. Жизнь, в которой не было войны, пыток в гостиной и отчаянных признаний на полу библиотеки.
Гермиона открыла окно, и сова, бросив на Драко неодобрительный взгляд, протянула ей свиток, перевязанный знакомой лентой с гербом Хогвартса.
– От Макгонагалл, – сказала она, разворачивая пергамент. Ее сердце пропустило удар. Приглашения из Хогвартса всегда вызывали в ней смесь ностальгии и трепета.
Драко напрягся. Он перестал мешать яйца в сковороде, и в наступившей тишине стало слышно лишь их шипение.
Гермиона пробежала глазами по строчкам, написанным элегантным, бисерным почерком.
– Она приглашает нас... – Гермиона запнулась, быстро перечитывая имена. – Меня, Гарри, Джинни... и тебя.
Драко медленно повернулся. Его лицо было непроницаемым, но она уже научилась видеть за этой маской мельчайшие трещинки. Сейчас в его глазах был холод. Тот самый, знакомый холод, который означал «защита».
– Меня? – переспросил он так, будто она сказала, что его приглашают на чаепитие к гиппогрифу. – Зачем?
– Здесь написано... – Гермиона снова вчиталась в текст. – «В рамках празднования победы в Битве за Хогвартс мы проводим серию открытых лекций для учащихся под общим названием „Разговоры о важном". Мы были бы рады видеть героев войны, которые могли бы поделиться своим опытом и напомнить новому поколению, что свет всегда побеждает тьму, а вера в добро — наше главное оружие».
Она подняла на него глаза.
– Она приглашает тебя как одного из... участников тех событий.
Драко издал короткий, горький смешок.
– Участников? О, да. Я был участником. На другой стороне. Что я должен им рассказать, Грейнджер? Как правильно выбрать сторону, которая проигрывает? Как стоять и смотреть, пока твоя сумасшедшая тетка пытает героиню войны? Отличная лекция получится. Вдохновляющая.
Он отвернулся и с силой выключил плиту. Запах подгоревших яиц наполнил кухню.
– Драко, она бы не пригласила тебя, если бы не считала это правильным, – мягко сказала Гермиона, подходя к нему. – Макгонагалл ничего не делает просто так.
– Конечно, не просто так, – ядовито процедил он. – Это же идеальное шоу. Золотое Трио и их ручной хорек-Пожиратель. Демонстрация всепрощения и толерантности. Меня выставят напоказ, как диковинного зверя в клетке, чтобы все могли потыкать пальцем и пошептаться. Нет, спасибо. Я в этом цирке участвовать не собираюсь.
Он отошел от нее к окну, скрестив руки на груди. Его спина была прямой и напряженной, как натянутая струна. Гермиона вздохнула. Она понимала его страх. Хогвартс для него был не домом, а местом унижения. Местом, где он потерял все: статус, уважение, себя. Вернуться туда в роли «исправившегося злодея» было равносильно добровольной казни.
– Я поеду, – тихо сказала она. – Я не могу отказать ей. И Гарри с Джинни тоже поедут.
Он ничего не ответил, лишь сильнее сжал руки.
– Я не буду на тебя давить, – продолжила она. – Это твое решение. Но я думаю... я думаю, это важно. Не для них. Для тебя.
Он резко обернулся.
– Важно? Чтобы кучка сопливых подростков, которые знают о войне только из книжек, судила меня по обложке? Чтобы они видели во мне не человека, а монстра, которому почему-то позволили войти в их святилище?
– Чтобы они увидели человека, который стоит рядом со мной, – просто ответила она.
Ее слова повисли в воздухе. Драко смотрел на нее, и его ледяная броня дала еще одну трещину. Он увидел в ее глазах не упрек и не просьбу. Он увидел веру. Ту самую, о которой писала Макгонагалл. Веру в него.
– Они съедят меня живьем, – прошептал он, но в его голосе уже не было прежней ярости, только бесконечная усталость.
– Я не дам, – так же тихо ответила она.
Он долго молчал, глядя ей в глаза. В его собственных серых омутах бушевала буря. Борьба между гордостью и страхом, между прошлым и хрупкой надеждой на будущее, которую она ему подарила.
– Хорошо, – наконец выдохнул он, словно сдаваясь. – Я поеду. Но если хоть один щенок назовет меня Пожирателем, я превращу его в хорька. И это не угроза. Это обещание.
Гермиона не смогла сдержать улыбку.
– Договорились. А теперь давай спасать наш завтрак. Кажется, он пал смертью храбрых.
***
Возвращение в Хогвартс было похоже на путешествие во времени. Для Гарри и Гермионы это было возвращение домой, в место, где прошла их юность, где они нашли дружбу и любовь. Каждый камень, каждый гобелен, каждый призрак, машущий им рукой из стены, вызывал теплую волну ностальгии.
Для Драко это было возвращение на место преступления.
Он шел по гулким коридорам чуть позади остальных, прямой, холодный, безупречно одетый в строгую черную мантию. Его лицо снова превратилось в аристократическую маску, но Гермиона, идущая рядом, чувствовала, как напряжены его плечи, как холодна его рука, которую она на мгновение осмелилась коснуться под предлогом того, чтобы поправить свою мантию.
Когда они вошли в Большой зал, на них обрушилась волна звуков и взглядов. Сотни студентов, сидящих за длинными столами факультетов, обернулись. Сначала по залу пронесся восторженный шепот — «Смотрите, это Поттер! И Грейнджер!». А потом шепот сменился. Он стал тише, злее, как шипение змей.
«Что он здесь делает?»
«Мерлин, это же Малфой!»
«Говорят, его отец совсем свихнулся в Азкабане».
«Он же Пожиратель Смерти... Разве ему можно сюда?»
Гермиона почувствовала, как Драко окаменел рядом с ней. Он не смотрел по сторонам, его взгляд был устремлен прямо перед собой, на преподавательский стол, но она видела, как побелели костяшки его пальцев, сжатых в кулаки. Он словно воздвиг вокруг себя невидимую стену, пытаясь защититься от сотен пар осуждающих, любопытных, ненавидящих глаз.
Гарри, шедший впереди с Джинни, остановился. Он обернулся и посмотрел на Драко. В его взгляде не было жалости, только спокойное понимание. Он замедлил шаг и поравнялся с ними, намеренно вставая с другой стороны от Драко, так, что тот оказался между ним и Гермионой. Это был безмолвный жест. Жест поддержки. «Ты с нами».
Драко едва заметно кивнул, не глядя на Гарри. Но Гермиона увидела, как дрогнул мускул на его щеке.
Профессор Макгонагалл встретила их у преподавательского стола. Ее лицо было, как всегда, строгим, но в уголках глаз пряталась теплая улыбка. Она пожала руку Гарри и Гермионе, кивнула Джинни, а затем повернулась к Драко.
– Мистер Малфой, – сказала она своим звенящим голосом, который эхом разнесся по притихшему залу. – Я рада, что вы приняли мое приглашение. Ваше присутствие здесь сегодня очень важно.
Она намеренно сказала это громко, чтобы все слышали. Она не просто приветствовала его. Она публично давала ему свою защиту.
Они сели за преподавательский стол. Четыре стула были поставлены в центре. Гарри, Гермиона, Джинни... и Драко. Он сидел прямой, как статуя, глядя на тысячи свечей, парящих под заколдованным потолком, и, казалось, не замечал ничего вокруг. Но Гермиона видела, как он нервно теребит край своей мантии под столом.
Макгонагалл вышла на середину зала.
– Дорогие студенты! – ее голос наполнил каждый уголок. – Сегодня у нас особенный день. День, когда мы не только вспоминаем прошлое, но и думаем о будущем. Мы говорим о важном. О том, что такое храбрость, верность, прощение. И о том, что выбор есть всегда. Сегодня с нами те, кто сделал свой выбор много лет назад. Те, кто показал нам, что даже самая темная ночь заканчивается рассветом. Я с гордостью предоставляю слово героям войны, вашим предшественникам, вашим учителям. Мисс Гермиона Грейнджер.
Под аплодисменты Гермиона подошла к трибуне. Она говорила о силе знаний, о важности правил и о том, что иногда, чтобы защитить добро, нужно эти правила нарушать. Она говорила уверенно и страстно, как всегда. Но в конце ее речи ее голос стал тише, интимнее.
– ...но самое главное, что я поняла за эти годы, – это то, что мир не делится на черное и белое. Он состоит из полутонов. Люди совершают ошибки. Страшные ошибки. Но пока человек жив, у него есть шанс их исправить. У него есть шанс на искупление. И наша задача — не судить, а дать этот шанс. Потому что именно в этом и заключается настоящая сила. Сила света.
Она на мгновение посмотрела на Драко. Он не поднял головы, но она знала, что он слышит каждое ее слово.
Затем говорила Джинни. Она рассказывала о своей семье, о том, как важно держаться вместе, как любовь и поддержка близких помогают пережить самые страшные времена. Ее речь была теплой и искренней, и многие в зале украдкой смахивали слезы.
Настала очередь Гарри. Он вышел к трибуне и долго молчал, обводя зал взглядом. Он видел лица студентов — восторженные, внимательные, но когда его взгляд падал на тех, кто сидел ближе к столу Слизерина, он видел и другое — скепсис, скрытую враждебность. Он видел, как они косятся на Драко. И он увидел самого Драко — бледного, замкнутого, одинокого в этом зале, полном людей.
И в этот момент Гарри понял, что не может произнести ту речь, которую готовил. Речь о пророчестве, о Дарах Смерти, о победе. Это было бы ложью. Неполной правдой.
– Добрый день, – начал он, и его голос прозвучал непривычно тихо, но в наступившей тишине его слышал каждый. – Я должен был рассказать вам сегодня о том, как добро победило зло. Но я не буду. Потому что это слишком просто. И неправда.
По залу пронесся удивленный ропот. Макгонагалл слегка нахмурилась.
– Зло — это не какой-то монстр с лицом змеи, который приходит извне, – продолжил Гарри, его голос креп. – Зло живет в каждом из нас. Страх. Гнев. Зависть. Желание власти. Я знаю это лучше, чем кто-либо. Часть души Волдеморта жила во мне много лет. Я слышал его мысли. Я чувствовал его ярость. Я знаю, как легко поддаться тьме. Как соблазнительно пойти по легкому пути.
Он сделал паузу, давая своим словам впитаться.
– Нас учат, что есть хорошие люди и есть Пожиратели Смерти. Но это тоже ложь. Есть просто люди. Люди, которые делают выбор. Каждый день, каждый час. Иногда — правильный. Иногда — чудовищно неправильный. Потому что им страшно. Потому что их заставили. Потому что они не видят другого выхода.
Он посмотрел в сторону стола Слизерина.
– Я знал одного человека. Он был самым храбрым из всех, кого я встречал. И он был Пожирателем Смерти. Он всю жизнь носил маску, ненавидел меня, защищал меня, и умер ради меня. Его звали Северус Снегг. Многие из вас до сих пор считают его предателем. Но он спас всех нас.
Гарри перевел дыхание.
– Мы привыкли делить мир на героев и злодеев. Это удобно. Но это не так. Война — это не красивая сказка. Это грязь, боль и сломанные судьбы. По обе стороны. И после нее остаются не только герои. Остаются выжившие. Те, кто должен как-то жить с тем, что они видели. С тем, что они сделали. И с тем, чего они не сделали.
Теперь он смотрел прямо на Драко. И все в зале проследили за его взглядом. Драко медленно поднял голову. Их глаза встретились через весь зал.
– Люди меняются, – твердо сказал Гарри. – Я видел это. Я верю в это. Я верю, что даже когда кажется, что вокруг только тьма, всегда найдется источник света. Иногда этот свет — это любовь. Иногда — раскаяние. А иногда — просто рука другого человека, который не отвернулся от тебя в самый темный час. Мы победили Волдеморта не потому, что были сильнее или умнее. А потому, что в решающий момент кто-то сделал правильный выбор. Кто-то, от кого этого никто не ждал. Мать, которая солгала Темному Лорду, чтобы спасти сына. И мальчик, который не смог опознать врага в своем собственном доме, дав ему шанс на спасение.
Тишина в зале стала абсолютной. Оглушающей. Никто не шептался. Все смотрели то на Гарри, то на Драко, который сидел, не шевелясь, его лицо было белее пергамента, а в глазах стояло такое выражение, словно его ударили и одновременно... спасли.
– Вот о чем я хотел сегодня поговорить, – закончил Гарри. – Не о победе. А о прощении. И о вторых шансах. Потому что без них любая победа бессмысленна. Спасибо.
Он развернулся и пошел на свое место. Несколько секунд в зале стояла мертвая тишина. А потом кто-то один, какая-то девочка с косичками из Пуффендуя, робко захлопала. К ней присоединился еще один, потом еще. И вот уже весь зал, включая многих слизеринцев, взорвался аплодисментами. Они аплодировали не только Гарри Поттеру, герою. Они аплодировали его словам. Его мужеству сказать неудобную правду.
Драко смотрел на Гарри, который сел рядом с ним и теперь просто смотрел перед собой, тяжело дыша. Он не смотрел на Драко, не ждал благодарности. Он просто сделал то, что считал правильным.
Гермиона взяла Драко за руку под столом. Его ладонь была ледяной, и она дрожала. Он медленно повернул к ней голову. Его маска была разбита вдребезги. В его глазах стояли слезы. Он не плакал, но они стояли там, в этих серых, штормовых глубинах, как непролитый океан.
Он чуть сжал ее пальцы. Безмолвное «спасибо».
***
После лекции Макгонагалл пригласила их в свой кабинет. Она налила всем чаю и молча наблюдала за ними поверх своих очков-половинок.
– Что ж, – сказала она наконец, когда неловкая тишина затянулась. – Кажется, наши «Разговоры о важном» прошли... продуктивно. Гарри, это было очень смело. Я горжусь тобой.
– Я просто сказал правду, профессор, – пожал плечами Гарри.
– Иногда сказать правду — это самый смелый поступок, – заметила она. Затем ее взгляд остановился на Драко, который молча стоял у окна, глядя на Запретный лес. – Мистер Малфой. Я надеюсь, этот визит не был для вас слишком... обременительным.
Драко медленно обернулся.
– Нет, профессор. Он был... необходимым. Спасибо, что пригласили.
В его голосе не было ни капли сарказма. Только искренняя, тихая благодарность.
Макгонагалл кивнула, и в ее глазах промелькнуло удовлетворение. Ее рискованный план сработал.
Когда они покидали Хогвартс, уже вечерело. Заходящее солнце окрасило замок в золотые и розовые тона. Они шли по дорожке к воротам, и на этот раз никто не оборачивался им вслед.
Гарри и Джинни шли чуть впереди, о чем-то тихо переговариваясь. Драко и Гермиона отстали.
– Ты в порядке? – спросила она.
Он остановился и посмотрел на замок, на его высокие башни, устремленные в небо.
– Я всю жизнь ненавидел его, – тихо сказал он. – Поттера. Он был всем, чем я не был. Избранный. Герой. У него были друзья, которые готовы были за него умереть. У него была ты. Я завидовал ему так сильно, что задыхался от этой зависти. И эта зависть превратилась в ненависть, потому что ненавидеть было проще, чем признать, что я хочу того же.
Он перевел взгляд на нее.
– А сегодня... он сделал то, чего я заслуживал меньше всего на свете. Он публично заступился за меня. Он не просто простил меня. Он... подарил мне часть своей славы. Часть своего света. Он поделился со мной тем, чего я никогда не имел.
Он горько усмехнулся.
– Знаешь, это хуже, чем прощение. Прощение можно заслужить. А это... это был подарок. Незаслуженный. И я не знаю, что с ним делать.
– Принять, – просто сказала Гермиона. – Просто принять. Ты не заслужил того, что с тобой случилось в войну. Ты был ребенком. Может, пришло время принять и то хорошее, чего ты, как тебе кажется, не заслуживаешь?
Она взяла его за руку. На этот раз его ладонь была теплой.
Он посмотрел на их сцепленные пальцы, потом на нее.
– Ты неисправима, Грейнджер.
– Я знаю, – улыбнулась она.
Впереди, у самых ворот, их ждали Гарри и Джинни. Гарри обернулся и, увидев их, улыбнулся. Не герою и спасенному. А просто двум людям, идущим рядом.
Драко посмотрел на него, и впервые за долгие годы ответил ему не ухмылкой, а едва заметным, но искренним кивком.
И держа Гермиону за руку, он сделал шаг им навстречу. Шаг из тени, из прошлого, из руин своей старой жизни. Шаг навстречу свету, который так неожиданно пробился сквозь трещины в его душе.