Aurum et Argentum

Возвращение в Хогсмид

Медленный, холодный ветер свистел в пустынных улицах Хогсмида. На небе тяжелые свинцовые тучи, словно предвестники надвигающейся бури, бросали мрак на извилистые мостовые и каменные дома. Группа шла плотной колонной, словно единый организм, в котором каждый чувствовал ответственность не только за себя, но и за каждого другого.

Гарри шёл в центре, плечи слегка опущены от усталости и бремени. Сердце колотилось тяжело, будто предчувствуя неминуемое. Он постоянно бросал взгляды на спутников — его друзья, его союзники — и каждое лицо отражало уникальную смесь тревоги, решимости и упрямого желания дойти до конца.

Гермиона шла рядом с Драко, и её спокойствие казалось почти ему почти нереальным. Она плотно сжимала рукоять сумки, в которой были зелья, свитки и артефакты, способные спасти жизнь. Её глаза, такие острые и внимательные, метали быстрые взгляды по сторонам, словно ища признаки опасности в каждом уголке. Она была той, кто хранил свет в этой мрачной ночи, и Драко знал, что без неё им всем было бы гораздо тяжелее.

Рон и Пэнси шли рядом, но их отношение к ситуации казалось разным. Рон нервно теребил рукав мантии, его лицо прятало раздражение и страх. Он всё ещё не мог принять тот новый порядок, когда сердце битвы оказалось в руках тех, кого он когда-то не мог понять. Пэнси же была воплощением хладнокровия и скрытой силы. Её глаза сверкали холодным блеском, и её присутствие казалось мощной поддержкой для Рона, даже если тот не хотел в этом признаться.

Позади шли Блейз и Тео — словно тени, они казались чуть отрешёнными от происходящего, но в их взглядах читалась готовность сражаться до конца.

Наконец, перед ними вырисовывался знакомый дом брата Дамблдора — старый, с облупившейся краской и тяжёлыми ставнями, но крепкий, как и они сами. Гарри остановился, и на мгновение воздух вокруг казался плотным, как будто сама магия замерла в ожидании.

Он посмотрел на своих спутников:

-от сюда мы сможем попасть и в сам Хогвартс

Рон кивнул, глубоко вздыхая, и с решимостью в голосе произнёс:

— Нам нельзя ошибаться.

Гарри поднял руку и постучал в дверь. Звук отозвался эхом в пустынных переулках.

Дверь распахнулась с резким скрипом, и на пороге показался Аберфорт Дамблдор — высокий, плечистый, с всклокоченной бородой и всё тем же тяжёлым, почти угрюмым взглядом, каким Гарри помнил его по портрету в "Кабаней голове". Он смотрел на них, прищурившись, и первое, что сорвалось с его уст — не приветствие, а подозрительное:

— Да вы что, совсем с ума сошли? Я думал, вы идёте втроём.

Он перевёл взгляд по цепочке: Гарри, Гермиона, Рон... а затем задержался на фигурах, стоящих за ними. Драко Малфой. Пэнси Паркинсон. Блейз Забини. Тео Нотт.

— Это... шутка такая? — буркнул он, щурясь сильнее. — Или вы теперь всем составом играете в героев?

Гарри сделал шаг вперёд, глядя на него прямо.

— Это не шутка. Они с нами.

Аберфорт фыркнул, и по выражению его лица было видно — он балансирует между раздражением, скепсисом и плохо скрытым изумлением.

— С Слизеринцами? После всего, что было?

— Они выбрали нашу сторону, — твёрдо сказал Гарри. — Сейчас уже неважно, кто был кем. Они рисковали не меньше нас. Мы теперь одна команда.

— Много я видел таких "команд", — пробормотал Аберфорт, — особенно когда всё летит к Мерлину под хвост.

— Но ты ведь помогаешь, — вмешалась Гермиона, и голос её звучал мягко, но решительно. — Помог и раньше. А теперь мы просим о последнем одолжении.

Аберфорт посмотрел на нее, затем на Гарри, затем на остальных. На секунду его взгляд задержался на Драко — хмурый, тяжелый. Тот выдержал его спокойно, с приподнятой бровью, но без дерзости.

— Ладно, — проворчал он, отступая назад. — Заходите. Пока никто не увидел. Если Аврорат узнает, что я тут приютил Малфоя с компанией, мне конец. Но, похоже, вам уже всё равно, кого с собой тащить.

Он провёл их внутрь. Комната была такой же, как в воспоминаниях Гарри: всё пропитано запахом дыма, козьего сыра и старого дерева. Над камином всё так же висел портрет девушки — светловолосой, с грустными глазами. Ариана.

Аберфорт, не оборачиваясь, бросил:

— Она вас впустит. Ариана.

На портрете девушка чуть кивнула, глаза её задержались на Гарри, а затем — с заметным удивлением — на остальных. Она выглядела немного растерянной, но жестом пригласила следом за собой. Гарри почувствовал, как внутри всё защемило — слишком многое повторялось, слишком многое было знакомо и слишком многое уже не вернуть.

— Спасибо, — тихо сказал он Аберфорту, уже стоя у портрета.

— Не мне, — буркнул тот, — ей.

Гарри посмотрел на Ариану и прошептал:

— Пожалуйста, скажи Невиллу, что мы здесь. Мы должны попасть в Хогвартс. Сейчас.

Портрет исчез, и за ним открылся проход.

Прошло меньше минуты, прежде чем в проеме показался Невилл. Его лицо сначала было обычным — серьёзным, полным тревоги. Но когда он увидел, кто стоит за Гарри, глаза его округлились.

— Что за... — начал он и даже отшатнулся на полшага. — Это... Малфой? Паркинсон?! Что, чёрт побери...

— Невилл, нет времени, — резко перебил его Гарри, — поверь, я всё объясню, но не сейчас. Нас нужно впустить. Все знают, что я вернусь. Волдеморт уже в пути.

Невилл моргнул, потом кивнул.

— Тогда давайте. Быстро. Все.

Они один за другим втиснулись в узкий проход. Гарри шёл первым, Гермиона и Рон следом. Драко не отставал, его лицо было мрачным, сдержанным. Пэнси, напротив, шла с лёгкой ухмылкой, будто собиралась на прием в Министерство. Блейз молчал, но внимательно смотрел по сторонам, а Тео сжимал палочку так, словно она могла в любой момент превратиться в меч.

Невилл обернулся на ходу:

— Я, конечно, знал, что всё пойдёт странно... но не думал, что настолько.

— Привыкай, — пробормотал Рон, — теперь у нас такая реальность.

Проход в портрете захлопнулся за ними, оставив в полумраке старую комнату Аберфорта. Гарри глубоко вздохнул и, не глядя назад, повёл группу дальше — в лабиринт коридоров под Хогсмидом, где тайные ходы и потайные двери были едва ли не привычней, чем светлые залы школы.

— Держитесь рядом, — тихо предупредил он. — Здесь слишком много неизвестных.

Драко шёл сдержанно, сдерживая боль в спине, но с каждым шагом его взгляд становился острее, словно он приспосабливался к новой реальности, где границы «своих» и «чужих» стали зыбкими и почти несуществующими.

Вскоре они вышли на старый коридор, спрятанный за портретом с говорящим парусником, это и был вход в Выручай-комнату.

Невилл, стоявший рядом, осторожно произнес:

— Сейчас будет сложно. Там... те, кто остался после эвакуации, они итак уже шоке. Кто-то может не поверить в вас.

Гарри кивнул. Он знал, что встреча с квартетом вызовет волну эмоций, не всегда доброжелательных. И не только потому, что кто-то из них — бывшие «противники». Это была война, где каждое решение — как прыжок с обрыва.

Они открыли скрытую дверь, и перед ними возникла многолюдная, напряжённая толпа.

Студенты, преподаватели и те, кто остался, переглядывались, шептались, многие с недоверием и явным отторжением глядя на Драко, Пэнси, Блейза и Тео. В углах комнаты кто-то жался к стенам, кто-то сжимал палочки, готовый к любому всплеску агрессии.

— Гарри! — раздался голос Парвати. Она выглядела напряжённой, но пыталась сохранить спокойствие.

— Что это за... с кем вы пришли? — спросила Лаванда Браун, глаза её сузились.

— Это те, кто раньше стоял по другую сторону, — шептали кто-то, и среди толпы зашумело, раздалось возмущение.

Внезапно кто-то выкрикнул:

— Предатели! Как вы смеете приходить сюда и ждать, что мы вас примем?

И словно волна обрушилась резкая волна недоверия и обвинений. Кто-то выкрикнул:

— Вы думаете, мы простим? Вы заблудились!

Гарри шагнул вперёд, подняв руку, чтобы заткнуть шум.

— Мы не просим прощения, — говорил он твёрдо, голос его проникал сквозь гул. — Мы здесь, чтобы защитить Хогвартс. Вас. Всё, что осталось от нашего мира.

Рон и Гермиона поддержали его, голосами, полными настойчивости и нежной силы. Они говорили не только словами — они защищали квартет своим присутствием, своим доверием, своим примером.

Гермиона заметила, как взгляд Драко мелькнул в сторону тех, кто его осуждал, и увидела в его глазах боль и стыд, но и неукротимую волю идти дальше. Она тихо сжала его руку, и тот ответил едва заметным кивком — мол, я здесь. Мы вместе.

В этот момент Гарри заметил, как несколько ребят, раньше резко настроенных, теперь медленно отступают — ломают стену недоверия, пусть и не сразу.

Невилл подошёл к Гарри, тихо:

— Ты умеешь говорить так, чтобы гнев превращался в надежду. Спасибо.

Гарри лишь улыбнулся скромно, понимая, что это начало — самое сложное и важное.

Потом наступила тишина — напряжённая, как перед бурей. Каждый знал — скоро начнётся битва. И теперь они должны были стать единым целым, чтобы дать отпор тьме.

Драко посмотрел на Гермиону — в её глазах он видел отражение своих страхов, но и ту силу, что помогала идти вперёд, несмотря ни на что. Она была его якорем в этом безумном шторме.

— Мы пройдем через это, — прошептала она, словно сама себе. Но слова её услышал он, и они звучали как обещание.

В помещении Выручай-комнаты постепенно стихли голоса, уступая место серьёзной сосредоточенности. Гарри, Рон и Гермиона обошли собравшихся, их взгляды встречались с глазами молодых и взрослых, полных страха, решимости и надежды. Каждое лицо здесь — часть этого единого целого, готового встать на защиту Хогвартса, как последний рубеж.

— Нам нужно укрепить защиту вокруг школы, — начал Гарри, его голос звучал твёрдо, несмотря на усталость и тревогу, что жгли внутри. — Лорд Волдеморт не пойдет на прямую атаку без подготовки. Мы должны сделать всё, чтобы он не смог прорваться.

Рон кивнул, протягивая карту и указывая на окружающие территории.

— Здесь, вокруг замка, мы установим заклинания, — объяснял он. — Защитные чары, которые смогут отразить даже самые сильные атаки. Но нам нужна помощь — маги, кто умеет их читать и усиливать.

Гермиона добавила:

— Мы должны максимально использовать магию, которая держит Хогвартс на плаву. Заклинания защитных куполов и барьеров. Нужно объединить силы всех: преподавателей, старших учеников, тех, кто готов встать на стражу.

Зал наполнился легким шепотом — одобрение, но и тревога. Каждый понимал: эти чары — не просто магия. Это ниточка, что связывает их с домом, с памятью, с прошлым.

В этот момент из дверей Выручай-комнаты вышла Минерва Макгонагалл, её лицо было серьёзным, но в глазах блестел огонь решимости.

— Я помогу с организацией — сказала она. — Поддержу преподавателей, направлю студентов. Нам нужно быть готовы ко всему.

Гарри почувствовал, как напряжение в груди немного спало. Эта уверенность — важнейшее оружие.

— Отлично, — сказал он. — Начнём с создания защитного купола вокруг замка.

В коридоре, ведущем к Большому Залу, постепенно начали собираться группы волшебников — преподаватели с длинными мантиями, старшекурсники с взволнованными, но решительными лицами. Среди них были и те, кто когда-то сомневался, и те, кто всегда был готов к борьбе.

Гермиона подошла к группе заклинателей, направляя и поддерживая, а Рон помогал раскладывать зелья и амулеты, которые усиливали магическую защиту.

Тем временем Гарри стоял на возвышении, наблюдая, как вокруг школы поднимается невидимый барьер — словно воздух начал сгущаться, превращаясь в плотную, почти осязаемую стену. Мгновение, и вокруг Хогвартса вспыхнул тихий свет, который начинал мерцать, как будто сама магия школы оживала, чтобы защитить своих детей.

— Это купол, — сказал Гарри тихо, почти для себя. — Наша защита от внешнего мира.

Драко, стоявший рядом, наблюдал за этим процессом с необычным для себя восхищением. Его взгляд задержался на Гермионе, которая, несмотря на усталость, излучала непоколебимую силу.

— Никогда не думал, что буду стоять здесь с вами, — произнес он тихо, и в его голосе проскользнула искренняя честность.

Гермиона улыбнулась, сжав его руку на мгновение.

— Война меняет многое, — ответила она. — Главное — не потерять себя.

Вокруг них нарастал шёпот заклинаний, тихие слова силы, что сплетались в единый узор. Барьер становился всё плотнее, а в сердце каждого присутствующего росла уверенность, что этот купол — не просто магия. Защитный купол уже мерцал над Хогвартсом, мягко отсеивая тёмные тучи ночи, словно ограждая школу от надвигающейся бури. Гарри чувствовал, как тяжесть ответственности давила на плечи, но вокруг — готовность и решимость — наполняли его силой.

Рон, сжимая в руках карту и несколько амулетов, подошёл к квартету, его взгляд был суров, но уважителен.

— Хорошо, — сказал он, — теперь нужно распределить роли. Это не просто защита — это слаженная работа каждого. Каждый из вас важен.

Пэнси, стоявшая с гордо поднятой головой, встретила его взгляд.

— Я могу возглавить отряд, что будет патрулировать территорию вокруг леса. У меня опыт, и ребята меня слушают.

Гарри кивнул, подтверждая.

— Отлично. Мы должны держать лес под контролем. Там могут быть засады.

Пэнси улыбнулась — в её глазах заиграл огонь, который до этого скрывала под маской равнодушия.

Драко стоял чуть поодаль, сжимая палочку. Его лицо было сосредоточенным, даже суровым.

— Я возьму южную часть замка — проходы и тайные коридоры. Если кто-то попытается прорваться оттуда, он меня не пройдет, — сказал он низким голосом, который, казалось, эхом отдавался в тишине.

Гермиона бросила на него быстрый взгляд — в этом голосе звучала не только уверенность, но и нечто более глубокое: страх, ответственность, и желание защитить.

— Я буду с тобой, — тихо произнесла она, и он кивнул, почти не заметно.

Гарри сжал кулак, глядя на них.

— Я возьму главный зал и входы. Это самая уязвимая часть. Нужно, чтобы туда были направлены основные силы.

Рон одобрительно кивнул.

— А я пройдусь по второстепенным проходам и помогу организовать резерв.

Минерва Макгонагалл подошла и сказала:

— Каждый из вас — ключевой элемент. Вместе вы сила. И помните, что защищать — значит не просто стоять на месте. Нужно быть готовыми к изменениям, к неожиданностям.

Гарри посмотрел на своих товарищей. Серебряный квартет и Золотое трио — раньше они шли разными путями, теперь же — одно целое. Но внутри каждого была своя борьба.

Пэнси, обычно резкая и язвительная, сейчас проявляла неожиданный мягкий настрой, особенно когда смотрела на Гарри. В её взгляде читалась готовность бороться за тех, кого она начала действительно ценить.

Драко, с его холодной маской, слегка расслабился, когда Гермиона оказалась рядом. Они не говорили много, но в этом молчании было больше, чем слова.

Гермиона же — всегда мыслящая и планирующая — ощущала, как тяжесть ответственности ложится на неё всё сильнее, но в этом же ощущалась и сила. Она была опорой для Драко, как он — для неё.

Гарри почувствовал, как все эти нити сплетаются в прочную сеть, готовую выдержать даже самый страшный удар. В этот момент его взгляд потемнел, дыхание замерло.Звук пронзительного голоса, словно исходящий не только из его головы, но и заполняющий всю комнату, всю школу, эхом разнесся по стенам. Все присутствующие замерли, напряженно прислушиваясь.

— Гарри Поттер, — произнёс голос, холодный и властный, — ты знаешь, что я жду тебя. Запретный лес. В течение часа. Если ты не придёшь... — голос обрывался, словно наполняясь гневом, — я сравняю Хогвартс с землёй.

Взгляды повсюду устремились на Гарри. В его глазах — стальная решимость, но и страх, который он не скрывал.

Пэнси сжала палочку, губы сжались в тонкую линию. Драко нахмурился, а Гермиона быстро приблизилась к Гарри, поддерживая его.

— Мы вместе, — тихо сказала она, — и мы не позволим этому случиться.

Рон хмуро посмотрел на дверь, словно уже чувствуя приближение неизбежного шторма.

Гарри глубоко вдохнул, внутренне готовясь к предстоящему испытанию.

— Я пойду один. Не хочу подвергать никого опасности. Если это ловушка — то мне лучше быть там одному..

Слова прозвучали как приговор. Но тут же Гермиона, словно не в силах сдержать эмоции, шагнула вперед:

— Гарри, ты не пойдешь один! Это безумие. Мы — твоя семья, твоя защита. Ты не один.

Рон, обычно молчаливый и немного раздражительный, сжал кулаки и добавил:

— Да, и мы не собираемся просто сидеть и ждать, пока тебя убьют. Если ты туда идёшь — мы идём с тобой.

Драко, которого обычно трудно было назвать заступником, неожиданно произнёс спокойно, с холодным рассудком:

— Предлагаю компромисс. Гарри идёт в лес, как он сказал, один. Но мы устроим засаду неподалёку. Если что-то пойдёт не так — мы будем рядом и вмешаемся.

Он посмотрел на всех по очереди, держа взгляд особенно на Гарри и Гермионе.

— Никто не хочет, чтобы ты пострадал, — добавил он, — и если ты хочешь быть один — пусть так и будет. Но мы не отступим и не оставим тебя.

Гарри несколько секунд молчал, обдумывая. Его глаза бегали от лица к лицу, наконец он кивнул:

— Хорошо. Засада — это разумно. Спасибо.

Гермиона облегченно вздохнула, а Рон с Пэнси и Драко начали обсуждать детали — где лучше спрятаться, какие заклинания использовать, чтобы быть незаметными и готовыми прийти на помощь.

***

Тишина опустилась на группу, когда они приблизились к границе запретного леса. Вечернее небо было тяжёлым, густые тучи словно сжимали воздух, а холод пронизывал до костей. Деревья стояли, словно мрачные стражи, их тёмные ветви извивались и шептали на ветру, создавая ощущение, что лес живёт своей собственной, древней жизнью. Тем временем сторонники Волдеморта атаковать Хогвартс.

Квартет и трое близких друзей двигались тихо, каждый из них чувствуя напряжение в каждом вдохе. Пэнси шла рядом с Гермионой, взгляд обоих был настороженным и внимательным. Драко выглядел сдержанным, но его глаза не упускали ни одного движения в темноте. Рон жадно сжимал палочку, готовый к любому рывку. Гарри шёл впереди, стиснув губы, стараясь заглушить учащённое сердцебиение.

— Здесь, — прошептал Драко, указывая на небольшой просвет между деревьями, где они могли укрыться, оставаясь в тени. Каждый занял своё место, прячась за густыми кустами и поваленными стволами. Их дыхание сливалось с лесным шёпотом, а сердца — с непрерывным гулом напряжения.

Гарри же, собрав всю волю в кулак, вышел вперёд — навстречу собственной судьбе. Он шагал уверенно, но внутри бушевал шторм из страхов и сомнений. В каждом шаге он ощущал, как приближается момент, который определит всё — не только его жизнь, но и судьбу всего магического мира.

Ветер заиграл с листьями, и вдруг тишину разрезал холодный, пронизывающий голос.

— Поттер, наконец-то ты пришёл.

Этот момент наконец-то настал...

— Ты долго ждал меня, Том? — произнёс Гарри твёрдо, используя имя, которое всегда вызывало у Темного Лорда вспышку ярости.

— Ты не понимаешь, Поттер, — ответил Волдеморт с насмешкой, — что я сделал ради этого момента. Ты — всего лишь препятствие на моем пути к абсолютной власти. Сегодня твоя история закончится.

— Ты ошибаешься Том, это твоя история закончится сегодня, — тихо сказал Гарри, сжав палочку в руке

.

Они стояли друг напротив друга, как тени прошлого и будущего, два полюса одного проклятого пророчеством мира. Земля под ногами была почти недвижима, воздух стал вязким, будто сам лес затаил дыхание. Где-то вдали слышалась глухая канонада битвы, прокатывавшейся эхом от стен Хогвартса — вопли, крики, вспышки заклинаний. Но здесь, в самой сердцевине мрака, всё замерло.

— Поттер, — прошипел Волдеморт, поднимая палочку. — Последний шанс. Склонить колени и отдать мне свою жизнь. Или умереть в бесплодной борьбе.

— Лучше умереть стоя, чем жить на коленях, — ответил Гарри ровно, вскинув свою палочку. — Ты не понимаешь, Том. Ты уже проиграл.

В тот же миг оба двинулись.

Первый удар — слепяще-зелёная «Авада Кедавра» — пронёсся, рассекая воздух, но Гарри перекатился вбок, вскидывая щит:

— Протего Максима!

Взрыв света, и щит глухо отразил смертоносное заклятие. Гарри метнул ответное:

— Редукто!

Взрыв потряс землю рядом с Волдемортом, вздымая клубы пыли и земли. Лорд уже контратаковал:

— Круцио!

Боль вспыхнула в теле Гарри, как огонь, но он, стиснув зубы, сдержал крик и метнул палочку:

— Экспеллиармус!

Палки света снова столкнулись, воздух трещал, как при грозе, деревья дрожали от перегрузки. Гарри сделал рывок вперед — и тут внезапно, не успев отбиться, он почувствовал, как чёрное заклятие ударило в грудь. Его отбросило назад, и он с глухим стоном упал, согнувшись от боли. Воздух вырвался из лёгких, пальцы едва не выпустили палочку.

— Гарри! — вскрикнула Гермиона, метнувшись вперёд, но Драко схватил её за руку.

Из-за деревьев, стоя полукругом за спиной Волдеморта, виднелись фигуры Пожирателей смерти: Беллатриса с горящими глазами, Антонин Долохов, Торфинн Роули и другие. Люциус Малфой стоял в стороне, бледный как смерть, держа Нарциссу за руку — они не двигались, словно уже сделали свой выбор. Лорд их не замечал. Он был сосредоточен только на Гарри.

И тогда свист. Едва слышный сигнал — Пэнси.

Из тени вырвался Серебряный квартет, за ними — Рон и Гермиона. Заклинания полетели в сторону Пожирателей:

— Ступефай! — Драко, точно в грудь Долохову.

— Конфундо! — Гермиона, метко в Беллатрису, та взвизгнула и отшатнулась.

— Экспеллиармус! — Пэнси, сбивая палочку из рук Роули.

— Редукто! — Блейз, дерево за спиной Пожирателя взорвалось, осыпав врагов щепками.

Волдеморт резко обернулся. Его глаза расширились от гнева и... непонимания.

— Вы... — прошипел он. Голос дрожал. — Вы осмелились меня предать? Ради кого? Ради чего?!

Он вскинул палочку —

— Авада Кедавра! — в сторону Драко.

Зелёный свет вспорол воздух, но Драко, будто предвидя, прыгнул вбок, скатившись за поваленное дерево. Проклятие ударило в дуб, разнося его в щепки, и те осыпали землю раскаленными искрами.

— Всё, — выдохнул Драко, перекатываясь на колено. — Кончено, Том.

Начался хаос.

Магия вспыхивала со всех сторон, дуэли сливались в единый ревущий водоворот. Беллатриса бросалась вперед, крича как безумная:

— Круцио! Круцио! — но Гермиона её встретила мощным:

— Импедимента! — и Беллатриса отлетела назад, врезавшись в корень дерева.

Рон и Блейз сражались плечом к плечу — один блокировал, другой атаковал. Пэнси дуэлировала с Роули, двигалась ловко, почти грациозно, как танцовщица, палочка в её руке сверкала.

Гарри поднялся, в глазах плыл туман, но он видел цель. Волдеморт снова замахивался, его лицо было искажено яростью, но Гарри крикнул:

— Экспеллиармус!

Волна света вырвалась из палочки. Лорд блокировал —

— Протего! — но в этот раз что-то дрогнуло в нём. Он отступил на шаг, и Гарри увидел: в глазах Тома вспыхнул страх.

— Ты больше не бессмертен, — прошептал Гарри. — Я знаю это. И ты знаешь это.

И в этот миг, когда силы добра и зла слились в последний бой, всё вокруг будто взорвалось — небо разверзлось от вспышек магии, земля дрожала, и в этом гуле, в этом сиянии, рождалось нечто новое.

Судьба.

Всё произошло в одно мгновение — и в то же время длилось вечность.

Гарри сжал палочку обеими руками, чувствуя, как внутри него собирается сила — не разрушительная, не злобная, не из страха. Это была другая магия. Та, которую Волдеморт никогда не понимал. Магия выбора. Магия любви.

Лорд поднял палочку.

— Авада Кедавра! — прорычал он, зелёный свет взметнулся в воздух.

— Экспеллиармус! — закричал Гарри, встречая смерть своим заклинанием.

Два луча сошлись в воздухе, вспыхнув ярким ослепляющим светом. На мгновение казалось, что весь мир застыл, втянутый в дуэль между двумя противоположностями. И вот — палочка Волдеморта дрогнула. Ядро из пера феникса, братья-близнецы. Магия обратилась вспять. Воздух завибрировал, и яркая вспышка ослепила всех.

Волдеморт отшатнулся. Его палочка вылетела из руки и описала дугу в воздухе.

И в следующее мгновение всё стихло.

Лорд Волдеморт, повелитель смерти, властелин страха — рухнул на землю. Его тело было недвижимо. Лицо застыло в выражении неверия. Не было взрыва, не было крика. Только лёгкий звук, как ветер, уносящий пепел. Он исчез.

Гарри стоял, тяжело дыша. Палочка в руке дрожала, но он не выпускал её. Трава под ногами горела искрами. Вокруг по-прежнему слышались отголоски сражения, но здесь, в этом круге, всё уже было решено.

— Гарри! — раздался женский голос.

Пэнси первой выбежала из-за деревьев, сбив дыхание. Волосы выбились из-под капюшона, глаза сияли — от облегчения, от шока, от торжества. Она подбежала к Гарри и остановилась прямо перед ним, растерянная — будто хотела что-то сказать, но не знала, с чего начать.

— Ты... — её голос дрогнул. — Ты жив. Ты... ты это сделал.

Гарри молча смотрел на неё. Всё тело звенело от боли и напряжения, но её лицо — грязное, поцарапанное, прекрасное в этом безумии — пробудило в нём что-то живое. Он сделал шаг вперёд.

— Мы сделали, — хрипло произнёс он. — Все вместе.

Пэнси не выдержала. Она бросилась к нему и прижалась, обхватив за шею. Гарри крепко обнял её в ответ, ощущая её тёплое дыхание у своего уха, как ещё один якорь в этой реальности.

— Я боялась, — прошептала она. — До последнего. Я... Я видела, как он поднял палочку, я думала, тебя уже не будет...

— Я тоже боялся, — честно ответил он. — Но когда ты знаешь, что ты не один — это всё меняет.

Они стояли так несколько секунд — посреди исписанной дуэлью поляны, среди шипящих искр и упавших тел. Всё казалось нереальным. Но она была рядом. И это было действительно.

Слева послышался шорох — Драко, шагнувший вперед, медленно убрал палочку и вытер кровь с виска. На его лице не было улыбки — только тихая, тяжёлая решимость. Он поднял взгляд — и увидел их.

Люциус и Нарцисса стояли в отдалении, вырвавшиеся из хаоса, целые, но потрясенные. Их взгляды были прикованы к сыну, в том момент когда все соратники Волдеморта покидали лес. Их мир рушился — и его лицо было частью этого краха.

— Драко! — резко произнёс Люциус, будто хватаясь за остатки авторитета. — Прекрати этот фарс. Мы уходим. Сейчас же!

— Вернись к нам, — сказала Нарцисса, голос дрожал. — Всё это... закончилось. Мы уедем. Спрячемся. Всё наладится. Только иди с нами.

Но Драко не двинулся. Он стоял прямо, как вкопанный, будто чертил невидимую черту.

— Закончилось, — холодно сказал он. — Всё закончилось. Ваши маски, ваши проклятые ужины с Упивающимися, ваше презрение к каждому, кто не вписывался в ваши стандарты. Мне этого больше не нужно.

Люциус шагнул вперёд, голос его стал резким:

— Ты сражался плечом к плечу с Поттером! С грязнокровкой! Ты предал всё, чему мы тебя учили!

— Да, — просто ответил Драко. — Потому что вы учили меня ненавидеть. А я устал ненавидеть.

Он повернулся и протянул руку Гермионе. Та, не колеблясь ни секунды, подошла и взяла его за ладонь. Их пальцы переплелись.

— Я люблю её, — сказал он, глядя прямо в глаза отцу. — И если вы не можете это принять — значит, вы меня никогда и не знали.

На мгновение повисла мёртвая тишина. Губы Люциуса побелели от сжатия. Нарцисса сделала шаг, будто хотела приблизиться, но остановилась. Потом, не произнеся больше ни слова, оба аппарировали — без вспышки, почти без звука вслед за остальными пожирателями. Остался только запах гари и пустоты.

— Вот и всё, — выдохнул Рон, с глухим стоном опускаясь у корней старого дуба. Он выглядел так, будто только что не просто участвовал в бою, а лично волок на себе поле битвы, Волдеморта и парочку гиппогрифов в придачу. — Мне бы сейчас огневиски... ведро. И чтобы кто-то наливал, а я просто лежал и кивал.

Он раскинул руки по земле, откинул голову и закрыл глаза, словно пытался впитать остатки мира, который, наконец, замолчал.

— Если честно, — отозвался ленивый голос где-то сбоку, — я думал, худшее, что со мной случится — это вечеринка у сестры моей матери, где нас заставили сидеть по отделам крови. Но вот, оказалось, быть проклятым в плечо и гореть в кустах — всё же чуть хуже.

Тео с совершенно невозмутимым выражением опустился рядом, вороша ногой пепел и оплавленные листья. Волосы его торчали в стороны, мантия была разодрана на спине, будто на нём кто-то тренировался с «Редукто».

Следом бухнулся на землю Блейз, выпуская тяжёлый вздох. У него была ссадина на щеке, на мантии обгоревшие следы в виде отпечатков чьей-то обуви.

— Меня чуть не поджарили, — мрачно объявил Блейз. — Сначала «Конфринго» прилетело, потом я споткнулся о какой-то труп, и... ударил Пожирателя в лицо. Лбом. По-моему, он проиграл.

— Конечно проиграл, — сказал Тео серьёзно. — Это было нападение головой. Особый стиль Слизерина: без предупреждения и с размаху.

— Отличный лозунг, — буркнул Блейз. — Слизерин: хитрость, амбиции и внезапный лоб в лицо.

Рон расхохотался, сдерживая кашель.

— Я никогда не думал, что так скажу, но... вы, слизеринцы, по-своему гениальны.

— По-своему? — надулся Блейз. — Мы, между прочим, спасли твою "невесту".

— Она не... — Рон открыл было рот, но потом закрыл. В голосе не было злости, только тихое примирение. — Знаете, пусть будет. Если Гермиона хочет быть с Драко — я даже не злюсь. Он, как ни странно, держался. Да и если подумать... у неё есть вкус, пусть и спорный.

— О, оценка одобрена, — ухмыльнулся Тео. — А как насчёт Гарри и Пэнси? Вот где заговор, вот где переворот столетия.

— Это не заговор, — флегматично протянул Рон, — это карма. Пусть у них все будет хорошо. Я видел, как она вытащила его из-под «Круцио» и прикрыла собой. Думаю, если он когда-нибудь в жизни и улыбался искренне, то это сейчас — рядом с ней.

— Ну вот, Поттер нашёл себе девочку, которая не только умна, но и не позволит ему ныть, — сказал Блейз. — И в моде разбирается лучше, чем весь Гриффиндор за семь лет.

— Гермиона и Малфой, Пэнси и Поттер, — пробормотал Тео, глядя на обугленные ветви. — Чувствую, половина Хогвартса потеряет сознание от шока. Вторая половина — от зависти.

Рон хмыкнул, опершись спиной на дерево. Воздух всё ещё был пропитан дымом, но теперь в нём витала не опасность, а что-то иное — послевкусие победы.

— Знаете, — тихо сказал Тео, — как бы ни было странно... мне спокойно. Всё к чёрту, всё вверх дном, но... я дышу. Мы живы. И это что-то значит.

— Значит, что у нас всё ещё есть шанс, — кивнул Тео.

— На что? — спросил Блейз.

— На то, чтобы жить по-своему, — ответил Тео. — Без приказов, страхов и вечных битв.

Они замолчали. Вдалеке слышались голоса — то ли отрядов, то ли друзей. Где-то смеялась Пэнси, Гарри что-то ей говорил. Гермиона обнимала Драко, стоя рядом с ним, как с равным, как с тем, кого выбрала сердцем.

А трое у старого дуба просто сидели — уставшие, измученные, но впервые за долгое время... свободные.

И пусть лес вокруг ещё дышал битвой, внутри царила тишина. Начало чего-то нового...