Aurum et Argentum

Домик вздрогнул от лёгкого всполоха магии — и в гостиной разом вспыхнуло голубоватое сияние. Из воздуха, с мягким хлопком, упали трое: Драко, крепко державший Гермиону на руках, Гарри — сразу оглядывающийся по сторонам, и Пэнси, уже бросившаяся вперёд, не дав себе отдышаться.

— В комнату, быстро! — бросила она, и Драко, не теряя ни секунды, пересёк зал, прижимая Гермиону к груди.

Он открыл ближайшую дверь и осторожно положил её на кровать, сбросив с подушки покрывало. Тёмные волосы раскинулись по подушке, губы чуть побелели. Глаза были закрыты, но лицо казалось напряжённым, будто она всё ещё сражалась — где-то в глубине собственного сознания.

Драко опустился рядом на колени. Он провёл рукой по её лбу, отводя прядь волос, и в тот же миг Пэнси, не дождавшись ничего, развернулась и помчалась к шкафу, рывком открыв дверь в нишу с аптекарскими зельями.

— Кровоостанавливающее, бодрящее, капли против отёков... — она бормотала себе под нос, перебирая склянки.

Тем временем Драко наклонился к Гермионе. Его губы коснулись её лба — осторожно, почти невесомо, будто он боялся её ранить ещё больше одним движением. Он задержался так на мгновение, а потом, приложив свой лоб к её, тихо прошептал:

— Ты справилась. Ты — невероятная. Грейнджер, чёрт тебя подери... не смей больше пугать меня так.

Он чуть выдохнул ей в волосы, едва слышно добавив:

— Я был рядом. И буду. Всегда.

Он не знал, что она слышит. Не мог знать, что за неподвижными веками её разум цепляется за каждое слово, будто за якорь в бурном море.

Пэнси вернулась с подносом — несколько флаконов и чистая тряпка уже в руках. Гарри, молча стоявший в дверях, шагнул внутрь и подал ей полотенце, прежде чем выйти, оставляя Драко и Пэнси с Гермионой наедине.

Через пару минут появились Тео, Блейз и Рон, аппарировавшие по другим порт-ключам — и с порога услышали, как Пэнси командует:

— Подай мне бинт, этот в золе запачкался. Да, вот тот, слева. Спасибо. Не суетись, Малфой, ты не хирург.

Но Драко не отходил. Всё это время он держал её руку, пальцы крепко обвивали её запястье — там, где кожа ещё была тёплой и живой.

— Ну и ну, — выдохнул Тео, застёгивая пряжку на мантии и оглядываясь в сторону спальни. — Глянь на него. Малфой у нас теперь — рыцарь в сияющей броне.

— Молчи, а то расплачусь, — хмыкнул Блейз, перекатив палочку между пальцами. Он стоял в коридоре, прислонившись к косяку, и с нескрываемым интересом наблюдал, как Драко сидит у постели Гермионы, не сводя с неё глаз, время от времени поправляя одеяло.

Рон подошёл тихо, с сигаретой в зубах. Зажигать не стал, но само движение — как автоматическая защита — выдавало: злость кипела под кожей.

— Он что, совсем рехнулся? — пробормотал он хрипло, будто самому себе. — Это... это же Грейнджер. Наша Грейнджер. Она держит за руку чёртова Малфоя, а он тут нежничает, как...

— Как кто-то, кому она, возможно, тоже не безразлична, — подал голос Тео, стараясь говорить ровно, не оглядываясь. — Мы все немного изменились, Уизли.

Блейз, склонившись ближе, подмигнул:

— Да ладно, Рон. А ты что, думал, что она будет ждать рыжего спасителя, пока вокруг весь мир рушится?

Рон злобно дёрнул плечом, но ничего не ответил.

— Пошли, — Тео потянул Блейза за рукав. — Им нужно немного... личного пространства. А нам — немного терпимости. Или огневиски.

Блейз рассмеялся, и оба скрылись в коридоре, оставляя Рона стоять один на пороге. Он не шевелился. Сигарета сломалась в пальцах, но он не заметил.

Глаза его горели злостью и обидой, и, казалось, всё в нём было готово взорваться — как только кто-то скажет не то слово.

— Рон, — тихо сказал Гарри, появляясь рядом и положив ладонь ему на плечо. — Пойдём. Нужно поговорить.

Тот не обернулся сразу. Глаза его всё ещё были прикованы к полураскрытой двери комнаты, где Малфой сидел на краю кровати, держал Гермиону за руку и, кажется, даже что-то шептал ей, наклонившись вплотную. На лбу у неё блестела испарина, но она выглядела живой. Целой. В безопасности.

— Пойдем, — повторил Гарри чуть твёрже.

Они вышли в прихожую и, не сговариваясь, направились к дальней части дома — в сторону тёмного зала с большим окном. За стеклом — тёмный лес, дрожащий от лёгкого ветра. Рон достал сигарету, сунул в рот и щелкнул зажигалкой. Дым вырвался наружу, остро пахнущий, с едва уловимым запахом гнева.

Рон молчал, затянулся и выдохнул дым в сторону окна. Губы дрогнули в усмешке, но глаза оставались жёсткими.

— Малфой и Гермиона, — пробормотал он. — Поттер и Пэнси. Я это всё видел. Видел, как она к тебе подбежала и вцепилась, как будто вы с ней всю жизнь были вместе. И как ты её поцеловал. Прямо там, на задании, посреди хаоса. Чёрт, Гарри.

Он сдавленно хохотнул, но без веселья:

Да — я давно в неё влюблён.

Рон замер на вдохе, прищурился, будто не сразу поверил в услышанное.

— Ты серьёзно?

— Абсолютно, — просто ответил Гарри. — С шестого курса, если быть точным. Я тогда ещё сам себе в этом не признавался. А потом... потом было слишком поздно. Или я думал, что поздно. Но, видишь... сейчас самое время.

Рон нахмурился, отвернулся, смотря на тени леса за окном. Пальцы сжались на сигарете.

— С ума сойти. Ты — с Пэнси Паркинсон. Гермиона — с Малфоем. Война, блядь, не щадит никого.

Гарри хмыкнул, тихо, с каким-то неожиданным спокойствием:

— Война не щадит — и не ждёт. Поэтому я выбираю быть с теми, кто мне дорог. Пока могу. Пока мы живы.

Рон долго молчал. Потом вздохнул, затушил сигарету о край подоконника и сказал тихо:

— Если она тебя ранит... я её прибью.

— Она не ранит, — сказал Гарри с лёгкой, но твёрдой улыбкой. — Она — такая же, как мы. Просто слишком долго притворялась, что не чувствует.

Рон наконец кивнул. Один раз. Резко, будто проглотил что-то горькое.

— Ладно. Но я всё равно в ахуе.

— Это нормально, — отозвался Гарри. — Я бы на твоем месте тоже был бы в ахуе.

***

Комната была окутана мягким полумраком. За окном уже начинало сереть, и первые проблески рассвета лениво пробивались сквозь плотные шторы. На прикроватной тумбочке догорала свеча, медленно капая воском. Воздух был наполнен запахом зелья, слабым, травяным... и ещё чем-то — спокойствием.

Драко сидел рядом, в кресле, наклонившись вперёд. Он держал её за руку, не разжимая пальцев ни на миг. Вторая рука медленно скользила по внутренней стороне её запястья — туда, где все еще пульсировала тонкая вена под нежной кожей. Он осторожно коснулся губами её пальцев, словно боялся разбудить, но не мог не прикасаться.

— Мион, — шепнул он, не отпуская. — Ты крепче, чем кто-либо, кого я знал. И если ты меня слышишь... пожалуйста, останься.

И Гермиона услышала.

Еще раньше. Услышала всё. С тех пор, как он подхватил её, тяжело дыша, сжимая в объятиях и что-то шепча в её волосы. Услышала, как звал, как просил не покидать его. Услышала голос Пэнси, резкий, четкий, потом её быстрые шаги. Услышала, как он положил её на кровать, осторожно, как фарфоровую статуэтку, и прижался лбом к её лбу.

И сейчас — тоже слышала.

Глаза распахнулись медленно. Мир плыл, и боль всё ещё отдавала в боку, но было терпимо. Она сразу поняла: жива. Рядом — тепло. Драко.

Он заметил движение и тут же подался ближе.

— Гермиона? — голос хриплый, взволнованный.

— Привет, — хрипло выдохнула она. Губы дрожали, но в глазах — осмысленность.

Драко, будто не поверив, провёл пальцами по её щеке, как бы проверяя, не наваждение ли.

— Ты... ты очнулась. Как ты?

— Словно по мне проехался Хогвартс экспресс. — Она попыталась слабо улыбнуться.

Он коротко рассмеялся, сквозь облегчение. Всё ещё держал её руку. Она не отняла.

— Я был рядом всё время, — сказал он мягко. — Пэнси выжала из себя всё, что могла. Ты крепкая.

— Я помню... что случилось?

Он немного замялся.

— Мы нашли крестраж. Ты сняла защиту, и... оно было на волоске. Если бы не ты... — Он сглотнул. — Всё получилось. Мы справились.

Она кивнула, потянулась свободной рукой к боковому шву — повязка была аккуратной, свежей. Его работа?

— Спасибо, — тихо сказала она.

Он смотрел на неё долго, всматриваясь в черты, будто запоминал заново. Она заметила — его взгляд стал мягче. И он больше не отводил глаза, когда чувствовал что-то.

А она... она сама не поняла, как в ней выросло это чувство. Может, в тот вечер, когда он поправлял ей амулет. Или когда оттолкнул от заклятия. Или когда просто смотрел, как будто видел.

Но теперь — это было. Осязаемо, тихо, не пугающе.

— Драко, — шепнула она. — Ты устал.

— Устал бы, если бы тебя не было, — ответил он сразу.

Она чуть улыбнулась. Но ничего не сказала. Не сейчас. Ни о словах, которые слышала, ни о том, что именно с этой ночи её будущее необратимо изменилось.

Через несколько минут в комнату осторожно вошёл Тео, первым заглянув, словно боялся спугнуть момент. За ним Блейз и Пэнси, уже переодетая, с чуть влажными волосами и лёгкой улыбкой. Пэнси с порога метнула взгляд на Гарри, стоявшего у стены, и он, не задумываясь, шагнул вперёд и легко обнял её за талию.

— Живая, — выдохнул Блейз с облегчением, глядя на Гермиону. — Мерлин, а то мы уже готовили траурные речи.

— Я бы прочитал твою, — проворчал Тео, — просто чтобы унизить.

— Благодарю за заботу, — хрипло сказала Гермиона, и усмехнулась.

Пэнси подошла ближе:

— Если бы ты умерла, я бы тебя воскресила и снова прибила. Но рада, что этого не случилось.

Они посмеялись, но момент был непродолжительным.

Внезапно — боль, пульсирующая, словно ожог, прошла по левым рукам сразу у четверых.

Серебряный Квартет одновременно вскрикнул. Метки загорелись ярко-красным, будто в них вспыхнул огонь.

Драко, Тео, Пэнси и Блейз обменялись взглядами. Глаза Драко сузились.

— Он знает.

— О, Лорд зовет, — процедил Блейз сквозь зубы.

— Отчитываться, — добавила Пэнси. — Он понял, что крестраж уничтожен.

Тео вздохнул:

— Ну что ж... пойдём.

Гарри молча сжал плечо Драко, коротко, как знак доверия. Гермиона посмотрела ему вслед, но не сказала ни слова. Она знала — они еще поговорят. Позже. Но сейчас...

Сейчас — начнётся следующий этап. И совсем другая игра....