Глава 12
Они вошли в комнату, просторную и светлую, несмотря на то, что за окном уже была ночь.
Свет от ламп, расставленных по периметру, мягко рассеивался, создавая в помещении уютную, почти интимную атмосферу.
Гермиона задержалась на пороге, чувствуя, как у неё перехватывает дыхание.
Стены, увешанные старинными гобеленами с замысловатыми узорами, массивная мебель из темного дерева, казалось, дышали историей.
И, конечно же, рояль, стоявший возле огромного окна, за которым простиралась лишь черная пустота ночи.
Малфой, не говоря ни слова, уверенно направился к роялю и опустился на стул. Он провел длинными пальцами по клавишам и обернулся к Гермионе, чуть приподняв бровь.
Гермиона затаила дыхание, ожидая первых звуков, но Малфой все не начинал. Он сидел неподвижно, скрестив руки на груди, и смотрел на нее пронзительным взглядом.
В полумраке его серые глаза казались почти черными.
— Иди сюда, или ты будешь весь вечер стоять в дверях, — наконец произнес он, нарушая тишину.
В бархатном голосе звучало какое-то странное, необъяснимое притяжение.
— Здесь негде сесть, — ответила Гермиона, чувствуя, как её щеки начинают гореть.
Когда она подошла ближе, Малфой, не отрывая от неё взгляда, ловким движением подхватил её и усадил на рояль, прямо возле себя.
— Ай-ай, ты что делаешь? — вскрикнула она, инстинктивно скрещивая ноги, чтобы хоть как-то прикрыть колени.
Юбка задралась чуть выше, чем следовало, и она чувствовала себя крайне неловко.
— Ты волшебник, в конце концов, или нет? Мог бы просто трансфигурировать стул, — пробормотала она, стараясь скрыть свое замешательство.
— Но так ведь интереснее, — усмехнулся он, наклоняясь к ней ближе.
Горячее дыхание коснулось её кожи, и по телу пробежала дрожь. В полумраке комнаты его лицо казалось еще более красивым и опасным.
♫ Клод Дебюсси – Мелодия слез
Он начал играть.
Сначала тихо и осторожно, лаская клавиши, затем звуки стали громче и увереннее, наполняя комнату мелодией.
Мелодия была грустной и трогательной, нежной и печальной. Звук проникал в самое сердце, вызывая щемящее чувство тоски.
Гермиона закрыла глаза, погружаясь в шепот музыки. Ей казалось, что она видит перед собой осенний лес, усыпанный опавшими листьями. Ветер тихо шепчет в ветвях деревьев, а дождь тихонько стучит по стеклу. Она чувствовала грусть и одиночество, но в то же время и умиротворение.
Пальцы Малфоя порхали над клавишами. Он играл с чувством и страстью, вкладывая в музыку свою душу. Гермиона никогда не думала, что он способен на такое. Она всегда считала его холодным и бесчувственным, но сейчас она видела перед собой другого человека: человека, который способен на глубокие переживания, человека, который умеет выражать свои эмоции через искусство.
Это было так трогательно, что у Гермионы перехватило дыхание.
В какой-то момент мелодия стала громче и напряженнее, словно разразилась буря, сметая все на своем пути.
Гермиона почувствовала, как её сердце сжимается от боли, как её душу разрывают воспоминания.
Она вспомнила о войне, о потерях, о страданиях, которые ей пришлось пережить. Вспомнила Фреда, Северуса, Тонкс, Римуса, Колина... Слишком много имен.
Слезы навернулись на глаза, но Гермиона не стала их вытирать. Она просто позволила музыке завладеть собой, очистить душу от боли и печали, выплеснуть наружу все, что так долго копилось внутри.
В конце мелодия стихла, замирая в тишине комнаты.
Гермиона открыла глаза и увидела, что Малфой смотрит на нее. В его глазах отражалась печаль и какое-то странное понимание.
— Красиво, — прошептала Гермиона дрожащим голосом. — Я люблю Дебюсси.
Малфой ничего не ответил. Он просто молча смотрел на нее, впитывая черты лица.
#закон_притяжения
— Тебе нравится, моя Луна́? — прошептал он, слегка натягивая веревку. — Нравится, когда я контролирую тебя?
— Да... мастер, — прошептала она, девичий голос дрожал от возбуждения и предвкушения, от осознания того, что она полностью в его власти. — Пожалуйста... продолжай.
Нотт закрепил веревку на запястьях, создавая петлю, которая ограничивала её движения, но позволяла немного двигать руками. Затем он начал обвязывать упругую грудь, используя тонкую веревку.
Он намеренно не касался её сосков, но проводил веревкой в миллиметрах от них, создавая щекочущее ощущение, от которого дыхание сбивалось, а грудь вздымалась в нетерпеливом ожидании. Тео наслаждался этим предвкушением, этой властью, которую она добровольно отдавала ему в руки.
— Сначала развязать?
— Нет, — промурлыкала она, облизывая губы, с томной улыбкой. — Разве мастер не хочет попробовать своё творение?
— Хочешь так, да? — прошептал он, его голос был хриплым, как никогда прежде.
— Моя прекрасная пленница, — прошептал он, проводя рукой по ее бедру, ощущая трепет ее кожи под своими пальцами. — Ты знаешь, чего я хочу, не так ли?
Луна ничего не ответила, лишь чуть сильнее сжала веревки на запястьях. Он воспринял это как знак согласия.
Тео склонился ниже, его губы коснулись ее живота. Он нежно целовал ее, двигаясь вверх, к ее груди. Его язык дразнил ее соски сквозь веревки, вызывая волну мурашек по всему телу.
***