Закон притяжения

Гермиона мельком прошлась по дому, стараясь не задерживаться ни в одной из комнат.

Вопреки её ожиданиям, дом оказался вовсе не холодным и бездушным, а удивительно уютным и живым. В каждой комнате чувствовалась какая-то особая атмосфера.

Интересно, может ли дом, как и человек, обладать своей собственной душой? Может ли он впитывать в себя эмоции и переживания тех, кто в нём живет, становясь отражением их внутреннего мира? Она всегда считала, что да, но сейчас вновь задумалась об этом.

Гостиная была оформлена в теплых тонах. Все здесь дышало спокойствием и гармонией. В доме чувствовался вкус, но ничего вычурного и кричащего.

Но больше всего Гермиону впечатлила библиотека.

Она была огромной, с высокими потолками и стенами, уставленными книжными полками. С первого взгляда было понятно, что за ней тщательно ухаживают.

Книжные полки ломились от томов в кожаных переплетах, старинных фолиантов и редких изданий. И, к её удивлению, нигде не было ни пылинки. Атмосфера здесь была особенной, располагающей к размышлениям.

Гермиона почувствовала непреодолимое желание остаться здесь подольше, углубиться в чтение, забыть обо всем на свете и раствориться в страницах книг.

Но сейчас нужно было найти её спальню.

«Это временно», – напомнила она себе, стараясь убедить, что все это скоро закончится. Как только закон отменят, она сможет вернуться к своей прежней жизни.

Малфой сказал, что ее комната рядом с его. Все бы ничего, но она не представляла, где его спальня, чтобы знать, от чего отталкиваться.

Поднявшись на второй этаж, Гермиона огляделась.

Длинный коридор, оформленный в светлых тонах, был украшен картинами, слава Мерлину, не его предков. Двери, расположенные вдоль стен, вели в разные комнаты. Как угадать, какая из них её?

Как назло, никого из прислуги не было видно.

Она заглянула в пару комнат. Все выглядели одинаково: просторные спальни с большими кроватями, письменными столами и гардеробными.

Все комнаты были гостевыми, явно не предназначенными для постоянного проживания. В них не было ни намека на личные вещи, ни следа присутствия хозяина. Они были хорошо обставлены, но лишены индивидуальности.

Спустя минут десять, уже почти отчаявшись найти свою комнату, она все же заглянула в угловую спальню с огромными окнами, выходящими в сад. И тут её сердце пропустило удар.

Комната была залита солнечным светом, который проникал сквозь легкие занавески. В отличие от других спален, здесь чувствовалась жизнь.

На столике у кровати лежала раскрытая книга, закладка выглядывала между страниц.
На комоде стояли фотографии и лежали какие-то мелкие памятные безделушки. Все говорило о том, что в этой комнате кто-то живет.

Она была такая уютная, такая живая. Если бы она могла выбирать, она, несомненно, выбрала бы её себе.

Это была именно та комната, в которой ей хотелось бы просыпаться каждое утро, пить чай на балконе и читать книги, укутавшись в плед. Но что-то подсказывало ей, что это не её комната.

Гермионе захотелось зайти вглубь комнаты и осмотреться, прикоснуться к вещам, вдохнуть  аромат. Хотелось узнать больше о человеке, который здесь живет. Но она сдержалась. Она уже и так нарушила личное пространство хозяина. Переступить порог значило бы нарушить какие-то негласные правила, границы, которые и так держались на честном слове.

Она тихо прикрыла дверь, стараясь не шуметь. Затем аккуратно открыла дверь справа.

Комната была прекрасной, просторной и светлой, ее явно подготовили к ее приезду. На большой кровати лежало белоснежное покрывало, на столе стояла ваза со свежими цветами. Пустой книжный шкаф ждал, когда его заполнят.

Но, несмотря на всю эту роскошь и комфорт, в ней не было ни капли тепла и уюта, той живой энергии, которую она чувствовала в соседней комнате.

Это была лишь оболочка, красивая, но пустая. И почему-то ей очень захотелось вернуться в ту прошлую, уютную комнату, прикоснуться к пледу и узнать, какую книгу читает Малфой.

Гермиона любовалась видом из окна.

Перед ней раскинулся сад, утопающий в лучах заката. Багряный свет мягко очерчивал контуры деревьев и кустов, бросая длинные тени.

Она могла бы часами стоять здесь, наблюдая за этой красотой, пытаясь найти ответы на свои бесконечные вопросы.

Дверь с тихим щелчком приоткрылась, нарушая тишину.

— Ты голодна?

— Что? — Гермиона вздрогнула и вынырнула из своих размышлений.

В комнату проник легкий аромат одеколона и табака.

В дверях стоял Малфой в обычной черной рубашке с закатанными рукавами. И даже в такой простой одежде он выглядел невероятно.

Грейнджер не могла отрицать, что он был очень красив. В полумраке его лицо казалось мягче, черты – не такими резкими, а глаза – более глубокими.

Под тонкой тканью рубашки отчетливо проступали очертания его накачанной фигуры.

— Ты не зашла ко мне, — продолжил он, чуть склонив голову набок. — Уже поздно, думаю, ты голодна после работы.

— А, да, ты прав, — слабо улыбнулась она, чувствуя, как щеки заливает краска.

Она смущенно огляделась, понимая, что провела здесь гораздо больше времени, чем предполагала.

— Я... немного увлеклась. Прости.

Блондин сделал шаг внутрь, и Гермиона почувствовала, как в ней закипает какое-то странное волнение. В его движениях и взгляде появилось что-то такое, что заставляло её нервничать.

— Тебе всё понравилось? — спросил он, внимательно изучая черты её лица. — Ты можешь переделать свою комнату по своему вкусу или выбрать другую.

— Я могу забрать твою?

— Она идёт в комплекте со мной, — ухмыльнулся он.

Она улыбнулась, качая головой. Шутить с ним было опасно.

— Всё хорошо, спасибо.

— Когда ты станешь хозяйкой, — начал он, его голос звучал мягче, почти ласково, — ты можешь изменить любой уголок этого или любого другого поместья, за исключением моего кабинета.

— Малфой, я не стану хозяйкой, — твердо заявила Гермиона, обрывая его на полуслове. Ей нужно было расставить все точки над "и", пока он не зашёл слишком далеко. — Ты прекрасно знаешь, что это временный брак.

Он ухмыльнулся.

— Как скажешь, mon destin, — прошептал он, и Гермиона почувствовала, как по её коже пробегает дрожь.

Гермиона закусила губу, стараясь скрыть свое волнение.

У него был такой выразительный французский, такой бархатный и чувственный, что её воображение невольно рисовало картины, которых ей следовало избегать.

— On va dîner ? — спросила Гермиона.

Что-то вспыхнуло в его глазах, когда она перешла на французский.

— Мм, тебе идёт французский, — отозвался он. — Bien sûr.

Драко улыбнулся той самой улыбкой, от которой подкашиваются коленки. Она прикрыла глаза, чтобы не рассматривать его дольше положенного, закусывая губу.

— Мы можем поужинать на террасе? — решилась спросить она, надеясь, что свежий воздух и открытое пространство помогут ей немного расслабиться.

— Как скажешь, — ответил он, пожимая плечами. Его согласие было слишком легким, слишком быстрым.

— Малфой, почему ты так реагируешь? — не выдержала Гермиона, нарушая повисшую тишину.

— Как так, Грейнджер?

— Так спокойно, — пояснила она, стараясь подобрать правильные слова. — Я не твоя избранница, чтобы исполнять любой мой каприз.

Драко резко замедлил шаг, а потом и вовсе остановился, заставляя Гермиону неловко врезаться в его широкую, мускулистую спину. Она отшатнулась назад, чувствуя, как её щеки снова заливает краска.

— Грейнджер, — начал он, разворачиваясь к ней лицом. В его голосе не было и следа сарказма, только серьезность и какая-то странная, непонятная грусть. — Во-первых, меня с трех лет готовили к тому, что за меня выберут невесту. Во-вторых, я с детства видел, как нужно обращаться со своей женщиной, как её нужно уважать и оберегать.

— Но я не твоя женщина, — отрезала она.

Серые радужки его глаз потемнели на несколько тонов, и он сделал шаг вперед, сокращая и так ничтожное расстояние между ними. Гермиона почувствовала, как её сердце начинает бешено колотиться.

— Ты ей будешь, — прошептал он.

— Временно, — прошептала она в ответ.

— Tu aimeras être à moi, — он хмыкнул и, развернувшись, продолжил путь к террасе.

В бархатном голосе звучала такая самоуверенность, что Гермиона невольно засомневалась в своей собственной непробиваемости.

Она глубоко вздохнула, стараясь успокоить бешено колотящееся сердце, и последовала за Малфоем на террасу.

Вечерний воздух был прохладным и свежим, наполненным ароматами цветов и трав. Стол был накрыт на двоих, и в центре горели свечи, создавая романтическую атмосферу, которую Гермиона предпочла бы избежать.

Малфой уже стоял у стола, ожидая ее. Он выглядел спокойным и невозмутимым, будто ничего особенного не произошло, словно не он шептал ей всего несколько минут назад слова, от которых ее бросило в дрожь.

— Прошу, — предложил он, отодвигая для нее стул с галантностью, которая казалась ей сейчас особенно фальшивой.

Гермиона села, стараясь не смотреть ему в глаза.

Они были слишком глубокими, слишком проницательными. Такими, что утонуть в них не жалко, и потерять себя без остатка не страшно.

Ужин проходил в тягостном молчании, нарушаемом лишь редким звоном приборов.

Малфой ухаживал за ней с безупречной вежливостью. Но все это казалось каким-то механическим, лишенным искренности.

— Чем ты занимаешься? — нарушила она тишину.

Блондин поднял голову, откладывая приборы.

— Бизнес.

— Какая сфера?

— Много направлений, — уклончиво ответил Малфой. – Основные: драгоценные металлы, развитие магловских технологий и артефакты.

Ее бровь взлетела вверх от удивления. Она никак не ожидала услышать от него что-то подобное.

— Ты сотрудничаешь с маглами? — с изумлением спросила Гермиона, забыв о своем намерении сохранять дистанцию.

— Последние лет пять, — ответил он, невозмутимо глядя на нее. — Тебя это так удивляет?

— Если честно, то да, — призналась Гермиона, не отводя взгляда.

Она хотела продолжить трапезу, но Малфой вернул ей вопрос.

— Чем занимаешься ты?

— Политика, очевидно, — ответила Гермиона, пожимая плечами.

— Я не спрашиваю, кем ты работаешь, — усмехнулся Малфой. — Чем ты занимаешься в свободное время? Что приносит тебе радость?

Она склонила голову.

— У меня мало свободного времени, — призналась она, чувствуя неловкость.

Неужели она настолько зациклена на работе, что у нее не остается времени ни на что другое?

— Если бы у тебя было свободное время, чем бы ты хотела заняться?

— Тебе правда интересно? — с сомнением спросила она.

— Да, — ответил он, делая глоток вина.

Гермиона задумалась, вспоминая свои давние мечты и желания, те самые, что затерялись под толщей книг, отчетов и политических интриг.

— Я бы хотела путешествовать, — тихо произнесла Гермиона, — увидеть пингвинов. Научиться играть на пианино, попробовать написать картину...

Девушка погрузилась в мысли, отключаясь от внешнего мира.

Она хотела бы посещать курсы по искусству, научиться лепить из глины. Ей хотелось создать что-то своими руками, выразить чувства и эмоции через творчество.

Хотела бы научиться готовить сложные блюда, радовать своих друзей и близких вкусными ужинами. Ей хотелось создать уютный дом, наполненный теплом и любовью, где всегда рады гостям.

Гермиона мечтала о простом человеческом счастье: о семье, о детях, о любящем муже, о спокойной жизни, полной радости и гармонии.

И почему-то сейчас, глядя на Малфоя, она невольно задавалась вопросом: а может ли он стать частью ее мечты?

— Хочешь, я сыграю тебе? — предложил он.

Казалось, его ничуть не задело, что она ушла мыслями в себя.

— Хочу.

Они шли по коридорам особняка, и Гермиона с задумчивым видом оглядывалась вокруг.

Теперь, когда ее сопровождал Малфой, она замечала вещи, которые раньше ускользали от ее внимания.

— Я не видела этих дверей, когда шла одна, — заметила она, указывая на искусно выполненную дверь, которая сливалась со стеной.

Малфой прыснул, будто услышал что-то забавное.

— Я могу объяснить, но обещай не приписывать это на счет своей крови, — серьезно попросил он.

— Причем тут моя кровь? — с недоумением уточнила она, нахмурив брови.

Ей не нравился этот намек на ее происхождение.

— Если хочешь, я расскажу, — ответил он, сохраняя интригующую улыбку.

Гермиона мягко кивнула.

— Здесь похожая магия, как и в Малфой-Мэноре, — начал он, объясняя. — Дом как живой организм. Ты можешь петлять часами по нему и ничего не найти, а когда являешься хозяином дома, то придешь в нужное место, даже не зная дороги. Дом сам ведет тебя.

— Дом может меня не принять? — испуганно спросила она.

— Этого не произойдет, — отрезал он.

— Почему ты так уверен? — не унималась Гермиона, чувствуя себя неуверенно.

Малфой остановился и посмотрел на нее с каким-то странным выражением в глазах.

— Ты смогла открыть дверь в мою спальню, — ответил он, понижая голос. — Даже мои родители и прислуга, работающая здесь годами, не могут этого сделать.

— Малфой, — она ухватилась за его локоть.

— Да?

Боже, какие у него бездонные глаза. В них можно утонуть, забыв обо всем на свете.

— Даже работая в Министерстве, я не могу изучить многие документы, потому что они написаны чистокровными для чистокровных, — призналась она, чувствуя себя беспомощной. — И этот закон в том числе.

Драко поднял бровь, ожидая, когда она закончит мысль.

— Ты можешь мне помочь отменить этот закон? — с надеждой спросила она, глядя ему прямо в глаза.

— Это то, чего ты хочешь?

— На данный момент больше всего на свете, — искренне ответила она, не отводя взгляда.

Малфой задумался. Глубокая морщина залегла на его переносице.

— Хорошо, — наконец произнес он.

— Правда? — не поверила она, широко раскрыв глаза.

— Да.

— Боже, спасибо, — выдохнула она, чувствуя, как отступает напряжение последних дней.

Импульсивно, не думая о последствиях, она резко обняла его, обхватив руками за шею.

Драко был таким высоким, что ей пришлось встать на носочки, чтобы дотянуться до него. Этого все равно было недостаточно, но в тот момент она не обращала на это внимания. Ей просто хотелось выразить свою благодарность этому удивительному мужчине.

Малфой наклонился и неуверенно обвил её талию, прижимая к себе. Она почувствовала тепло его тела, твердость мышц, перекатывающихся под рубашкой, и аромат пьянящего одеколона. Ее сердце бешено заколотилось, а дыхание сбилось. Этот момент казался нереальным.

— J'espère que je ne le regretterai pas, — выдохнул он ей в волосы.